1
Стая облаков, точно гигантская вереница удивительных существ, слепленных из хлопьев ваты, неторопливо пересекала просторы небесной тверди, приобретшей поистине фантастические оттенки в лучах заходящего солнца. День шел на убыль – долгий, нескончаемый день странного месяца июля. Огненно-раскаленный диск вечного светила медленно, словно нехотя, скрывался за линией горизонта, окаймленного темной полоской леса.
Я поднял к глазам левое запястье, дабы узнать, сколько времени бесцельно торчу на мосту в гордом одиночестве, и чертыхнулся сквозь зубы. Часов на руке не было. По всей видимости, просто забыл надеть, чего обычно со мной не случалось. В конце концов, какая разница? Время – это такой пустяк. Вечная иллюзия, имеющая власть над умами людей. Значение имеет только “здесь” и “сейчас”, а все остальное… Разве солнце зависит от времени? Скорее, наоборот. Оно просто ЕСТЬ. И это небо. Ему плевать на нелепые часовые механизмы, придуманные человечеством якобы для удобства. Для какого удобства? Просто людям нравится загонять себя в рамки формальностей. Только время, как ни крути, работает против нас. Сколько себя помню, эта тикающая условность всегда осложняла мое существование и мешала наслаждаться жизнью. Не обессудьте, господа, но время – это бич цивилизации…
- Извините, вы не подскажите, который сейчас час? – раздался за спиной мелодичный голосок.
“Вопрос по теме”, - хмыкнул я и обернулся.
Голос принадлежал симпатичной, даже весьма симпатичной девушке. На вид ей можно было дать лет восемнадцать, впрочем, я мог и ошибиться. Поражали большие карие глаза, в которых отражались бушующие волны заката. Меня настолько восхитило это зрелище, что язык на какое-то мгновение утратил способность вопроизводить звуки, не говоря уже о словах.
- Так вы не ответили, - с легкой настойчивостью произнесла девушка, откидывая нависшую над глазами темно-каштановую челку.
- Простите, у меня нет часов. Правда, незадолго до вашего прихода этот вопрос волновал и мою скромную персону. Но сейчас, честно говоря, я думаю: а не все ли равно?
- В каком смысле? – удивилась девушка, разглядывая меня с интересом и подозрением одновременно.
Тот факт, что она сразу не повернулась и не ушла, а до сих пор стоит напротив, можно было расценивать как хороший знак. А потому я мысленно скомандовал себе “в атаку!” и попытался развить мысль.
- Ведь что такое в сущности время? Его нет. Это невидимое, нечувствуемое и неосязаемое понятие. Впрочем, солнце, - я махнул рукой в сторону окончатель-но скрывшегося из виду светила, - мы также не можем потрогать, но зато наслаждение его видом и тепло этой дивной звезды вполне доступно людям. Время же просто пыль, прах вечности. Ничто, одним словом.
- Вы – философ? – поинтересовалась девушка.
- Нет, я историк.
- Каждый историк обязан быть немножко философом, - улыбнулась она.
- А также немножко психологом, - добавил я, лукаво подмигивая.
Мы рассмеялись. Ее смех был на удивление мелодичным. Объяснить это я не в силах, но, поверьте, в нем слышалась музыка. Да и в общении с этим очаровательным созданием ощущалась невероятная легкость, словно знакомы мы не пять минут, а полжизни как минимум.
- Как вас зовут? – спросил я.
- Элана.
- Интересное имя. Никогда не доводилось слышать.
- Ничего удивительного. Просто когда я появилась на свет, родители жутко спорили по поводу имени для дочки. Папа настаивал на Светлане, мама – на Елене. В результате получился такой вот синтез.
- Оригинально. Люблю нестандартно мыслящих людей.
- Может быть, потому, что сами мыслите нестандартно? – в карих глазах вспыхнули две искорки-хитринки.
- Я? Нет, вряд ли. Хотя мои друзья иногда делают замечания по поводу того, что следует быть проще и смотреть на вещи незамысловато. Но, чего греха таить, люблю вгрызаться в суть… Кстати, я ведь так и не представился. Непростительная оплошность. Итак, называюсь Сергеем. Как видите, обыденно и неоригинально. Впрочем, мне нравится.
Девушка снова рассмеялась. Я улыбнулся в ответ. Что бы там ни было, а она все же чертовски привлекательна!
- Давай на ты, - предложила Элана.
- Нет проблем. Вообще, мне кажется, когда люди общаются на «ты», это означает определенную степень доверия собеседнику.
- Наверное. Во всяком случае тебе я немножко доверяю.
- Ого! Это получше любого комплимента. Постараюсь не разочаровывать вас, сударыня, - я шутливо поклонился. – Между прочим, друзья зовут меня Сейдж.
Удивленный взмах длинных ресниц.
- Почему?
- Ну во-первых, обращение наподобие Серега или Серый уже приелось, да и не очень-то хорошо звучит, на мой взгляд. Другое дело – Сейдж. Коротко, звонко и главное, быстро привыкаешь. А потом тут кроется маленький подтекст. В переводе с английского…
- …это слово означает «мудрец», - закончила за меня Элана. – Весьма забавно. А что делает мудрец на мосту в этот не слишком ранний час?
- Ну…, - замялся я, придумывая, чтобы ответить. Не придумал и сказал правду: - Вообще-то любовался закатом. Мне всегда нравилось наблюдать за тем, как умирает очередной день. Эдакое масштабное величественное полотно.
- О, да ты романтик!
- В некоторой степени.
Она подошла поближе и, встав рядом, посмотрела куда-то вдаль. В сгущающихся сумерках контуры лица Эланы утопали в полумраке, но мне почему-то казалось, что девушка загадочно улыбается каким-то своим невысказанным мыслям.
- Ну вот солнце и закатилось, - произнесла она. – Исчез предмет созерцания философа Сейджа.
- Гм, я бы не был столь категоричен относительно предмета. Но не суть важно. Здесь приятно находится даже в сумерках. Разве не чудесно слушать тихий шелест речной воды, вялотекущей на запад? Разве не прекрасно смотреть на туманную дымку, окутавшую окрестные леса и поля? Разве не удивителен этот смешанный хор цикад, кузнечиков, ночных птиц и бог знает каких еще неведомых обитателей средней полосы России? А каким теплом и уютом веет от одного только вида поселковых домишек, лежащих там, в низине, в окнах которых зажигаются огни? – кажется, меня распирало от нахлынувших эмоций.
Ночь, робко выползающая из своего небесного укрытия луна, густо высыпавшие, похожие на стаи роящихся светляков звезды и застывшая рядом со мной стройная фигурка удивительно прекрасной девушки со сказочным именем Элана настраивали на вполне определенный лад. Хотелось одновременно петь, танцевать, сочинять стихи и тут же читать их моей новоявленной знакомой.
- Ты, судя по всему, не местный? – молвила Элана, переведя взгляд на мое лицо.
- Нет. У родителей дача в здешних краях, вот и приехал отдохнуть. А потом в этой славной деревушке прошло мое босоногое детство и большая часть беспечной юности. Кроме того, каждый год собираемся здесь с друзьями по детским играм и подростковым гуляньям, вспоминаем старое и наживаем новое. Компания у нас небольшая, но люди, смею заверить, интересные.
- Неинтересных людей не бывает, - произнесла очаровательная собеседница.
- Глубокая философская мысль, - заметил я. – Предлагаю обсудить на досуге. Ты, насколько я понимаю, тоже не отсюда родом?
- Коренная москвичка. Приехала в гости к двоюродной сестрице. Она год назад вышла замуж, получили с мужем отдельную квартиру, а теперь вот пригласила меня пожить у них некоторое время.
- Неплохо.
- Да.
Она замолчала.
Где-то вдали, за чертой леса двигалась электричка и стук ее колес, разносившийся в ночной тиши, ощущался особенно громко. В старом парке, расположенном на правом берегу, горели редкие фонари, и свет желтыми бликами ложился на темную поверность воды. Странно, но за время нашей беседы я не заметил ни одного прохожего.
Элана слегка поежилась.
- Замерзла?
- Просто, когда долго стоишь на одном месте, становится немного холодно, - улыбнулась она.
- А ты не торопишься? Я, наверное, здорово тебя задержал.
- Честно говоря, у меня здесь, кроме родственников, и знакомых-то никаких нет. Так что очень рада нашей встрече.
- Взаимно. Проводить?
- Ну вообще-то я никуда особо не спешу, - недоуменно пожала плечами девушка.
- Тогда, если не против, могу познакомить тебя с друзьями. Они сейчас, должно быть, уже в сборе.
- А вашим планам я не помешаю?
- Нисколько. Тем более, что четких планов у нас практически не бывает. Сплошная импровизация.
- Что ж, тогда это может оказаться интересным.
«Ну еще бы. Представляю себе вытянутые лица всей честной компании, когда я появлюсь в обществе такой прелестницы».
Я протянул Элане руку.
- Идем?
2
Ожидания мои оправдались в полной мере: компания была в сборе. Скамейка, на которой тесным рядком расположились «герои вчерашних дней», была надежно прикрыта разросшимися кустами черемухи, густо разбросанной по всему парку. Свет фонарей сюда не доходил, а потому своих товарищей я мог различить только по темным силуэтам. Зато наша пара, мирно бредущая по освещенной аллее к усадебного типа зданию Дома культуры, возле которого и находилась пресловутая скамейка, была видна как на ладони.
Когда мы приблизились, гитарные переборы на мгновение смолкли, среди собравшихся короткой волной пробежал шепоток, а затем заводила Алекс Стариков негромко скомандовал: «Внимание, приготовились», взмахнул рукой и под звуки фальшиво-бравурного марша нестройной хор голосов грянул следующее:
Вот юноша с фигурою гимнаста
Без устали цитирует Платона.
Зачем же он в историки пошел?
Судя по всему, Стариков ( в том, что это была его работа, я нисколько не сомневался ) перефразировал “Хокку” Николая Гумилева. На мой взгляд, довольно безвкусно, но Элана рассмеялась и воздух наполнился песнью тысячи звонких журчащих ручейков. Тот же хор по команде дирижера трижды проскандировал: “Слава мудрецам!”. Стариков вышел из темноты в круг света, создаваемый лампой фонаря, поклонился и проследовал ко мне.
- Ну как, мон шер, понравилось?
- Чудовищная халтура.
- Стало быть, не понравилось. Жаль. А что за очаровательное создание рядом с вами, мой друг? – поинтересовался Шура, внимательно разглядывая ничуть не смутившуюся Элану. – Как вас зовут, сударыня?
