28 ноября.
Игла провёл в пещере три дня. Я была возле него и несколько раз на день проверяла и укрепляла защиту входа.
Мы почти не разговаривали. Первые сутки он пролежал, как мёртвый, не двигаясь и не открывая глаз. К концу второго дня, растирая его тело растворённым светом, я почувствовала, что демон пришёл в себя и смотрит на меня. Глаза у него мерцали.
В пещере было не совсем темно, потому что от моего белого платья исходило бледное свечение. В полумраке Игла казался очень смуглым, но свет, впитывавшийся в его кожу, окружал его тело прозрачной фосфоресцирующей дымкой.
После очищения фигура Иглы стала безупречно красивой, как у древнегреческого юноши-атлета. Я любовалась им, как любуются прекрасным произведением искусства. Искушение было велико, и я поддалась ему: наклонилась и поцеловала Иглу в губы. Он не выказал ни малейшего недовольства. Я приподняла его за плечи, запрокинула ему голову, покрыла его шею жадными поцелуями. Ни к одному земному мужчине меня не влекло с такой силой, как к этому удивительному созданию.
Игла не сопротивлялся, но и не отвечал на мои ласки. Они не могли возбудить его – существо, чуждое всяким проявлениям чувственности. Его тело не было предназначено для любви. Создавая себе эту восхитительную человеческую оболочку, бесстрастный демон предусмотрел всё, кроме одного – возможности наслаждаться близостью другого существа. На его теле не было эрогенных зон. То, что я проделывала с ним, было для него ново и непонятно. Он недоумевал – чего ради я вдруг принялась терзать его таким странным образом?
- Что ты делаешь со мной? – спросил он, нетерпеливо шевельнув кончиком крыла.
- Целую тебя.
- Зачем?
- Чтобы доставить удовольствие тебе и себе. Так делают люди, которые любят друг друга. Разве ты не знал?
Игла улыбнулся с некоторым высокомерием.
- Видел, видел в чистилище ваши глупые развлечения, но никогда бы не подумал, что мне придётся в них участвовать.
- Тебе неприятно?
- Почему же? Ты меня любишь. Я хотел, чтобы меня любили.
Я легла рядом с ним и положила его голову себе на грудь.
- Ты не чувствуешь различия между нами? – спросил он.
- Нет, не чувствую.
Я действительно ощущала его не как демона, а как человека. Он довольно усмехнулся.
- Значит, различия нет.
На третий день наше укрытие обнаружили. Неподалёку от пещеры появилась тёмная человекоподобная тварь. В руках она держала примитивное устройство, вроде биолокационной рамки, и явно что-то искала. Я послала луч из «третьего глаза» и сожгла тварь вместе с её техническим приспособлением. То, что существо оказалось обыкновенной мыслеформой – служителем какой-то демонической сущности, ничуть не успокоило меня. Хозяин этой твари, конечно же, находился где-то поблизости, и мне едва ли удалось бы справиться с ним так же легко, как с его слугой.
Я обратилась к Лиловому Будде с просьбой временно взять Иглу в Храм Милосердия и получила согласие.
Комната в Храме, где поселили моего демона, находилась рядом с комнатой Мирослава и, в общем, была похожа на неё. Здесь так же у противоположной от окна стены стояла низкая кровать без спинок. В углу помещались длинный массивный стол и кресло. Описать обстановку более подробно я не в состоянии, так как детали её постоянно менялись, выполняя прихоти тех, кто появлялся в комнате. Когда к Игле заходила я, возле стола возникало ещё одно кресло.
Я сделала для Иглы удобную мягкую постель. Он лежал тихо и смирно, как послушный мальчик, который очень боится рассердить строгую мать.
В первый вечер после нашего переселения в Храм в комнату заглянул Мирослав. Я давно не виделась с ним и обрадовалась ему. Он кинулся ко мне, волоча за собой непомерно большие и какие-то пуховые крылья. Вид у них был презабавный. Я рассмеялась, но Мирослав нисколько не смутился. Он просиял, как солнышко, и нежно обнял меня. Мы уселись на кровать рядом с Иглой и долго болтали о разной чепухе, как вдруг одновременно почувствовали на себе чей-то тяжёлый взгляд.
Я подняла глаза, и мне стало страшно. Припав к стеклу тёмным, как у мулата, лицом, в окно заглядывало громадное косматое чудовище. Конечно, я помнила, что окна и двери в Храме укреплены магическими символами, но вид у демона был такой ужасный, что я невольно усомнилась в неприступности нашего убежища.
Мирослав начал читать молитву. Я очертила жезлом Иглы тройной круг, внутри которого оказалась почти вся комната.
- Он пришёл за мной, – сказал Игла, увидев демона. – Старые друзья не оставляют меня в покое. Не бойтесь, он не сможет ворваться в Храм.
В самом деле, постояв перед окном и поцарапавшись в непроницаемое стекло, демон удалился. Мы были не на шутку напуганы его визитом и после его ухода принялись тщательно укреплять защиту комнаты. Но в этот вечер никто из «старых друзей» Иглы больше не пожаловал к нам.
30 ноября.
- Ну, как дела у Иглы? – спросил Сергей.
Я поделилась с ним своим беспокойством. Вчера, незадолго до полуночи, мой демон начал умолять меня дать ему поесть. Выглядел он просто ужасно. Он дошёл до последней стадии изнеможения. Я хотела дать ему фруктов, но он с отвращением покачал головой. Надрезав себе руку, я влила ему в рот несколько капель своей крови.
