Михаил Титов
Секс и другие нестандартные ситуации
1
«Учеными нескольких стран мира в ходе совместных экспериментов удалось доказать теорию Большого Взрыва. В лабораторных условиях была воссоздана ситуация, подтверждающая мнение, что Вселенная появилась в результате столкновения элементарных частиц».
Диктор – молоденькая девица с пухленькими губками и каким-то по-детски круглым лицом – произносила явно чужой текст с видом миссионера, несущего свет знания папуасам. Глаза ее светились таким осознанием собственной значимости, что волей-неволей закрадывалась мысль: эту теорию доказала если не она сама, то в соавторстве с «международными» учеными.
С миром Сергею все было понятно и без нынешнего откровения. К своим тридцати годам он частью самостоятельно, а частью при помощи вековой народной мудрости вывел пару-тройку формул, которые позволяли ему более или менее успешно вписываться в обстановку. В принципе все они сводились к банальному: «Весь мир – бардак, а бабы – ****и», но даже из этой нехитрой формулировки Сергей вычленял несколько важных для себя моментов. Во-первых, раз мир – бардак, то надеяться нужно только на себя и ничего само по себе не произойдет, а, во-вторых… Но вот с «во-вторых» у Сергея были проблемы. Здесь его мысль постоянно давала сбой. Он никак не мог определиться, что же делать, если все бабы – ****и, и как к этому относиться. Тем более, что встречались-то всякие, даже неприступные абсолютно, причем неприступные не оттого, что некрасивы и никому не нужны, а по-настоящему, по убеждению, по вере в верность. Правда, в послужном списке Сергея таких – не обломанных и не сдавшихся под его напором – было мало, может быть, две-три, но они все ж таки были, так что выдуманная и не рассчитанная до конца формула постоянно давала сбой, не приводя ни разу к единому решению.
Нынешнее сообщение о Большом Взрыве Сергея не только не удивило, скорее укрепило в его соображениях. Уж очень удачно она монтировалась с его умозаключением о мировом бардаке.
После сюжета об ученых пошел, видимо, последний репортаж о зеленом медведе, который появился в зоопарке какого-то американского городка. Смотреть откровенный бред телевизионщиков, обезумевших от жары да еще на информационной бескормице, Сергей не стал, пощелкал пультом, и не найдя ничего более интересного, вернулся на прежний канал. Губастая барышня уже прощалась. «Ольга Шлиман», - появилась надпись. Сергей не удержался от хохота. «Предок копался в древнегреческом дерьме, потомки копаются в современном. Хотя телка очень недурственная. Такую на диван сейчас бы завалить». Ведущая на «до встречи» неожиданно закашлялась, и Сергей ободряюще подмигнул ей. «Мысль-то, кстати, неплохая. Про диван», - произнес он вслух.
Отключив телевизор, Сергей встал, потянулся перед зеркалом, пригладил волосы, почесал заметно подросший валик живота, скорбно отметил, что пора бы в тренажерный зал записаться, покачать мышцу, но отмахнулся про себя. «Успеется, - сказал он своему отражению в настенном зеркале. – Какие наши годы?»
Бесцельно послонявшись по квартире, Сергей выглянул в окно. Начинало смеркаться. Напротив уже зажглись фонари. На этой улице они почему-то стояли только по одной стороне дороги, так что другая всегда оставалась в полумраке. В этом были свои плюсы. Когда Сергею не хотелось, чтобы его видели с очередной пассией, которую он вел к себе, он всегда выбирал сумеречную зону. Следить за ним было в общем-то некому. Квартира съемная, родственники и друзья остались на другом конце города, как в другой жизни, подруги надолго не задерживались, а соседи в жизнь временного квартиранта не совались – поводов Сергей не давал. Это был интуитивный выбор: ему просто не нравились оценивающие взгляды, которые бросали на его спутниц встречные мужики.
«И целуй меня везде,
Восемнадцать мне уже»,
- ветер бросил в открытую форточку незамысловатую мелодию с невнятным текстом. В уличном кафе, скромно притулившимся к боковой стене панельной девятиэтажки, начинался самый сенокос. Вечер пятницы. Расслабившийся после трудового дня люд шел за пивом и общением. Под ярко-красными тентами можно было найти и то, и другое.
