Четверо

На  экране  окна  сказка  с  несчастливым  концом –
Странная  сказка…

В. Цой


    Ночь.
    В  теплой  постели  двое:  я  и  Память.  Ее  гладкая  щека  покоится  на  моем  плече, длинные  узкие  пальцы  вкрадчиво  массируют  грудь.
    - Помнишь? – звучит  проникновенный  шепот. – Помнишь, как  они  были счастливы?
    - Они?  Почему  в  третьем  лице? Мы.  Ведь  это  моя  жизнь
    - Нет, - смеется  жестокая  любовница. – Твоя  жизнь  здесь  и  сейчас.  Там  тебя  нет. Прошлое – удел  людей, оставшихся  в  прошлом, часть  их  жизни.  В  ней  нет  места  людям  будущего.  Это  как  сон.  Во  сне  человек  может  прожить  целую  вечность, но  этот  промежуток  никогда  не  станет  его  достоянием.       
    - Замолчи, - говорю  я. – Замолчи.  Ведь  это  моя  память.
    - Дурачок, - холодные  губы  касаются  лба. – Это  я – твоя  Память.  Ну  же, обними  меня.
    Рывком  сбрасываю  одеяло  и  вскакиваю  с  постели.
    - Ты  лжешь!  У  меня  есть  прошлое – МОЁ  ПРОШЛОЕ!  Не  чье-то  где-то  там, а  МОЁ!  Может  быть, у  других  пустота  в  душе  вместо  памяти.  Но  я  не  могу  жить  без  воспоминаний  и  не  буду!  Это – МОЁ! 
    Она  презрительно  хмыкает, скользя  равнодушным  взором  по  моей  фигуре.   
    -  Глупец.  Оставайся  при  своих  заблуждениях.
Темный  силуэт  растворяется  на  фоне  звездного  неба  за  окном.
    А  я  остаюсь.  При  своих  заблуждениях, воспоминаниях, мыслях.
    Я  остаюсь  при  своем.


                1


    Рыжий  коренастый  тип  плюхнулся  на  песок  рядом  со  мной.   
    - Светка  приезжает.  Слыхал?
    - Да  ты  что? – я  почувствовал, как  горячая  волна  чего-то  странного, но  до  чертиков  приятного  поднимается  из  глубины  души. – Серьезно? 
    - Абсолютно.  Так  что  танцуй  джигу, ковбой.
    - Подожди, а  откуда  ты  узнал? – я  все  еще  не  мог  поверить  услышанному.
    - Бабулю  ее  встретил.  Она  и  сказала.  Мол, послезавтра  Света  приедет.  На  шесть  дней.
    - Почему  на  шесть?
    - Потом  на  юга  махнет, - Серега  беспечно  зачерпывал  в  горсть  песок  и  смотрел, как  он  сочится  сквозь  ладонь. – Скажи  спасибо, что  вообще  приедет. 
    - Оно  конечно…, - приятное  ощущение  внутри  уступило  место  растерянности.
    - Ну  вот  тебе  раз:  не  успел  обрадоваться, а  уже  раскис.  Хорош  хандрить.  Пойдем-ка  лучше  окунемся.


                ***


    Когда  тебе  семнадцать, вопросы  философии  на  тему  бренности  бытия  не  затрагивают  романтически  настроенную  душу.  Когда  гибкое, воздушное, еще  не  приобретшее  мужской  фундаментальности  тело  переполняет  молодая  энергия, ты  словно  паришь  над  землей  в  поисках  местоприложения  этой  неведомой  силы, имя  которой  юность.  Радует  абсолютно  все  вокруг:  душистый  аромат  сиреневых  садов, предзакатное  небо, окрашенное  ало-лиловым  цветом, маленькие  воронки  водоворотов, перемещающиеся  на  поверхности  неспешной  реки, стрекот  полночных  цикад  и  многое  другое.  Небольшие  кусочки  жизни  складываются  в  причудливую  мозаику  с  волшебным  названием  «ЛЕТО».  И  поневоле  приходишь  к  мысли, что  настоящая  жизнь – это  лето, а  все  остальное – невзрачное  существование  между  жизнью  и  еще  одной  жизнью, еще  одним  летом.            

    Серега  заскочил  ближе  к  вечеру. 
    Рыжая  голова  просунулась  под  занавеску  меж  створками  раскрытого  настежь  окна. 
    - Ты  идешь? – шепотом  поинтересовался  он.
    - Говори  громче:  я  один.  Сейчас  перекушу  и  пойдем.  Кстати, не  желаешь  за  компанию? – я  показал  приятелю  блюдо  с  жареными  карасями, пойманными  с  утра  дедом.
    Дважды  повторять  не  пришлось.  Через  мгновение  мы  с  рыжим  уплетали  удивительно  вкусную  рыбу, полируя  до  блеска  тонкие  косточки.
    - А  где  твои? – спросил  Серега.
    - На  поле, жуков  собирают.
    - Колорадских?
    - Ну  не  майских  же.
    Теплый  ветерок  ласково  колыхал  занавеску, сквозь  которую  горделиво  сияло  вечернее  летнее  солнце.  Маленькая  кухня  небольшого  деревенского  домика, едва  способная  вместить  пятерых  (ибо  значительное  пространство  занимала  печка-мазанка), казалась  чуть  ли  не  самым  уютным  местом  на  земле.  Но  в  юности  душа  меньше  всего  жаждет  уюта.  Она  рвется  на  подвиги, подальше  от  насиженных  мест.  Мы  это  сознавали, как  никто, а  потому  торопились.   
    - Чай  будешь?
Серега  мотнул  головой: 
    - Нет.  И  так  жарко.  А  вот  воды, пожалуй, можно. 
Он  взял  стакан, наполнил  из-под  крана  находящейся  тут  же  в  кухне  мойки  и  залпом  выпил.
    - Фу-у.  Совсем  другое  дело.  Ну, пошли?
    - Подожди.
Я  залез  в  буфет, выудил  из  пакета  с  конфетами  горсть  “Театральных”  и  протянул  несколько  штук  Сереге. 
    - Вот  теперь  пошли.