- Не надо было делать этого, дочка, – сказал Игла.
Облик его сразу же изменился. Всё тело покрылось густой серой шерстью, во рту выросли звериные клыки, глаза налились алым пламенем. Я расстроилась, увидев, каким он стал омерзительным, но постаралась утешить его. Что бы с ним ни произошло, я всё равно никогда не перестану его любить.
Сергей, по своему обыкновению, грубо выругал меня. На этот раз я не обиделась, так как сочла критику справедливой.
- Выкачай у него из сердца свою кровь! – приказал астральный воин.
Действительно, как это мне самой не пришло в голову?
Я взяла сердце Иглы на ладонь (хорошо, что в нефизических мирах это возможно!) и, осторожно сжав, выдавила каплю крови, затем ещё одну. Перебросила энергию своего сердечного чакрама в кисти рук. Они засветились неярким голубовато-белым светом. Сердце Иглы, окутанное призрачно мерцающим облаком, затрепетало, и такая нежность хлынула от него к моему сердцу! Неправда, что демоны не способны на любовь. В тот миг я почувствовала, что никто на Земле не полюбит меня так, как может полюбить он, если я заслужу это величайшее счастье.
Удивительная перемена произошла с Иглой. Вместо мерзкого чудища передо мной, раскинув лебединые крылья, лежал ангел в белой одежде. Хрупкое, восхитительное создание с тонким бледным лицом, с пушистыми светлыми волосами почти до пояса, с глубокими синими глазами под тёмными дугами бровей, форма которых говорила о строгости и сдержанной надменности существа, занимающего высокое положение и привыкшего к власти.
Я смотрела на него и не верила в то, что вижу. Это был мой таинственный потусторонний возлюбленный, белокурый красавец, герой моих детских фантазий, не встреченный мной на земле, но так неожиданно обретённый в мире ином.
Я тот, которому внимала
Ты в полуночной тишине,
Чья мысль душе твоей шептала,
Чью грусть ты смутно отгадала,
Чей образ видела во сне.
Боже мой, кто бы мог подумать, что такое возможно не только в романтических поэмах!
Я внезапно поняла, чего именно не хватало в моём неоконченном романе. Света, пролившегося в мою жизнь вместе с волшебным преображением Иглы – развенчанного бога, возвратившегося на небеса.
- Да, Игла стал очень светлым, – подтвердила Марина. – У него синие глаза и белокурые волосы.
Я опомнилась лишь тогда, когда нежная рука изумительной красоты легонько сжала мою руку.
- Я нравлюсь тебе таким? – поинтересовался Игла с улыбкой, которая ясно дала мне понять, что его ангельский облик – только видимость.
1 декабря.
До чего же он красив! Мне хочется возиться с ним, как с любимой куклой – наряжать в роскошные одежды, расчёсывать его золотистые волосы. Из перламутрового инопланетного металла я сделала ему перстень с продолговатым розовым камнем, окружённым четырьмя серебристыми каплями.
Игла дремал. Я надела перстень на его безымянный палец и полюбовалась своей работой.
Моя живая кукла проснулась.
- Что ты там нацепила на меня? – спросил Игла.
Я приподняла его руку и показала ему перстень. Ангел удивлённо вскинул брови.
- Спасибо, дочка, это очень красивый подарок.
Так мы обменялись кольцами. Я давно поняла, что волшебная сила, заключённая в перстне, который Игла в спешке надел мне на руку перед бегством из стана Сил Тьмы, была мне не нужна. Синий камень не обогатил меня новыми знаниями, не подарил мне новых возможностей. Но наши души он соединил неразрывной связью.
Меня немного огорчало то, что, кроме Мирослава, никто из учеников Иоанна не заходил к Игле. Могли бы заглянуть хотя бы из вежливости. Неужели этот злосчастный беглец из чистилища так опасен?
2 декабря.
Придя к Игле, увидела необыкновенную картину. Мой демон присутствовал в комнате, так сказать, в двух лицах. Один его фантом – ангел – лежал на кровати. Другой – мужчина лет 40, смуглый, черноволосый, облачённый в белую сутану, сидел за столом, и что-то ел из глубокой фарфоровой тарелки. Перед ним стояли две свечи, высокий бокал прозрачного стекла и букет роз в изящной вазе.
- Тебе идёт эта сутана, – сказала я.
Ангел поманил меня к себе. Я села рядом с ним на постель. Он взял меня за руку.
- Что там делает Сергей? – вкрадчиво полюбопытствовал он.
В физическом мире мы с Мариной в это время пили кофе в комнате Сергея. Хозяин комнаты медитировал под магнитофон. Марина беседовала со своим Учителем. Я сказала Сергею, что Игла интересуется им.
- Ну, как он там поживает? – спросил астральный воин. – Очистился хоть немного?
Я рассказала о том, что увидела в комнате Иглы.
- Спроси у него, что такое эти два фантома. Почему они разные?
- Это не фантомы, – ответил демон, – а две из трёх моих ипостасей: отец и сын.
- Третья ипостась – женская? – спросила я, заметив проступившие в воздухе черты сказочной красавицы с глазами, как ночное море, на поверхности которого трепещет лунный отблеск.
- Моё женственное «Я», – сказал Игла, и прекрасная дама появилась в комнате, словно прошла сквозь невидимую стену. Высокая, тонкая, с густыми чёрными локонами, она напоминала таинственных богинь с картин Джуны Давиташвили. На ней был удивительный наряд – короткое облегающее чёрное платье с длинным чехлом из прозрачной ткани того же цвета и чёрные лакированные туфли на громадных каблуках.
