«Ввысь, до самых небес,
Без страха и без
Со-мне-нья
ползи, Ва-люшка, по ла-пам ё-лки –
Ввиду стре-мле-нья
Не бойся ве-тра, наплюй на иголки…
К сочель-ни-ку -
на ель, на ель, на ель,
И сбу-де-тся
ноэль, ноэль, ноэль…»
Валя напевала эту экстравагантную и задорную, как парадный марш мастодонтов, песенку, настраивая себя на боевой лад.
Стишок сложился как бы сам собой, год назад – Валя часто повторяла его, словно девиз или некую мантру, «кодируясь» на удачу.
Валя сочиняла стихи, сколько себя помнила, - и в глубине обычных серых глаз бережно хранила радужную искру.
«Здравствуйте, уважаемая редакция…» - Вале тут же подумалось, что так начинаются жалобы на протечки канализации и непринятие мер…
«Надо сосредоточиться! Загадаю так: если «Косынка» с первого раза разложится – отправлю».
«Ладно: если с трех попыток разложится…»
Наконец, компьютерный пасьянс покорился Валиному упорству и теории вероятности. Девушка решительно выдохнула, как перед прыжком в невидимую под облаками бездну, поерзала, будто поправляя ранец с парашютом, – и нажала «send».
***
В довершение ко всему, таинственный Анциферов не знал слов «здравствуйте» и «извините»… Зато знал критические обороты «архетипичный графоманский бред» и «неуклюжая сублимация сексуально неудовлетворенной самки».
«Анциферов… Даже не рифмуется ни с чем, гад! Люциферов? Чести много! «Миф «еров»… В смысле, миф твердых знаков… Чушь какая… Феров… Только «Феров» и рифмуется… Правильно рифмуется!»
Валя вздохнула. Точнее, всхлипнула.
«Пойду водки куплю! Поллитра – залпом. Без апельсинового сока!»
***
Очередь в гастрономе двигалась медленно: пятничными вечерами народ катает полные тележки необходимой релаксации и вспомогательной еды.
- Сорок копеек посмотрите?
- Посмотрю…
Валя подняла глаза: от кассы ее теперь отделяла всего одна тележка. Хозяйка покупок, дерганная девица Валиных лет, нервозно шарила по карманам кожаной курточки.
«Как макака ищется! – зло подумала Валя. – А еще и шапочка…»
Шапочка и впрямь была странная для особы, давно вынырнувшей из ювенильной своей лагуны: вязанная бело-серая, некрасиво разваленная в темени, с двумя нелепыми помпончиками, болтающимися над ушами.
«Фасон – «я у мамы дурочка»! – съехидничала Валя. – Как два заячьих «цветка», а под ними – соответственно... Только раз дурой прикидывается, с этой своей шапчонкой, значит, не дура, а стерва. Наверно, у Анциферова жена такая же…»
От мысли, что у ненавистного Анциферова жена – стерва в глупой шапочке, на душе погорячело: разом, жестоко и горько, как от предвкушаемой водки в пластиковой корзинке.
- Нет у меня мелочи! – агрессивно проныла девица.
Кассирша вздохнула и кое-как наскребла медяков:
- От души отрываю… - и, высунувшись из-за щита с сигаретами, окатила очередь громким призывом: - Граждане! Будьте мелочны! Готовьте монеты!
«Каламбурит! Тоже, небось, поэтесса! – ворчливо съязвила Валя. – Вот такие, небось, в «С-вирш-ении» и печатаются!»
- Восемьдесят один! – объявила кассирша. – Рубль посмотрите?
Валя помотала головой.
- Вот и у меня нет… - с равнодушной трагедией в усталом горле известила кассирша.
Вдруг Валиного плеча коснулась чья-то рука:
- Девушка – возьмите.
Валя обернулась: за ней стоял приятной наружности рослый брюнет в добротном сером пальто.
«Меня кадрят за рубль!» - мелькнуло в голове дурацкое предположение. Сама не зная почему, Валя его озвучила:
- Это во столько-то вы мое внимание цените?
Мужчина бросил в Валю надменным и снисходительным смешком:
- Нет, просто я СВОЕ время МНОГО дороже ценю…
Слишком надменным – прямо байроническим – чтобы поверить, будто детская Валина колкость его действительно не задела…
На выходе из магазина добротное серое пальто постиг конфуз. Конфуз имел вид снежного шарика, пушистого и белого, как помпончики на давешней «стервозной» шапочке. Снежок запустила незлоумышленная рука пухлого и яблочно-красного в щеках мальчика, который тотчас засюсюкал честными извинениями: «Я не по вас пулял – я Вовке в жопу пулял!»
- В баллистике всякое бывает! – утешил носитель потерпевшего пальто и принялся восстанавливать экстерьер элегантной перчаткой.
- Позвольте, я! – предложила Валя и протянула руку. Неудобство для мужчины было в том, что снежок по-ганнибальски ударил ему в тыл, когда он обернулся придержать дверь перед Валей. И не только в тыл, но и чуть ниже хлястика – в этом состояло другое, общее их неудобство, которое Валя как-то не сразу осознала. И лишь смахнув водянистую муку снега – расплеснулась пунцовым фыркающим смущением.