    Конкретного  маршрута  на  сегодня  у  нас  не  было.  Впрочем, он  вообще  редко  когда  появлялся.  Иногда  ходили  в  клуб  на  просмотр  очередного  видеошедевра, реже – на  дискотеку  в  местный  Дом  отдыха.  Зато  в  числе  постоянных  развлечений  числились  прогулки  по  лесу, купание  в  немноголюдных  местах.  Вот, пожалуй, и  весь  джентльменский  набор.  Порой  бывали  и  другие  варианты, но  это  уж  как  повезет.      
    - Может, искупаемся?  Вода  сейчас  что  надо, - рыжий  пытливо  посмотрел  на  меня.
    - Не  тянет, честно  говоря.  А  вот  пройтись  вдоль  берега  можно.
    Мы  проследовали  мимо  приземистых  деревянных  домишек, владельцы  которых, словно  сговорившись, торчали  в  огородах, миновали  бетонный  автомобильный  мост  и  по  крутой  насыпи  спустились  вниз, к  реке.  Узкая  тропинка  петляла  меж  густых  трав  и  уводила  нас  все  дальше  вверх  по  течению.  Несмотря  на  исхоженность  здешних  мест, такие  прогулки  нам  ничуть  не  надоедали, поскольку  время, проведенное  в  пути, мы  тратили  в  основном  на  разговоры.   
    - Продумал  культурно-развлекательную  программу? – спросил  Серега.
    - Ты  о  чем?
    - О  завтрашнем  дне.  Светка  приезжает.  Не  скучать  же  ей, сидя  на  лавке.
    - Это  верно. Придумать  что-нибудь  надо.  А  ты, кстати, можешь  договориться  с  Маринкой.  Вот  и  погуляем  вместе. 
Рыжий  почесал  в  затылке.
    - Можно, конечно.  Но  только  ухлестывать  за  ней  смысла  нет.  Она  разок  меня  отшила.
    - Попытка – не  пытка.
    - Для  кого  как, - усмехнулся  Серега. – Впрочем, ладно.  Я  все  равно  ничего  не  теряю.
Он  заметно  повеселел  и  прибавил  шаг. 
    Наш  путь  лежал  через  целую  сеть  самодеятельных  пляжей.
    Пунктом  первым  в  этой  веренице  значилось  место  для  купания, принадлежащее  поселковому  Дому  отдыха, купальщиков  на  котором  всегда  было  меньше, чем  планировалось.  Причиной  тому  служила  близость  леса  на  данном  участке, из-за  чего  на  любителей  позагорать  то  и  дело  наседали  свирепые  лесные  комары.  Не  удивительно, что  многие  из  отдыхающих  искали  утешения  в  других  местах  и  в  частности  рядом  с  пляжем  пионерлагеря, расположенного  выше  по  течению.            
    Лагерь  числился  пунктом  номер  два  в  нашем  пляжном  списке.  Как  и  положено  заведению  с  железной  дисциплиной, место  для  купания  юных  пионеров  было  четко  регламентировано  границами  в  виде  пенопластовых  буйков.  Впрочем, наличие  ограничителей, а  также  наличие  вожатых  ничуть  не  мешало  резвящимся  детишкам  покидать  пределы  родной  зоны, равно  как  не  мешало  заплывать  в  эти  пределы  резвящимся  детям  с  общепоселкового  пляжа, который  располагался  рядом, и, как  наверное  уже  догадался  читатель, являлся  пунктом  номер  три  в  нашем  перечне.
    В  бытность  свою  школьниками  младшего  и  среднего  возраста  любили  загорать  в  этом  месте  и  мы.  Но  времена  меняются, люди – тем  паче.  Ныне  данная  пляжная  зона  была  уделом  недалеких  юнцов, собирающих  вкладыши, а  также  солидных  матрон  и  полнотелых  дядечек  из  Дома  отдыха.  Здесь  мы  не  задержались  и  проследовали  дальше, мимо  лежащих  вверх  дном  лодок, усеявших  береговой  склон, к  пункту  № 4, в  пляжном  реестре  значившемся  как  “Агитпункт”.   
    Об  истории  названия  никто  из  нас  никогда  не  задумывался  (что  нам,  больше  думать  не  о  чем?), а  потому  приводить  здесь  ее, то  бишь  историю, я  не  намерен.  Скажу  лишь, что  именно  это  место  было  излюбленным  обиталищем  приезжей  продвинутой  молодежи, другими  словами – нас.
    Купающихся  не  было.  Да  это  и  понятно, поскольку  на  дневную  вахту  давно  уже  заступил  вечер, а  в  клубе  в  этот  час  крутили  новомодный  “Кошмар  на  улице  Вязов”, желающих  посмотреть  который  было  не  просто  много, а  очень  много.  Мы  с  Серегой  постояли  над  водой, глядя  на  то  надменное  спокойствие, с  каким  протекала  мимо  река.
    Все-таки  никогда  не  понять  юности  всей  прелести  размеренной  жизни  зрелого  возраста!  Разве  может  прельщать  человека  покой, когда  сердце – это  вечно  мятущееся  сердце  стремится  к  дальним  рубежам; когда  горизонт  манит  своей  неотвратимой  недосягаемостью  и  горячая  кровь  пульсирует  в  рваном  ритме  рок-музыки; когда  слова  значат  больше, чем  просто  слова, а  случайно  брошенный  взгляд  может  быть  красноречивее  всяких  слов; когда…  Впрочем, хватит  с  вас  и  этого.  Такие  летние  вечера – краткие  минуты  затишья  в  череде  пылких  безумств  контрастной  юности.  Они  необходимы – эти  непродолжительные  сеансы  просветления, чтобы  почувствовать, вдохнуть  и  понять  пресловутую  “неотменимую  модальность  зримого”.   
    - Двинули  обратно?
    - Да, пожалуй, - молвил  я.
    Итак, завтра  приезжает  Светка.   
    Светка…
    Черт  возьми!  Казалось, мы  не  виделись  целую  вечность  (а  на  деле  всего  лишь  год).  И  вот  теперь  у  меня  (нет, у  нас)  в  запасе  есть  всего  лишь  шесть  дней  для  счастья.  Шесть  дней!    
                Бессилен  слов  поток, когда  оркестр играет
                Симфонию  любви… 

