Я маленькая старушка, мне ровно сорок лет. У меня есть дочь и внук Томас, которого я никогда не видела. Дочь уехала в Германию – кому-то из толстых арийцев очень повезло. Моя дочь умеет готовить, шить, вязать, вышивать крестиком и выпиливать лобзиком. А еще она знает макраме, икебану и столовый дизайн. Последнее – нечто среднее между накрыванием стола для гостей и организацией вечеринок. Вот на такой из патти дочка подцепила неженатого фрица, разыграла спектакль «завоюй русскую девственницу», а через полгода свалила в сказочную Баварию, позабыв при этом пригласить меня на свадьбу. Нет, я не обижаюсь, я просто в бешенстве. Я этой стерве отдала всю свою жизнь, всю красоту и молодость, а она? Жопа уральская. Нет, надо что-то срочно делать. Что делать, ЧТО ДЕЛАТЬ? Правильно, нужно выйти замуж. Или хотя бы уйти в загул. Загулять, закрутить с каким-нибудь молоденьким мальчиком, охмурить его по полной программе, а потом бросить, и найти другого. А потом еще, еще и еще. Решено, я буду шикарной старушкой. Пойду завтра в банк, сниму всю наличность, потрачу на себя. Схожу в салонище, намажусь, утянусь, отсосу, увеличу, замаскирую. Благо дело тело тощее, много менять не придется. А потом покрашусь в белый цвет, сделаю завивку, наконец-таки куплю себе норковую шубу и еще сапоги – ботфорты из сиреневой кожи, на высокой шпильке. И духи в золоченой коробочке, и сумку через плечо, и цепочку с кулончиком. А еще разменяю и продам свою хату, куплю поменьше, а на остаток - «Фольксваген» синего цвета. И буду ездить по барам, снимать пацанчиков, приводить их к себе, трахать до одури, а потом убивать. Ножом, ножом этих сволочей, которые увезли мою доченьку, мою кровиночку, мою единственную радость. Как она могла бросить меня? Свою мать, как она могла? Может, ее заставили? Точно, и как это я раньше не подумала? Это же элементарно. Это наглый фриц отобрал у нее паспорт, пригрозил отсудить ребенка, если она начнет рыпаться, вот она и сидит тише воды. Поэтому и не отвечает на мои письма и не подходит к телефону. Хотя нет, фриц ее сказал, будто она сама не хочет со мной разговаривать. Но она жива, потому что я слышала, как она агукала с сыном. Значит, эта скотина просто не хочет со мной иметь никаких дел. Значит, все, что я для нее сделала, это ничто, пшик болотный, да?
Все-е-е, хватит, поиграла в добренькую. Вы у меня еще попляшите, я вам всем отомщу. И месть моя будет жесткой и неподражаемой. Берегитесь, скоро вам так сильно не поздоровиться. Так сильно, так сильно, как никогда.
Девочка дописала страницу, закрыла дневник и спрятала его в потайной карман любимой игрушки – огромного плюшевого зайца. В комнату постучали. Девочка подола к двери, открыла ее. В детскую вошла высокая сухопарая женщина тридцати пяти лет.
- Лиза, Вы опять закрываетесь, Вас ведь предупреждали. Мне придется доложить об этом Вашему отцу. Мойте руки и спускайтесь, ужин уже стынет. Ваша мать в негодовании.
Девочка с ненавистью посмотрела на свою гувернантку и отвернулась. Та пожала плечами и вышла. Лиза подошла к окну. Вот и кончилось лето. Скоро в школу. Лиза почти любила школу. Там никто не обзывался, никто не ругался. Всем было абсолютно наплевать друг на друга. Девочки не вели никаких дневников, не писали мальчишкам записки. Потому что им некому было этого делать. Все только и делали, что учились. По утрам в классах, а по вечерам в своих комнатах. Все были прилежные, послушные и невообразимо скучные. И только Лиза не очень старалась. Все свое свободное время она писала. Она творила роман, настоящий бестселлер. Лиза мечтала стать знаменитой, разбогатеть купить свой собственный дом и уехать подальше от этой проклятой школы по выращиванию роботов и этого ненормального дома. От своей ненавистной матери – перфекционистки, сумасшедшего отца-садиста и полу умного братца – извращенца, которого Лиза ненавидела больше всего. Особенно тогда, когда она приходил к ней ночью и забирался под ее одеяло. Лиза терпела, и верила, что рано или поздно она выберется из этого дома, из этого ада, под названием семья.