Она плакала.
Он обнял её, обычная мужская жалость, просыпающаяся к беззащитному существу. Наверное, в этом есть, что-то звериное, с первобытных времен сохранившееся в человеке, именно это чувство заставляет животных не трогать маленьких детей.
Ей было нужно его тепло, она подсознательно искала защиты в чем-то большом, сильном, и этот запах, запах сильного мужского тела, притягивал, вводил в состояние близкое к невесомости, когда глаза закрыты, и ты ощущаешь только запах, настойчивый, возбуждающий…
Она плакала.
Слёзы лились сами собой, она не отдавала себе отчёт в том, что происходит. Чьи-то большие крепкие руки гладили её волосы, прикасались к спине, какой-то холодок пробегал по телу, ей казалось, что она стоит под дождём и капли стекают по её спине и пропадают в неизвестности. Она потеряла счёт времени и не помнила, что заставило её плакать, наверное, присутствие этого человека, стоявшего рядом с ней. Она могла узнать его из тысячи и тысячи тысяч других людей, но не в лицо, она не помнила его, ей было гораздо более знакомо его дыхание и что-то такое, для чего ещё не найдено слово. Но нужно ли оно? ведь она знала это и так.
Она плакала.
И горький привкус во рту заставлял ее глубоко вздыхать, и в эти моменты она ещё плотнее прижималась к его груди. Всё время, прошедшее до этого момента казалось страшным сном, это была вечная борьба со страхом: страхом быть одной в темной комнате; слышать, как ветер пытается ворваться в дверь и принести с собой холод и страхи, таящиеся снаружи.
Весь мир, существующий уже миллиарды лет, сконцентрировался в том, кто был рядом с ней. И если хорошо прислушаться, то можно услышать крики кочевников, и скрип вёсел древних поморов. А вокруг темнота, простирающаяся на миллионы световых лет.
–Я люблю тебя…– эта вырвавшаяся у неё мысль, облетела пространство бывшее вокруг и, вернулось тихим шепотом, проникавшим в её волосы, шею, грудь. Что-то наполняло её изнутри: тепло, покой, мир… Лишь эхо этой мысли разносилось вокруг оживляя темноту сгустившейся ночи.