- Прекрати кривляться, Алекс, - сказал я. – Тебе это не идет.
- А зовут меня Элана, - произнесла девушка.
- Как-как? – переспросил обескураженный друг детства.
Вдаваться в подробности происхождения своего необычного имени Элана не стала. Видимо, не в ее правилах было рассказывать дважды на дню одну историю. Она ограничилась простым повторением своего ответа. Ошарашенный Стариков не сводил с девушки восхищенных глаз, а мне украдкой показал большой палец – мол, супер!
- Александр, - представился мой импозантный друг. – Можно просто Алекс.
- Или просто Шура, - добавил я довольно ехидным тоном.
Стариков с упреком посмотрел на меня, но ничего не сказал. Вместо этого, он подхватил Элану под руку и подвел к скамейке, предложив:
- Давайте я познакомлю вас с остальными.
Поздоровавшись с приятелями, я примостился с краю, чтобы не мешать Алексу играть роль хозяина положения.
- Итак, мадемуазель Элана, - хорошо поставленным баритоном начал он, - с Сейджем вы, судя по всему, уже успели познакомиться. Большой оригинал, смею заметить. Впрочем, я думаю, вам не составило труда убедиться в этом ранее, а потому на данном персонаже мы задерживаться не будем.
Далее по списку товарищ Димитрий…
При этих словах Димка Шарков, сидевший по левую руку от меня, вскочил и церемонно поклонился.
- Будущая надежда российской астрофизики. Светлая голова во всех смыслах. Человек с железной логикой, которая иногда заводит его в такие дебри умозаключений, что остается только удивляться хитросплетениям сознания. В общем, приятен во всех отношениях, - заключил Стариков. – Прошу любить и жаловать. Кто там у нас следующий? Ага. Пан Владислав, храбрый рыцарь.
Владька неспешно, как человек, знающий себе цену и уверенный, что мир может подождать, приподнялся и галантно приложился губами к ручке Эланы.
- Человек с большой буквы М, как я люблю выражаться, - комментировал тем временем Шура. – Истинный россиец. Мастер спорта по боксу. Вместе с Сейджем создает некий баланс на весах отношений в нашей разнокалиберной компании. Короче, просто хороший товарищ и друг.
Ну и кто остался? А остался еще один замечательный гражданин, которого по
паспорту зовут Егор Эдуардович Нечаев.
Егор просто кивнул головой в подтверждение: мол, да, зовут именно так – и остался сидеть на месте.
- Что же сказать о тебе, Горыныч? – с показной задумчивостью потирая подбородок, молвил Стариков.
- Только хорошее, - очень серьезно ответствовал Нечаев.
- А, ну тогда и говорить в сущности нечего, - развел руками Алекс. – Значит, всех я представил…
- Не торопись, друг мой, - вмешался Димка, решивший, видимо, отыграться на Шуре за ерничество и выпендреж последнего. – Позвольте, милая Элана, представить вам Александра Старикова по прозвищу Языкан, по-моему, совершенно справедливо заработанного.
Алекс попытался было взбунтоваться против наглого выпада, но Димка сурово полыхнул на него глазами и продолжил свою обличительную речь.
- В его лице вы имеете честь наблюдать нерадивого служителя Мельпомены и одно из самых незаметных явлений не только в мировой, но и в современной отечественной литературе. Любить и жаловать этого человека совершенно необязательно.
“Ай да Димка! – с восторгом подумал я. – Вот тебе и белокурый ангелочек”. Мне показалось, что даже в темноте лицо Старикова полыхает, словно раскаленный докрасна чугунок.
- Ладно. Думаю, Элана поняла, что это всего лишь дружеская шутка, - сказал я, дабы замять ситуацию, грозившую обернуться международным скандалом.
- Разумеется, -ответила смышленная девушка. – Можно, я присяду?
Кучка истинных джентльменов сделала попытку вскочить, уступая место даме, но она остановила нас жестом.
- Сидите, ребята. Нам всем хватит места на скамейке, если я расположусь на коленях, скажем, у Сейджа. Не возражаешь, Сейдж?
Я на мгновение опешил. “В народе” раздался чей-то присвист и волной пронесся восторженный шепот, а также отдельные восклицания типа “ничего себе!”.
- Без проблем, - сказал я, взяв себя в руки. – Мои колени, как и все остальные органы и части тела, в вашем полном распоряжении, мисс.
- Благодарю.
Элана легким аккуратным движением поправила средней длины юбку и осторожно присела. Заботливый Стариков не преминул заметить, что если выбранное место для посадки покажется многоуважаемой леди не слишком удобным, то со своей стороны он готов предоставить аналогичный вариант, но с максимальным комфортом.
Признаться, я даже не знал, как воспринимать такой шаг. Нет, конечно, мне было приятно, но дело в другом. Во-первых, с момента нашего знакомства прошло всего ничего, а во-вторых, я не привык к столь решительным действиям со стороны лиц противоположного пола. Допускаю, что Стариков, как плейбой местного значения, давно свыкся с подобного рода вещами (хотя, судя по его физиономии, он тоже был немало удивлен), но я – совсем другое дело. Ко мне, в отличие от Алекса, девушки на шею гроздьями не вешаются, и, тем более, на колени не садятся. Парадокс состоит в том, что реплика Эланы не выглядела вульгарно. Наоборот, в ней было что-то неистребимо естественное. Будь я психологом ( без ложной скромности замечу, все задатки имеются ), то сказал бы, что в этой девушке поразительным образом сочетаются детская непосредственность, точный логический расчет (как позже выяснилось, целиком базирующийся на интуиции) и некая внутренняя красота, просвечивающая изнутри и выливающаяся наружу из этих удивительно прекрасных карих глаз. Скажи я о том вслух, и языкастый Шура наверняка отпустил бы пару реплик по адресу безнадежно больного любовью человека, то есть меня. Не знаю, как насчет любви, но определенно в Элане было нечто. И это нечто меня жутко привлекало.
Вынырнув из раздумий, я обнаружил, что моя прекрасная леди ведет беседу с друзьями. Речь, судя по всему, зашла об истории нашего маленького уютного объединения.
- …тогда решили назвать это безобразие “Клубом тореадоров”, дабы придать нормальный вид неконтролируемому свинству, - вещал своим представительным голосом Шурка.
- Почему именно “Клуб тореадоров”? – спросила заинтригованная Элана.
- Ну… по разным причинам…, - замялся Стариков.
Увяз Алекс, дошло до меня. В самом деле, не мог же он сказать: мол, просто приглянулось эффектное название. А что под ним не кроется никакой сути…
- Позволь, я объясню, - вмешался молчавший доселе Егор.
Шура вздохнул с облегчением. Философствовать на заданную тему он явно не любил. Оставалось только догадываться, как и кем мыслил себя этот человек на литературном поприще.
- Понимаешь, Элана, - медленно, словно подбирая слова, произнес Егор. – Искусство тореадора заключается в том, что он бросает вызов быку как некоему воплощению силы и мощи. И он должен победить эту силу умом, хитростью, логикой, если угодно. Естественно, и без отваги тут не обойдешься. В нашем случае мы решили примерить на себя наряды тореадоров по той причине, что каждый из нас бросает вызов судьбе, на поводу у которой идти не желает. То есть маленькое, по вселенским масштабам, существо с гордым названием Человек вступает в неравную схватку с силой высшей категории сложности – судьбой.
- И выигрывает? – хитро прищурившись, поинтересовалась Элана.
- А вот это жизнь покажет, - со вздохом завершил мысль Димка. – Кто в конечном счете окажется прав.
На некоторое время в воздухе повисло молчание, сопровождавшееся тихим треньканьем гитарных струн, перебираемых Владькой.
- Спойте что-нибудь, - попросила сидящая у меня на коленях девушка.
- Что же тебе спеть? – как-то непривычно просто и тихо поинтересовался Алекс.
- Не знаю. На ваше усмотрение.
Стариков вопросительно посмотрел на меня, как бы спрашивая: “Ну и долго ты еще намерен молчать?”. Я неопределенно пожал плечами.
- Может быть, “Песнь дождя”? – предложил Димка. - Как мыслишь, Сейдж?
- Можно, - согласился я.
- “Песнь дождя”? – переспросила Элана, глядя на меня. – Ни разу не слышала.
- Ничего удивительного, - хмыкнул Алекс. – Эта душещипательная баллада вышла из-под пера нашего дорогого историка.
- Так ты еще и сочинитель песен? – лукавые искорки заиграли в девичьих глазах.
- Да какое там, - отмахнулся я. – Просто, когда муза пробивает черепную короб-ку и с дикими воплями падает на оба полушария моего многострадального мозга, ничего другого не остается. Влад, играй ты, а то у меня ноги заняты.
Все расхохотались.
- Я могу пересесть, - поспешила вставить Элана.
- Ни в коем случае! Разве могу я доверить столь драгоценную жемчужину кому-то еще?
Она как-то загадочно улыбнулась и промолчала.
Владька взял аккорд – довольно вкрадчиво, а затем заиграл смелее. Гитарные переборы, в которых мелодика сочеталась с невысказанной грустью, настраивали на минорный лад. Я энергично помассировал пальцами “адамово яблоко”, разогревая связки, и затянул:
Спой мне
песнь дождя.
Сон твой
видел я.
Капли
по стеклу.
Так ли
я уйду, усну, умру?
К свету
обрати
Сердце,
ощути тепло зари.
Двери
распахни.
В мире
мы одни, совсем одни.
Годы
мимо нас.
Кто ты
сейчас?
Эхо
смолкло вдруг.
Тихо -
полночь убивает звук.
К тайне
прикоснись.
Стань ей,
мне приснись.
Если
повезет,
Зов твой
снизойдет, меня найдет.
Спой мне
песнь дождя.
Чудо
видел я.
Смолкли звуки гитары. Я украдкой огядел компанию. Каждый из “тореадоров” думал о чем-то своем, но в конечном итоге все эти мысли пересекались в одной точке и сливались в одно общее размышление. Во всяком случае, так казалось.
- Понравилось? – шепотом спросил я Элану.
- Да. Весьма необычно и очень проникновенно, - ответила девушка. На сей раз ее глаза не улыбались, а глядели со всей серьезностью.
Казалось, еще немного и я смогу с легкостью прочесть в них все, о чем она думает в данный момент.
- Владька, сколько там на стрелках? – негромко поинтересовался Егор.
- Без двадцати двенадцать.
- Ой, мне пора, - заторопилась Элана. – Сестрица очень строго регламентирует мои временные рамки для прогулок.
