И тебя обойму

Артем Ферье
…Нет, я бы не сказала, что он ненормальный! Это совсем-совсем не тот эпитет! Он не ненормальный – он чокнутый на всю голову, чокнутый, как… как старый граненый стакан из советской столовки… Которым миллион раз чокались… И шестого, и двадцатого… Все грани зачокали к чертовой матери! Вот и он такой же чокнутый – да, именно как граненый стакан. И такой же простой! Да, лё пюр примитив советик… Не то чтобы тупой – но простой такой парень… Культмассовый типаж, ага… Проло-пейзанский! И только не говори опять «Верунчик, что ты в нем нашла?» Это уже какой-то пинг-понг богородских медведиц: ты вопишь «Что ты в нем нашла?» - а я пускаюсь в рассуждения о хреновости вибраторов. Надоело, Танюх!

Нет, серьезно, в этом плане он потрясающий… Зверь! Сексозавр! Киборг!

Ну, не знаю, что там у киборгов – не доводилось, как бы… Но он – это нечто… Потрясающе… интенсивный… И псих полный!

Да, я тоже думаю, что из-за войны. Головкой о Большой Кавказский хребет немножко стукнулся. Кровавые чеченчики в глазах, всякая такая жуть-муть… Прикинь, в прошлое воскресенье отколол: воздухом, говорит, дышим спертым, надо бы, говорит, в «зеленку» как-нибудь выбраться!

Ну да, так и сказал: в «зеленку»!

А черт его разберет, когда он шутит, а когда нет. Он, по-моему, никогда не шутит. В училище не привили. Улыбается – но не шутит. Суровый, блин, мачо. И спокойный, как танк… Днем…

Ночью?

Не только! Ой, слушай, я тебе разве не рассказывала? Короче, тут такая катавасия приключилась – я, короче, чуть было с бабушкой не свиделась!

Со своей бабушкой, блин!

Ну да, которая два года как. Чуть не загнулась я, во цвете лет, короче! Вот слушай… Значит, после этого самого дела почием мы на мятом одре, в полной, блин, неге, истоме и отключке… Дрыхну, короче, как убитая…

Ну да, раз пять… Или шесть… Как в анекдоте… Не перебивай, да? И вот мне снится сон, будто я тону… Хрен его знает, где тону: абстрактно тону! Но дышать нечем – конкретно. В зобу дыханье сперло, ага! Рыпаюсь, барахтаюсь – а воздуха-то все меньше! Аж глаза выкатились – и веки открылись. Проснулась, короче. Глядь… Нет, чу… В общем, блин: дышать-то легче не стало! Будто душит меня кто-то. А через секунду прочухалась - не «будто»: на самом деле и душат! И не кто-то, а Андрюшенька благоверный, добрая душа, и душит. Навалился, шею в локоть зажал до хруста – и аж поскуливает от усердия!

Ага! Вырываюсь – но куда там: он же здоровый немеренно, даром что худенький! Ну, я в крик – а кричать-то нечем! Хриплю, пинаю его всеми конечностями, царапаю… Даже ноготь сломала… Достучалась-таки до мятежного духа, разбудила, на последней, наверно, секунде. Вскочил, как… катапульта… Фильм «Гладиатор» смотрела, с Кроу? Когда оттягивают ее, а потом веревку рубят. Вот так же вскочил – как в армии… Сидит, глазами хлопает… Я реву, рычу, мечу… Кулаками по нему молочу, по инерции… Матерюсь, на чем свет – а он ни хрена не въезжает, даже не отбивается…

Ну да, оказалось: сон ему, видите ли, про войну был… Говорю же: псих окончательный!

Да не то слово: вообще кошмар! Как с тигром в клетке… Но, с другой стороны – сексозавр!

