Прямая речь упала в цене ещё во времена Цезаревых записок. Всем куда приятнее вместо банальной "жопы" представлять что-нибудь иное, похитрее составленное. А автор и рад — придумывает, как бы так жопу назвать, чтоб интересно получилось. Ну ладно, с пятой точкой всё просто, а вот с чувствами всякими и вовсе беда. Вот любит писатель Х. еду попроще. Ему бы так и написать: "Люблю еду попроще". Нет. У читателя вопросы возникнут — а почему это ты, брат писатель, творческая, понимаешь, личность, любишь еду попроще? Разъясни-ка, пожалуйста.
Предвосхищая движения читательской мысли, писатель мучается, подбирает слова посложнее, чтоб описать еду попроще, какая она хорошая и вообще. Иной писатель на этом не остановится; ещё и на тех, кто еду посложнее, кляузу напишет. И начинается писательская ругань. Один напишет: "У, обжоры!". Другой ему: "Ах, отстаньте вы от меня со своим плебейским луковым супом". Но не о таких писателях речь, вообще-то.
Ведь, когда писатель о Чувствах начинает писать, чтение превращается в увлекательный детектив. "Что он имеет в виду" называется. Один авторскую позицию за несобственно-прямую речь спрячет. Другой от имени лирического героя проповедует. Третий вообще за противостоянием двух персонажей спрячется так, что фиг разберёшь, что он сам думает по поводу. Рассказ писателя Бианки "Снежная книга", вот что это напоминает. Помните, заяц там от лисы убегает и следы путает?
Вот только зачем, спрашивается, писатель от читателя по полю кругами бегает, а? Это, братцы, называется "литература". Правила простые: ты убегаешь, я догоняю; проблема же в том, что если ты будешь бежать прямо, я тебя быстро поймаю, сиречь — раскушу весь твой писательский замысел, и дальше мне тебя читать-ловить неинтересно будет. И книжки твои не буду больше покупать. Если же ты окажешься слишком хитрым, понаделаешь петель-двоек, заметёшь следы чересчур искусно — я, понятное дело, плюну на такого зайца и пойду искать другого, попроще.