У Сергея блеснули глаза, когда я с восхищением описала ему женскую ипостась моего демона. Мысленно я называла её «леди».
- Она здесь? Пусть сядет ко мне на колени!
Видел бы он, с каким дьявольским презрением усмехнулся сын – светловолосый ангел!
Красавица забралась на колени к слепому воину, нежными руками в сверкающих кольцах обвила его шею, состроила капризную гримасу, щёлкнула его по носу, дёрнула за ухо и звонко чмокнула в лоб. Сын корчился от беззвучного смеха, наблюдая за ними. Демон-отец с глазами, похожими на тёмные провалы, неподвижно сидел за столом, не вмешиваясь в детские шалости «супруги».
Сергей, довольный тем, что «леди» без ложной скромности уступила его просьбе, не подозревал о том, какие штучки она проделывает с его двойником в Храме, и дал Марине распоряжение выяснить у своего Учителя, что такое «ипостась».
Демонические ипостаси Иглы оказались просто формой распределения энергий. Отец – активное мужское начало, мать – пассивное женское, сын – производное от их слияния и, как я поняла, является созданием бесполым. Он наиболее интеллектуальная и совершенная часть личности Иглы, проявившаяся особенно ярко после очищения.
Мой демон от души веселился, слушая, как мы обсуждаем его сущность, пытаясь проникнуть в её тайны. Часов в одиннадцать вечера, когда мы собрались расходиться, Игла предложил нам распределить между собой на ночь три его образа и познать их суть в более близком общении.
- Мне нужны нежность и любовь, – сказал он. – Настоящая человеческая любовь и тепло ваших сердец. Помогите мне научиться любить.
Сергей оставил у себя даму, Марина взяла светловолосого сына, а мне достался отец.
- Ну, вот, доченька, – улыбнулся Игла, когда мы с ним устроились в одной из комнат Храма на низком деревянном ложе. – Теперь ты можешь делать со мной всё, что подскажет тебе фантазия. Мне будет приятно, мои силы восстановятся быстрее.
3 декабря.
Как хорошо не работать! Третий день я в отпуске. В ночь на первое декабря выпал небольшой снег. К сегодняшнему утру он почти растаял. День солнечный. Во дворе, прямо под нашими окнами, какие-то парни играют в снежки. Я вышла из дому, с опаской оглядываясь на них. Тающий снег смешался с грязью, и мне вовсе не хотелось, чтобы чей-нибудь снежок оставил след на моём чёрном пальто.
Благополучно миновав увлечённых игрой парней, я отправилась на почту, получила зарплату за ноябрь и отпускные. Купила небольшой трюфельный торт. Это наша семейная традиция. Тот, кто получает зарплату, покупает в этот день торт или пирожные.
Я вернулась домой в радужном настроении. Родители пришли с работы раньше, чем обычно. Мы с бабушкой вскипятили чай, накрыли стол. Вчетвером выпили чаю с тортом, поговорили. Нам редко приходится собираться за столом вот так, всем вместе. С работы мы приходим в разное время.
Когда стемнело, явились Сергей с Мариной и сразу испортили мне настроение.
- Мы идём к Сергею, – сказала Марина. – Зашли за тобой. Если хочешь, пойдём с нами.
Мне ужасно не хотелось тащиться по холоду и слякоти пешком в такую даль, но я пересилила лень. Мне было интересно узнать, как провели ночь с Иглой мои друзья. По дороге я спросила их об этом.
- Очень плохо! – рявкнул Сергей. – Игла сделал мне порчу. Утром у меня болела спина, я не мог разогнуться. Вот, сейчас, пока мы шли к тебе, Марина лечила меня. Передай своему Игле, что такие нежности мне противопоказаны!
Марина пережила неприятное приключение. Она не была настроена ублажать Иглу. Он почувствовал её неприязнь и, видимо, рассердился. Ложась поздно вечером рядом с ней в Храме, демон-сын одарил её такой сатанинской улыбкой, что она испугалась и сердито прикрикнула на него. Он присмирел, лёг, отвернулся к стене и до утра не напоминал о своём присутствии.
Только мне эта ночь подарила настоящее блаженство. Суровый демон-отец оказался удивительно нежным. Он запомнил мои ласки и талантливо применил приобретённый опыт.
- Тебе одной я и нужен, – сказал мне Игла утром.
Я немного обиделась за него на Марину и Сергея, но в то же время осталась довольна тем, что у меня не появилось соперников. Конечно, глупо было бы ревновать того, кто способен находиться одновременно во многих местах, со многими людьми, но мой чисто земной эгоизм требовал, чтобы Игла принадлежал только мне.
Меня беспокоила одна вещь. В один из трёх дней, когда Игла оберегал меня на земле, он вдруг заговорил со мной о Мирославе и Конраде. Для меня это было неожиданно и очень неприятно. Я хотела уйти от этого разговора, но Игла не позволил.
- Твой Мирослав – порядочная дрянь, – заявил он. – Удивительно, что ты сама не видишь, насколько он мелок и ничтожен. Он нагло влез между тобой и Конрадом, поссорил вас. Тот, другой, оказался слишком гордым, чтобы стерпеть унижения, которым ты подвергла его за несколько неприятных слов, сказанных сгоряча. Ты возненавидела его, даже не потрудившись разобраться в том, почему он был груб и язвителен с тобой. Да ведь он просто ревновал тебя к Мирославу! Не в пример твоему приятелю, Конрад не будет выпрашивать любовь, утирая слёзы подолом твоего платья. Ты этого не поняла, и он ушёл. Ты обвиняешь его в измене, но он поступил как благородный человек. Он оставил тебя с тем, кого ты предпочла.
