- Что за чёрт?! - заорал бородатый, вытянув палец к стойке. - Этот чёртов трактирщик уже битый час поит нас вином, сотворённым из водопроводной воды!
- А что же мне его, из дождевой воды делать? - огрызнулся трактирщик. - И вообще, у меня лицензия!
- Прежде чем сказать что-то, подумай: а прав ли ты? - изрекла чья-то голова, украшенная салатом "оливье", и плюхнулась обратно.
В зал через форточку влетела худощавая фигура, одетая в замызганное бархатное чёрное. Фигура схватила со стойки стакан, выпила вина. Все замерли. Только одинокая табуретка нажужживала круги у лампы.
- Сюда идёт Малютка Джон! - выдохнул чёрный, закидывая чью-то ногу за ногу и зеленея на глазах.
В зале булькнуло.
- С точки зрения банальной эрудиции... - попыталась сострить осалаченная рожа, но на неё, жужжа, села табуретка, и рожа упала в уютное овощное ложе. В комнате запахло коньяком.
Все дружно встали из-за столов с явным намерением дематериализоваться. Кто-то встал в позу и с чувством принялся декламировать:
- Судьба, судьба, за что ты так жестока?
Иль я не хрюкал в небесах?
Ужель закончу жизнь...
Его прервали жидкие аплодисменты. Декламатор приоткрыл глаз, другой, третий...
Бесполезно. Хлопали не ему, а верзиле, толкавшему зажигательную телегу:
- Доколе мы будем терпеть этого извращенца? Из-за него мои табуретки перестали приносить молоко!
- Да, да! Сколько можно? Надо что-то делать; так нельзя!- поддакивали остальные.
- И тогда сказал я королю Артуру...- не поднимая лица из тарелки, промямлил любитель брюк в полосочку.
- Вот сейчас он сюда придёт, и я ему покажу! - от напряжения глаза верзилы вывалились наружу на стебельках, а из ушей пошёл дым.
Вдруг верзила осознал, что все смотрят сквозь него. Он быстро перекинул глаза на затылок, чему его научил пожилой японский сенсей...
В дверях стояла маленькая фигура.
- Малютка Джон. - залепетали вокруг. - Ни одна страховая компания не выдаст полис на смерть, наступившую из-за Малютки Джона...
- Акции похоронного бюро возросли на 350 пунктов и один пунктик! - надрывался Хозяин Таверны. - На бирже паника! Доллар падает!
Бревенчатый пол таверны покрылась падающими долларовыми бумажками.
Мягко ступая по лицам американских президентов, вопивших
вслед: "Смотри, куда идёшь!", Малютка Джон спустился в зал.
- Здравствуйте-здравствуйте-здравствуйте! - прогнусавил он.
Никто не ответил. Летавшая вокруг лампы табуретка при первых звуках его голоса замертво упала на голову человека в салате, как раз пытавшегося что-то сказать.
Малютка Джон двинулся к ближайшему столику. Женщина, сидевшая за ним, потянулась было за ручкой и бумагой для завещания, но не успела: Джон уже сел рядом и, мечтательно глядя на ножку стула, завёл разговор:
- Не правда ли, хорошая сегодня погода?
Женщина нервно кивнула.
Малютка Джон, обрадованный успехом, продолжал что-то гнусавить. Тем временем окружающие подталкивали упирающегося верзилу к столику Джона.
Наконец, верзила досеменил и робко встал рядом.
- Джон... - тихо произнёс он.
Малютка Джон тут же обернулся и обрадовался:
- О, Билл! Здравствуй, Билл! Как дела, Билл?
- Спасибо, хорошо. - мрачно отозвался Билл.
- Слушай, Джон, мне нужно тебе кое-что сказать...
- Да, да, я слушаю тебя, Билл! Говори, говори! Вот, помнится, с год назад у меня был такой же случай...
- ТАК ВОТ, ДЖОН... - перебил его Билл, задумчиво сжимая рукой шею Малютки.
Но договорить он не успел. В Джоне что-то булькнуло, и в зале внезапно развился комплекс неполноценности. Вдобавок нестерпимо завоняло коньяком.
- Газовая атака по форме один-дробь-тринадцать! Внимание! Малютка Джон активизировался! Всем срочно покинуть помещение! - Хозяин таверны натягивал добротный деревянный противогаз.
Зал опустел. Только хозяин, бормоча себе под нос: "Я, как капитан, покину корабль последним!", торопливо сушил сухари. И Малютка Джон невозмутимо пил чай, обращаясь к невидимому собеседнику:
- А вот если я выпиваю литр водки, то я ваще... ваще...
К нему подскочил репортёр оппозиционерской газеты, одетый в ватно-марлевую повязку и трусы в горошек:
- Скажите, как Вам это удалось?
Малютка Джон с достоинством ответствовал:
- Я каждый день чистил зубы пастой "Колгейт" и питался овсяными хлопьями. Ну, и, наверное, во мне есть какие-то природные способности...
- Спасибо! А теперь, - сказал корреспондент в камеру, - мы посмотрим рекламу овсяных хлопьев!
...Я выключил телевизор и лёг спать, нимало не смутившись столь банальным финалом.