Очерк был написан к 65-летию В.Высоцкого, но опубликован в региональном альманахе тогда, когда поэту исполнилось бы 66 лет. Потому дата не круглая, как принято. Но ведь главное - суть.
Вот и 66 Владимиру Семёновичу. И не хочется говорить «исполнилось бы», хотя это так. Ведь все годы, прошедшие со дня его смерти он не отсутствовал. Его образ всегда был и остаётся с нами. Но для каждого существует свой Высоцкий.
Известно, что Высоцкий не любил вопросов типа «что вы имели в виду в той или иной песне?» Он уважал мнение слушателя и даже радовался, когда его не совсем верно истолковывали. «…значит, в песне было что-то, на что даже я не обратил внимания», - объяснял свою позицию Владимир Семёнович. В 1973 году он написал песню «Я к вам пишу», в которой были такие строки: «Спасибо вам, мои корреспонденты, что вы неверно поняли меня!»
Впервые записи песен Владимира Высоцкого я услышал в 1970-ом году. Я тогда жил в Шадринске, учился в третьем классе, и было мне 10 лет. Друг нашей семьи Валерий Иванович Федотов, фронтовик, принёс на какое-то торжество к моим родителям популярный тогда ламповый магнитофон «Комета» с записями неизвестного мне исполнителя с необычным голосом. Магнитофон остался у нас. Валерий Иванович должен был забрать его через пару дней.
На следующий день утром, когда родители ушли на работу, мы с сестрой Леной долго пытались включить незнакомую нам технику. Щёлкали всеми клавишами, и вдруг из магнитофона раздалось: «…любим мы кабанье мясо в карбонате, обожаем кабанов в окороках». Мы не знали тогда, в годы всеобщего дефицита, что такое карбонат. Да это было и не суть важно. Главное, мы снова слышали голос, так привлекший вчера.
Вечером я спросил у отца, кто это поёт. Отец ответил, что это артист Владимир Высоцкий. Как я переживал тогда, что у нас нет своего магнитофона. В те времена далеко не каждый мог позволить себе приобрести столь дорогую и довольно редкую вещь. Только в 14 лет у меня появился электрофон «Юность», и я сразу же купил продававшуюся тогда свободно пластинку-миньон В.Высоцкого с песнями «Корабли», «Холода, холода», «Чёрное золото» и «Утренняя гимнастика». На конверте имелось цветное фото Высоцкого с гитарой в руках. Как ни странно, но именно таким я и представлял себе лицо исполнителя. Правда, в моём воображении В.Высоцкий был почему-то в рыжей ондатровой шапке. Наверное, это было связано с тем, что одна из первых песен, услышанных мной в исполнении Владимира Семёновича, была «Охота на кабанов», а в «ондатре» тогда ходили многие охотники, которых в наших краях немало.
Позднее, у приятеля я увидел пластинку с песнями «Кони привередливые», «Скалолазка», «Москва-Одесса», «Она была в Париже». А вот эту пластинку уже было не достать. Но меня выручила моя тётя – Божкова Эмилия Игоревна, в то время проживающая в Брянске. Там, ближе к центру, где и снабжение было лучше, она сумела купить нужную пластинку, выслала её мне. Я был на седьмом небе от счастья.
В школьные годы у меня и моего одноклассника Андрея имелись сомнения: тот ли Высоцкий поёт на пластинках, чьи записи «ходят» на кассетах. Записи были тогда не лучшего качества, и хрипел он на них сильнее. Кроме того, там встречались так называемые блатные песни. И даже мы в нашем возрасте понимали, что те песни не запишут на пластинки, а поэтому возможно, что и поёт их другой Высоцкий – однофамилец. В наших сомнениях, думаю, ничего удивительного не было: о творчестве Владимира Семёновича тогда не прочесть было ни строки. Если быть справедливым, то стоит сказать, что на конвертах к пластинкам печаталась скупая информация об артисте, но нигде не указывалось, что именно его многочисленные выступления записываются народом на кассеты. А окончательно мы убедились в том, что это тот самый Высоцкий, когда посмотрели кинофильм «Единственная», где актёр пел свою залихватскую песню «Погоня». Для меня «идентификация» Высоцкого закончилась, когда он появился на экране с гитарой в руках и запел с надрывом:
«Во хмелю слегка
Лесом правил я.
Не устал пока, -
Пел за здравие.
А умел я петь
Песни вздорные:
"Как любил я вас
"Очи чёрные"».
И в фильме артист хрипел сильнее, чем на пластинках. Скорее всего, цензура запрещала Высоцкому показывать всю мощь его голоса при записях на фирме «Мелодия».
Помню, что критика называла персонажа Высоцкого из к/ф «Единственная» – Бориса Ильича – негодяем, мерзавцем и другими нелицеприятными словами. Мне же он показался самым интересным в картине, а то, что он поцеловал героиню Елены Прокловой… Что же, по этой причине его считать подлецом? С этим я не мог согласиться тогда. А сейчас понимаю: таков уж был Высоцкий, что и в отрицательной роли казался симпатичным, и «переиграть» его коллегам по актёрскому цеху было непросто. Тому имеется ещё один яркий пример – роль Жеглова в фильме «Место встречи изменить нельзя». Помню, что один из авторов сценария А. Вайнер в каком-то интервью рассказывал, что образ Жеглова задумывался как отрицательный в противовес «правильному» Шарапову. И исключительно благодаря обаянию Владимира Семёновича зритель всем сердцем полюбил именно резкого, а порой и жёсткого Глеба Жеглова, который и стал центральной фигурой в картине вопреки задумке авторов.