***

- Нет, Вера, посмотри мне в глаза и скажи честно: в эту ночь я нормально спал?
- Отстань. Ненормально. Храпел, как прайд львов!
- Ты понимаешь, о чем я…
- Понимаю.
- Я же наутро ничего не помню!
- Да успокойся ты! Не было ничего. Лежал бревном – и храпел.
- Так ты бы толкнула…
- Ну да: толкнешь – а тебе опять «чехи» пригрезятся… Себе дороже… Ладно, некогда мне тут с тобой, Отеллой малохольным: в РЭУ идти надо.
- Зачем?
- Ну мы же решили квартиру продать! А для этого приватизировать… Тоже не помнишь? Опять-снова-здорово объяснять всё?
- Ах, да… Я думал, ты не всерьез… В смысле, не прямо сейчас…
- А чего тянуть-то?
- А как же память о бабушке?
- Ну что бабушка? Бабушка хотела, как мне лучше – а мне лучше так: продать и на эти деньги жить… Кстати, ты готовься из своей выписаться – я сейчас пойду-узнаю что да как… А ты - готовься!
- Это еще зачем, выписываться?
- Как зачем? Чтоб в эту тебя вписать, в приватизационное свидетельство. Мы же супружеская пара – или кто?
- Погоди… Нет, Вер, знаешь, тут я против. Посуди сама: какое отношение я имею к твоей бабушке и ее квартире? Я ей вообще кто?
- Да причем тут бабушка? Преставилась бабушка! Ты ко мне отношение имеешь! Ты мой муж, живешь здесь – значит, тебя вписать надо, в равной доле. Три комнаты мне, три – тебе. А то как-то нехорошо…
- Нет!
- Что «нет»?
- Бабушка оставила квартиру тебе, так? Меня она вообще знать не знала… Это с одной стороны. А с другой стороны – я не бомж: у меня своя имеется, от родителей…
- Ну ты сравнил! Слушай…
- Нет, это ты слушай, повторять не буду! Мне чужого не надо! Извини, я ценю твое, так-скать, благородство – но на халяву у меня с детсада аллергия!
- Ну да, ну да: «у меня скорее лапы отсохнут», «квартирный вопрос испортил»! Вот ведь зануда принципиальный, блин! Ладно, погребу я, до перерыва… Потом поговорим.
- Погоди, вместе выйдем.
- А тебе-то куда?
- К врачу. По поводу… этого самого… Ну, что прошлой ночью было…
- Дурак! Да пошутила я, что «к доктору надо, электричеством лечиться»!
- А я не шучу…

***

- Что ж, Андрей, суть вашей проблемы я понял. А теперь я задам вам несколько вопросов. Предупреждаю сразу: они могут показаться вам… э… странными… даже нелепыми… не относящимися к делу… но на самом деле все мелочи имеют значение… даже, как говорил папаша Мюллер, «мелочи имеют главное значение»… И помните: у нас полное доверие…
- Юлий Маркович! Сейчас вы спросите, когда я впервые занимался онанизмом. Разумеется, вам плевать, когда именно произошло это историческое событие: в двенадцать лет, в тринадцать или в пятнадцать. Вам будет интересна только лишь моя реакция: стану ли я врать, будто никогда этим не грешил – или же отвечу честно. Если совру – то насколько умело и нагло. Если честно – то тоже: нагло или со смущением. Ну и прочие мелочи, которые «имеют главное значение»… Поверьте, я проходил всякого рода собеседования и тестирования…
- Гм! Замечательно… А можно полюбопытствовать, где?
- Можно. Полюбопытствовать. Но я не имею права раскрыть информацию о войсках, в которых служил: формально сам факт наличия спецназа ГРУ до сих пор считается государственной тайной.
- Гм! Вам, кстати, говорили, что у вас очень обаятельная улыбка? Впрочем… Да, главное, что вы ничего не разгласили… Да… Ааа… Итак! Насколько понимаю, у вас есть какая-то собственная версия… э… причин ваших ночных… э… эксцессов? И это связано с… эээ… военной карьерой?
- Это связано не с карьерой – это связано с войной… Мне снится один и тот же сон. Сон-воспоминание.
«Ночь. Горы. Мы пробираемся по лесу – и неожиданно натыкаемся на дозор. Нос к носу. Понимаем, что обнаружены. Задача – быстро и тихо всех… Ну, вы поняли – пока тревогу не подняли. И вот я бросаюсь на ближайшего чеха…»
- Простите? Ах, да…
- Чеченца. Так вот, я его подсекаю, валю на землю, беру в захват… Начинаю душить… Левое предплечье – на адамово, правое – под основание черепа… Вот так…
- Спасибо, я понял!
- Извините: увлекся… Вот… Обычно, пара секунд – и клиент обмякает. А этот – невероятно жилистый абрек попался, верткий. И живучий, как червяк… Я его душу-душу, душу-душу – а он все как свеженький… Уж сам начинаю из сил выбиваться – а моджахед все резвее да сильнее дрыгается, бородой по руке елозит, колется. Хрипит, а выкручивается. И вот вдруг я понимаю, что не хрипит он вовсе, а ржет! Мерзко так хихикает – будто я щекочу его… И тут уж такая злость во мне…»
О, извините… Это ваш карандаш? Был…
- Ничего-ничего! Считайте, что входит в стоимость приема… Да, вы сказали, что это сон-воспоминание? То есть, нечто подобное с вами было… в жизни?
- Ну что вы, нет конечно! Стычка – да, была. Но чтоб так мучиться – не для того нас учили. Нет, я тогда культурненько товарища оформил: ножиком чик – и улыбка под бородой! Как барашка на курбан-байрам… Да, я вас не шо…
- Да бросьте: работа такая…
- У меня или у вас?
- У всех… Что ж, для начала выпишу-ка я вам направление на сомнологическое обследование.
- А это в какое место?
- Во все сразу… Всесторонне. К вашему телу приклеят такие маленькие датчики-таблеточки – и уложат спать. Совершенно безболезненная процедура…
- Как скажете!