«Пойду тоже кости протрясу», - решил Сергей и застыл в нерешительности перед гардеробом. К выбору одежды он относился основательно и щепетильно. Побросав на диван пару футболок, одну с коротким рукавом, другую – с обрезанным по плечи, шорты, тонкие летние джинсы и льняные брюки, он, наконец, определился: собрал все вещи в кучу и засунул обратно в шкаф. Все было не то. Забраковав еще тройку рубашек, он остановился-таки на серых льняных брюках и рубашке с тем же мышиным оттенком.
2
После прямого эфира Ольга всегда требовала рюмку коньяку. На телевидении она работала уже три года. Была практически звездой экрана, и могла позволить себе небольшие капризы. Руководство канала ценило ее за работоспособность и безотказность. Причем последнее распространялось на все сферы жизни. Хотя на один из областных – центральный по местным меркам – каналов она попала и не через диван, а честно, по конкурсу, впоследствии Ольга к нему, дивану, разумеется, все-таки пришла. «Чего голову морочить и бить лбом стену, когда есть более удобный путь», - рассуждала она, вылеживая очередное повышение зарплаты. Правда, последний год она уже не нуждалась в подобных приемах. На одном из банкетов Ольга познакомилась с Кириллом, крупным бизнесменом, в особняк которого спустя пару недель и переехала.
Коллеги подобного продвижения по лестнице жизни простить Ольге не могли. Ей откровенно завидовали, тихо ненавидели, но все это оставалось за кадром. До Ольги доносились только смутные рокоты народного волнения. Она жила другим. В ее мир не проникала мирская суета. Да и сложно было ей проникнуть в элитный район, где стиль жизни диктовали глянцевые журналы и успехи соседей.
В этот раз, увидев на столике в гримерке рюмку, наполненную темно-коричневой жидкостью, Ольга только брезгливо поморщилась. Нынешним ведением она осталась недовольна, что с ней редко случалось. Несмотря на трехлетний стаж, что по меркам телевидения уже опыт значительный, к работе Ольга относилась серьезно, как говорят, с душой. Вычитывала тексты, подбирала дополнительную информацию. Но сегодня ей было просто не до того.
Упав в кресло перед зеркалом, она подперла голову рукой и стала разглядывать свое отражение. Глаза показались ей красноватыми, на лбу она отыскала наметившийся прыщик. День не заладился с утра, точнее бы даже – с ночи. Но поругалась-то она со своим бизнесменом именно сегодня утром. Поругалась вроде бы серьезно и теперь, как подсказывал Ольге опыт продолжения ссор, придется переться к родителям на окраину города. Не возвращаться же побитой собакой к хозяину. Пусть сам придет. Только явка с повинной, никак иначе.
«Надо будет сказать редактору, чтобы не совал в выпуск заумных тем. Кому это интересно в нашей деревне? Я тоже хороша: не посмотрела текст перед эфиром, - размышляла Ольга, снимая ватным тампоном крем с лица. – Да еще козел этот… Все настроение испортил. Куда сейчас валить?»
Она потрогала прыщ, решая: давить сейчас или подождать день-другой, уже было надумала, как в гримерку вошли.
- Устала, Оленька?
Ольга подняла глаза на отражение, хотела было огрызнуться, но увидела, что Ксения Сергеевна, выпускающий режиссер, дежурившая сегодня на эфире, спрашивает без издевки.
- Немного, - все-таки не совсем доверяя доброжелательности старой режиссерши, скосила рот Ольга.
Ксения Сергеевна работала на этом канале практически с момента его появления, лет тридцать, не меньше. На своем веку, а он уже самую малость, но перевалил за пенсионный, она перевидала таких оль не один десяток. Девочки, приходившие тихими скромницами, через год-два прямо на глазах становились звездными стервами. Правда, век их был недолог. Испытание славой мало кто выдерживал. Где они сейчас, эти звезды областного экрана? Кто-то пропал на просторах Москвы в надежде покорить столицу, кто-то удачно или неудачно вышел замуж, и их съел быт, одна спилась, другая повесилась лет пять назад: не вынесла скорого забвения. За два десятилетия Ксении Сергеевне вспомнилась лишь одна Анна Петрова, которая в конце семидесятых стала звездой ЦТ. Но та себя не жалела, постоянно работала над собой. Одной технике речи посвятила целый год. Дикция у нее была безупречной. Да и внешность классическая. Правильное русское лицо, никаких намеков на кровосмесительные браки в роду. Выбрала нужную дорогу, все просчитала, даже в партию вступила и добилась своего: несколько лет подряд главное лицо страны. Правда, с перестройкой тоже пропала, кому тогда дикторы требовались, но сейчас засветилась опять. Еще бодрячком держится, лицо на месте, зубки ровные, голос и дикция не изменились, а тетка ведь в возрасте. Пусть не диктор телевидения, а концерты ведет, но правительственные. Это, пожалуй, посерьезней будет.