- Будь я на ее месте, - чинно вымолвил Стариков, - вообще не выпускал бы тебя из дому. Такую красавицу надо беречь как зеницу ока.
- Знаешь, Шура, ты и на своем месте очень неплохо смотришься, - ехидно заметил Димка. – Только вертишься много по сторонам. Видать, не очень удобное место досталось.
Алекс не нашел, что ответить, а потому благоразумно оставил реплику астрофизика без комментариев.
- Ты меня не проводишь? – Элана выжидающе смотрела в мою сторону.
- Конечно провожу.
- До свидания, ребята. Рада была познакомиться.
- Мадемуазель, - Стариков соизволил подняться и припасть к ее маленькой узкой ладони. – “Клуб тореадоров” всегда открыт для вас. Здесь вы желанная гостья. И, бога ради, приходите чаще!
- Непременно, - Элана не удержалась и прыснула со смеху.
Суровые лица “тореадоров” озарились ответными улыбками.
- Скоро вернусь, так что не разбегайтесь, - бросил я друзьям и направился вслед за девушкой к выходу из парка.
- Не желаете ли опереться на руку друга, мисс? – предложил я, поравнявшись с Эланой.
- С удовольствием, - она обвила мой локоть легкими нежными пальчиками.
Шли молча. Говорить не хотелось. Эта ночь больше располагала к раздумьям и созерцанию ярких созвездий, усыпавших своим блеском угрюмое северное небо. Впрочем, мне было не до звезд. Рядом шагала девушка, затмевающая блеском любую из них: чудесный профиль, окаймленный темно-каштановыми локонами волос, струящихся каскадами по плечам; стройная, грациозная фигура; тонкий аромат духов, источаемый шелковистой матовой кожей. Кажется, я влюбляюсь. Чем дальше, тем больше тяготила эта мысль. Молчание становилось невыносимым и просто необходимо было нарушить его.
- Как тебе ребята? – спросил я Элану.
- Действительно интересные люди. И ужасно милые.
- Да уж, - усмехнулся я. – Такие милые, что впору свихнуться.
- А ваш Стариков, он всегда такой?
- Какой? – насторожился я, пытаясь сообразить, что имеется в виду.
“Может ей Алекс приглянулся, а я, дурак, вообразил себе черт знает что?”. Эту нелепую мысль я тут же отверг с негодованием.
- Элегантно-хамоватый, - пояснила Элана, и я облегченно рассмеялся.
- Нет. Вообще-то, он – нормальный парень, отличный товарищ, но в присутствии девушек, да еще таких красивых и умных, на него что-то находит.
- Ясно. Я так понимаю, вы все приезжие?
- Не все. Владька, например, местный. Правда, работает в Москве. Заодно в аспирантуру готовится.
- Серьезно?
- Да. Егор, кстати, родился и вырос здесь, но года четыре назад перебрался в Питер. Спец по компьютерам, работает консультантом в солидной компании. С недавних пор поменял холостую жизнь на женатую.
- А Димка правда астрофизик? – поинтересовалась она.
- Правда. Со школы бредил астрономией. Ныне младший научный сотрудник одного НИИ.
- Здорово. Но вы все такие разные и, тем не менее, держитесь одной командой.
- Потому и держимся, что разные. Иначе нам вряд ли было бы интересно вме-сте.
Мы миновали старое деревянное строение продуктового магазина, над покосившимся крыльцом которого тускло светилась одинокая лампочка, а за решеткой окна слабо подрагивал красный огонек сигнализации. Дальше начинался квартал панельных пятиэтажек. Окна их в подавляющем большинстве отражали ночной полумрак. Лишь в отдельных квартирах в этот поздний час горел теплый домашний свет, создающий ощущение уюта и ограждающий от горестей и обид внешнего мира. Вот у подъезда одного из таких домов мы и остановились.
- Я пришла, - как-то очень просто сказала Элана.
Я не нашел, что добавить к этому, и кивнул в знак согласия.
- Завтра свободна?
- Как всегда. А что?
- С утра собираемся с парнями на реку. Ты могла бы составить компанию. Если не против, то можем зайти за вашей персоной часикам к одиннадцати.
- Всем “Клубом”? – лукаво улыбнулась Элана.
- Нет, зачем, - смущенно пробормотал я. – Думаю, и меня одного достаточно.
- Ладно, - неожиданно легко согласилась она. – Значит, завтра в одиннадцать?
- Ага, - я просиял от радости.
- Ну тогда до завтра, Сейдж.
- Спокойной ночи, Элана.
Девушка скрылась в подъезде, а я стоял внизу и, задрав голову, смотрел сквозь широкие окна лестничных пролетов, как ее стройные ножки в белых туфлях грациозно шествуют по ступеням. Пятый этаж, дверь налево – возьмем на заметку. Постоял еще немного.
Темный квадрат окна на пятом озарился электрическим светом настольной лампы. А потом за оконным стеклом показался ее силуэт. Элана посмотрела вниз и помахала рукой на прощание. Я неистово просигналил в ответ. Только, когда погас свет в этом, вдруг ставшем таким родным для меня окне, я поспешил обратно в парк. По пути думалось о многом, но в центре этого многого сверкал и переливался огнями образ Эланы.
- А вот и скачет наш Ромео, - Стариков в своем репертуаре. – Где ты нашел ее, Сейдж? Поделись секретом, как встретить мечту на перекрестках путей земных.
- Понравилась? – довольно поинтересовался я, плюхаясь на скамейку рядом с приятелями.
- Не то слово, старик! – Димка в порыве восторга хлопнул меня по плечу. – У меня не хватит словарного запаса, чтобы описать сие восхитительное создание.
- Одолжи у Алекса, - хмыкнул я. – Чего-чего, а словечек в его лексиконе предо-статочно.
- Дай пять, дружище, - это Влад. – Ты утер нос всем нам.
- Ладно вам, парни. Это ведь первая встреча. Неизвестно, что будет дальше.
- Тем не менее, как вы познакомились? – подал голос Егор с противоположного края скамейки.
- Да, меня это тоже очень интересует, - навострил уши Стариков.
- На почве взаимной любви к философии, - улыбнулся я, и, глядя на Шурку, добавил: - Иногда это тоже весьма полезно.
Перестав испытывать терпение друзей, вкратце описал исторический момент встречи на мосту.
- Да вы, батенька, оказывается романтичный философ, - заявил Стариков по окончании рассказа.
- Скорее философствующий романтик, - усмехнулся я.
Остальные согласились с тем, что мое определение несомненно более точное.
- Кстати, завтра…нет, уже сегодня Элана пойдет с нами на пляж.
- Сейдж, я тобой восхищаюсь, - молвил Димка.
- На здоровье.
И еще долго в полуночной тьме, разбавленной редкими огнями парковых фонарей, звучали задорные голоса, звонкий смех, гитарные перезвоны и царило в душе внутреннее оживление, свойственное горячей молодости.
3
Я проснулся с четким ощущением необычности сегодняшнего дня. В чем именно заключается эта необычность, я бы не смог ответить при всем желании, поскольку не знал этого даже наверняка. Но некий душевный подъем, будоражащий кровь, присутствовал. Внутри поселилась неведомая сила, которая то и дело толкала на подвиги, бодро вопрошая: “А не свернуть ли нам горы?”. Короче, сегодня я встал с той ноги. По такому случаю не грех было сделать небольшую разминку. Натянул спортивные штаны, украшенные парой залатанных швов и маленьким пятнышком ожога ( следы походной жизни ), и выскользнул из дома на садовый участок.
Солнце уже улыбчиво сияло на небосклоне, заливая лучезарным светом окрестные поля и леса. Мысленно крикнув светилу “С добрым утром!”, я сделал стойку на руках и в таком положении прошел расстояние до сарая, под завязку напичканного дровами на случай холодов. Снова ощутив землю под ногами, выполнил несколько наклонов и махов руками, три десятка раз отжался в достаточно резвом темпе и потопал к артезианскому колодцу. Умывался я долго и с наслаждением. С тем же наслаждением легко позавтракал ( яйцо “всмятку”, пара свежих огурцов и стакан чая с сухарями ), ни на миг не забывая о нашем уговоре на сегодняшнее утро.
До назначенного срока оставалось еще пятьдесят минут, а значит можно было сотворить что-нибудь полезное. Например, побриться. На это дело ушло почти полчаса, ибо я решил не оставлять на лице даже намека на растительность. После чего спрыснулся одеколоном и начал потихоньку собираться.
Переодеваясь, я критически разглядывал свое отражение в зеркале. Все было не так уж плохо. Форму, по крайней мере, не утратил. Мышцы по-прежнему были послушны и по желанию хозяина наливались упругой силой, образуя на теле рельефный рисунок. Беглым осмотром я остался вполне удовлетворен.
Заперев дверь, поспешил к месту рандеву. Интуиция подсказывала, что Элана не из тех девушек, которые заставляют долго ждать, а значит лучше всего было появиться минут на пять раньше назначенного срока. Что и было сделано в лучшем виде. Стрелки часов замерли на без шести одиннадцать, когда ваш покорный слуга застыл в ожидании у подъезда. Интересно, не забыла ли она об условленной встрече? Похоже, не забыла. В окне на пятом этаже мелькнуло и тут же скрылось из виду прелестное личико в обрамлении роскошных волос. Этого мгновения вполне хватило для того, чтобы сердце исполнило барабанное соло в грудной клетке. Я с трудом заставил его угомониться.
Ровно в одиннадцать из дверей подъезда выплыло небесное созданье, непонятно каким ветром занесенное на грешную землю. В коротком теннисном платье и мягких спортивных тапочках на загорелых ногах, Элана выглядела просто восхитительно. В руке у девушки был пакет – с купальными принадлежностями, надо думать.
- Привет, - она одарила меня сверкающей жемчугом улыбкой.
- Рад тебя видеть, - ляпнул я первое, что пришло в голову. И не удержался от комплимента: - Сейчас ты похожа на ангела.
Элана засмеялась.
- Ангел из меня еще тот. Но, все равно, спасибо. Так мы идем на пляж?
- Конечно. Ребята, скорее всего, уже там.