***

- Вер, я сегодня дома не ночую!
- Мне ревновать?
- Ревнуй. К компьютеру. В клинику меня забрали, на опыты.
- Ну-ну!

***

- Виноват!
- Да самое хреновое, что ни хрена ты не виноват! Блин! Псих чертов!
- Слушай, я даже не знаю, как это получилось… Я же реланиума пять таблеток… на сон грядущий…
- Да хоть десять: тебе ж, поди, снотворное, каким слонов отстреливают, засадить – пофиг будет!
- Наверно…
- Все, с этого дня спишь на другой кровати!
- А как же…
- А это – до. Попыхтели - и разбегаемся! Жизнь дороже!
- Вообще-то, я сам хотел предложить… Да, ты права: я за себя ручаться не могу. Виноват!

***

Ну да, Танюх, прикинь: сегодня – опять! Ужас просто! Каждая ночь – триллер!

Так уже решили… Разобособиться…

Нет, просто на разных кроватях.

В разных городах? Ха! Злая ты! Не любишь ты Андрюшу…

Нет, он классный! Примитивный, но классный. Весь из кирпичиков собранный, конструктор Лего. Констриктор. Боа-констриктор. Слушай, кстати, хороший каламбур: конструктор-констриктор. Теперь так и буду…

***

«…У левой стены изголовьем к окну стоит застеленная двуспальная кровать. Простыня и одеяла смяты, имеют явные следы борьбы, одна из двух подушек находится на полу в неестественной позе. На кровати лежит молодая женщина, на вид двадцать два – двадцать пят лет, в состоянии… в состоянии»
- В холодном состоянии!
- Очень смешно… Черт, ненавижу эту писанину! За каким болтом вот все это разрисовывать, в красках, а? Дело-то – яйца откушенного не стоит… Пьяный мужик – сварливая баба - семейная драма. Слово за слово – «ах ты, сука!» - хвать за горло – и примите бирку на ногу!
- А он сам позвонил?
- Сам... Спасибо, следы заметать не стал, как некоторые… А то помню одного умника: вот так же благоверную придушил – да потом кислотой растворить пытался. Менделеев хренов! Накупил с десяток ящиков жидкости для  прочистки радиаторов, по три рубля флакон, и трупцу в ванной, маринад, значица, устроил. Брррр! Растворить, конечно, нифига не растворилось, но экстерьерчик – мрак!
- А чего он говорит?
- Этот-то? Каверин? Да молчит он. Сказал только: «Я убил Веру!» А то без него не догадались бы… Сказал - и онемел. Вообще истукан: сидит не моргает даже. Шок, наверно…
- Протрезвел - ужаснулся?
- Пес его знает… Вроде, и не пьяный… Обследуют его сейчас - вскрытие, как говорится, покажет…
- А чего тогда?
- Так кто ж его разберет? Потемки! Любовь – штука злая: кого люблю, того и душу… Вообще-то, жалко даже парня: боевой офицер, год назад уволился… Чечню прошел… Разведвзводом эспээн командовал…
- Оооо! Тады все ясненько: такой еще и ухо отрежет, да на крючок насадит, на манер червяка…