               
2


    Место  встречи  по  обыкновению  у  нас  не  менялось  вот  уже  лет  десять, со  времен  счастливого  беззаботного  детства.  Мы  собирались  на  скамейке  у  подъезда  блочного  пятиэтажного  дома  в  центре  поселка, в  коем  проживали  родственники  по  крайней  мере  пятерых  членов  нашей  компании.  Всего  же  компаньонов  насчитывалось  порядка  десяти  человек.  Но  так  уж  получилось, что  в  указанный  период  времени  в  наличии  было  только  трое.  И  вот-вот  должна  была  появиться  Светка – четвертая.         
    Наконец-то, думал  я, наконец-то  представится  возможность  сказать  ей  фразу, которую  вынашивал  в  сердце  на  протяжении  семи  лет, выстраданную, закаленную  в  беспощадном  горниле  времени, но  от  этого  не  потерявшую  своего  очарования  фразу.  И  пусть  она  стара  и  банальна  как  мир, пусть.  Она  искренна, и  это  главное.  Вот  только  хватит  ли  смелости  произнести  ее  вслух, глядя  в  глаза  Светке?      
    Примерно  такие  мысли  донимали  меня, пока  я  сидел  на  упомянутой  выше  скамейке  в  ожидании  Сереги.  Дабы  не  терять  времени  попусту, ладонь  с  зажатым  в  пальцах  карандашом  выводила  на  листке  в  блокноте  мощные  фигуры  суровых  воинов  прошлого. Однако, несмотря  на  внешнюю  занятость, в  голове  царил  полный  сумбур, а  в  душе  смятение.  Ну  приедет  она, ну  прогуляем  шесть  дней  кряду.  А  дальше  что?  Ведь  ты  опять  не  признаешься  ей  в  своих  чувствах.  И  еще  год  ожидания – абсолютно  нелепого, бессмысленного  ожидания.  Впрочем, нет.  Года  у  тебя  не  будет, ибо  впереди  армия  и  неизвестно  что.  Светка, в  отличие  от  некоторых, ждать  не  станет.  Выйдет  замуж, детишки  пойдут, а, стало  быть,  другая  жизнь  начнется.  Короче, разбежимся  в  разные  стороны  и  боюсь, что  навсегда.    
    Справедливости  ради  отмечу, что  подобные  прагматические  прогнозы  были  не  свойственны  моей  романтической  натуре.  А  посему  явились  в  какой-то  степени неожиданностью  для  меня  самого.
    - Привет! – раздалось  над  ухом, и  я  вздрогнул  от  этого  знакомого, нежнейшего  голоса, который  мог  принадлежать  только  одной. 
    - Здравствуй, Светка.
    Она  стояла  рядом  и  улыбалась.  Господи, она  рядом! 
    Восхитительные  иссиня-черные  волосы, белоснежная  кожа  лица, на котором, словно  алые  розы  на  кристально-чистом  снегу, выделяются  лепестки  губ.  Она – богиня, вечно  недосягаемый  идеал – рядом.  Протяни  руку, прикоснись, ощути…
    Нет.  Нельзя.
    Табу.
    Наложенное  временем  табу.
    - Ну, рассказывай, как  у  вас  дела? – она  присела  рядом. 
Удивительная  непосредственность!
    - Да  ничего, нормально, - с  трудом  подавил  внутреннюю  дрожь  и  принял  беззаботный  вид. – Как  всегда, гулянки, купанье  и  прочее.  Народу, правда, маловато, но  теперь, думаю, это  поправимо.   
Она  снова  улыбнулась.
    - Ты  надолго?
    - Боюсь, что  нет.
    - Почему?
    - Через  шесть  дней  поедем  с  мамой  в  Геленджик  по  путевке.
    - Манят  просторы  южные, значит?  Понятно.  Жаль, конечно, что  так  скоро.  Когда  еще  доведется  встретиться.    
    - А  что  делать, - вздохнула  Светка.
    - Не  ехать, - хмыкнул  я. – А  что, оставайся.  Здесь  все  же  места  родные  с  детства, хорошая  компания, чарующие  лесные  дали, а  там  что?   
    - С  твоими  талантами  надо  в  экскурсионном  бюро  работать, - рассмеялась  Светка. – Весьма  убедительная  агитация.  Знаешь, я  бы  с  радостью, но  не  могу.
    - Ну  нет, так  нет, - молвил  я. – О, а  вот  и  рыжик.
К  нам  направлялся  Серега.
    - Счастлив  приветствовать  вас, мадемуазель, в  нашем  райском  уголке.
    - Взаимно.