Я с изумлением слушала эти упрёки глубоко обиженного существа, испытывая неодолимое желание обнять его, утешить, объяснить ему, как глупа и смешна его ревность. Ревность отвергнутого ангела.
- Если бы он по-настоящему любил меня, то был бы настойчивее, – сказала я, сдерживая улыбку. – Прости мне мою недогадливость, но если бы я знала, кто приходил ко мне в образе Конрада, то уж поверь, была бы с ним ласковее. Зачем ты морочил мне голову? Ты хотел, чтобы я принадлежала только тебе, а я не могла оставить Мирослава: без меня он ничего бы не достиг.
Игла хмыкнул и презрительно поморщился.
- И ты всё ещё любишь его, хотя сознаёшь, что без твоей помощи он пропал бы? Не беспокойся, нашлись бы другие спасители, которые притащили бы его к Свету за шиворот. Этот жалкий проходимец обманул тебя. Он присвоил чужой образ и чужие заслуги, чтобы добиться твоего расположения. В земной жизни его звали не Мирославом, а Кристианом.
- Ну и что? – удивилась я. – Не всё ли равно, как его звали триста лет назад? Или ты хочешь сказать, что он просто выдумал всю эту историю о себе и своей любовнице – дочери колдуна?
- Нет, не выдумал, но в твоём романе имя «Мирослав» носил другой человек. Кристиан – бездарный маг, но ему известна власть имён. Присвоив себе имя и образ Мирослава, он приобрёл в твоих глазах качества этого персонажа, которыми в действительности не обладает. Он обманывает тебя, поверь мне, ты думаешь о нём лучше, чем он того заслуживает, но когда-нибудь ты поймёшь это и не простишь ему своего разочарования.
- А ты не обманывал меня, присваивая имя и образ Конрада, моей собственной инкарнации? – недовольно возразила я. – Мирослав предан мне. Он не ушёл от меня, хотя мог бы. Ушёл Конрад, и я забыла о нём. Я пыталась найти его тогда, сразу после его ухода, но не смогла. Ты знаешь, где он?
- У меня в чистилище. Ты хотела бы увидеться с ним?
- Да.
В ту же ночь мне приснился Конрад. Я участвовала в одной из его морских экспедиций.
В чистилище он выглядит лет на тридцать, но мне кажется, что в год своей гибели он был намного старше, чем я сейчас.
Вероятно, в своё время он считался красавцем. У него великолепная фигура с тонкой талией и широкими плечами, крупные, резкие черты, волнистые волосы цвета светлой меди, синие глаза, почти такие же яркие и живые, как у Иглы, на которого он удивительно похож.
Я кокетничала с Конрадом, прекрасно сознавая, насколько это нелепо. Как-никак, мы с ним одно и то же существо в двух лицах. Временами наши тела и сознания сливались, я исчезала, растворяясь в Конраде, и начинала видеть окружающее его глазами. Невозможно передать удовольствие, которое мы оба испытывали при этом мистическом единении.
- Не уходи, – шептал он. – Останься со мной.
Он обращался к самому себе. Я была частью его духа, его призрачной плоти.
Смутно припоминаю, что мы высаживались на каком-то пустынном скалистом острове, чтобы спрятать в пещере высоко в горах древнюю бесценную реликвию. Этот таинственный предмет являлся высочайшим духовным символом, и мы совершали кощунство, скрывая его от людей.
Расспрашивать Иглу о значении своего сна я не стала.
О Конраде я думала, шагая рядом с Сергеем и Мариной, беседовавшими о Тибетской «Книге Мёртвых». Герой моего романа, моё второе «я», жил где-то, в недосягаемом для меня мире. Он знал и любил Иглу там, и был его верным слугой. Мне не давала покоя мысль о сокровище, которое он прятал. Не в этом ли заключалась его последняя земная служба своему покровителю, последнее, самое дерзкое злодеяние пирата, посягнувшего на святыню?
К семи вечера мы добрались до дома Сергея. Сварили кофе. Марина обратилась к Учителям и ангелам, прося их освятить нашу пищу и принять участие в символической трапезе.
Трое Учителей собрались за столом в комнате Иглы, в Храме. Демон-отец, уже не в белой сутане, а в своём обычном чёрном костюме и широкополой мушкетёрской шляпе с чёрным плюмажем сидел на подоконнике, скрестив руки на груди.
- Последнее злодеяние пирата? – с горькой иронией повторил Игла мою недавнюю мысль. – Да знаешь ли ты, кем он был, кто ты теперь?! В каждом из твоих воплощений отразилась его жизнь, жизнь моего воина. На его магическую силу, на его любовь и верность я опирался, вмешиваясь в твою судьбу, меняя свою. Посмотри на меня и на себя, моя духовная дочь, и не умаляй своих заслуг.
Леди не было. Демон-сын расхаживал по комнате, кокетливо поглядывая на моего ментального двойника, и улыбался ему с сатанинским лукавством. Проходя мимо меня в очередной раз, он сощурился и украдкой показал мне перстень, который я для него сделала. Меня порадовало то, что он сохранил мой подарок, и мне захотелось сделать для него ещё что-нибудь красивое, что подчеркнуло бы его собственную красоту, лёгкость и грациозность. Я взглянула на его босые ноги и ясно представила их обутыми в белые изящные полусапожки на высоких каблуках.
