Вступление
Автобус… Девушка… Смотрит в окно и плачет… Музыка — ну, «Лунная соната», да упрекните вы меня в мании величия. Картины. Мальчик — целует другую девушку… Небо… Глаза… Красная стенка… Секс (не видно кто, из под одеяла)… красоты Денвера… Набережная… Чайка… Море… Малышка в красных плавках и белой панаме строит замок…
Где-то так, да… Где-то так…
* * *
Как-кап-кап… Надо мной, как глаза младенца, сияет голубое небо… Золотые солнечные прожилки отражаются в серых глазах. Меня немного слепит, но так не хочется смыкать веки. Знаете, я боюсь закрыть глаза… Сейчас… Именно сейчас… Просто не хочу… Но веки тяжелые… Солнце играет в зрачках, я становлюсь солнечным зайчиком и…
В нос ударяет соленый воздух… Море? Море? Море? Оно лизнет моя язык солеными брызгами, кто же еще, кроме как море, может дать моему горлу стальной привкус… оно может оттачивать меня, оттачивать и ласкать, быть вокруг меня… Мооооре… По небу пролетает белая чайка… Я люблю чаек… Голова тяжелая, наверное, я немного перегрелась… Я блаженно смотрю вверх… Кто-то проходит мимо, вокруг вообще какая-то суета… На такой-то жаре… И как им только не лень…
Вспоминаются цокающие каблучки и большие кокетливые шляпы… Я, наверное, в нарядном купальнике… Что-то трудновато поднять голову и увидеть себя со стороны… Это похоже на всплытие… Резко вдруг realize себя на каком-нибудь отрезке жизни и понимаешь, что я — это я…. Красивая, может быть… Так немного… Рыжая? Черная? Белая? На самом деле я все равно девочка из-за школьной парты, красивая и смелая, наглая немножко. Да — не беда… Где надо — очень и очень спокойная… Девочка…
Наверное, дети играют в мяч, а дорожка от солнца идет далеко-далеко, а под водой, под животами купающихся плавают, рассекая просторы моря, тихо двигаются гигантские рыбы… Может, они ищут свою жертву, а, может… А может, сами готовятся надеться на чей-нибудь крючок… Я боюсь акул, я не люблю заплывать на глубину, я боюсь «невидимого» противника, когда чья-то сила тащит тебя под воду, и нет спасения… Просто нет… И ничего тебя не спасает…
А в Алуште, когда я была маленькая добрый дядя-продавец показывал мне большого краба и на пляжах Джанхота. Дима учил меня заниматься дайвингом. Как давно это было? Где мои мама и папа? Жива ли собака? И как выглядит Дима? И помнит ли он, как мы сушили в саду огромного краба, пойманного лично мной… И бусы из ракушек и теплая постель…
— Вика, иди сюда…
— А Дима тебя целовал?
— И сплетения, и сплетни, и жар от каждого вздоха, и плечи. Покрытые капельками морской соли… Жидкой соли…
— Ты меня любишь, Света?
— Я буду помнить тебя… Всегда…
И расставания и самолет и… стоп-стоп-стоп… Открывается глаз… Прямо на меня смотрит лицо… На нем, уж простите меня на очеловечивание отдельной части, надета зеленая шапка…
Лицо смотрит на меня… На лице смесь озабоченности и жалости… Тсс… все будет хорошо, — говорит оно по-английски… — Девочка, какая же ты красивая… И молодая…
Лицо сменяется картиной (кусочком из фильма)… Монтаж… Мое лицо… Немного усталое… Небо… Лицо… Люди на пляже… Лицо… Попытка улыбнуться растрескавшимися губами (от жары, вестимо). Небо. Лицо. Пляж. Небо. Лицо. Пляж. Небо. Лицо. Пляж. Картинка двигается все быстрее, а потом звучит финальная музыка, камера едет вверх и я оказываюсь лежащей… на капоте машины… Черные спутанные волосы разбросаны по капоту, кровь — словно розы… Белое лицо… И так красиво… Красиво… Плавно вверх… А потом — бац! И эта шапка… Бррр… Не знаю, кто стал бы режиссером, но музыку положила бы интересную… Было бы много Кустурицы и Брэговича, как пить дать… А на поднятие камеры — что-то глобальное, пожалуйста, ну, например, Рахманинова… Люблю я Рахманинова… Сидела давно за белым роялем в белой комнате… Но это было… было… было…
— Сука, сука, fucken beach… — как ему не стыдно… Голос предательски похож на Марио… Хочется повернуться и посмотреть… Но… Вот черт, голова моя не поворачивается, не поворачивается шея, спина уже даже не болит и это не море, не солнце, не небо… О. бог… Они меня подставили… Главное не забыть английский язык… Главное не забыть английский… И как голос за кадром: девочка, дыши, не забывай дышать… Do not forget… Do not forget to breath… Тошнит… Но голова не поднимается… Марио ненавидит меня…
