Какая тупая неизбежность эти дни. Они пробиваются сквозь кожу замкнутых век словно сорняки сквозь асфальт. Снова и снова, каждый день как-будто дежавю. Каждый день похож на миллионы таких же. Или я не вижу разницы между ними сквозь толстый слой пыли.
Все вокруг покрыто пылью, пылью ценностей не нашего - другого мира. Я провожу пальцем по слою пыли, как-будто стараясь написать новое слово. Но каждое новое слово лишь обнажает и показывает толщину этого слоя, и пыль становится очевиднее.
Это никому не нравится, и мне тоже. Мне тоже.
Я пишу новые слова. Снова и снова. Становится чище. Но от этого не легче, ведь я понимаю, что скоро мне не-на-чем будет писать и не-о-чем. И вдруг становится страшно, страшно так, что хочется пыли, много пыли, везде. Хочется упасть в пыль и забыться в ней. Хочется целовать ее глаза и руки, говоря сквозь слезы "я без тебя не могу", обнимая ее колени...
Она прощает меня. И снова глаза покрываются тонким слоем серой пыли, которая казалась мне розовой как мечта, как ценность какого-то другого, лучшего мира, которого я не достоин. Становится легче жить, не зная ничего, не замечая ничего, ни о чем не думая. Становится весело и легко, становится просто.
Она обнимает меня и целует при всех. Она поворачивает мое лицо к себе, когда я смотрю в сторону. Она шутит и резвится, говорит, что я у нее один. Но я знаю, что это неправда... Неправда... Неправда... Я знаю, что однажды мне захочется обозвать ее шлюхой, смахнуть со своих глаз, но тогда я останусь один. Я оставляю все как есть.
И только когда пыль на глазах закрывает все, когда новые дни с тупой неизбежностью пробиваются сквозь слой пыли и кожу замкнутых век, я незаметно рисую на ней слова, которых она не знает и не понимает. Я пытаюсь ей рассказать, объяснить. Иногда она слушает, но все больше времени проводит с другими.