- Хорошо, мне это нравится, – сказал он, – но доведи до конца свою работу.
Действительно, предмет, созданный мгновенным усилием воли и воображения, никогда не бывает долговечным и быстро тает. Я закрепила мыслеформу полусапожек, придала ей прочность и осязаемость.
Учителя с интересом следили за моей работой. Дело в том, что создать что-либо в Тонком мире гораздо сложнее, чем принято считать. Те, кто полагают, что достаточно подумать о чём-либо, и вот, оно уже возникло перед тобой, ошибаются. Мысль проявляется в виде лёгкого облака, поднимающегося над головой своего создателя. Мне приходилось наблюдать такие невидимые физическим зрением «облака» в больших аудиториях во время лекций и занятий. Голову лектора окружает светящийся ореол, а над сидящими в зале колеблется мерцающая дымка, в которой иногда становятся видны нечёткие изображения фигур и предметов. Образы медленно движутся, меняют очертания, распадаются и снова возникают. Чаще всего они бывают плоскими. Чтобы сделать такой образ устойчивым и объёмным, приходится затрачивать немало сил, а затем периодически подпитывать его энергией, иначе через некоторое время он распадётся.
Я украсила голенища полусапожек плетёными шнурами с кисточками на концах. Моё произведение пришлось по вкусу тому, для кого я старалась. Он прошёлся по комнате элегантной походкой манекенщицы, демонстрирующей модельную обувь.
- Сделай и мне что-нибудь на память, – попросил Белый Будда.
Я поняла, что он хочет ещё раз посмотреть, как я закрепляю мыслеформу и выписываю её детали. Это очень удивило меня. Его вниманием я не избалована. Я сделала для него продолговатый прозрачный кулон, похожий на осколок льда, и повесила на золотую цепочку.
Будде Храма Милосердия, в благодарность за то, что он приютил Мирослава и Иглу, подарила розу из лилового хрусталя, усыпанную сверкающими росинками.
Учителю Сергея преподнесла хрустальный парусный кораблик.
В это время в комнате появился Мирослав. Мне показалось, что за ночь его нелепые крылья отросли ещё больше. Они определённо напоминали пуховое одеяло.
- Ну, что это за крылья! – проворчал Игла – демон-отец. – Разве на таких крыльях куда-нибудь улетишь?
В руке демона-сына блеснул невесть, откуда взявшийся нож. Мы и ахнуть не успели, как белокурый красавчик оказался за спиной Мирослава и одним ударом отсёк ему крылья у самого основания. Два огромных пушистых крыла упали на пол и мгновенно растаяли. Демон сделал едва заметное движение рукой, и за спиной Мирослава возникли новые крылья, узкие, изогнутые, как у чайки.
Ошалевший от боли Мирка смотрел на меня широко открытыми глазами. На его лице был написан ужас. Демон-сын рассмеялся и хлопнул его ладонью между лопаток.
- Всё, недотёпа, можешь идти и хвастаться перед друзьями новыми крылышками.
Я взяла Мирослава за плечи и поцеловала.
- Они очень красивые, Мирка. Не огорчайся.
- Правда?
Мирослав жалобно заглянул мне в глаза. Я рассердилась на Иглу. За что он невзлюбил этого беднягу? Мирка добрый, ласковый, преданный. Он остался со мной, когда я была одинока, помогал мне, как мог. Неужели теперь я должна оттолкнуть его ради того, кто гордо покинул меня именно тогда, когда стал мне дорог? Нет, с Мирославом я не расстанусь.
В тот же вечер, но немного позже, разговаривая с ним, я узнала любопытную новость. Оказывается, Учителя предложили Игле вести уроки в школе ангелов, и уже второй день он с успехом выполняет обязанности преподавателя. Мирослав считает его жестоким и боится, как огня.
- Чему же Игла может научить вас? – удивилась я.
- Он рассказывает нам о других мирах, – сказал Мирослав, боязливо оглянувшись на Иглу, который в это время разговаривал с Белым Буддой. – Ох, Нелька, он меня ненавидит! Слышала бы ты, как он насмехается надо мной при всех!
- Но за что? Неужели, из-за меня?
Мирослав опустил голову.
4 декабря.
Что за ужасное зрелище представилось мне, когда я заглянула в комнату, где обычно занимаются младшие ангелы!
Мирослав стоял на коленях, а Игла с перекошенным от ярости лицом держал его за ухо. Ангелята столпились у стены, со страхом наблюдая за экзекуцией.
Увидев меня, Игла отпустил Мирку и брезгливо встряхнул кистями рук.
- Этот лентяй ничего не желает делать!
Я не стала ругаться с Иглой при учениках, но по окончании занятий, когда он возвратился к себе, отчитала его так же, как он сам недавно отчитывал меня за болтливую подружку Марины. Удивительно, мой гнев произвёл на него впечатление. Игла начал ластиться ко мне, ища примирения. Я приказала ему извиниться перед Мирославом, и он покорно выполнил моё требование. Значит, он всё-таки дорожит моей любовью? Вот чудеса!
***
Едва оправившийся от болезни Игла худ, как щепка. На нём странная облегающая одежда, вроде чёрного трико, зрительно увеличивающая его фантастическую худобу. В сравнении с тонкой изящной фигурой чёрные блестящие крылья, изогнутые, как у стрижа, кажутся громадными. Зная, что они мне очень нравятся, он медленно разворачивает одно крыло, потом другое, искоса посматривая на меня с невинной хитрецой: как я отреагирую на это явное кокетство? Сейчас он блондин. Ещё одна попытка подольститься ко мне. Уж ему-то известно моё пристрастие к светлым волосам!