Я протянул девушке руку, которую она без колебаний приняла, и мы тронулись к реке. Сам путь, в продолжение которого Элана много и охотно отвечала на вопросы, занял примерно минут двадцать. Покинув границы поселка, мы свернули с асфальта в лес и по узкой тропинке вскоре выбрались к травянистому берегу, густо украшенному васильками, ромашками, одуванчиками и еще бог знает чем. За сравнительно короткий промежуток времени, потраченный на поход к реке, я сумел выяснить, что моя спутница перешла на четвертый курс института стран Азии и Африки. Специализация – страны Юго-Восточного региона: Китай, Вьетнам, Корея. Оказалось также, что девушка недурно разбирается в философии Востока. Правда, я сумел удивить Элану, процитировав наизусть несколько страниц из знаменитого трактата “Дао дэ цзин” ( на русском языке, естественно ). Она, в свою очередь, произнесла несколько афоризмов Конфуция на языке оригинала и перевела на русский, чем окончательно сразила меня наповал. Но все это лирика.
Пока девушка любовалась прибрежными пейзажами, я пытался высмотреть своих неугомонных друзей, но следов присутствия “тореадоров” не было заметно. Место здесь не очень оживленное, а сегодня оно откровенно пустовало.
- Ну и где же команда? – поинтересовалась Элана.
- Не знаю, - задумчиво молвил я. – Наверное, проспали. Ладно, начнем без них.
С того места, где мы расположились, речная гладь не просматривалась, ибо линия берега находилась довольно высоко над водой. Я разделся и решительно направился вперед, обронив на ходу: “Пойду проверю температуру в реке”. Элана молча кивнула в ответ. Признаться, хотелось бы посмотреть, как она освобождается от одежды, но я сознательно лишил себя этого удовольствия.
Остановившись у края, там, где травянистая поверхность берега нависала над крутым песчаным склоном, обрывающимся непосредственно в воде, я невольно прищурился, любуясь солнечными бликами, мелькающими в зеркале реки.
- Я уже готова, - раздался позади голос Эланы.
- Ага, - беспечно отозвался я, собираясь начать спуск, как внезапно чьи-то руки крепко ухватили меня за лодыжки и, описав в воздухе отчаянную дугу, я шлепнулся аккурат посредине речного пространства.
Мутноватые воды мгновенно сомкнулись над головой, а когда я вынырнул на поверхность с твердым намерением разделать неведомого обидчика в пух и прах, то увидел четыре знакомые до отвращения физиономии, заливающиеся радостным смехом.
- Сюрприз! – завопили мои чокнутые друзья, торчащие в плавках у самой кромки воды.
А наверху, взирая на все это вопиющее безобразие, хохотала Элана. Я невольно залюбовался ее стройной фигурой, облаченной в бикини, а затем опомнился и, вздымая буруны волн, бросился на товарищей, ставших на какое-то время мне совсем не-товарищами.
- Мерзавцы! – рокотал я. – Попадитесь только мне под руку! Тогда узнаете, что чувствуют морские свинки, пересекающие Атлантику в период сезонной линьки.
Горстка жалких авантюристов кинулась врассыпную, но преследовать кого-либо я не собирался, ибо, добравшись до берега, успел немного остыть от своего праведного гнева. Не спеша поднявшись по склону ко все еще стоящей наверху Элане, я присел у ее волшебных ног.
- Вода выше всяческих похвал, ваше высочество. Можете смело доверить ваше несравненное тело этой покорной стихии. Позвольте, я отнесу вас на руках, так как спуск в данном месте довольно крутой.
- Что же, будь по-вашему.
Она охватила прелестными тонкими руками мою шею, гибкое тело легко скользнуло в крепкие объятья и я начал осторожно спускаться вниз.
У противоположного берега вынырнула на поверхность довольная физиономия Старикова, моментально превратившаяся в недоуменную, как только он увидел живописнейшую картину нашего совместного нисхождения.
- Ничтожество! – крикнул я, ни секунды не сомневаясь, что вся затея целиком на совести Алекса. – Тебе неведомы благородные представления о честном поединке. Чего хотел добиться ты, презренный гнус? Опозорить доблестного сэра Сейджа на глазах у ее высочества Эланы – принцессы Прибрежных вод? Не вышло, жалкий пигмей! Боевой топор храброго рыцаря вспорет тебе живот, а внутренности будут отправлены на ужин шакалам. О, жуткая помесь бегемота с ехидной! Крепкая рука сэра Сейджа набьет из тебя чучело и выставит в надзидание потомкам, ко-торых у тебя, трусливый рахитик, никогда не будет!
- Фу-уу! - я выпустил пар после такой непривычно длинной тирады, которая, как ни странно, возымела определенное действие.
Смеялась Элана, которую я успел за это время доставить к реке. Довольно фыркали Влад с Егором, а Димка просто катался по земле, хохоча во все горло. Что же касается Старикова, то он постепенно приходил в себя, осмысливая выплеснутый на него поток красноречивых обещаний. Такой расклад меня вполне устроил, дав почувствовать себя отмщенным за поруганную честь.
- Ну что, Сейдж? – крикнул Алекс с противоположного берега. – Мир?
- Черт с тобой, - устало отозвался я. – Плыви обратно.
Откровенно говоря, этот шутовской монолог был призван скрыть волнение, вызванное прикосновением рук к гладкой коже девушки. Удивляло, что между нами так быстро установились теплые и доверительные отношения.
Я смотрел как Элана осторожно заходит в воду – по колено, затем и гибкая талия скрылась из виду. Вот она обернулась, помахала мне ладошкой – я махнул в ответ – и, плавно оттолкнувшись от дна, поплыла. Достаточно спокойно, без рывков, так, как умеют плавать только женщины. Двигающийся ей навстречу Стариков аккуратно обогнул девушку, не забыв подкинуть на ходу очередной комплимент, и устремился по направлению ко мне. Я же сидел на песке, доверив речным волнам омовение пяток, и наблюдал за восьмым чудом света в лице Эланы. На душе было чертовски хорошо и жутко хотелось растянуть этот день подольше, разбить на части и регулярно воспроизводить вновь и вновь наиболее удачные фрагменты.
Подошедший Димка молча присел рядом. Через несколько секунд к нам причалил Алекс. Выбравшись на сушу, он первым делом попрыгал на одной ноге, избавляясь от попавшей в ухо влаги. Влад с Егором выпендривались перед Эланой, устраивая показательные состязания на воде. Но она, казалось, не обращала на бравых “тореадоров” никакого внимания и сосредоточенно продолжала плыть против течения. Лишь изредка ее взгляд отрывался от созерцания речной поверхности и карие глаза смотрели в мою сторону задумчиво и красноречиво.
- Друг мой, - молвил наблюдательный Стариков, присаживаясь рядом. – Тебе исключительно повезло.
- Шура, ты начинаешь повторяться. Кажется, то же самое я слышал вчера.
- И услышишь еще не раз. Уж поверь старому ловеласу с гигантским опытом работы по части слабого пола.
- И сильного паркета, - улыбнувшись, добавил Димка.
- Смейся-смейся, гений. Ты, кроме небесных, никаких других тел в упор не видишь. А когда заметишь, будет поздно.
- На двери его квартиры была прибита медная табличка с изящно выгравированной надписью, гласившей: “А. Л. Стариков. Женская консультация”. А чуть ниже располагалась едва заметная приписка: “Заходите ко мне, девочки”, - парировал Димка, строя забавные рожицы.
Я еле сдерживался, чтобы не расхохотаться, представляя себе эту живописнейшую картину. Шурка же начинал закипать. Еще чуть-чуть и на моих глазах свершилось бы второе убийство Иваном Грозным своего неразумного сынульки.
- Парни, хватит, - произнес я. – Кому нужны эти глупые ссоры? Умейте, в конце концов, смеяться над собой, иначе вечно будете собачиться друг с другом.
Оба демонстративно повернулись в разные стороны, решив показать характер. Как дети, честное слово!
Тем временем Элана, а следом два очередных воздыхателя, порядком утомивши-еся от своих молодецких забав, выбрались на берег. Влад с Егором обессиленно плюхнулись поверх песчаных замков, возведенных Димкой от нечего делать, а девушка попросила помочь ей забраться наверх за полотенцем. Вся компания, моментально забыв взаимные обиды и усталость, выказала готовность в деле оказания первой помощи прохлаждающимся на водах, наперебой предлагая свои услуги. Я же, не гворя ни слова, подошел к Элане, подхватил на руки и стал карабкаться по склону, чувствуя спиной завистливые взгляды друзей.
- Кажется, они не в восторге, - шепнула мне девушка.
- Ничего, переживут.
Только когда мы добрались до вещей, я позволил себе аккуратно опустить Элану на землю. Она достала из пакета махровое полотенце с изображением яркой порхающей бабочки на зеленом фоне, не спеша обтерлась, предложив и мне, но я отказался, аргументировав тем, что солнце в такую погоду высушит получше любого полотенца. Элана пожала плечами, а затем выудила из того же пакета приличных размеров покрывало, которое мы вместе расстелили на траве. Девушка тут же улеглась сверху, прикрыв плечи полотенцем, а я, пообещав явиться через полминуты, быстренько добежал до приятелей, еще не соизволивших подняться следом.
- Кстати, господа тореадоры, а где ваши вещи? Что-то не видать их на зеленых просторах берега.
Димка указал на покоящуюся чуть дальше по склону старую лодку, безралично глядящую в небо вверх дном. Ее деревянные бока, обитые листами железа, были покрыты следами ржавчины, а тяжелая цепь, служившая своеобразным якорем, искрилась на солнце рыжими бликами.
- Все там, - сказал Влад. – К тому же мы запаслись кое-каким провиантом и парой “стекляшек”, чтобы отметить знакомство.
- Похвально, - заметил я. – Забирайте оттуда вашу заначку и айда к нам.
- Ага, значит уже “к нам”, да? – не без ехидства промолвил Стариков. – Далеко пойдешь, профессор.
- Пойду, если не пошлют еще дальше, - бросил я и помчался обратно.
Элана успела поменять позу и теперь возлежала на спине с полотенцем на глазах. Я присел рядом на краешек покрывала и, выудив из гущи растительности зеленый стебелек, осторожно провел по ее руке.
- Ай! Щекотно, - произнесла девушка, после чего удалила с головы полотенце и приподнялась на локте. – Ну и что вы там замышляете?
- Ничего криминального. Просто небольшой банкет в честь знакомства, смею надеяться, продолжительного и плодотворного.
- Ну-ну, - улыбнулась Элана.
- Что?
- Да так, ничего.
- Ну а все же? – я не любил двусмысленности и туманных намеков.
- Вырастишь, Сейджик, узнаешь, - уклончиво сказала она.
- Ладно, поживем и помудреем.
