У меня есть приятель, его зовут Иса.
Понятно, что хороший родитель не назовет желанного ребенка Иса. И нежеланного не назовет – хороший и добрый родитель лучше сразу аборт сделает. Разве что, самого родителя зовут, скажем, Аслан. Хотя, почему «скажем»? Его так и звали: Аслан Джаридов. Соответственно, полное имя моего приятеля: Иса Асланович Джаридов. Внешность – соответствующая: «нос крючком, глаза волчком». Репортажи из Чечни все, небось, видели?
Но живет он в Москве. Давно живет, почти с детства. По-русски говорит замечательно, чисто. Однако порой специально «форсирует» акцент, для колорита. Особенно, когда рассказывает всякие истории, в которые вечно попадает. Истории, вроде этой.
Слово Исе.
«Ой, вот непросто совсем бедному нохчо в столице – все обижают, слушай… Но если мозги есть – выкрутишься всегда. Ладно, сейчас расскажу анекдот – вчера было…
Выхожу из дома, значит. Похмелье – жуть: все шайтаны ада моей голове групповое изнасилование делают. Но на работу надо.
А самая херня в том, что тачка нефункционабельна немножко. Припарковался вечером неудачно. «Ракушку» мою видел? Ну вот, неудачно немножко…
Поэтому – ножками. Или на автобусе, который вообще хрен его знает как ходит. А погода – дрянь мерзостная. Ветер злой, под куртку лезет, как фроттажист последний. Снег мокрый с неба серит, лужи.
Думаю, может, тачку взять? Так денег жалко – и движение… Кутузовский проспект знаешь? Так вот: совсем не то! Как в ауле…
Тут вдруг кто-то дергает меня за рукав и этим легким, но внезапным движением вырывает из пучины тягостных раздумий.
Оборачиваюсь: двое ментов. ППС. Подкрались, как диверсанты – или это я в себя ушел глубоко слишком… Молодые совсем. Неделю назад, наверно, из Мордовии-Шмордовии какой-нибудь прибыли – и уже: московская милиция. Сами, поди, Минин-Пожарский от Рабочий-Колхозница хрен отличат, но одно твердо знают: я для них – «лицо приезжей национальности». Более того, кавказской. Да еще с похмелья, небритый такой – гитарист палец об щеку поранит.
- Документы предъявите, пожалуйста!
«Пожалуйста» - так и сказал! Вежливые, слушай! Козыряют. Точнее, один козыряет, а другой руку этак… театрально очень на «аксушке» держит. Дернешься – он еще и «спасибо» сделает. И контрольное «спасибо» в голову…
Прикидываю кое-что к носу, размышляю, потом говорю:
- Нэт докумэнтов, командир!
Хмурится:
- Что, совсем никаких?
Ну, понятно, любая официальная бумага – документ. Особенно – если за подписью Американского Федерального Казначея. Но я решил на принцип пойти. Повторяю:
- Савсэм никаких нэт!
- Тогда в отделение поедем.
Ну а что делать?
Сажают в «форд», «аллигатор». Напокупали этой херни американской – больше чем в Нью-Йорке, слушай. И зачем им «форд»? Жрет, как слон, и такой же проворный: хрен куда протиснется!
Но салон удобный, однозначно. Просторный.
Расположился, размяк так с комфортом. Тепло, сухо – что еще надо?
Пока ехали – все мне ужасы в уши втирали, как плохо может быть, если документы не найдутся. Думают, от их этих страшилок бумажки материализуется, из воздуха… Как дети… И матом так же ругаются, хачами кроют, баранов мне на генеалогическое дерево повесили зачем-то. Да, ксенофобия – это отвратительно! Хотя и неизбежно, да?
Впрочем, я и не слушал особенно: отогрелся, закемарил даже.
Когда приехали – вылезать ТАК не хотелось… Но – надо!
Дальше экспозиция смещается, сцена - наше родное ОВД.
Сержант, который вежливый, открывает рот:
- Вот, доставили…
Что ж, дежурный, Коля Спицин - парень большого оперативного мышления, тут же все как надо сообразил. Видно, что сдерживается еле-еле – но мимику контролирует:
- Здравствуйте, Иса Асланович!
Я оборачиваюсь: эти не такие смышленые, неопытные еще, челюсти держать совсем не умеют. Жму руку сержанту: «Спасибо большое, ребята!»
И иду наверх, к себе.
За спиной слышу отголоски приглушенных реплик:
- Чо за?... Охренели!... Начальник угрозыска…
Приятно, однако… Когда тебя хоть кто-то уважает!
Главное – пешком добираться не пришлось!»