Альпийская баллада
Часть 2.
...В средневековье этот скалистый участок земли называли "маньифика терра" - "чудесная земля", - а право на обладание им оспаривали сразу несколько соседних областей.
Кажется, что Бормио - это одно из немногих мест на планете, созданных бормочущим Богом в тот момент, когда он мечтал о прекрасном и возвышенном и решал, куда бы кинуть взгляд в редкие минуты отдыха.
Жизнь течет здесь медленно и безмятежно, не замедляясь и не ускоряясь, без особых потрясений, без катаклизмов и житейских бурь.
По вечерам, над многочисленными ресторанами пляшут неоновые петухи реклам; внутри раздается звон бокалов, многоязыкий говор посетителей; но улицы Бормио, как правило, пусты, и рождественские украшения, которыми, как лианами, обвит весь город, льют свой задумчивый свет на проворные проспекты.
Сразу бросилось в глаза, что Бормио отличает строгий средневековый облик. Из отмеченных быстрым взглядом достопримечательностей - башня VI века "Торре дель Комуне", а также старинные дворцы, среди которых выделяется Палаццо де Симони ( в нем разместился сейчас краеведческий музей ).
Совершив небольшую обзорную экскурсию, наш автобус лихо выруливает к подножью гор и останавливается возле небольшой гостиницы с причудливым названием "Невада".
Почему отель носит американское имя, установить так и не удалось; но главная его достопримечательность - близость к фуникулеру.
Мне досталась комната на третьем, верхнем этаже. Чистота и уют, балкон упирается в крышу, крытую красной черепицей; перед глазами - куда ни посмотри - горы, горы, горы. Справа - уже упоминавшийся фуникулер; слева - подъемники, преимущественно пустые.
х х х
"Любители острых ощущений могут забраться по канатной дороге в на пик Чима Бьянка
( 3012 м ), - самое сердце системы Бормио. Оттуда открывается незабываемый вид на всю горную систему Валтелина." - так говорится в одном из многочисленных путеводителей, рассказывающих о знаменитом итальянском горнолыжном курорте.
Но одно дело - путеводители; другое - собственные ощущения, когда фуникулер, скользя по тросам, медленно уносит тебя ввысь.
Внизу стремительно уменьшается в размерах Бормио, справа и слева - вырастают горные пики, покрытые белоснежной бахромою; смотрю на карту: самый островерхий - это Пиццо Трезеро (3602 метра); рядом - Собретта (3296 метров) и Валечетта (3148 метров).
- Любители экстрима, - говорит будничным голосом сопровождающий нас инструктор, - через гребень Валлечетта смогут добраться по нехоженным тропам до спусков Вальфурвы.
Нашего инструктора зовут Изабелль; небольшого росточка, с подобранными под лыжную шапочку роскошными волосами и глазами, вобравшими в себя альпийские небеса.
Трудно поверить, что хрупкая Изабелль - одна из лучших инструкторов по горным лыжам; впрочем, для местных жителей это не удивительно: лыжи, по всей видимости, это естественное продолжение их повседневного существования.
...Тем временем наш поднебесный вагончик приближается к заветной цели. Перед тем, как уткнуться в объятья принимающей платформы и составить единый "пазл", он слегка "ухает" вниз. Отчего сердце мгновенно проваливается в бездонную пустоту.
Но... лишь на мгновенье. Затем возвращается на место, радостно стучась в грудную клетку.
На щите, красующемся при входе на обзорную площадку, надпись - "Бормио 3012".
Здесь, с вершины Чимы Бьянки разбегается паутина трасс самой различной сложности, здесь мир прозрачен, как стекло, как снег, как ветер, как вечность.
Кажется неостановимой эта связь времен, это движение механических фигурок, подобно бурлакам, только с большей радостью тянущих свою горнолыжную лямку. С тем, чтобы снова и снова повторять с высоты свой заученный полет, поклоняясь языческому идолу скорости.
Будто говорят они: "Запомните нас такими. Развевающийся шарф за спиной, извилистый скрип лыж, трасса, бросающаяся под ноги, ощущение полета, обусловленного невозможностью летать. НО хоть так... хоть как-то возместить эту потерю... иллюзий скорости... иллюзией напряжения мышц... иллюзией зимнего забытья..."
...Вдоволь насмотревшись на окружающий мир, надышавшись разряженным воздухом высоты, мы решаем, что неплохо было бы на высоте трех тысяч метров глотнуть горячего кофе.
