Пришла зима. И как полагается настоящей зиме, пришла она не одна, а со снегом, горячими батареями и бомжами в подъездах. А на следующий день наступило лето. И шаги стали тяжелее, медленнее и глубже. А через день уже снова была зима. И лужи превратились в настоящие зеркала – такие же твёрдые и гладкие; и полетели бабушки с колясками; а дороги кормились солью и песком. Быстро и вкусно.
А потом был Новый год. Или Рождество. Нет, сначала было Рождество, а потом Новый год, и ещё раз в таком же порядке. Разумеется, – мандарины и запах искусственной ёлки, «Ирония судьбы» и криминальный отчёт о пожарах в новогодних новостях по телевизору.
А потом позвонил он. Обвисшие под тяжестью снега провода упорно глотали его слова. Быстро и вкусно. А Тихо-Ледовитый океан смеялся, увеличивая расстояние между нами.
На Крещение полторакилометровая очередь старушек в церковь грустно смотрела на меня, мимопроходящую. А я думала о том, что проще было бы освятить водопровод. Снегоуборочные машины увеличивали количество снега. А количество снега увеличивало моё счастье.
И я уже почти научилась разгадывать его улыбку. А он почти научил меня складывать чувства по полочкам. И мы всегда умели жить друг без друга. И непонятным было то, что в один день разучились это делать.
Этой зимой лето больше не приходило. Но если не верить Грибоедову, то 1 июня лето всё же должно наступить. Тогда высохнет Тихо-Ледовитый океан, и его можно будет перейти вброд.
И вдыхать вместе с ним запахи незнакомого мне города, и всматриваться в его глаза, и не смочь обойтись друг без друга.
(27.01.2004)