Подошла “старая гвардия” с боеприпасами и довольно быстро мы сообразили импровизированный стол, который помимо легкой закуски в виде помидоров, огурцов, зеленого лука, вареного картофеля, двух яблок, поделенных на дольки и банки лосося, украсили две бутылки болгарского бренди “Слънчев бряг”, нежно любимого Димкой. Стариков, с присущей ему солидностью, расставил пять пластиковых стаканчиков.
- А для дамы, - искрясь от удовольствия, промолвил Алекс, - специально припасен фужер.
И он жестом фокусника извлек непонятно откуда (не из плавок же) хрустальный бокал, протянув с благоговением Элане.
- Я весьма польщена таким вниманием к моей скромной персоне.
- Пустяки, - самодовольство Старикова не имело границ.
- Подмазывается, стервец, - заметил Владька.
Я усмехнулся. Тоже мне, герой-любовник нашелся.
- Ну-с, дама и господа, - сказал Димка, когда все емкости были наполнены. – Скажите кто-нибудь тост. Только не Шура, - тут же прибавил он, испугавшись, что вдохновленный присутствием Эланы Стариков зарядит речь минут на сорок. – Давайте, это будет член фракции “великих молчунов”.
При этом все выразительно посмотрели на Егора. Тот явно не ожидал подобной провокации, а потому слегка смутился.
- Ну же, мсье Жорж, - вежливо произнес Алекс. – Просим вас. Хотя бы пару фраз.
- Ладно, вы и мертвого уговорите. Буду предельно краток. Как радостно, друзья, что все мы здесь сегодня собрались.
- Браво, - хмыкнул Влад.
Мы дружно чокнулись.
Вечер подкрался на цыпочках и накрыл окрестности светло-розовой пеленой. В природе царила тихая умиротворенность. Все казалось настолько гармоничным, насколько это вообще возможно. Гармония разливалась в траве, заигрывая с кузнечиками, которые в неведомом порыве исполняли свои затейливые серенады. Гармония коснулась невидимым шлейфом лиц моих друзей, отчего те приобрели какую-то одухотворенность и изящество, словно передо мной находились ожившие персонажи с полотен великого Эль Греко. Девушка, сидящая рядом, являла собой олицетворение гармонии и часть этой божественной благодати распространялась и на меня. Летний вечер был тих, безоблачен и тепл. В голове шумели отголоски выпитого бренди, пальцы тем временем перебирали струны гитары. Элана слегка раскачивалась в такт выводимой мной мелодии, и иногда ее обнаженное плечо слегка касалось моей руки. Я был преисполнен счастья – настоящего, земного счастья. Оказывается, чтобы найти его, не обязательно затрачивать гигантские усилия и громадное количество времени. Счастье рядом, стоит и ждет, когда же наконец ты соизволишь обратить на него свое драгоценное внимание. Блаженны счастье нашедшие и удержавшие, ибо обретают они рай на земле.
- О чем ты думаешь? – тихо спросила Элана.
- О том, как это прекрасно – быть человеком. И о том, как это ужасно – быть человеком.
- Сейдж, тебе не надоело, а? – Алекс ленивым жестом извлек из пачки “Верблюда” сигаретину и чиркнул зажигалкой. – Если не дают покоя лавры Ницше, напиши фундаментальный труд с четким изложением собственных мыслей. Но зачем же забивать голову девушке своей карманной философией?
- Девушка, чтоб ты знал, тоже не лыком шита. И запросто выдаст навскидку пару цитат из Чжуан-цзы, Конфуция или Судзуки. Причем, на языке оригинала.
- Шикарная подобралась компания, - потягиваясь и зевая произнес Димка. – Философ на философе сидит, философом погоняет. Давайте-ка еще по разочку окунемся, пока вода теплая. А то меня что-то в сон клонит.
- Можно и окунуться, - согласился Егор.
В подтверждение своей солидарности Владька резво вскочил на ноги.
- А уважаемые господа мыслители не хотят составить партию? - выжидающе улыбнулся Стариков.
- Не хотят, - ответил я за двоих. – Мы лучше прогуляемся по берегу. Да?
Элана легким кивком показала согласие с моим намерением.
- Ну как угодно, - фыркнул Шура. – Вперед, тореадоры, на обуздание водной стихии!
И четверка взрослых детей с воплями и задорным улюлюканьем понеслась вслед за уездным предводителем команчей Стариковым на означенный штурм.
- Ты уже начал принимать решения за меня? – заметила Элана, когда мы остались вдвоем.
- Ну извини. Я думал, что…
- Все в порядке, - перебила она. – Мне это даже нравится.
- Серьезно?
- Да, - девушка привстала со своего места. – Ну что, давай прогуляемся?
- Подожди, - я подхватил лежавшую на краю покрывала рубашку и накинул Элане на плечи. – Вот теперь можно и прогуляться.
Взявшись за руки, мы медленно двинулись вдоль берега. Приятели как заправские дельфины плескались в воде, время от времени оглашая окрестности дружными воплями. Понаблюдав за этим буйством “свиты дионисовой”, мы проследовали дальше. Лесные заросли, почти вплотную подступавшие к линии берега, придавали окружающим местам особый колорит. Метров через пятьдесят от нашего бивуака, течение реки делало поворот или, как называли в старину на Руси, перерыв. Успешно миновав его, Элана и я направились вверх по течению. Ласковая тишь вечера благотворно влияла на организм и потому совершенно чужеродным элементом ощущалась в душе заноза сомнения, не дававшая полностью насладиться спокойствием внешнего мира. Меня терзал вопрос: что дальше? Следовало разобраться прежде всего в том, влюбился я или…
Шура Стариков обычно говорил, что следует разграничивать такие понятия как влюбленность и любовь. “Знаешь, Сейдж, влюбленностей у человека может быть по пятьсот раз на дню, а вот любовь – только одна на всю жизнь”. По-моему, Алекс прав. Только он не учел маленькой детали: иногда влюбленность может перерасти в большую любовь. Ход моих рассуждений был прерван неожиданным вопросом Эланы.
- А в вашей компании девушки вообще бывают?
- Бывают, но долго не задерживаются.
- Странно. Почему так?
- Да все девушки какие-то неправильные попадаются, - пошутил я. – Их обычно Стариков приводит. А, как известно, что русскому хорошо, то немцу – смерть. Так что ты, в этом плане, - счастливое исключение.
- Издеваешься?
- Ничуть. Я искренен как жрец перед толпою. Неудачное сравнение, правда?
- Да уж.
Элана вдруг остановилась и проницательно взглянула на меня.
- Что-то тебя гложет, Сейдж. Не хочешь поделиться?
- Знаешь, я… Я действительно хочу сказать тебе очень многое, но пока не имею на это право.
- И кто же наделяет таким правом?
- Время.
- Но ведь ты сам буквально вчера утверждал, что время – вечная иллюзия…
- …владеющая нашими умами. Всеми без исключения. Поэтому сейчас я не готов. Мне нужно время. Думаю, тебе – тоже.
- Я понимаю. Пойдем обратно, а то ребята начнут волноваться.
- Это вряд ли, - хмыкнул я. – Но если хочешь, то пойдем.
Мы зашагали в обратном направлении.
- Знаешь, Сейдж, глупо анализировать порывы души, - вдруг произнесла Элана, словно угадав ход моих мыслей.
- Знаю. Как гласит восточная мудрость: “Кто не доверяет своим чувствам, тот глупец. Чувства не лгут – обманывает суждение”. Абсолютно согласен с этим утверждением, но русская поговорка “Доверяй, но проверяй” мне также кажется справедливой.
- Хорошо, давай оставим эту тему.
- Пока оставим, - уточнил я.
Господа подводные вояки, судя по всему, донырялись до чертиков и к нашему приходу сообразили небольшой костерок, что было весьма кстати по причине медленно заходящего солнца и яростно наседавших на оголенные участки тела комаров. Языки пламени метались из стороны в сторону, будто гостеприимные хозяева, рьяно зазывающие к себе на огонек заблудших путников. Мы с Эланой охотно откликнулись на этот зов.
- Наконец-то, - проворчал Стариков. – Я уже решил, что парочка философов малость заплутала.
- Заплутать в трех соснах, имя коим Вера, Надя, Люба, можешь только ты, мой дорогой Алекс, - усмехнулся я. – Догадываешься, о чем речь?
- Ну ладно, моралист. Учить уму-разуму будешь кого-нибудь другого, - огрызнулся Шура.
Димка, бормоча что-то себе под нос, приподнял лежащую на траве джинсовку и выудил из недр ее маленькую бутылочку настоящего армянского коньяка, при виде которой у всех присутствовавших глаза на лоб полезли.
- Четыре звездочки! – гордо объявил астрофизик.
- Где ты достал эту прелесть? – поинтересовался Влад, осторожно беря в руки неожиданный презент. – Я таких с конца восьмидесятых не наблюдал.
- По наследству перешла, - то ли шутя, то ли серьезно произнес Димка, отбирая у друга заветную бутылочку и разливая всем буквально по капле – на самом донышке. – Давайте-ка, братцы, за мир и согласие в нашей большой и дружной семье. Постараемся больше не огорчать друг друга и относиться с любовью и уважением ко всем членам “Клуба тореадоров”. За “Клуб тореадоров”!
- Ур-ррраа!!!
- Кстати, Элана, - молвил Стариков, когда тонким ароматом коньяка насладилась вся компания. – Мы тут с товарищами посоветовались и решили, что отныне ты можешь считаться полноправным членом нашего клуба и пользоваться всеми его привилегиями наравне с заслуженными ветеранами.
- Спасибо, - ответила девушка и очаровательно улыбнулась.
4
В любви советчик лишь помеха,
Но, коль сочтешь, что нужен он,
Иди к друзьям. Они – утеха
Для тех, кто пагубно влюблен.
Самым серьезным и уравновешенным человеком в “Клубе тореадоров” считался Егор. По большому счету это проистекало только из одного факта: господин Нечаев был примерным семьянином вот уже полтора года. Его супругу мы с ребятами имели честь лицезреть всего раз – на Новый год, который по заведенной традиции отмечаем всегда вместе. Все, что могу сказать про нее: зовут Мариной. Очень скромная, образованная и привлекательная девушка. “Приятная во всех отношениях”, - не преминул шепнуть мне на ухо во время праздничного застолья местечковый донжуан Стариков. Впрочем, тогда я с ним полностью согласился.
И вот теперь настало время, когда дружеским советом мне мог помочь только Егор со своим житейским опытом. Может быть, я торопился, но до конца отпуска оставалось всего две недели и если ничего не предпринять сейчас, то – кто знает - выпадет ли подобный шанс еще раз в жизни? Вряд ли.