Мужчина, тоже весело сконфуженный, пробормотал как бы мимо Валиного слуха: «Прелестный зимний амурчик, однако…»
«Зимний» – потому что вместо стрелы снежок! – догадалась Валя. – Интересный ход мысли…»
***
Его звали Сергей, что означает «высокий». Он и был высок, сухопар, мужественен, но странно мягок и лучист сердцем. Валя часто подмечала, что все Сергеи как-то по-особенному «маскулинны», в детстве – всегда драчливы, но при этом рыцарски прямодушны и застенчивы.
После ресторана пошли к Вале.
- Так ты еще и стихи пишешь? – с озорной вежливостью поинтересовался Сережа, заприметив на столе исчирканные листки: Валя творила старомодно, ручкой – и только готовое передавала компьютеру.
- Все барышни пишут стихи и играют на фортепьяно, как говорил Гумилев! – с трудной небрежностью усмехнулась Валя.
- Он, между прочим, про Ахматову так говорил… - пробормотал Сережа, внезапно увлекшийся глазным рытьем черновых строк.
Валя боялась спугнуть его внимание даже вздохом - и лишь вслушивалась в частые удары своей взволнованности, стучавшие в уши изнутри.
- Гм! – сказал, наконец, Сережа. – А очень, между прочим, недурно… Особенно вот это:
«Вот так и я, стою и жду в потоке,
Пока не вспыхнет синий светофор –
Но куц наш злобный Аргус троеокий,
Неэргэбэшно жалкий спектра вор…»
- А по-моему, так себе, - возразила Валя. – «Эргэбэшный» - вовсе чушь.
Сережа взвился, как торнадо, сорок лет томившееся в пропановом баллоне:
- Никакая не чушь: в этом-то вся соль! Подспудный рывок из классицизма в техно… Аргус – и RGB! Тут же и стеб над интеллигентским фрондерством: на самом деле, им потребно не менее тоталитарное троецветие, но только синий вместо желтого! Отсюда и «гэбэшный» в эпитете… Оно понятно: желтый – цвет ханжества и «попкорна», ассоциируется с довлеющей быдляческой пошлостью. Желтая пресса, желтый дом, желтый билет. Синий, голубой – цвет благородной крови и духовного аристократизма… В русском – к тому ж и крайней половой свободы… Актуальный вопрос… Но главное: констатация вечной трехмерности человеческого пространства!..
Сережа еще много говорил: Валя слушала и с каждым новым авторитетным словом росла над тапочками, как Алиса, испившая волшебной микстуры.
От этого сознания Валя отверзлась и показала всё, даже свою заветную «мантру», про путь на ель успеха.
Сережа аж причмокнул:
- Поразительно! Две ключевейшие аллюзии – синтез Басё и Летова… Слушай, а ты нигде еще не печатаешься?
- Пока нет…
- Это хорошо! Это очень хорошо!
- Почему?
- Потому что будешь печататься у нас! «С-вирш-ение». Независимый проект - молодая русская поэзия… Может, слыхала?
Валино сердце не то упало, не то подпрыгнуло – но явно сместилось и аритмично задребезжало.
- Слыхала… «Счастье для всех, даром, – и пусть никто не уйдет обиженный!»
- Ну да, ну да! – Сережа саркастически ухмыльнулся, будто отмахиваясь. – Наш, типа, девиз. Из Стругацких. От балды, в общем-то, взяли. Так слышала, значит?
Валя собрала всю решительность в подбородок и спросила почти уверенно:
- Ты – Анциферов?
Сережа нахмурился:
- Почему именно «Анциферов»? Ну, есть у нас такой сотрудник…
Валя без слов щелкнула мышкой и открыла роковое письмо. Сережа прочитал, потом отчеканил, улыбаясь лучезарно, но неласково, как стальное ноябрьское солнце: «Ну, БЫЛ у нас такой сотрудник!»…
А потом его губы…
...Ну... сейчас, ага!.. К чему так усложнять парадигму застежки?... На хитонах застежек не было вовсе... ...очень правильно жили... ...И Аполлон Киприду... ...Свобода парного парения над свинцовыми парами жизни... Ох!... *** ли "ох": то ли еще будет!... Ой-ой-ой!... ...сверху - это псевдокомпенсация!... Не грузи, а?... я не... ...только загружаю... А вот сейчас, блин, внимание: сейчас будет download!... Уже?.. ...Но это лишь первый файл моей... ...Почему вот так уничижительно: к чему эти пошлые намеки на "членистоногость"?.. ..Ну, членистость - это категория как раз противоположная, гендерно... А ногость... Ну что тут поделать: у тебя заебатая ногость! Нагота раскрывает ногость!... ...Вау!... ...Вау-бау-вау!Так английские собачки лают...Dogstile, одним... ...А ты можешь поменьше ****еть?... ...Да как ск...
«Приснится же…» - Валина рука метнулась к пачке на тумбочке, пальцы хватанули сигарету. Пара нервных затяжек…
Валя потряс взлохмаченной с пьяного сна головой: «Свят, свят, свят! Что девкой побыл – полбеды… Но стишки кропать… Бррр! Хорошее, черт возьми, пробуждение! С Новым годом, Валян!»