Я сурова и неприступна. Я всё ещё сержусь на него за Мирослава. Но ангел есть ангел, даже если он – падший. Стремление к нежности и ласке неистребимо в его натуре. Игла так страстно хочет, чтобы его простили, что я не выдерживаю, подхожу и сажусь рядом. В его руке появляется соблазнительное пирожное с горкой белого крема. Я не успеваю уследить, когда и как сладкий кусок бисквита оказывается у меня во рту. Вкусно и смешно. От моей обиды не остаётся следа.
Игла уплетает пирожное. Это прогресс. Во время болезни человеческая пища вызывала у него отвращение. За съеденное пирожное я готова простить ему любую «сатанинскую» выходку и этот лукавый огонёк, то и дело мелькающий в его глазах. Мой хитрый, непредсказуемый ангел! Интересно, что он такое задумал?
От стоящих поодаль и наблюдающих за нами Учителей к нам направляется моя сестра. Вид у неё строгий, и мой Игла вряд ли очарует её какой-нибудь безобидной шуткой или проделкой. Приблизившись к нему, она произносит какую-то фразу. Демон меняется в лице, в его глазах испуг. Он вскакивает и, мгновенно уменьшившись до размеров летучей мыши, тёплым чёрным комком бросается мне в руки. Я прижимаю его к себе, и он буквально проваливается в меня. Спрятавшись в груди моего ментального двойника, он затихает. Я почти не ощущаю его. Интересно, что такое сказала ему Марина?
- Будда напомнил ему о «распылителе», – моя сестра настроена серьёзно. – Пусть твой Игла научится контролировать свои мысли. Он не у себя в чистилище.
Когда она удаляется на достаточное расстояние, Игла снова появляется рядом со мной и склоняет голову мне на плечо. Он сильно напуган. Никогда бы не подумала, что он тоже боится «распылителя».
- Все боятся, дочка. Хуже всего то, что они могут меня уничтожить, если захотят. У меня сейчас нет защиты ни на небесах, ни в преисподней. Кроме тебя, я никому не нужен.
- За что Будда рассердился на тебя? Что за мысль ты пропустил?
- Самую пустяковую. Я ведь не ангел. Они требуют от меня невозможного. Я не могу так быстро отойти от всего, к чему привык. Мне понадобится время, а они не хотят ждать.
Я встревожена и возмущена. Святые! А может быть, и не святые вовсе?! Разве станет настоящий святой покровительствовать такому как Сергей, благословлять астральные войны? Чёрт с ними, с этими Буддами! Есть более высокие инстанции: Синклит Мира, Планетарный Логос. К ним надо обращаться. Они не отвергнут нас. Не зря же сказано: «Просите, и дано будет вам, стучите – и откроется».
С особым недоверием относится к Игле Учитель Сергея – Будда Храма Божественного Знания, носящий жёлтые одежды. Из троих Учителей, покровительствующих нам, он самый суровый. Я побаиваюсь его и никогда к нему не обращаюсь. Его ученики сражаются с силами Тьмы в разных мирах.
14 декабря
Несколько дней назад под руководством Жёлтого Будды Сергей с небольшим отрядом крылатых воинов захватил в плен давнего приятеля Иглы, высокого, очень худого, бритого наголо мужчину с длинным старообразным лицом и крупными острыми ушами. Чем-то он напоминал фавна, и вид у него был презлобный.
Пленник яростно отбивался. Я искусала его и располосовала ему ухо когтями, в которые, в пылу драки, сами собой превратились мои ногти. Ангелы скрутили беднягу энергетическими путами и бросили возле Храма Милосердия. Игла освободил его, но бежать демоны не могли: их охраняла крылатая стража.
Хозяин чистилища рассвирепел. Его дурное настроение – сущее наказание для меня, а тут, вдобавок, он заставил меня мучиться ревностью. У моего Иглы – друг?! Я была готова убить тощего демона.
Между Иглой и Белым Буддой произошло неприятное объяснение. Не знаю, какие претензии высказал хозяин чистилища бывшему друиду, но, чтобы образумить его, Будда поступил так, как и должен был поступить друид – применил магию.
О существовании любовного напитка я знаю давно. Изготовление его в Тонком мире – дело несложное. Силой воображения создаётся мыслеформа приятного на вкус, цвет и запах питья в красивом сосуде и заряжается с определённым намерением – смягчить сердце отведавшего его. Такой напиток, по приказу Будды, мы приготовили для демонов. Будда не дал себе труда облечь нашу мыслеформу в красивую упаковку. Напиток пленники получили в железном бочонке.
- Надеетесь приручить нас? – недобро блеснул зубами Игла, обнимая за плечи тощего приятеля. – Ладно, посмотрим, что у вас получится.
Со злости демоны тут же осушили бочонок. Мне, конечно, трудно судить об их возможностях, но, по-моему, даже для двоих это было слишком много. Любовный напиток подействовал на них, как хорошая доза наркотика. Они проспали, как убитые, целые сутки и пришли в себя только к вечеру следующего дня. Мы посмеивались, наблюдая за ними. Разомлевшие демоны сидели рядышком и лениво беседовали. Я злилась на них за то, что они не замечали меня, досадовала на себя, потому что была среди их врагов.
Услышав мои мысли, Игла обернулся и с каверзной улыбкой поманил меня. Я подошла и остановилась на некотором расстоянии от него. Он сидел в небрежной позе, держа руку на плече товарища.