- Ну, я бы не стал так категорично…
- Да чего там: мы-то с тобой больные: над дамочкиным трупиком шуточки хохмим, а армейцы, спецназовцы – это отморозки полные! ВолкИ!
- Так в том-то и дело, что по науке ихней и по хладнокровию профессиональному он бы тушку притырил где-нибудь, и следы бы замел… Не, тут явный аффект! Пружина не та в башке щелкнула. Одно легкое движение руки – и десять лет раскаяния строгого режима. Ну, четыре – точно. Это если он как рыба об лед молчать не будет – а то ж ведь пришьют умышленное, без смягчающих… Ты, Олег, знаешь, что… Я пока «объебон» ваять начну, с прицелом на аффект, а ты поспрашай их знакомых: как они ссорились, кто к кому кого ревновал, все такое…

***

- Мррразь! Сволочь! Животное!
- Татьяна Евгеньевна, я понимаю ваши чувства…
- Не надо… Пожалуйста… Черт! Я же с самого начала… Больной урод! Сука! Верка дура! Я же пре… преду…
- Вот, выпейте воды!
- К черту! Спасибо… Хотя – давайте. Уф! Спасибо! Я себе плесну немного, не возражаете? Вам я тоже плесну – можете не пить, если при исполнении, пусть просто стоит. Не могу одна, понимаете? Гос-по-ди!
- Вам лучше?
- Мне? Да мне просто охуительно! Ой, пардон… Мне зашибись как хорошо! Какой-то киборг с кривой программой и вот таким вот осколком в башке придушил мою лучшую подругу… Как так и надо… Зашибись! И самое зашибись, что этому придурку ничего не будет!
- С чего вы взяли?
- Да он же трахнутый на оба мозговых полушария! Всегда шибанутый был – а в последнее время совсем шестеренки переклинило! Лунатик! Все к тому и шло: он же Верку каждую ночь душил, ссскотина! А она все терпела, дура! «Ой, Андрюшечка, он такой классный, он такой сексапильный…» Подумаешь, ****утый маленечко по темечку, зато как ебет… Ой, простите…
- Погодите! Что значит «каждую ночь» душил? Репетировал, что ли?
- Да зарубает его, понимаете? Сны, видите ли, плохие снятся, тревожные, про войну и моджахедов! До кого дотянется – тот и моджахед! Верка – дура! Нет, чтоб послать этого параноика куда подальше – еще к доктору устроила, башню править, стресс снимать…
- К доктору?
- Ну да, к психоаналитику. У меня все выспрашивала, про знакомых «кровельщиков помутненного сознания». На лоботомию его нужно было направить!
- Не помог, значит, доктор?
- Да такому поможешь… Этой голове уже только гильотина поможет! Впрочем, не знаю, может, Андрюшечка и не ходил никуда, постеснялся… Как же: он ведь крутой такой реальный мужчина, офицер, все дела, ситуация под контролем! Сссука!
- А вы не могли бы адресочек доктора дать?
- Сейчас… Где-то записан был… Шапиро Юлий Маркович… Вот…