В 1979-ом году я призвался в Советскую Армию. С начала 1980-го года служил в Афганистане. Хорошо помню, что на территории части практически ежедневно крутились записи Высоцкого через усилитель. Стояли мы рядом с окраиной Кабула и в ближних кварталах города, думаю, отчётливо был слышен голос Владимира Семёновича. Не забыть, как из динамика неслось: «Какая валюта у вас? – говорят…», а мы с другом Виталькой продолжали в несколько переделанном виде: «Не бойсь, - говорю - не афга-а-ни…». (Афгани – денежная единица ДРА, а нам жалованье выдавали чеками «Внешпосылторга». Так что не имелись у нас афгани-то.)
В Афганистане повсюду звучали популярные у местного населения индийские напевы из фильмов, режущие слух нашему человеку. А песни Высоцкого являлись для нас голосом далёкой Родины. За рубежом СССР нами уже по-иному воспринимались знакомые песни «Сыновья уходят в бой», «Он не вернулся из боя», «Песня о звёздах» («Мне этот бой не забыть нипочём – Смертью пропитан воздух, – А с небосклона бесшумным дождём Падали звёзды»). Казалось, эти песни написаны о нас. Сам я при случае пел под гитару «Штрафные батальоны» Высоцкого. Эта песня мне нравилась с детства. И ребята любили её слушать. Возможно, оттого, что гауптвахта в нашей дивизии была, не дай бог никому…
Запомнилась мне ещё одна запись Владимира Семёновича, привезённая нашим прапорщиком Зыковым из отпуска. Это был концерт Высоцкого перед студенческой аудиторией (позже торговцы кассетами обозначали его как концерт в МГУ; после написания этой статьи мне удалось выяснить, что это был концерт в МИНХ им. Г.В. Плеханова, в 1980 г.).. Там Высоцкий говорил, отвечая на записки с просьбами спеть ту или иную песню, что не хотел бы отдавать предпочтение кому-либо из слушателей, выполняя его просьбу, дабы не обидеть других («Я, поэтому всем, независимо от стипендии, у кого повышенная, у кого какая… чтоб досталось по куску»). Меня поражало не только исполнение Высоцкого на том концерте – это всегда хорошо – но ещё запомнилась необыкновенная реакция зала на песни и шутки по ходу выступления. К сожалению, я не встречал этого концерта на изданных дисках Высоцкого.
Недавно мне удалось приобрести знаменитый, так называемый «канадский» диск Высоцкого, записанный в Монреале в 1976 г. Он вышел в России лишь в 2002 г. под названием «Разбойничья песня». На этом диске записаны известные песни Высоцкого, в том числе и «Охота на волков», «Купола», «Кони привередливые», «Тот, который не стрелял», «Спасите наши души» и др. Не знаю, кто делал музыкальные аранжировки для записи того диска, но знакомые песни там звучат по-иному.
В июле 1980 и до Афганистана докатилась весть о смерти любимого исполнителя. Пожалуй, банально или даже пошло было бы говорить, что мы ощутили потерю боевого товарища и т. п. Одно скажу: на душе было прескверно, не хотелось верить в эту смерть…
А Высоцкий продолжал петь для нас уже под Баграмом, куда передислоцировалась наша часть. Его голос по-прежнему доносился каждое утро из динамика-«колокольчика», установленного над одним из автомобилей с будкой.
Владимир Высоцкий не успел написать об Афганистане. Из воспоминаний Марины Влади знаю, что он очень переживал эти события. Уверен – ещё немного времени и мы бы услышали его песни, посвящённые этой странице нашей истории. И, конечно, Высоцкий побывал бы в ДРА с концертами перед военнослужащими. Не получилось…
Через 10 лет после смерти Высоцкого я, памятуя о том, как мы узнали о смерти поэта в далёкой стране, написал стихотворение. Понимая несовершенство своих стихов и, возможно, некоторую их пафосность, всё же приведу их, чтобы передать чувства, которые испытал в далёком 1980-ом году на чужбине:
«Афганистан, июль, жара…
«Тюлпаном чёрным» весть приходит,
Что двадцать пятого, вчера,
Не стало на земле ВОЛОДИ.
В жестокой схватке он погиб,
И тело в землю опустили.
В России вновь Поэт убит,
Давно уж вороны кружили.
Хула сменяется хвалой,
В граните, бронзе он поднялся.
Поэт не каменный – живой –
И в песнях, и в стихах остался.
В тот давний год так тяжело
Все эту смерть переживали.
И голос, слушая его,
Мы постепенно прозревали».
2004 г.
(Опубликовано в альманахе "Тобол" в 2004-ом году. Немного ранее прозвучало в передаче станции "Русское радио-2" - "Время Высоцкого".)