- Ну, как тебе моя дочка? – осведомился хозяин чистилища.
Тощий демон угрюмо взглянул на меня.
- Кусается она, как собака, – пробурчал он. – Ухо мне разорвала из-за тебя.
- Моя дочь! – с гордостью сказал Игла, прищёлкнув длинными, тонкими, как у вампира, пальцами с острыми когтями.
- Будете смеяться надо мной, закусаю до смерти, – пригрозила я.
Игла пришёл в восторг.
- Какая она у меня! – весело повторял он, толкая тощего демона локтем в бок. Демон хмурился, но не пытался спорить, вероятно, опасаясь, что я выполню угрозу.
Я подсела к Игле, взяла его за руки. На безымянном пальце его левой руки поблескивал мой перстень. Меня тронуло то, что, несмотря на неприятности и мучительную болезнь, он сохранил мой подарок. Что это – рисовка? Игра в романтическую страсть?
Прелестные стражи стояли поодаль с мечами наголо, молча слушая нашу беседу. С того момента, как Игла в первый раз вышел из Храма Милосердия, ангелы, сменяя друг друга, охраняли его днём и ночью. Они следовали за ним попятам, ни на миг не оставляя его одного. Была ли это забота о его безопасности, проявление недоверия или то и другое вместе?
Ночью тощий демон исчез. Я не видела, кто и куда его увёл. Игла ничего не сказал мне, не желая окончательно разрушать мою веру в милосердие тех, чья святость вызывала у меня всё большие сомнения. Лишь несколько лет спустя я узнала, что Будды уничтожили своего пленника, «распылив» его низшие тела.
Возможно, та же участь, в конце концов, постигла бы и самого Иглу, если бы не моя любовь к нему. Я надоедала Учителям бесконечными разговорами о нём, благочестивыми рассуждениями о всепрощении Божьем, которое открывает путь на небеса даже существам, подобным Игле. Шумно возмущалась невниманием к моему другу, и ангелы, весьма прохладно принявшие его, да и меня тоже, были вынуждены терпеть нас на своих богослужениях и праздниках. Три небесных Храма, всерьёз вооружившиеся против Великого Демона, оказывали покровительство и давали приют одному из его ближайших сподвижников, по непонятной прихоти переметнувшемуся во вражеский стан.
Вероятно, в слепом доверии к Игле я напоминала глупого потерявшегося щенка, который принял волка за свою мать и радостно льнёт к его тёплому боку, не подозревая о том, какой опасности подвергается. Но Игла не предал меня ни поступком, ни словом, не совершил ни единой ошибки, способной причинить мне вред.
Вскоре выяснилось, что с ним выгодно консультироваться по вопросам, касающимся его прежних соратников. Мудрость Иглы, его знание тёмных миров помогли воинам Эгрегора выиграть несколько сражений, а затем произошли события, после которых уже никто не осмеливался относиться к нам пренебрежительно и даже непримиримый Иоанн стал нашим другом.
***
- Это кольцо Жизни и Смерти, – Игла рассматривал свой перстень, искрящийся на моей руке. – Оно открывает вход в любой мир до самого ядра планеты. Хочешь, покажу тебе, как оно действует?
Он взял мою руку, вытянул ладонью вниз над шахматным полом Храма Огнепоклонников, где мы с ним сидели с самого утра, и пол под кольцом внезапно начал бесшумно расходиться, открывая чёрный провал в глубины подземных миров. Тёмный колодец озарился багрово-красным заревом: открылись магмы, а затем и ядро Земли.
- Я наблюдаю за исполнением Закона Кармы во всех мирах, – пояснил демон. – Нет уголка, который был бы недоступен мне. Теперь мои миры открыты и для тебя. Мы вместе исследуем их, ты узнаешь всё, что хотела знать, и напишешь книгу, ради которой пришла на землю. Дитя моё, это будет необыкновенная книга! Не обижайся на Белого Будду за то, что он не смог тебя принять. Ты ждала меня. Я твой Учитель. Двадцать веков назад, в одном из своих воплощений, ты, будучи жрецом языческого культа, отдала свою душу в мою полную, безраздельную власть. С тех пор мы не расставались. Я полюбил тебя. Твоя цель в этой жизни – рассказать людям обо мне и моих мирах. Тебя готовили к этой миссии в течение двух земных воплощений, и ты её выполнишь. Наступает время, когда уже нельзя будет жить в счастливом неведении, довольствуясь мифами и сказками. Меняются эпохи. Обитатели других планет приходят на Землю, чтобы участвовать в её преобразовании.
Я вспомнила о своём светловолосом колдуне и спросила о нём.
- Он твоя энергетическая половинка, – сказал Игла, – и живёт в твоём мире, в другой стране. Не торопи события, не ищи его. Пусть судьба Леси и Сергея послужит тебе примером. Половины не должны встречаться на земле.
***
…На сей раз атака с Пятого Неба была чудовищной. Жуткие гарпии рвали Иглу стальными когтями. Мы с Мирославом едва отбили его. Это последнее нападение доконало хозяина чистилища. Бросившись на пол посреди Храма Огнепоклонников, он взмолился к Богу о защите и прощении.
Золотисто-белое сияние залило Храм. Ангел ослепительной красоты, окутанный облаком света, почти невыносимого для наших глаз, спустился к нам, держа в руке золотой венок. Преклонив колени рядом с Иглой, он начал молиться вместе с ним. Мы не смели шелохнуться. Наш чудесный гость, очевидно, принадлежал к одной из верховных иерархий. В нём чувствовались святость и чистота существа, предстоящего перед лицом Всевышнего. Окончив молитву, Ангел поднялся с колен и простёр руку с блистающим венком над головой Иглы.
