Акт 1.
Сцена освещена двумя квадратными прожекторами. Один, ярко-белый, освещает ту часть сцены, на которой находятся белые носилки с находящимся на них телом, закрытым белой простынёй, доходящей лежащему до подбородка. Другая часть освещена ярко-жёлтым, почти оранжевым прожектором. В этой половине сцены стоят две фигуры, врач и медсестра, облачённые в чёрные мешковатые плащи с красными крестами, из которых без перерыва, но очень медленно, капает тускло- красная жидкость.
ВРАЧ: Ну что с больным? Ужель он недвижим?
МЕДСЕСТРА: Да, он похоже очень плох, боюсь я как бы не издох. Боюсь смертей я так ужасно, они все столь внезапны!
ВРАЧ: Внезапны - так ли это?
МЕДСЕСТРА: Нет, сейчас мне не до смеха!
ВРАЧ: Внезапность Вас пугает сильно?
МЕДСЕСТРА: Хватит! Молчите! Мне смерть противна!
Всё время пока они говорят частицы ярко-белой субстанции, объединившей больного и носилки, отрываются и падают на пол, бесследно исчезая.
ВРАЧ: Противна Вам своей внезапностью?
МЕДСЕСТРА: Не знаю чем. Просто я боюсь, что вдруг наступит такой период, ну который всегда наступает после моментов, ну когда ещё живёшь, ну там бывает так что делаешь одно и думаешь, что хорошо всё так делаешь, правильно, ну нормально там всё, а потом не знаешь, так ли это всё должно идти, ну там все эти несоответствия с возрастом, бред пустой в голову лезет, и сомнения, и мучения, и унижения, и думаешь: ну а вдруг?
ВРАЧ: И музыка всё время в голове звучит, а если не звучит, то думаешь, что должна, и ждёшь, и находишь. А бывает, что выйдешь утром из дома, осмотришься, и такое ощущение появляется, так паскудно и плохо и гадко и мерзко, обжигающе-холодно на душе становится, и думаешь, вот скоро, вот вдруг.
МЕДСЕСТРА: Страшимся все мы смерти. Так, плохо, что все мы смертны.
ВРАЧ: Ну, не печальтесь, жизнь прекрасна.
БОЛЬНОЙ: Не говорите так. Мне ваши речи столь противны. Я в смерти не мастак, но я боюсь и жизни.
ВРАЧ: Боитесь ли вы жизни в равной степени как смерти?
МЕДСЕСТРА: А ещё, ещё, ещё. Вдруг придёт, заберёт унесёт. А что там? Что там? Там?
БОЛЬНОЙ: Мне жизнь так непонятна, а смерть так необьятна. Мне непревычно умирать, но и на жизнь мне не плевать.
ВРАЧ: Вы будете жить. Уверен я, Вам жить и жить!
МЕДСЕСТРА: Бессмертны Вы!
ВРАЧ: Все мы бессмертны.
БОЛЬНОЙ: Все говорят так, пока живут. Но и они от смерти не уйдут. Умрут, умрут.
МЕДСЕСТРА: Умрут, умрут.
ВРАЧ: Глупы вы оба. Вы - два урода.
МЕДСЕСТРА: Ваши шутки слишком глупые, чтобы смеяться над ними без усилий!
ВРАЧ: Я не шучу. И Вас сестра я не хочу. Вы мне противны, Вы некрасивы!
Как только он заканчивает говорить начинает играть тихая, очень спокойная медитативная музыка.
МЕДСЕСТРА: Да как Вы смеете!
Музыка снановится ещё громче.
БОЛЬНОЙ: Оставьте ваши споры! Дойдёте так до ссоры!
МЕДСЕСТРА: Да кто ты такой?!
Музыка становится ещё громче.
БОЛЬНОЙ: Прекратите вы оба! Сестра, Вы прелестны! Врачи все снобы, мне это известно!
МЕДСЕСТРА: Замолкните!
Сестра достаёт из кармана толстую красную свечу, обитую железом, но
неполностью, так что три сантиметра снизу остаются открытыми, зажигает её и вставляет в рот больному. Музыка становется такой громкой, что почти заглушает голоса актёров. На лице врача заметно одобрение. Медсестра улыбается и снимает с себя плащ, из которого тут же прекращает вытекать тускло-красная жидкость, и становится абсолютно обнажённой. Она оказывается очень красива. Медленно танцуя, она приближается к врачу, на лице которого, по мере передвижения по сцене медсестры проявляется всё больше нежности и любви. Когда сестра
оказывается на расстоянии вытянутой руки от врача, он очень быстро достаёт из плаща синий молоток и ударяет её по голове, целясь в висок. Молоток попадает девушке по носу, полностью отламывая его от черепа. На месте носа образуется отверстие, из которого без перерыва хлещет тускло-красная кровь. Сестра от боли останавливается и начинает падать на пол. Музыка начинает постепенно затихать. Врач снова поднимает молоток, и бьёт медсестре в голову. На этот раз он попадает точно в череп, и тот раскалывается на две части. Музыка возвращается на первоначальный уровень громкости. Ноги больного уже обнажены до колена, треть одеяла растворилась, но частицы белой субстанции продолжают падать на пол. Меньшая часть черепа медсестры отлетает на пол, оставляя кровавые следы в воздухе и на полу. Другая часть, содержащая в себе остатки мозга, немного крови и некоторые части лица, ещй держится на коже и лежит на шее у распластавшейся на полу девушки. Врач снимает плащ и быстро совершает половой акт с трупом медсестры. Музыка прекращает звучать. Он надевает плащ и подходит к краю сцены. Синий прожектор освещает его лицо: оно непропорционально большое по отношению к его маленькому телу, голова почти квадратная, он коротко острижен, небрит, его гигантский, в половину красного, как сырое мясо лица, рот всё время открыт, обнажая кривые жёлтые зубы, нос, очень маленький - прямой и задран вверх, один глаз больше другого, причём меньший из них всё время моргает, а над ними нависают чёрные сросшиеся кустистые брови.
ВРАЧ: Да здравствует свобода! Свобода мыслей и деяний! Прекрасным сделаем мы мир!
Врач уходит. Все прожекторы гаснут, только свеча во рту больного продолжает гореть. Играет песня А. Макаревича "Свеча".
Конец первого акта.