Что это вдруг вспомнилось Ксении Сергеевне, она и сама понять не могла. Может, оттого, что Ольга была ей симпатична. И Ксения Сергеевна убеждала себя, что та при всей своей начинающей выпирать звездности еще сохранила милую детскую непосредственность, которая так умиляла Ксению Сергеевну в ее любимице – Анне Петровой.
- Что такая расстроенная? Из-за эфира?
Ксения Сергеевна положила ладонь Ольге на плечо. Та поежилась, но плечо отдергивать не стала. Кивнула отражению. Не станешь же рассказывать, что этот подонок сегодня ночью приперся домой еле живой, обмывали, как он объяснил, новую сделку, и нет, чтобы спокойно лечь спать, начал приставать к ней; дыша водочным перегаром, все предлагал заняться анальным сексом, а когда Ольга пыталась столкнуть его с себя, порвал на ней новые трусы. Экзотики ему, видишь ли, захотелось. Ольга полночи проревела, закрывшись в ванной. А тот утром даже не извинился. Мало того, когда она ему обо всем рассказала, он ржать стал. Что оставалось делать? Треснула ему по роже, хлопнула дверью и ушла из дома. Пешком. Пусть подавится своим «мерином»! Тем более, что ключи остались на кухне, и за ними надо было возвращаться, а там этот… И какой, скажите, после этого эфир?!
- Не переживай, бывает, - все пыталась успокоить Ксения Сергеевна.
Ольга недоуменно посмотрела на нее, не понимая, что бывает? Как это бывает? Потом облегченно вздохнула – речь-то об эфире – и только уголками рта улыбнулась.
- Спасибо.
- Ерунда все это. Не переживай так. Даже у Анны Петровой провалы случались, а тогда строже за всем следили, - начала было Ксения Сергеевна, но Ольга ее перебила.
- Спасибо, Ксения Сергеевна, за поддержку. Только не надо.
Анна Петрова у Ксении Сергеевны была всегда на устах. Высший авторитет, к которому она неустанно обращалась в любых случаях. Ольга попыталась выдавить улыбку, но что-то в лицевом механизме переклинило, мышцы собрали симпатичное личико в гримаску, и Ольга разрыдалась.
Ксения Сергеевна испуганно взглянула в зеркало, но отражавшаяся там Ольга уже закрыла лицо руками.
3
В уличном кафе возле дома все столики оказались заняты. С краю, где Сергей любил посиживать вечерами, расположилась, как показалось Сергею, полубандитская компания. Бритоголовые мужики шумно обсуждали успех какого-то предприятия.
«Чего они сюда приперлись? Место не их уровня. Пошли бы в «Европу», самое то, не ресторан, а блат-хата, не на улице же. Нашли, где дела обсуждать. Наверное, прямо с дела. Завалили где-нибудь несговорчивого конкурента, а сейчас решили немного расслабиться», - подумал Сергей и от греха подальше решил пройтись пару кварталов до следующей кафешки.
Для пятничного вечера здесь оказалось даже более чем свободно. Сергей выбрал место поудобней, в уголке, чтобы можно было наблюдать за народом, и заказал подошедшей девушке в синем форменном халатике, явно с чужого плеча, пива и сушеных кальмаров. Официантка смотрела куда-то в сторону, мимо Сергея.
- Пива холодного, кальмаров большую пачку, - повторил Сергей, видя, что девушка не здесь.
- Я поняла, - огрызнулась официантка и, прихватив по пути пустые бутылки с соседнего столика, скрылась в павильоне.
«Хамка, - подумал Сергей. – Вот разбогатею когда-нибудь, открою свое кафе. Не такое вот, улично-временное, а настоящее. Да еще какое-нибудь оригинальное. «Терапия», например. Сделаю все под больницу: с ординаторской, процедурной, перевязочной. А официантки будут такие дебелые девки в белых облегающих, обязательно коротеньких, халатах. Чтобы отовсюду белье ажурное торчало. А физиономии масками закрою. Для таинственности».