***

- Да нет, психически-то он здоров, в бодрствующем состоянии вполне адекватен. Нет, имеются, конечно, некоторые признаки психопатии, - но форма С, с устойчивой компенсацией. Однако при таком прошлом это неизбежно, я полагаю. Скажу вам более: пока что мне не доводилось встречать людей без признаков психопатии… Все мы немножко психопаты, в душе – все зависит от степени компенсации… Как сказал профессор Ганнушкин, «здоровых нет, есть недообследованные», хе-хе!
- Ну, не все же душат своих жен…
- Так ведь и сноровки не всем достанет… А так – мало ли, что во сне бывает? Я вот как-то, помню, в детстве еще, ногой по шкафу так двинул – полка стеклянная лопнула… А на ней сервиз чайный, так-то!
- Резонно… У него-то все эти приемчики в подсознании, на автомате.
- Вот-вот! А ночью то самое подсознание из человека и прет!

***

- Подожди, ты хочешь сказать, что это несчастный случай был?
- Ну да! Вроде как, знаешь, бывает, баба ребятенка своего «заспит»…
- Ммм… Можно было бы, конечно, на «неосторожность» перебить, но… Значит, предлагаешь закрыть «за отсутствием»?
- Слушай, какая тут, к черту, «неосторожность»? Это со стороны гражданочки «неосторожность»! Преступная халатность до собственной жизни! Ее душат – а она этим вроде даже как гордится, хвастается. «Вот, какой своеобразный и темпераментный у меня мужчина!» Всем подружкам растрезвонила, на работе как бразильский сериал излагала, что еще Андрюша с ней вытворил… Догордилась, блин…
- Что ж… Раскрытое убийство – это, конечно, прекрасно, но отсутствие состава – еще того краше… У нас по мокрым в этом квартале перебор: не будем усугублять… И без того бедовый парень… До сих пор молчит, на допросах в точку смотрит... А ведь мог бы и про сны свои рассказать, и к доктору отправить. Но – не стал выгораживаться, потому как виной переполнен… Или жизнь без любимой –тоска одна лютая…
- Да вот я тоже думаю: а ну как мы его выпустим – и он прямым ходом с моста под поезд? Или сам удавится?
- Так взрослый же человек… Захочет – и на тюрьме удавится… А это – всегда палево… Проверки пойдут: а не было ли, скажем, злодейства и давления со стороны следствия? А он еще и ветеран – мафия ихняя впряжется… И тут окажется, что он вроде как и невиновен, что он сам голимая жертва синдрома… Ну его к черту, всю эту бодягу…

***

- Я, конечно, извиняюсь: да, это наш, как бы, интерес, но мы хотим быть честными! Поэтому и предупреждаю: если не торопиться, а подождать подходящего покупателя, можно получить и пятьсот пятьдесят, не меньше. И вообще должен вам заметить, что динамика по недвижимости крутая и устойчивая: всё вверх прет…
- Я… ценю вашу… честность… Но мне чем быстрее от этой… от этого жилища… избавиться – тем лучше… Не могу здесь находиться… Извините, но это личное!
- Я, конечно, извиняюсь, Андрей Викторович, но вы можете здесь и не жить! Сейчас я набросаю очень аккуратненькую схемку, с кредитом под эту квартиру на покупку другой…
- Не надо! Я хочу ее продать – и баста! Цена меня устраивает!
- Воля ваша, воля ваша… Но, зря, ей-богу зря! Жалко, просто жалко! Такое место, такой дом… Царский ведь дом, во всех смыслах царский! И кто сейчас так строит? Знаете комплекс «Алые паруса»? Так я вам скажу, по секрету…
- Извините, но я правда спешу!
- Хорошо! Сейчас я закажу наличные… Сами понимаете, полмиллиона – это оч-чень пухлый мешочек! Часа через два…