    - Ты  почему  один? – поинтересовался  я. – Где  Маришка?
    - Гм, вообще-то  я  за  ней  не  заходил. 
    - Боишься?
Серега  покосился  в  сторону  Светки  и  что-то  пробурчал.   
    - Я  сама  зайду, - сказала  она, моментально  сообразив, что  к  чему. – Вы  здесь  будете?
    - Естественно.  Только  постарайтесь  не  задерживаться.
    - Какие  мы  нетерпеливые!  Ладно.
Она  удалилась  с  неповторимой  грацией.
    Рыжий  притулился  рядом  с  недовольным  видом.
    - Чего  такой  мрачный?
    - Догадайся  с  трех  раз, – огрызнулся  Серега. – Выставил  меня  полным  идиотом  перед  девушкой  и  еще  спрашивает!
    - Да  брось, все  нормально.  Минут  через  …дцать  они  обе  явятся  и  пойдем  куда-нибудь  прошвырнемся. 
    - Вопрос  в  том, куда.
    - А  что  места  на  земле  мало?  В  детский  городок  хотя  бы.  Сто  лет  там  не  был.
    - Можно, конечно.
    - Ну  вот  и  прекрасно.
               
***


    Есть  такие  места, где  каждое  деревце, каждый  бугорок  напоминают  о  лучших  деньках  прошедших  лет.  Туда  приходишь  отдохнуть  душой, погрузиться  в  дурман  воспоминаний  и  разбавить  скуку  обыденности  ощущением  праздника – пусть  давно  миновавшего, но  зато  кажущегося  более  реальным, чем  сегодняшняя  канитель.  Подобным  местом  для  нас  был  детский  городок.  Собственно, за  названием  скрывалась  поляна  на  окраине  лесного  массива, посреди  которой  располагались  самодельные  футбольные  ворота.  Обычно  там  резвилась  молодежь  старшего  школьного  и  постшкольного  возраста  (“допенсионная  категория”, говорил  о  последних  Серега).  Не  сказать, что  с  этим  местом  было  связано  наше  детство, но  начальная  пора  юности – безусловно.  Здесь, тайком  от  взрослых, были  выкурены  первые  сигареты, продегустирован  первый  стакан  вина.  Сюда  приходили, дабы  развалиться  на  траве  в  тени  тонкоствольных  рябин, поставить  рядом  магнитофон  с  записями  в  стиле  “русский  рок”  или  “диско”  и, покусывая  свежесорванную  соломинку, лениво  рассуждать  о  превратностях  собственной  незрелой  жизни  и  столь  же  молодой  судьбы.  Все  это  было  частью  нашего  мира – беспечных  юнцов, считавших  себя  взрослыми, умудренными  опытом  по  части  житейской  науки.      
   