- Твоя молитва услышана. Сегодня будьте спокойны. Вы под защитой.
Едва венок оказался над головой демона, тот чудесно преобразился, волосы загорелись золотом солнечных лучей, одежда и крылья стали белоснежными. Внезапно – мы даже не успели заметить, как это произошло, на плечи хозяина чистилища упала и покрыла его до самых ног широкая светящаяся мантия.
- Я больше не дьявол, – сказал Игла. Он помолодел, его голос звучал нежно и мелодично. – Теперь я ангел Света, каким был когда-то.
Небесный гость улетел, оставив нас одних. У владыки Кармы был такой неземной вид, что мы невольно опустились на колени перед ним. Он обнял нас.
- Вот всё, что осталось от Иглы, дочка, – он показал мне кольцо, которое я сделала для него.
Каким тихим и ласковым он стал! Я не узнавала в нём сурового бесстрастного демона возмездия. Он сидел посреди Храма в потоке света. Широкие складки его тяжёлого, искрящегося, как снег на солнце, одеяния и пушистые крылья стелились по плитам пола. Сейчас он напоминал мне не Конрада, а Мирослава в первые дни его обучения в Храме Милосердия. Его глаза сияли, он улыбался нам, и всё его существо излучало тепло и любовь. Я села рядом. Он взял меня за руки. Наш диалог походил на страстную беседу влюблённых, встретившихся после долгой разлуки. Всё окружающее исчезло для нас. Мы совершенно забыли о Мирославе и опомнились, лишь услышав его горькую жалобу:
- Теперь он отнимет у меня мою Нельку…
Мне стало совестно. Я бросилась к расстроенному Мирославу и обняла его.
- Не огорчайся, мы останемся вместе. Просто теперь нас будет трое.
- Идите сюда, – позвал Игла. – Не оставляйте меня одного.
Мы вернулись к нему.
- Как мне называть тебя? – спросила я. Прежнее имя больше не подходило ему.
- Итуриэль.
В «Потерянном рае» Мильтона это имя носил ангел, разоблачивший Сатану, когда тот, прикинувшись жабой, пытался околдовать спящую Еву. Игла, открывший мне тайны Тьмы, имел полное право называться так.
15 декабря
Вчера перед сном перечитала «Вопросы Иоанна на тайной трапезе Царя Небесного». Версия альбигойцев о сотворении мира, бунте Сатаны и возникновении человечества, на мой взгляд, убедительнее библейских легенд. Я обратила внимание на интересную деталь, которую не заметила, когда читала этот текст в первый раз.
Задумав уподобиться Господу и «поставить свой трон над облаками небесными», Сатана привлёк на свою сторону треть ангелов.
«Тогда повелел Отец ангелам Своим: «Совлеките с них одежды». И совлекли одежды их и короны их…»
Я вспомнила о белом одеянии, наброшенном на Иглу невидимой рукой во время молитвы, и о золотом венке, принесённом ему Ангелом.
Атеизм – отрицание Бога, похоже, становится для меня символом величайшей глупости и невежества. Но кто Он – Создатель Вселенной, такой разный в различных религиях? Какой Он? Можно ли его увидеть, поговорить с Ним, как я говорю с Его буддами и бодхисаттвами?
***
- Будда решил передать нам с Сергеем древний магический алфавит, забытый на Земле, – сказала Марина. – Но знаешь, что меня удивило. Тринадцатая буква была украдена из него и долгое время оставалась неизвестной. Не представляю, как можно украсть что-либо в мире, где нет ничего тайного.
- Что это за буква? Как она выглядит? – заинтересовалась я.
Рано уехала Леся! Но может быть, ей и не следовало знать то, что теперь знал её небесный возлюбленный?
Марина показала мне тетрадный листок, разрисованный странными знаками.
- Вот он, этот алфавит. Очень трудно принимать по контакту такие вещи, но, надеюсь, я всё нарисовала правильно. Здесь каждая буква обозначает понятие: «Могущество», «Знание», «Духовное зрение», «Огонь в душе», «Сознание», «Воздаяние». А вот та самая, похищенная, тринадцатая буква – «Свет».
Взглянув на неё, я увидела её в ментале – ослепительно-белую спираль со стрелой на конце, и услышала тонкую, пронзительную, полную ликования вибрацию.
Свет Высоких Небес достиг Земли.
1992 год.
Послесловие
«Свет Высоких Небес достиг Земли», – так думала я тогда. Мою душу озарял свет разделённой любви, и мир казался мне преображённым и полным доброго волшебства. Мою радость не омрачило даже пророчество Белого Будды:
- Игла не к Богу обратился, дорогая, он пришёл к тебе и остался, потому что не смог увести тебя с собой. Любовь удерживает его, но будь осторожна с ним. Не так просто демону его ранга отказаться от власти и вечной Тьмы. Игле ещё предстоит каяться и каяться…
Я верила своему демону. В его глазах мне виделся свет, которого не было прежде. Вопреки словам Будды, что-то подсказывало мне, что Игла никогда не предаст и не покинет меня. Я готовилась к испытаниям и борьбе за него, но и представить не могла, какие странные события ожидают нас впереди. Не знала, что через десять земных лет Игла станет самым близким мне существом во Вселенной.
Услышала я от него и немыслимо фантастическую историю Конрада. Но об этом моя следующая книга – «Откровение Белиала».
Июль 2002 года