С другой стороны, я прекрасно понимал, на что намекала вчера Элана. Она ждет развития событий, решительных действий с моей стороны. А я осторожничаю, потому что не чувствую в себе особой уверенности. Скажи я об этом тому же Старикову и он поднял бы меня на смех, попутно обозвав “консерватором”, “остолопом” и “последним кретином из страны никчемных грез”. Но Шура в данном случае был плохим советчиком, а вот Егор мог бы оказать настоящую помощь и поддержку.
“Мсье Жоржа” или “Горыныча”, как называли его иногда одноклубники, я нашел в гараже, расположенным в непосредственной близости от прелестного деревянного домика, принадлежащего родной тетушке Егора. Он возился со старым мотором от мотоциклетки.
- Здорово, Сейдж, - молвил Егор, когда я появился в дверном проеме гаража, закрыв на мгновение доступ солнечному свету. – Извини, руки не подам, поскольку жутко грязный.
- Ничего, переживу. Продвигается дело? Это тебе не с компьютерами нянчиться.
- Да уж, - рассмеялся мой немногословный друг.
- Слушай, Горыныч, я к тебе явился за советом, как к самому умному и бывалому из нас.
- Мудрый Змей готов выслушать тебя, бледнолицый брат.
- Это по поводу Эланы.
- А что с ней? – встревожился Егор. – Что-нибудь не так?
- С ней как раз все нормально. Со мной не так, - я поискал глазами местечко, где мог бы расположиться и выбрал столярный верстак. – Я, веришь ли, влюбился.
Горыныч рассмеялся.
- Ничего ужасного в этом не вижу. Любой нормальный парень, окажись на твоем месте, непременно втюрился бы без памяти в это чудо. Что же ты хочешь от меня? В любви грешно давать советы.
- Знаю, - я вздохнул. – Скажи, ты долго ухаживал за Мариной, прежде чем сделал предложение?
Егор внимательно посмотрел мне в глаза.
- Примерно полтора года. А ты никак жениться собрался?
Я махнул рукой.
- Какое там. Мне бы для начала объясниться с Эланой. Только вот небольшие сомнения гложут.
- Какого рода сомнения? Не надеешься на взаимность?
- Нет, дело в другом. Мы же знакомы всего три дня…
- Это не бог весть какой аргумент, Сейдж. Если чувствуешь, что лучшего шанса в жизни не представится, стоит рискнуть. Если ты, конечно, готов морально.
- В этом вся штука. Я просто не знаю, созрел ли для подобного шага.
- Ну, братец! – развел руками Егор. – Тут уж все решаешь только ты сам.
- Знаю. Просто слишком трудно решиться.
- Первый шаг всегда не прост, но ведь когда-то его необходимо сделать.
- А ты веришь в любовь с первого взгляда? – спросил я.
Горыныч как-то странно усмехнулся и вновь склонился над мотором.
- Все зависит от обстоятельств. Если брать в пример Старикова, у которого каждая любовь с первого взгляда заканчивается на втором, то, сам понимаешь, это не серьезно. Я верю в родство душ, если угодно.
- Подобное тянется к подобному?
- Не совсем так. В физике, если помнишь, протвоположности притягиваются. Вот, - он показал мне аккумуляторные клеммы. – Плюс и минус. Правда, в жизни действуют другие законы. Под родством душ я подразумеваю не идентичность, а наличие точки соприкосновения. Она может быть не заметна и даже, как правило, всегда незаметна. Но что-то внутри подсказывает тебе, что вы подходите друг другу. У меня было именно так.
- Кажется, начинаю понимать, - я слез с верстака и стряхнул древесную пыль. – Спасибо, ты мне здорово помог.
- Не за что. Будут проблемы – заходи. Часов до трех я на месте.
- Ладно. Вечером увидимся?
- Само собой.
- Тогда до вечера.
Погруженный в раздумья, я бесцельно бродил по поселку и не заметил, как очутился на кладбище. Удивительно было почувствовать разницу между суматохой людской жизни и прохладой, тишиной и покоем, царящими здесь. Ни души не видно на этом пространстве, сплошь и рядом усеянном крестами и надгробными памятниками. Петляя меж ними, я вчитывался в надписи, местами едва различимые, вглядывался в лица, изображенные на портретах. Даже прижизненные фотографии людей производили впечатление какой-то особой одухотворенности. Каза-лось, будто они внимательно следят за тобой, всматриваются в душу, спрашивая: “Задумывался ли ты о смерти, дружок? Мы тоже когда-то жили ярко, страстно, самозабвенно, порой не замечая многого, не размениваясь по мелочам, жили без оглядки назад. Мы не думали о времени, считая, что все еще впереди. И вдруг все в одночасье меняется. Секунду назад ты был еще там, секундой позже – уже здесь. Здесь, где время не играет никакой роли. На Земле нет вечности, так что подумай о смерти. Многое ли ты успел осуществить?”.
А ведь действительно, не стоит откладывать жизнь на завтра. Перемены не терпят ожидания. Эта мысль и явилась для меня неким толчком. Все сомнения отпали сами по себе. Я твердо решил для себя, что сегодня же вечером объяснюсь с Эланой.
- Итак, ты все-таки забыл.
- Что забыл, Шура?
- Какое завтра число, Сейдж?
- Пятнадцатое, если не ошибаюсь, - я тщетно пытался сообразить, на что намекает Стариков.
- Не ошибаешься. Отсюда следует что?
- Что половина июля уже позади.
- Что завтра у меня день рождения! А ведь мы договаривались, - с укоризной добавил он.
- Черт возьми, я и забыл совсем! Извини, Алекс. Просто в связи с последними событиями я совсем потерял голову.
- Заметно. Но наш уговор остается в силе? – слегка прищуренные глаза Старикова пристально наблюдали за мной из-под рыжеватых бровей.
- Не совсем понимаю, о чем ты, - честно признался я.
- Сейдж, мы с тобой неделю назад говорили на эту тему и ты пообещал, что дача будет в нашем распоряжении. Помнишь?
- Ах, ну да! Конечно, уговор дороже денег. Мой дом – твой дом.
Шура облегченно вздохнул и на лицо его вернулась лукавая полуулыбка.
Мы сидели в просторной комнате – одной из трех – в квартире стариковской бабушки. Сама бабуля в этот момент находилась с визитом у какой-то дальней родственницы, а потому Алекс был предоставлен самому себе денно и нощно, что, надо полагать, бесконечно радовало моего любвеобильного друга.
Я уютно расположился на стуле возле окна и, потягивая ароматный чай, поглядывал на Шурку, по-барски развалившегося на миниатюрном диванчике.
- Кстати, - произнес Алекс. – Помнишь Женьку Буравцева?
- Конечно.
- Женился, стервец. Представляешь?
- Да ну?
- Я серьезно. Сам не поверил, когда услышал.
Женька был старым знакомым “Клуба тореадоров”, хотя и не являлся членом этого замечательного объединения. Личностью он являлся весьма своеобразной. Этот склонный к полноте жгучий брюнет великолепно разбирался во всех существующих породах птиц, знал их латинские названия, из-за чего был награж-ден прозвищем “юный натуралист” ( кажется, с легкой руки Димки ). Ему прочили лавры всемирно известного орнитолога, но… Не сложилось. Большой науке “птицевед” Жэка предпочел коммерцию и в скором времени стал одним из совладельцев торговой палатки в родном поселке. Правда, не надолго. Бравый орнитолог Буравцев неожиданно для всех “загремел” в армию, а вернулся оттуда совершенно другим человеком. От комплекции Карлсона не осталось и следа. Коротко стриженный, худой и вытянувшийся в длину, постоянно небритый Жэка первое время не знал, чем заняться. Но, видимо, вспомнив о своем первом удачном коммерческом опыте, он решил посвятить себя и дальше служению музе большого бизнеса. Объединившись с двумя бывшими одноклассниками, “юный натуралист” в рекордно короткий срок наладил торговлю спиртным в поселке, и не просто наладил, а сделался монополистом местного значения. В силу специфики его отрасли бизнеса, господин Буравцев не просыхал ни на минуту. Причем, чем лучше шли торговые дела, тем больше Жэка “надирался”. Глядя на неизменно красный нос и нездоровый блеск водянистых глаз, этому человеку можно было прочить в скором времени кушетку больного белого горячкой в вытрезвителе. И вдруг – на тебе! Такой неожиданный поворот…
- Сколько ему лет? – поинтересовался я у Старикова.
- Моложе меня на три месяца.
- Н-да, - я ехидно прищурился. – Шура, а может тебе тоже жениться? Опыт по женской части накоплен солидный, вот и реализуешься по полной программе.
- Я еще не встретил предмет своего вожделения, - притворно вздохнул герой-любовник.
- Брось, у тебя столько этих предметов перебывало, что можно было выбрать.
- Язва ты, Сейдж, - буркнул Шурка и, зевнув, потянулся. – Ладно, посидели и будет. Мне уборку надо делать, так что посторонних попрошу на выход.
- Как скажешь, шеф, - я поднялся со стула. – Да, а как насчет продуктов к завтрашнему сабантую? У меня в холодильнике не разгуляешься.
- Что касаемо нектара, - Алекс выразительно щелкнул пальцами по выдающемуся вперед кадыку, - это я обеспечу. А уж остальное сообразите сами. В конце концов с виновника торжества спрос маленький.
- Ладно. Овощи на огороде имеются, картошка в подполе тоже найдется. Остается не так уж много для покупки. Чего-нибудь придумаем. Я пошел. Вечером увидимся.
- Ага, - кивнул Шура, выпроваживая меня за дверь.
“С каких это пор Стариков увлекается генеральными уборками”, - думал я, спускаясь по выщербленным ступеням с третьего этажа. Внизу громко хлопнула входная дверь подъезда и резво застучали вверх по лестнице острые каблучки. Я слегка прижался к перилам, пропуская миловидную длиноногую блондинку в коротком летнем платье с глубоким вырезом на выдающейся груди. Девушка скользнула по мне равнодушным взглядом и устремилась дальше. Я заметно сбавил шаг, подозревая нечто интересное. Так и есть. Стук каблучков стих в районе третьего этажа. Звонок. Открывается дверь.
- Здравствуй, киса, - долетел до меня глубокий девичий голос.
- Привет, Марго, - слышится в ответ знакомый стариковский баритон.
Дверь закрылась.
Я хмыкнул и вышел из полутемного подъезда навстречу яркому солнцу. Уборку он затеял, мерзавец. Знаем мы эти уборки!