    По  пути  к  “городку”  Серега  в  одиночку  развлекал  дам  анекдотами.  Я  лишь  иногда, если  позволял  момент, вставлял  реплики, несущие  в  себе  заряд  остроумия.  И  хотя  девушки  реагировали  на  них  адекватно, было  видно, что  смысл  сказанного  не  всегда  доходит  до  их  крохотных  мозжечков.  Впрочем, рыжему  тоже  порой  приходилось  истолковывать  содержимое  очередного  перла.  Я  украдкой  наблюдал  за  ним.  Рядом  с  очаровательной  миниатюрной  брюнеткой  Мариной  (“женщина  с  изюминкой”, с  видом  знатоков  отзывались  о  ней  многие  знакомые  ребята)  Серега  казался  просто  гигантом – этакий  рыжий  викинг, вышедший  на  охоту  за  персонами  противоположного  пола.  Впрочем, и  я  мог  претендовать  на  должность  богатыря, шагая  подле  Светки.               
    Детский  городок  был  прелестен  в  своем  запустении.  Повсюду  царила  тишь, нарушаемая  лишь  стуком  дятла  в  лесной  чащобе  да  шумом  легкого  ветерка, цепляющегося  за  зеленые  наряды  елей  и  сосен.    
    - Ну-с, девушки, прошу  садиться,- произнес  Серега, указывая  на  полукруглую  скамейку, вырезанную  из  крепкого  бревна  неопределенных  пород. – А  мы  сейчас  вас  немножко  развлечем  акробатикой.    
Он  взял  меня  под  локоть  и  подвел  к  двум  параллельно  растущим  соснам, в  пространстве  меж  которых  на  высоте  двух  метров  какая-то  добрая  душа  соорудила  турник.
    - Покажи-ка  нам, дружок, “солнышко”, - сказал  рыжий  хитрюга.
    - Да  ты  что, с  ума  сошел? – отчаянно  прошептал  я. – Какое  “солнышко”?  Я  его  с  роду  не  делал.
    - Ну  когда-то  же  надо  начинать, - изрек  этот  доморощенный  философ. 
    - Не  позорь  мои  седины, Сергеич.  Я  не  умею.
    - Ничего  не  знаю.  Между  прочим, время  идет, люди  ждут.
    - Давай  сначала  ты.
    - Ладно.
    Серега  поплевал  на  руки, коротко  разбежался, подпрыгнул  и  повис  на  перекладине.  Я  стоял  поодаль  и  наблюдал, как  он  все  больше  и  больше  раскачивает  свое  крепкое  тело.  И  вот  уже  пред  изумленным  взором  мелькает  одно  сплошное  пятно – рыжая  комета, несущаяся  по  круговой  траектории.
    - Браво! – воскликнули  девочки  и  захлопали  в  ладоши, когда  этот  центростремительный  болид  приземлился.
    - Теперь  ты, - объявил  приятель.
Я  пожал  плечами:  мол, все  равно  деваться  некуда.   
    Разбегаться  не  стал.  Просто  сиганул  с  места, как  следует  оттолкнувшись  от  земли.  Ладони  ощутили  покрытую  ржавым  налетом  гладкую  металлическую  поверхность.  Ладно, господа, подумал  я.  Пируэтов  демонстрировать  не  стану – у  меня  другая  специфика.  Сделал  кувырок  в  воздухе, вывернувшись  на  руках.  Тело  послушно  прошло  под  турником  вслед  за  ногами.  Свободный  вис  в  положении  обратным  хватом.  Когда  металлический  брус  оказался  под  коленными  впадинами, я  рванул  тело  вверх, оторвавшись  на  мгновение  от  перекладины, и  пока  корпус  пребывал  в  свободном  полете, руки  привычно  закрепились  на  опоре.  Рывок.  Проход  под  перекладиной, перехват, разворот.  В  обратную  сторону.  Хорошо.
    - А  я  и  не  знал, что  ты  гимнаст, - молвил  рыжий, когда  я  приблизился  к  ним.
    - Да  какое  там!  Просто  стандартный  набор  элементов – не  более.
    - Скромный  парень.  Хорошо.  В  жизни  пригодится, - улыбнулся  Серега.
    - Ну-с, девушки, чем  займемся? – я  присел  возле  Светки.
    - Вообще-то  вы  должны  предлагать, - сказала  Марина, сверкнув  изумрудом  кошачьих  глаз.
    - Предлагай, Сергеич.  Видишь, девочки  томятся  в  ожидании.
    - А  сам  что  же? – лукаво  взглянула  на  меня  Светка.
    - На  сегодня  обязанности  массовика-затейника  я  передал  другу.  Поэтому  слово  за  ним.   
    - Спасибо  за  доверие, - ехидно  произнес  рыжий. – Только  мне  в  голову  ничего  не  приходит.
Я  полез  в  карман  рубашки  и  выудил  из  его  недр  колоду  игральных  карт.
    - Не  угодно  ль  сеньорам  и  сеньоритам  перекинуться  во  что-либо? 
    - Если  только  пара  на  пару, - сказала  Светка.
    - Нет  проблем.  Как  разделимся:  девочки  против  мальчиков  или  же  смешанные  двойки?
    - Раз  уж  у  нас  “война  полов”, то  допустим  лишь  первый  вариант, - заметил  Серега.
    - Как  угодно, - пожала  плечами  Марина.
    Мы  сели  крест  накрест, спина  к  спине – Серж  с  Маришкой, я  со  Светкой.
    - А  на  что  играем? – вдруг  спросил  рыжий.
Я  удивленно  воззрился  на  это  чудо  природы.
    - Денег, извините, нет.
    - Должен  быть  стимул.  Все-таки  азартная  игра.  Предлагаю  на  “поцелуй”.
На  сей  раз  возмутились  девочки.  Однако  негодовали  они  недолго.  Хитрющий  Серега  предложил  достаточно  удобные  для  всех  условия:  если  выигрываем  мы, девушки  дарят  нам  по  поцелую; если  же  выигрывают  они – то  свобода  выбора  вознаграждения, соответственно, за  ними.  Таким  образом, стимул  был  и  у  тех  и  других.    
    Скажу  честно, мы  очень  старались, но  фортуна, видимо, решила  потешить  своим  присутствием  кого-то  другого.  Короче, наши  соперницы  с  полным  правом  могли  претендовать  на  кубок  победителей.
    - Ну, Маришка, что  мы  будем  с  ними  делать? – поинтересовалась  довольная  исходом  Светка.
    - Пускай  лезут  на  перекладину  и  кукарекают  оттуда, - сказала  “гуманистка” Марина, с  иронией  разглядывая  наши  понурые  физиономии. 
    Отчаянное  сопротивление  и  красноречивые  убеждения  никак  не  повлияли  на  “прекрасный  пол”.  Девушки  были  непреклонны.  Чертыхаясь, мы  стали  карабкаться  на  турник, поминая  про  себя  нелепые  женские  прихоти. 
    - Никогда  не  думал, что  доживу  до  такого  позора, - процедил  Серега, когда  мы, пыхтя, с  трудом  разместились  вдвоем  на  показавшейся  безумно  узкой  металлической  жерди.
    - Может, одуматесь? – в  последний  раз  обратился  я  к  нашим  мучительницам.
Девчонки  задорно  переглянулись  и  отрицательно  покачали  головами. 
    - Три-пятнадцать! – скомандовал  рыжий, и  наш  идиотский  дуэт  дурными  голосами  «прокукарекал»  минуты  полторы  без  остановок.   
Очаровательные  садистки  были  в  восторге.