***

- «И если я не погибну в бою…
   То… та-та-та и тебя обойму!» - Андрей действительно  протянул руку и ласково-уверенно обхватил спутницу за шею.
Таня фыркнула:
- Да уж! Это ты можешь!
- Еще как! – не без самодовольства согласился Андрей и прибавил газу.
- Пожалуй, спать с тобой в одной постели я все-таки не рискну… После этого… - игриво и кокетливо известила Таня.
- Да ладно! Тебе ли не знать: я же спокойный, как удав!
Таня снова фыркнула: 
- Как удав? Во-во! Оговорочка, блин, по Фрейду!
- Как сытый удав, - конкретизировал Андрей и откинулся на спинку, изображая умиротворенность.
Таня закурила.
 Андрей потянулся, разминая мышцы:
- Пивка бы сейчас…
- За рулем? Вот, возьми нарзану!
- Нарзану - так нарзану… Эх, часов шесть еще ехать…
- Сам, как бы, решил…
- А знаешь, по мне, чем дальше от этой Москвы – тем лучше! И чего в нее все лезут, чего в ней хорошего? Воздух тяжелый, суета, людишки – дрянь… Мелюзга, накипь..
- Вроде Верки? – негромко, будто чтя память подруги, уточнила Таня.
Андрей поморщился.
- Да Веерка даже неплохая, в принципе, баба была, не стерва, земля ей пухом… Но дурешка, все равно дурешка. Пустышка! Ну вот как можно было со мной год прожить – да так ни хрена не понять? Овца, одно слово…
- Вера верила Андрюше –
И за то ее он душит! – пробормотала Таня. – Экспромт!
Андрей, проигнорировав стишок, продолжал свою «эпитафию» жене:
- Извилины на бигуди наматывала, литературки модные почитывала – и думала, что от этого ума прибавляется… А по жизни так ничего не усвоила, не впитала… Растение, божий одуванчик…
- Ну да, лишний человек, только небо зря коптила, правильно?
Андрей снова поморщился:
- Ой, да небо мне пофиг… Ерунда все это, про «лишних» людей… Она коптила потолок квартиры, которая стоит пол-лимона. Это покруче неба… Ничего, как-грится, личного, но за такие деньги людей десятками мочат, а тут – какая-то Верочка… Одна штука. И пятьсот штук - на другой чаше... Простая арифметика – и никакой морали.
- И не жалко совсем?
- Жалко. Как когда одуванчик в огороде выпалываешь: красивый ведь цветочек, миленький такой, пушистенький. Но – огород есть огород… Ничего, купим хозяйство – ты еще приобщишься к практическому земледелию…
Пообещав расширение горизонтов, Андрей сделал такой смачный глоток нарзана, будто в бутылке и впрямь было пиво.
- «В глушь, в Саратов»… - лирически-задумчиво промолвила Таня. – Здорово! Экзотика!
- Точно. Только пойми правильно: я в земле рыться не собираюсь. Сад – да, мужчина должен вырастить сад. Но я не фермер, я боец. Созову пацанов, кого найду, из своего взвода. Налажу фирму, шпану будем от аграриев отшивать, крыши мужикам латать… Полезное, однако, для страны дело… Ну и при своем интересе, конечно… Как в фильме «Великолепная семерка»…
- Очень романтично! Слушай, Андрюш, притормози тут где-нибудь, пожалуйста, у леска…
Андрей усмехнулся, сбросил скорость и прижался к обочине.
Таня вернулась через пару минут.
- Ой, чего-то я даже заскучал без тебя… - Андрей зевнул. – Такая дремота сморила… Это после тюряги, от недостатка движения и кислорода…
- Бедный! – Таня задумчиво потеребила любимого мужчину по короткому ежику – и вдруг рассмеялась.
- Что тут смешного? – Андрей сморгнул и скривился будто от обиды. Ему пришлось напрячь все свое лицо, от подбородка до лба, чтобы поднять веки – но лицо это так и не смогло расправиться из скомканной плаксивой гримасы, и его резкие волевые словно поплавились в невероятной усталости.
- Смешного? - Таня снова закурила. – На самом деле, поводов для смеха три. Во-первых, в багажнике лежит сумка с пятьюстами тысячами долларов. Во-вторых, никто не знает, что мы вместе… А в-третьих, и это главное, - Таня сделала паузу, чтобы выдохнуть дым в исковерканное последним спазмом лицо, и, подавшись вперед, доверительно-торжественно прошептала: -  пузырьки нарзана уже попали в кровь! Не правда ли... бодрит?