Вечер.
Очередной пьянящий июльский вечер. Многократно наблюдая за тем, как солнце клонится к горизонту, я подметил одну интересную деталь: в июньских закатах присутствует легкость – уже не освежающе-дурманящая легкость мая, но еще и не тяжеловесная сумрачность августа. Нечто волшебное, неуловимо подростковое, если сравнивать состояния природы с переменами человеческого возраста. Август – это муж, умудренный предыдущим опытом, входящий в пору зрелости. А вот июль…
Июль – нечто особенное в череде летних дней. Июль – это мальчишник накануне свадьбы. Июль – это прощание с легкой влюбленностью перед встречей настоящей любви. Июль – время надежд, которые вскоре канут во тьму осенних сумерек и погрузятся в летаргию. Вот таким он был для меня. И не спорьте, не переубеждайте, ибо бесполезно. Ничего у вас не получится, потому что Я ЗНАЮ.
Итак, вечер. Все в сборе. Вечер, парк, фонарь, скамейка. В воздухе носится недосказанность, неопределенность, неизбежность. Мы все чего-то ждем. Чего? Что можно ожидать от этого, еще одного ненужного дня? Неизвестно. Мы просто ждем. И это прекрасно. В этом есть нечто волнующее, тревожащее душу, возбуждающее. Терпкое вино с долей игристости пьянит не в пример больше игристого с долей терпкости.
В голосе проскальзывает напряжение, в душе сквозит сомнение. Что-то не так. С кем? С ней, со мной, с нами? Что-то не так с этим вечером. Из еще одного он намерен превратиться в один. Один неповторимый. Стоит лишь захотеть и он станет таким. Стоит лишь захотеть.
Захотеть.
- Господа, не угодно ли вам прогуляться? – это Стариков.
- Почему бы и нет? – совершенно равнодушно произносит Димка.
- Я обращаюсь вовсе не к вам, многоуважаемый звездочет, - вполголоса поясняет Шура и, выжидающе глядя на меня, повторяет с нажимом: - Не угодно ли вам прогуляться?
Я смотрю на Элану.
- Идем?
- Если остальные не обидятся…
- Не обидятся, - поспешно заверяет Стариков, выразительно глядя на каждого. – Все будут только рады.
- Ну раз так…
Я беру девушку под руку и веду в густую темноту парковых аллей, в нескольких местах освещаемых бледным светом, льющимся с высоты фонарных столбов. Первый шаг, который всегда так трудно сделать. Но он необходим. И теперь уже неизбежен. Отступать некуда, да и не в моих правилах отступать.
Сейчас? Нет. Еще немного, самую малость. Она ждет, я знаю. Она ждет. Набираю побольше воздуха в легкие. Господи, как же это не просто!
Молчание. Молчание, которое больше, чем просто молчание. Молчание, плавно перетекающее в ожидание. Ну давай же, Сейдж. Вот сейчас…
- Знаешь, - вдруг произносит она, останавливаясь и сердце моментально замирает. – Я… я много думала и решила, что…
- Тс-ссс, - я прикладываю палец к губам. – Не надо. Девушка не должна говорить это первой, поскольку таким образом она автоматически наделяет мужчину ответственностью. А мужчины жутко не любят, когда кто-то посягает на их свободу. Поверь мне, как представителю сильного пола, мы можем только добровольно обременять себя подобными вещами. Инициатива должна исходить от тебя самого, в противном случае – это тяжкий груз.
- Надо же, - удивляется Элана. – Но ведь ты не знаешь, что я хочу сказать.
- Знаю. И сейчас первым произнесу это, - глоток воздуха, еще. – Элана! Я. Люблю. Тебя.
Молчание = напряженное ожидание.
- Ты не боишься? – наконец произносит она, глядя мне в глаза.
- Чего?
- Того, что я отвечу.
- Я боюсь только слова “нет”, - последнюю фразу я говорю шепотом.
- Глупый, я скажу “да”! Я люблю тебя, Сейдж.
Вот и все. Свершилось. Как странно! Три простых по форме и удивительно объемных по содержанию слова, известные издревле. От сотворения мира люди произносят эту фразу, заставляющую пережить гамму чувств и взглянуть на мир иначе. Всего лишь три слова…
Мы стояли, обнявшись, в недрах центральной аллеи старого парка, помнящего лучшие времена и сотни подобных признаний. Я долго не мог оторваться от этих ароматных губ, привыкая к их опьяняющему вкусу. Только разве можно привыкнуть к наслаждению вечностью?
Где-то высоко высоко, в кронах деревьев шумел ветер. А, может быть, он шумел гораздо выше – среди звезд, заставляя их раскрывать сонные веки и сиять из тьмы небес влажным блеском.
Слова сказаны. Но они лишь знаменуют начало. Чего? Новой жизни? Возмож-но. Точнее, просто жизни. Ибо, все, что было до сего дня – прелюдия, а вот теперь разворачивается основное действо.
Остановись, мгновенье, ты прекрасно! Я готов остаться здесь навсегда вместе с ней. Элана и я – вечный памятник любви, застывший тиши парковых деревьев.
Но вечность – редкий гость в нашем мире, а потому приходит пора возвращаться.
Мы не торопясь шагали по асфальтированной прямой, которая неминуемо выводила к светлому прямоугольнику перед зданием клуба. Впрочем, несмотря на иллюминацию, здесь стояла тишина. Никогда не думал, что человеку может быть настолько хорошо.
Ее теплая ладошка делает осторожную попытку выскользнуть из моей крепкой большой ладони.
- В чем дело? – удивленно поинтересовался я.
- Неудобно, ребята увидят.
- Пусть видят. Пусть все видят, какая ты у меня красавица и как сильно я люблю тебя.
- Скажешь тоже, - сконфуженно улыбнулась Элана, но ее рука по-прежнему осталась в моей.
“Клуб тореадоров” при нашем появлении дружно поднялся со скамейки, приветствуя громкими аплодисментами.
- Ну хватит, братцы. Что вы в самом деле? – проворчал я, но в глубине души бурлила гигантская волна неземного восторга.
- Ну что, можно вас поздравить? – загадочно улыбаясь, произнес Стариков.
- Смотря с чем, - осторожно ответил я.
- С удачным выяснением отношением, - прищурился Егор.
Я поглядел на Элану, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете, она кивнула и тогда мы дуэтом сказали:
- Можно!
Лица друзей расползлись в улыбках, после чего последовала серия объятий, пожеланий, поцелуев, похлопываний по плечу и много чего еще.
- Он – отличный парень! – объяснял Элане разгоряченный Димка.
Она молча улыбалась в ответ.
- Дай руку, Сейдж, - железное рукопожатие Влада.
- Будь счастлив, старичок, - отечески похлопал по спине Егор.
- Спасибо.
- Знаете, а я завидую этому шельмецу, - Алекс в своем амплуа.
- Я сам себе завидую, - довольно рассмеялся я.
Ах, июль – июль! Вот уж не думал, что ты приподнесешь скромному историку такой волшебный подарок. Этот день я обведу в календаре красным фломастером как лучший и самый знаменательный день в моей жизни. Ожидание сменилось реальностью происходящего, но реальность превзошла все ожидания.
Счастье. Вечернее июльское счастье ударило мне в голову и в этом порыве я подхватил Элану на руки, не обращая внимания на изумленные лица друзей, и мы долго кружились, смеясь от переполнявшего нас восторга, кружились в ритме пульсирующей Вселенной. Карие глаза напротив моих светились изнутри сказочным счастьем.
Как хорошо, любимая! Как хорошо, что ты есть, что можно вот так невзначай примкнуть к твоим губам, забывая про все на свете…
А потом мы сидели, обнявшись, на скамейке в окружении друзей. Стариков что-то вещал с серьезным видом. Я не слушал. Передо мной был ее профиль – ее нежный профиль, сотканный из лунного серебра.
- Ты не исчезнешь? – шепнул я в ушко Элане.
- В каком смысле?
- Как сон. Как яркий, чудесный, незабываемый сон, дарованный свыше. Скажи, не исчезнешь?
Она улыбнулась и провела ладонью по моей щеке.
- Не исчезну. Обещаю.
- Сейдж, - раздается в полумраке голос Алекса.
- Да?
- Ты предупредил свою очаровательную возлюбленную?
- Насчет?
- Насчет завтрашнего дня, - я почувствовал, что Стариков нахмурился, хотя в темноте его лицо выглядело заштрихованным пятном.
Элане я, разумеется, ничего не говорил, потому что мысли текли в совершенно ином направлении. Теперь предстояло выкручиваться из дурацкого положения, в которое я мог угодить.
- Знаешь, Шура, я подумал, что раз праздник этот перво-наперво твой лично, то неплохо бы тебе самому известить девушку.
- Вы о чем? – спросила Элана, по очереди разглядывая меня и Алекса.
- Это мы о том, что у меня завтра грядет День рождения, - сказал “тореадор – казанова”. – И я был бы счастлив созерцать вас, мадемуазель, на банкете в мою честь.
- Банкет! – фыркнул Димка. – Банальное застолье и не более.
- Я обязательно приду, - произнесла моя прелестная возлюбленная. – Только когда и куда?
- В три часа дня ко мне дачу, - ответил я. – Дорогу ребята покажут. Устраива-ет?
- Вполне. Но у меня нет даже намека на подарок.
- Не проблема. Подарок не обязателен. Правда, Стариков? – я взглянул на Шуру.
- Появление такой роскошной девушки на скромном празднике жизни – лучший подарок для любого мужчины.
- А помощь в приготовлении пиршества не требуется? – поинтересовалась Элана.
- По части кулинарии – это у нас Сейдж с Дим Димычем, - усмехнулся Влад. – Большие эксперты.
- Зря смеешься. Я вообще считаю, что умение готовить – это один из незаменимых атрибутов настоящего мужчины, - решительно заявил Димка. – Я прав, Сейдж?
- На все сто, дружище. Так что завтра мы вполне управимся в четыре руки, а остальных просьба не опаздывать к назначенному сроку. Кстати, Егор, не забудьте захватить Элану.
- О’кей, - откликнулся Горыныч.
- Господа, а не пора ли нам баиньки? – молвил «герой завтрашнего дня». – Время – первый час.
Все восприняли это как сигнал к действию, дружно поднялись с многострадальной скамьи для заседаний «Клуба тореадоров» и направились мимо пустого постамента, на котором ранее возвышался гипсовый вождь мирового пролетариата, к сквозным чугунным вратам, знаменующим парадный ход в парк. Возле этой ограды мы и расстались. Я двинулся провожать Элану, а ребята пошли в противоположную сторону. Не пройдя и пяти шагов, я вдруг кое-что вспомнил, и тихо сказал своей спутнице:
- Подожди-ка.