                3


    - Ну, теперь  доволен? – спросил  Серега, когда  с  наступлением  ночи  мы, разведя  девочек  по  домам, шагали  по  освещенному  фонарями  тротуару.   
    - Вполне.  По  крайней  мере, чувствуется  какая-то  бодрость  в  душе.
    - Это  прекрасно, - то  ли  всерьез, то  ли  с  иронией  произнес  рыжий. 
    - А  сам?
    - Не  знаю.  Все  это  мило, местами  забавно, но  хочется  большего.
    - Для  большего  нужно  больше  времени, - скаламбурил  я.
На  том  и  расстались.  Серега  двинул  к  темнеющим  коробкам  стоящих  в  ряд  пятиэтажек, а  я  в  противоположную  сторону, к  реке, за  которой  отголосками  прошлого  ютились  старые  деревенские  домишки.      
    Месяц  в  окружении  темно-фиолетовой  массы  облаков, удивленно изогнув  янтарную  бровь, разглядывал  спешащего  по  притихшим  ночным  улицам  юношу.
    Я  действительно  торопился.  Этому  немало  способствовала  прохлада, цеплявшая  края  воротника  и  пробирающаяся  под  легкую  ткань  рубашки.  Проскочив  мост, я  повернул  налево, и  вскоре  уже  закрывал  за  собой  калитку. 
               

    Несмотря  на  поздний  час, заснуть  я  не  мог.  Возбужденное  состояние  сегодняшнего…  хотя  нет, уже  вчерашнего  дня  не  проходило.  А  потому  приходилось  ворочиться  в  постели, оживляя  в  памяти  все  детали  происшедшего  накануне.  И  чем  дальше, тем  больше  сознание  терзалось  мыслью:  что  есть  любовь?
    Что  и  говорить, вопрос  серьезный, сродни  задаче  о  смысле  жизни.  Но  как  раз  в  этом  я  не  видел  большой  проблемы.  На  мой  взгляд, смысл  жизни  каждого – успеть  сделать  нечто, что  останется  после  твоего  ухода  и  послужит  во  благо  другим.  А  вот  любовь…
    Мы  влюбляемся  в  человека.  Не  в  какую-то  одну  его  особенность  или  набор  черт, нет.  Почему?  Что  манит  нас  в  этом  человеке, влечет  к  нему?  Приятная  внешность?  Неординарный  ум?  Некие  личностные  качества?  Или, может  быть, все  вместе? 
    Душа.
    Настоящая  любовь – любовь  душ.  Все  остальное – прах, иллюзии, тщета.   
    Итак, любовь – это  притяжение  душ  и  последующее  слияние  их  в  единое  целое.  Верно?
    Нет.
    Не  верно, потому  что  есть  такая  штука, как  безответная  любовь, любовь  без  взаимности.  Стало  быть, определение  мое, мягко  говоря, хромает.
    Так, мучаясь  в  поисках  ответа  на  заданную  тему, я  уснул.


                ***


    Юность  не  терпит  разочарований.  Особенно, в  людях.  Взрослому  человеку  с  этим  мириться  легче  и  проще, поскольку  на  его  стороне  опыт.  Но  в  юности  подобные  вещи  воспринимаются  катастрофически.  Я  понял  это  на  третий  день  наших  совместных  гуляний. 