И в голове — разрывающимися бубенчиками вопрос: я принимала наркотики час назад… Я не помню, принимала ли я крэк… О боже, боже, боже, сделай так, что это было не со мной… О, боже, боже, боже… Сделай так, чтобы мама никогда не узнала о том, что я умерла… Чтобы она не знала про наркотики… Я не встану… Мне жаль, но придется всех разочаровать… Вспоминаю: визжала и крутила руль, вырывала его из рук, а потом — большой грузовик и лед… Море… безысходность…
— … and the life so much easy…
Марио… Марио… Марио…
Прости меня…
***
Очередная моя глупая прихоть… Только спаслась от любви к музыканту — как бац… Владелец отеля…. Марио… Красивый полуиспанец, нелегальный эмигрант… И отельчик какой-то странный… За десятью углами… В студенческом путеводителе и то — самый дешевый…. Там творятся темные дела… Музыканты спят в одной комнате с наркоманами и проститутками, а на соседней пружинной койке может оказаться миллионер, пришедший инкогнито в эту часть города, чтобы купить наркотики… И я… Вечно голодная до событий нелегалка из России… Работаю в маленьком поселке в горнолыжном отеле. Строю планы на сына управляющего спортивным магазином… Красивая и стремительная и мне всего лишь 20 лет…
— No, baby, you could not come to the bar? You are not 21 yet…
— O’key… I am sorry…
Подмигивает. Я не люблю алкоголь… Потягиваю безалкогольную пино-коладу из бутылочки с нарисованным индейцем и ищу глазами Кори, парня моей знакомой, которая уехала три дня назад… Три дня… А я его уже люблю… Были вместе в бассейне, сауне, гуляли по горам, и вот теперь…
— Поезжай в Денвер одна, детка… К нам приезжает мама…
Если из Голивуда приезжает эта крашенная статистка, то у четы Муллиган нет другого дела, как оказывать ей внимание. Но она не любит их. У нее есть новый муж. По ее словам — личный ассистент кого-то там… А я не знаю, можно ли верить, этой стареющей женщине, которая курит длинные фиолетовые сигареты, говорит в нос и так потаскана и потрепана, что с трудом верится, что когда-то она стала мисс Грэнби, хотя это поселок настоль мал, что будь у тетки правильное расположение частей тела и лицо без прыщей, как она автоматически становится самой желанной пассией этого горного поселения…
Так вот — автобус, автобус, автобус… долгая дорога. Вокруг горы. Я люблю волю, а горы и море для меня — олицетворение свободы… Я люблю воздух, много воздуха…
— Hi — голосом в нос. — Do you want to watch movies…
— Я!? Да что вы?! — справедливо возмущаюсь я… И судорожно схватив сумку убегаю в свою комнату.. Да, я его уже почти хочу… Он просто увидел, и я судорожно стараюсь, чтобы не победил. В комнате, куда я попала — 12 коек… О боже мой… Раздеваюсь, залезаю под одеяло… И пальцы бешенные, бешенные… И, «привет, меня зовут Лола» — соседка по кровати, у тебя нету травки… «НЕТ…» Остервенело мотаю головой…
На следующий день иду в зоопарк. Смотрю на пингвинов, ем мороженное… В коротеньком сарафанчике с тиграми и зебрами… Мороженное — ванильное и ванильный каппучино… Сижу в маленьком ресторанчике, ем капустные листья. Нашла автомат, звоню Кори… Щебечем… Но мысли все о Марио. Сильном, злом и несокрушимом, как скала, о его плечах, губах…
Через неделю, выдрав насильно выходной, на крыльях лечу в Денвер. Кори, сорри. Мне нада… Срочна!!! Именно так, голосом русской бабенки в халате. Прилетаю в час, бужу Марио… И через час я оказываюсь в его комнате… Сидим… Пьем вино… Кто первый предложил понюхать крэк я не помню… Очнулась я на капоте машины, истерзанная, убитая, покалеченная… Потом вспомнила, что мы поехали в Лас-Вегас, помню свет фар грузовика, а потом такую кромешную усталость, что веки, превознемогли силу моего внутреннего сопротивления и закрыли сами собой, как по взмаху волшебной палочки…
***
Свет… Как прекрасен свет, когда ты направляешься к туннелю, когда кто-то ждет тебя там. Потом боль. Резкий вскрик, словно раненная чайка… А потом картина плавно возвращается в палату… Играет музыка из Кубрика «Заводной апельсин». Бар «Корова»… И я… Красивая… И волосы – цвета вранового крыла… Oh, Mario, just for You… И белое-белое-белое и зеленое… Хоп! Мать! Кори…
Он стоит в дверном проеме. Бледный. Мааальчик…
—Да, я люблю ее… Я хочу забрать ее домой…
— Она — русская наркоманка… Она встречалась с итальянцем из «Патио». Она самая настоящая чума. Она продавала наркотики. У нее просрочена виза…
— ****ь! — ору по русски… — я смогу ходить?! Сволочи, я смогу ходить?!