- Надо отметить это дело, - улыбается Илан Шхори. (Этот человек - ходячая "география"; он - автор многих путеводителей; на земле нет наверное места, куда не ступала нога Шхори. Помню, как в автобусе, когда мы ехали из Санта-Катарина в Бормио, он рассказывал о своей недавней поездке в Новую Зеландию; а позже, когда мы изволили откушать в гостинице "Невада", повествовал о своем путешествии в Антарктику.)
В баре, в окна которого глядится белое безмолвие гор, хозяйничают две разбитные, улыбчивые итальянки. Именно у них я и оставляю в качестве сувенира нашу газету, надеясь, что она когда-нибудь удивит русскоговорящих туристов (каковые, как надеется Дуду Махлаб из "Эшет турс", здесь появятся в ближайшее время).
х х х
Вечером того же дня у нас состоялась встреча с Беппе Бонсери, генеральным директором оргкомитета по проведению в Бормио чемпионата мира 2005 года.
Уютно устроившись в каминном зале "Невады", попивая терпкий кьянти и любуясь скачущими по стенам бликами огня, мы слушали этого светловолосого гиганта (больше похоже на сошедшего с какой-нибудь гравюры викинга, нежели современного итальянца).
Меж тем господин Бонсери рассказывал о курортных возможностях Бормио, особенно в свете предстоящего чемпионата.
- Вообще-то Бормио для Альп довольно большой город , - сказал он, - потому здесь все возможности и для тех туристов, для которых главное не катание, а сочетание горнолыжных и вечерних удовольствий. Кроме того, как вы можете убедиться сами, этот курорт более дешевый по сравнению с подобными и здесь мы можем предложить очень дешевое размещение. Но не в ущерб "горнолыжным показателям"...
По словам Бонсери, Бормио как горнолыжный курорт стал пользоваться популярностью с 60-х годов. Важным толчком к развитию спортивной инфраструктуры послужило проведение здесь в 1985 году чемпионата мира по горным лыжам. Трассы, склоны и канатные дороги были кардинально усовершенствованы и модернизированы. Построены новые отели, рестораны, магазины. Все это позволило Бормио встать в ряды самых престижных альпийских
курортов и стать кандидатом на проведение Чемпионата Мира в 2001 году, а затем уже окончательно получить возможность проведения этого престижного соревнования в 2005-м.
- Кстати, а почему на многих плакатах, рекламирующих Бормио, можно видеть одну и ту же лыжницу - то с кубком в руках, то салютующую болельщикам? - спрашивает один из израильтян.
- Это многократная чемпионка Олимпийских Игр и Чемпионатов Мира, наш кумир Дебора Компаньони, - поясняет Бонсери. - Она родилась в Бормио, здесь стала на лыжи и здесь добилась первых серьезных результатов в своей спортивной карьере. Кстати, хозяину гостиницы она доводится племянницей. Правда, Марко?
Веселый Марко согласно кивает. Он уже выучил несколько слов на иврите и уверяет, что непременно выучит еще, как только здесь появятся израильтяне.
Кстати, Крис, который встречал нашу делегацию в аэропорту Мальпенса и который сопровождал ее на протяжении всего пути, иврит учит самым серьезным образом. И утверждает, что вскоре с израильскими партнерами будет вести переговоры на их языке.
х х х
...Беседа с Бонсери закончилась, но расходиться не хотелось. Каким-то незаметным фоном звучала в зале тихая музыка, потрескивали дрова в камине. Время от времени кто-то подходил и ворошил кочергой разламывающиеся от жара угли.
И так тихо и покойно было на душе, такое отдохновение наступило. Будто ангел небесный слетел в этот зал, коснувшись своими золотистыми крылами каждого из нас. И не было этой каждодневной гонки, этого страха перед завтрашним днем, этой изматывающей жизни.
Пылал огонь, звучала музыка и казалось, что мир, огромный и пустой, отступил, ослабил свои железные объятья, свернулся калачиком и лег у наших ног на истертый от времени ковер.
Боже, как описать это состояние, какие найти слова, чтобы передать свои чувства?! - чувства усталого путника, нашедшего временное пристанище, тепло, свет и кров?!
Нет слов, нечего сказать, не о чем просить; только мелодия, звучащая где-то под потолком, рассыпалась вдруг на порхающие, серебристые аккорды, да и оборвалась на какой-то щемящей, нежной ноте.