    Солнце  сегодня  казалось  особенно  ласковым, по-домашнему  уютным – бывает  иногда  такое.  Наша  маленькая  компания  бродила  по  поселку, что  называется  “без  цели  и  без  расчета”.  За  последнее  время  шуток  и  анекдотов  в  активе  у  рыжего  явно  поубавилось, оставшиеся  же  звучали  слишком  вымученно.  В  конце  концов  Серега  решил  ограничиться  редкими  ехидными  замечаниями.      
    Мы  шли  сквозь  дворы, украшенные  густой  растительностью.  Тени  домов  смешивались  с  тенями  кустарников  и  деревьев, и  потому  здесь  царила  прохлада.  Девочки  шагали  впереди, мы  же  чуть  поотстав.  Проходя  мимо  одной  из  пятиэтажек, я  краем  глаза  обратил  внимание  на  шумную  компанию  подростков – человек  восемь – оккупировавших  широкую  лавку  под  сенью  черемухи.  Одно  из  лиц  пока-залось  знакомым, но  приглядываться  я  не  стал.  Мы  уже  поворачивали  за  угол  дома, когда  за  спиной  послышался  окрик.  Что  именно  крикнули, я  не  расслышал, да, собственно, мы  никак  и  не  среагировали.  Но  буквально  через  две  секунды  за  спиной  послышался  повторный  возглас  и  звук  приближающихся  шагов.  Я  обернулся.         
    Грузный  парень  с  лицом, отягощенным  явно  не  интеллектом, быстрым  темпом  подходил  ко  мне.
    - Ты, чё, не  слышишь, когда  люди  к  тебе  обращаются? – поинтересовался  он, подойдя  вплотную  и  дыхнув  перегаром. 
Сердце  екнуло  в  преддверии  чего-то  нехорошего, но  виду  я  не  подал.
    - Признаться, не  слышал, что  обращались  именно  ко  мне.
    - Ну  а  к  кому  еще-то? – ухмыльнулся  парень, которому  на  вид  можно  было  дать  лет  двадцать.
Только  сейчас  я  осознал, что  Сереги  рядом  нет.  Мой  приятель, как  ни  в  чем  не  бывало, следовал  за  девочками, и  теперь  они  были  довольно  далеко, что  свидетельствовало  о  резком  увеличении  скорости  передвижения.  Ладно, разбираться, так  разбираться.      
    - А  мы  знакомы? – произнес  я  как  можно  тверже. -  Что-то  не  припомню.
    - Зато  вон  тот  парнишка  припоминает, - нетрезвый  крепыш  ткнул  пальцем  в  сторону  компании.
Я  пригляделся  к  гогочущим  типам  на  скамейке.  Один  из  них – кудрявый, веснушчатый  подросток – помахал  мне  ладонью, и  я  вспомнил. 
    Этого  парня  по  имени  Денис  в  свое  время  привел  в  нашу  компанию  один  мой  товарищ.  Рекомендовал  как  своего  одноклассника  и  хорошего  знакомого.  На  деле  знакомый  оказался  совсем  не  хорош, а  даже  наоборот.  В  подробности  вдаваться  не  стану, но  история  тогда  вышла  крайне  некрасивая, причем  виноват  в  этом  был  только  упомянутый  кудрявый  гражданин. 
    Стало  быть, злопамятный  юноша  решил  натравить  на  меня, как  свидетеля  его  позора, старшего  приятеля.  Что  ж, прекрасно.  Будем  выкручиваться.
    - Да, я  его  знаю.  Когда-то  гуляли  вместе.
    - И  обидел  ты  его  крепко.  И  не  извинился.  А  он, видишь, не  забыл  значит.  Так  что  придется  ответить  за  содеянное.  Сечешь? 
    - Начнем  с  того, что  я  никого  не  обижал…
    - О- оо!  Отмазки  сразу  пошли! – детина  нагло  хмыкнул. – Ты  кому  парить-то  будешь?  Я  друзьям  верю  на  слово.  А  вот  тебя, блин, не  знаю.  Не  гони  байду, милок, и  давай-ка  прогуляемся, поговорим  по-мужски.   
Мы  двинулись  в  том  же  направлении, что  и  моя  компания  минутой  раньше.       
    - Слушай, - не  вытерпел  я, - между  мной  и  Денисом  ничего  не  было, никаких  конфликтов.  Могу  поклясться.  Я, конечно, понимаю, что  слово  друга  для  тебя  значит  многое, но, поверь, я  тоже  не  бросаю  слов  на  ветер.  И  не  люблю  врать.  Никому. 
Парень  искоса  глянул  на  меня, сплюнул  сквозь  зубы, остановился.  Я  замер  рядом.
    Сейчас  мы  находились  вне  зоны  видимости  его  команды, и  этот  факт, судя  по  всему, играл  большую  роль  в  создавшейся  ситуации.  Во  всяком  случае  выражение  лица  крепыша  утратило  толику  наглости  и  даже  приобрело  некую  задумчивость.
    - Знаешь, - произнес  он. – Мне  разборок  и  так  хватает.  На  дискотеке.  Лишняя  кровь  ни  к  чему.  А  тебе, парень, я  почему-то  верю.  Видать, погорячился  малость  мой  кореш, перепутал  чё-то.  Бывает.
    - Тебя  как  зовут? – осмелев, спросил  я.
    - Колян.
    - А  меня  Сергей.
Пальцы  на  мгновение  утонули  в  крепкой  мясистой  ладони.
    - Ты  приезжий?
    - Ага.
    - Сразу  видно.  Шузы  московские, - Колян  показал  на  кроссовки. – У  нас  таких  не  достанешь.  А  что, Серега, не  хряпнуть  ли  нам  за  знакомство, а?
    - Ты  извини, я  не  пью.
    - Что, совсем?
    - Совсем.
    - Дела! – присвистнул  здоровяк. – А  я  с  армии  как  пришел  только  и  делаю, что  наливаюсь  каждую  неделю.
    - А  давно  пришел?
    - Зимой, - Колян  снова  сплюнул. – Щас  в  совхозе  автотехником  заделался.  Насобачился  по  части  ремонта  тракторов.  Теперь  хочу  вот  до  конца  лета  отцову  машину  на  ноги  поставить.  У  тебя  со  временем  как?  А  то  приходи  в  субботу, пособишь.  Я  вон  в  том  доме  живу, на  третьем.  Четвертый  подъезд.  Квартира  пятьдесят  три.  Желание  будет, заходи.  Ну, давай, что  ли.    
    - Счастливо.
    - Ты  извини  за  эту  лабуду. 
    - Да  ничего, нормально.
    Я  уже  сделал  несколько  шагов, как  сзади  услышал:
    - Серый!
Колян  стоял  посреди  дороги  и  улыбался.
    - А  друган  твой, видать, сдрейфил!
Я  кивнул, махнул  ему  на  прощание  и  пошел  к  дому.
    На  душе  было  погано.  Эйфория  от  легкой  развязки  дела  с  новым  знакомым  сменилась  негодованием. 
    Сдрейфил!
    Очень  точное  слово.  Хорош  друг!  Ладно, урок  на  будущее.  Впредь  буду  знать.  Права  народная  мудрость:  друг  познается  в  беде.  Именно!  Пока  не  угодишь  в  переплет, нипочем  не  узнаешь, кто  с  тобой  рядом.