И картинно плачу… Плачу от жалости, оттого, что родители мои все равно не предпримут ни одной попытки. Оттого, что мое короткое приключение закончилось так глупо, и оттого, что спина перетянута гипсом, что мне больно дышать, и я распята этой чертовой Америкой, на кровати, в зеленом, черные обрезанные волосы, капот, грузовик, мужчина, равнодушие…
— Мальчик, — шепчу я Кори, — мальчик, забери меня… Take me away. I love You….
Честно? Ага, как и все в этом мире… Он подходит к кровати. Показания? Какие показания? Лечение? Я продам наш дом… Страховка? Тут до него начинает доходить смысл сказанных полицейским слов…
— Ты мне врала?
— Нет…
— Я тебе не верю… Я люблю тебя…
— Я тоже…
Один из нас врет. Но кто? Один уже пережил Приключение, другой хочет пережить приступ благородства… Любовь или игра? Игра? А что же такое не игра… Да, мой мальчик… Люблю…
***
Дом… Милый дом… Собака лабрадор…Честно? Я уже устала… Лежу в кровати… Я целыми днями лежу в кровати… Смотрю movies и как свинья жру. Я устала. Меня тошнит от всяких там вкусных подарочков. Попыталась позвонить маме: «Света, я занята, крашу голову… Перезвони через два часа… Хотя нет… Во, перезвони завтра в это же время…» Потерялась в мире… никому не нужна… Мама не видела меня полгода… мама, милая, что ты… Эх, думаю, смогу ли я стать мамой… Читаю Menshealth, слушаю Крематорий… Лежу на чужой кровати… Но, как там было сказано в правилах игры? Чужой мир и чужая постель… Ведь так? Приходит Кори, он все время приходит… Иногда я могу смотреть на мои ноги… Они будут ходить… Я знаю…
Мне спокойно:
— Алло, мама…
— Твоя чертова собака сожрала мою пальму… Ты слышишь? Тебе придется ее забрать… Ты когда вернешься?
(словно ушла к подружке)…
— Заберу мамочка, не волнуйся…
— И вообще, кто он? Он тебе хоть машину подарил…
— Да…
Он подарил мне различные устройства, с помощью которых я смогу ходить… Добиваюсь всеми силами… Смотрю в потолок… И сознаю, что в целом мире я нужна только этому мальчику, тому самому, который… который просто играет в меня… в дом и заботу… который выгонит меня… и нет уже возможности продлить визу… и нет возможности вообще ничего… и он не любит меня… нет, никто, видимо, меня не любит… а жаль, а следовало бы…
Улыбаюсь немного и снова начинаю мучить свои ноги, садировать… Зато мазохизм, направленный на результат в будущее — отличное чувство…
***
В следующий момент камера выхватывает меня в тонкой юбке с тросточкой в руке и огромедным чемоданом, который пытаюсь поднять изо всех сил… Играет взволнованная музыка. Кори на стоянке заряжает машину to fill up… Такси, дома, автостоянка и он, словно бы все понявший, повернувший голову. Крикнешь, я останусь. Нет, подумал показалось. Спина болит уже в машине, капли пота стекают по позвоночному столбу…
Нью-Йорк. Гостиница. Содрогаясь от судорог, крашу волосы в черный цвет перед зеркалом. Во мне 95 килограмм живого веса, поражаюсь будущим словам мамы, звоню домой.
— Ты когда прилетаешь?
— Завтра, мама, завтра…
— Хорошо. Раз не заработала себе на такси, мы тебя встретим…
Эпилог
Конечно же история вся, до последнего слова придуманная, но даже придуманных персонажей можно наделить судьбой. Кори покончил жизнь самоубийством, или нет, не так… Его машина, не справилась с задачей, и упала в пропасть… Его отец живет один и женился на русской девчонке…
А наша героиня? Да что ей станется? Сбросила вес до 55 килограмм, записалась на йогу, смотрит сериалы и не любит мечтать. Да, кстати, она все так же страдает манией величия и накладывает музыку на каждый свой жест… Иногда я завидую ей. Она держится на плаву, хотя в этом мире, ей часто бывает не по себе… да и боли в спине откликаются все чаще… Еще она хочет написать роман, но не хватает терпения… Конечно, у нее запрет на 5 лет въезда в Америку, да и не стремится она туда…
Да, не хотела бы я оказаться на ее месте… Хотя… Как знать, где оно, это мое место?
Конец (титры, испанская музыка)