Обернувшись назад, вгляделся в чернильную муть июльской ночи. Голоса друзей доносились еще в пределах слышимости.
- Алекс! – позвал я.
- Да? – раздалось из тьмы.
- А как зовут ту девушку?
- Какую?
- С которой ты сегодня занимался уборкой. Она весьма ничего.
Вдали послышались ругательства и дружный хохот. Я остался вполне доволен произведенным эффектом и мы тронулись в дальнейший путь.
5
Разбудил меня, как ни странно, звук скрипнувшей калитки. Я выглянул в окно и увидел, как по бетонированной дорожке, проложенной между цветником и кустами черноплодной рябины, к дому направляется Димка. Беглый взгляд на часы подтвердил опасения: проспал. Черт возьми, уже половина двенадцатого! Вот это дрыхну. Я бросился открывать дверь, пытаясь на ходу впрыгнуть в штаны (без парашюта подобные вещи лучше не делать).
Димка, застывший на пороге, лучезарно улыбался. Судя по выражению его лица при моем появлении, видок у меня был еще тот.
- Как спалось? – осведомился астрофизик.
- Без задних лап. Ты чего встал? Проходи.
- Мерси.
Он проследовал внутрь, и пока снимал обувь в прихожей (если можно назвать прихожей узкий предбанник с вечно царящим там полумраком), я успел слетать в комнату и застелить кровать.
- Есть будешь? – крикнул я, переместившись в кухню.
- Спасибо, только что откушал.
- А как насчет чаю? – поинтересовался я, разбивая поочередно скорлупу у трех яиц и выплескивая содержимое на сдобренную маслом сковороду.
- Это можно, - Димка уже успел проявиться в кухне и теперь смирно восседал на табурете возле оконца, занавешанного прозрачным тюлем.
Заварочный чайник был отвратительно пуст. Я полез в буфет и достал оттуда плотно закупоренную жестяную банку, в которой, по идее, хранился чай. Внутренности банки нагло таращились на меня, издевательски демонстрируя чистое блестящее дно. Тихо выругавшись, я захлопнул злосчастную емкость и водворил на место. Пилить в магазин жутко не хотелось. По крайней мере, пока не хотелось. Оставался единственный выход.
- У тебя аллергии нет? – спросил я Димку.
- Нет, а что?
- Хочу заварить свежего из смородины. Не возражаешь?
- По-моему, это лучший вариант.
- Отлично. Тогда присмотри за моей глазуньей, а я быстренько сбегаю на огород.
Вскоре мы сидели за столом. Димка потягивал душистый чай с сахаром вприкуску, а я с аппетитом уплетал яичницу. Он что-то рассказывал о каком-то научном проекте, готовящемся у них в НИИ. Я делал вид, что внимательно слушаю, иногда кивал головой, но мысли были заняты вчерашним днем, а точнее – ночью.
После расставания с приятелями Элана и я еще долго бродили по спящим улочкам, пока не пришли на тот самый мост, на котором и состоялось наше удивительное знакомство. На поверхности речной глади отражалась бездонная чернота, усеянная мириадами звезд. А в короткие промежутки тишины, разбавлявшие пение цикад, как никогда остро ощущалась потребность в теплых губах и нежном взгляде, в стройном теле с нежнейшими руками и пронзительном аромате шелковистых каштановых локонов. Счастье – эта сказочная реальность – било через край. Во мне плескалось шальное вино юности, вкус которого, как казалось ранее, я успел забыть. Ан нет, не забыл! Жизнь бесконечно поражала своими чудесными сюрпризами…
- Ау, Сейдж, - позвал Димка. – Ты где?
- Что? Извини, должно быть, замечтался.
- Понимаю. Давай-ка приступим к подготовке торжественного приема по случаю дня рождения вселенского мерзопакостника. Не против?
- Нет. Я весь внимание.
Готовили мы без малого два с половиной часа. Димка взялся исполнить свое фирменное блюдо – мясо, запеченое по-домашнему. Я же, как убежденный вегетарианец, принялся строгать салат, чистить картошку, а из пресловутой смородины умудрился выжать некое подобие сиропа, плюс ко всему успел побриться и переодеться, освежив себя благоуханием парфюма.
Увидев меня при полном параде, Димка фыркнул.
- Наряжаться по случаю такого сомнительного торжества я бы не стал. Стариков этого не заслуживает.
- Чудак человек, причем здесь Стариков? – хмыкнул в свою очередь я. – Этот лоск наведен ради Эланы.
- Тогда порядок, - успокоился мой внимательный друг.
Старая гвардия явилась без пяти три, когда мы уже закончили сервировку стола и преспокойно разгадывали кроссворд двухлетней давности, найденный за печкой.
- Невеста у тебя, Сейдж, – просто обалдеть можно, - шепнул мне на ухо Владька.
- Это точно, - произнес я, глядя на Элану, которая стояла у порога и загадочно улыбалась.
Вокруг суетились ребята, вынимая из пакетов какие-то свертки и передавая их Димке, звучал командный голос Старикова, призывающий не забывать, какая сегодня знаменательная дата. Я не обращал внимания на всю эту суматоху, а просто стоял и смотрел на девушку, сошедшую со страниц моей мечты. Мне казалось, что я вижу ее впервые в жизни – настолько свежо было ощущение очарования, распространяемое вокруг этой драгоценной фигурки.
- Тебе нравится мое платье? – спросила Элана.
- Мне нравишься ты в этом платье, - тихо сказал я. – И в любом другом тоже.
Фея из сказки – юная и прелестная, снизошла до посещения дома, в котором я живу. Что еще надо для полноты счастья? Разве что превратить саму жизнь в сказку.
- Господа, не стойте столбами, - раздалось за спиной. – Мойте руки и – к столу.
Застольную речь вызвался произнести Егор.
- Все мы прекрасно знаем, по какому поводу собрались сегодня в гостеприимном доме нашего общего друга. Если кто запамятовал – напомню: сегодня День рождения Алекса-ибн-Старикова – великого и ужасного. Яви свой лик народу, Шура.
«Великий и ужасный» лениво приподнялся с места и церемонно раскланялся, не выпуская рюмки из рук.
- Собственно, много говорить я не приучен, - продолжал Егор. – Поэтому скажу просто: я от души поздравляю тебя, Александр. Желаю, как водится счастья во всех жизненных сферах, здоровья, что тоже немаловажно, большой и сильной любви, добра, терпения и сострадания к своим ближним.
- В первую очередь – к нам, - добавил Владька.
- А в качестве подарка от всего «Клуба тореадоров», - снова заговорил Егор, - позволь преподнести вот эту милую вещицу.
Он нагнулся и выудил откуда-то из-под стола большой прямоугольный сверток, перевязанный подарочной лентой. Затем протянул Алексу.
- Вскрыть можно? – поинтересовался Стариков.
- Нужно.
Шура развернул хрустящую упаковку, в недрах которой скрывался массивный фотоальбом в шикарном красном с золотом переплете – «под кожу».
- Спасибо, братцы. Я очень тронут.
- Ты будешь тронут еще больше, когда откроешь его, - сказал Влад. – Там внутри наша коллективная память о прожитых годах.
Больше половины альбома занимали фотографии периода нашего детства, отрочества и юности. Признаться, стоило немалых усилий, чтобы собрать разрозненные снимки, хранящиеся у каждого из «торрерос» в единый архив. И, надо сказать, затея со снимками оказалась весьма удачной, ибо что может быть дороже для человека, чем добрая память. Да и смотрелась эта коллекция очень даже прилично. Элана с интересом разглядывала фотографии из-за спины Старикова, который преобразился прямо на глазах. Вся спесь ушла неизвестно куда и теперь Алекс с увлечением комментировал изображения на снимках.
- Шура, а можно сделать тебе персональный подарок? – спросил Димка.
Я недоуменно переглянулся с Егором. Тот пожал плечами.
- Валяй, - молвил Стариков, с любопытством разглядывая астрофизика.
- Реприза, - с выражением объявил Димка, взгромоздившись на стул с ногами. – Сочинял полночи, чуть не умер.
Он скрестил руки на груди, принял чуть нахмуренный вид, словно озабоченный чем-то поэт, и неожиданно низким голосом произнес:
- «Баллада о Старикове». Исполняется впервые.
Мы еще раз переглянулись и приготовились слушать.
Опустела постель, и девчонкам пора разбегаться.
Затихает вдали перезвон каблучков милых дам.
Бедный Алекс не спит. Он устал и не хочет…
Пауза.
Димка посмотрел на Шуру и лукаво подмигнул.
Влад хихикнул, ожидая от него какой-то скабрезности.
Я уперся взглядом в стол, чтобы никто не заметил широкой улыбки на моем лице.
- …влюбляться, - закончил наконец астрофизик свою фразу.
Дружный вздох облегчения.
До свиданья, мадам. Трам-парам, пам-тарам, трам-пам-пам.
Димка поклонился и слез со стула.
Мы зааплодировали.
- Браво, маэстро, -сказал я. – Лучше не придумаешь.
- Спасибо, друг Димитрий, порадовал, - буркнул Шура. – Мне очень понравилось. Особенно последняя строка – чудо, как хороша.
В общем, праздник удался.
А потом шел дождь. Первый дождь в июле – в июле моих надежд и свершений. Мы сидели вдвоем на широких деревянных перилах крыльца, под металлическим козырьком крыши, и глядели, как падающая с небес вода гулко разбивается в брызги о твердь земную. В луже возле ступеней надувались водяные пузыри, скоропостижно лопающиеся на поверхности. Дождь смывал невидимую пыль, осевшую за полмесяца на все в округе, и заставлял мир переливаться новыми красками.
Я любил дождь. Всегда казалось, что он привносит на Землю нечто свое, неповторимое, мистическое. Это не просто вода, падающая из облаков. Это акт очищения мира. Вечный обряд матери-природы.
- Сейдж, -тихо позвала Элана, прижимаясь к моему плечу. – О чем ты думаешь?
- О тебе.
- А конкретнее?
- О нас с тобой. О том, какие мы счастливые. Сейчас.
- Мы всегда будем счастливыми. Правда? – большие карие глаза пытливо глядят на меня снизу вверх.
- Да, - улыбаюсь я. – Да. Мы всегда будем счастливыми.
Дождь.
Дождь.
Дождь.
Июльский дождь.
1999