    Благополучно  кинувшая  меня  троица  ютилась  на  скамейке  возле  знакомого  подъезда.  Когда  я  подошел, на  лицах  всей  компании  отразилась  смешанная  гамма  чувств:  страх, облегчение, нетерпение – все, что  угодно.  Только  вот  ни  капли  стыда  я  не  заметил  ни  на  одном  лице.  Что  ж, совесть – товар  дефицитный.             
    Заняв  место  напротив, я  ощутил  легкую  дрожь  в  коленях.  Сказалось  нервное  напряжение.  Трое  настороженно  следили  за  мной, не  решаясь  заговорить  первыми.
    - Зря  вы  так  торопились, граждане.  Могли  бы, между  прочим, познакомиться  с  интересным  человеком.  Когда  еще  возможность  представится.
    - Ты, это…, - подал  голос  рыжий. – Как?  Нормально?
Я  изобразил  удивление.
    - Вполне.  А  что?  Сомневаешься, в  здравом  ли  я  уме?  Могу  заверить – крыша  на  месте, пока  не  снесло.  Скорее, даже, последние  двадцать  пять  минут  ее  укрепили, - ироничный  взгляд  в  сторону  Сереги.   
Кажется, дошло  наконец. 
    - А  что  это  вы, товарищи, такие  поникшие?  Лето  на  дворе, как  никак.  Солнышко  греет, травка  цветет, и, вроде  бы, никто  не  умер.  Живите  да  радуйтесь.  Али  я  не  прав? 
Слабые  улыбки  в  ответ.
    Ясно, перетрусили  все  изрядно.
    Короче, остаток  дня  я  развлекал  их  до  упора.  А  когда  шел  домой  под  вечер, чувствовал  только  одно – сегодня  я  впервые  разочаровался  в  людях.  Это  было  чертовски  неприятно.
    И  еще:  сегодня  я  потерял  друга.  Он  перешел  в  иную  категорию – просто  приятель. 


                4


    День  шестой.
    Последний.
    Точнее, вечер.
    Четверо  застыли  перед  ярко  освещенной  дверью  подъезда, за  которой  вскоре  скроется  одна  из  нас.
    Двое беседуют  о  пустяках.  Двое  просто  стоят  рядом  и  делают  вид, будто  внимательно  следят  за  беседой.
    Главные  слова  не  сказаны.  И  я  чувствую – не  будут  сказаны.  Не  пришел  срок.  Или  уже  вышел.
    Не  важно.  Не  в  этом  дело.
    Нынешнее  лето  стало  этапным  для  меня – сезон  расставания  с  надеждами  ради  обретения  новых.  Если  таковые  появятся.
    Стрелка  часов  неумолимо  двигается  по  вечно  замкнутому  кругу, оставляя  все  меньше  и  меньше  времени…  для  чего? 
    Я  не  знаю.  Теперь  уже  не  знаю.  Еще  вчера, сегодня  утром, полчаса  назад  я  думал, что  знаю.  Или  мне  всего  лишь  казалось?   
    Не  важно.
    Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, ноль.
    Все, время  вышло.
    - Ну, до  свиданья, - она  улыбнулась, совсем  не  так, как  раньше. – Не  знаю, когда  увидимся, но  буду  ждать.  Пиши, если  что.
Кивок.
    - Пока, ребята.  Рада  была  повидать  вас.
Ответные  отклики, пожелания, обещания.
    Ложь.
    Все  ложь.
    Весь  этот  мир  фальшив  насквозь – дурацкий  маскарад  для  пай-мальчиков  и  девочек, чуть  ли  не  с  пеленок  знающих, чего  они  хотят  от  жизни.
    Кусочек  сахара  в  чаше  с  ядом – вот  что  такое  их  жизнь.
    “Нет  правды  на  Земле, но  нет  ее  и  выше”. 
    Да  есть  она, правда, есть.  Только  искать  надо  лучше.
    “Вечная  правда, а  в  ней  красота”.
    Как  там  у  Цоя?  “Я  не  люблю, когда  мне  врут, но  от  правды  я  тоже  устал”.
    Вот.  Вот  эта  двойственность  абсолютно  типична  для  человека – странного  животного, волей  судьбы  якобы  возвышенного  над  миром. 
    Знаете  что, господа?  Посмотрите  в  глаза  случайно  встреченной  дворняге.  Вот  где  правда.  Неприкрытая, истинная  правда  бытия  без  флера  туманных  обещаний, без  грамма  иллюзий. 
    Правда, смешанная  с  болью  и  надеждой.  Вот  это  и  есть  жизнь.  А  все  остальное…


    Их  было  четверо. 
    Их, не  нас.


2001