- Что-нибудь еще? – официантка поставила перед Сергеем покрытую каплями воды бутылку и небрежно бросила полиэтиленовый пакетик с кальмарами, нарезанными желтыми изогнутыми червячками.
- Позже, - Сергей попытался заглянуть девушке в глаза, но та по-прежнему смотрела мимо.
- Ну-ну, - официантка дернула бровью и переместилась к столику напротив, куда подсела симпатичная девушка с черным футляром. На какой-то вопрос официантки, Сергей не расслышал его, новая посетительница отрицательно махнула головой.
Когда официантка отошла, девушка в задумчивости огляделась, откинула со лба длинные волосы, затем положила футляр на столик, но тут же передумав, взяла его и направилась к павильону. Одета она была явно не по сезону. Черный пиджак, из-под которого виднелась строгая белая блузка, черная юбка ниже колена, черные колготки, да еще и черные туфли на низком каблуке. Полный комплект похоронного агента. Или музыканта, играющего на похоронах. Только распущенные по плечам волосы были не в унисон черному ансамблю.
«Странная какая-то девица. Скрипачка-похоронщица», - подумал Сергей.
Странная скрипачка вернулась с банкой кока-колы и сникерсом. Усевшись, она осторожно раскрыла футляр, обнажив его обшитые красным бархатом внутренности. Футляр оказался пустым. Девица поковырялась сбоку, нащупала, видимо, потайной кармашек и, озираясь по сторонам, стала по монетке засовывать туда сдачу.
«Очень удобный кошелек», - хотел было посмеяться Сергей, но решил не торопиться и еще понаблюдать.
Положив футляр на колени, скрипачка попыталась подковырнуть кольцо на банке. Плотно прижатое кольцо не поддавалось. Девушка сняла пиджак, повесила его на спинку стула и привстала, чтобы было удобней.
«Дерни, деточка, за веревочку, дверь и откроется», - мысленно подбодрил ее Сергей.
Банка открылась, брызнув пенящейся жидкостью в разные стороны. На белой блузке расплылось коричневое пятно. Скрипачка покосилась по сторонам, провела рукой по пятну, но оно не исчезало. Тогда девушка села, сгорбилась и, придвинув банку как можно ближе к себе, и не поднимая, а наклоняя ее, стала по глотку отпивать кока-колу.
«Сиськи, наверняка, не ее. Слишком большие для музыкантши, - стал разглядывать скрипачку Сергей. – Силикон она вряд ли потянет – дороговато. Значит, бюстгальтер с прокладкой».
Словно услышав его нескромные мысли, скрипачка надела пиджак и запахнула полы.
«Развлечься с ней, что ли? Чего сидеть-то впустую?» - Сергей сделал последний глоток, закинул в рот завалявшегося на дне пакетика одинокого червячка и пересел за столик скрипачки.
4
Проревевшись, Ольга привела лицо в порядок. Припудрила под глазами. Закапала в глаза «Визина», чтобы сгладить красноту.
- В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов! – громким шепотом сказала она своему отражению и черным ходом выскользнула из телецентра. Еще не хватало, чтобы ее видели в таком состоянии единомышленники по террариуму.
«Ну и куда?» – этот вопрос заданный Ольгой самой себе не был риторическим. Идти, действительно, было некуда. Этот за целый день даже не позвонил, к родителям тащиться просто не хотелось – к чему лишние расспросы, а между тем – пятница. У всех знакомых вечер, наверняка, расписан. Да и таких приятелей, к которым можно было бы завалиться на ночь глядя, без предупреждения тем более, Ольга, как ни старалась, припомнить не могла. Вариантов просчитывалось всего два: либо пойти на всю ночь в какой-нибудь дискоклуб, а поутру – к родителям, пока доедешь, уже и время для визитов подоспеет, либо, что было почти то же самое, - в ресторан. Но там всю ночь не просидишь. Можно, конечно, воспользоваться популярностью и засидеться, но это-то и смущало. Пойдут ненужные разговоры, опять же – одна ночью в ресторане, кто-нибудь наверняка привяжется. Ольга задумалась. Выбор нужно было сделать между: одна в толпе или одна на виду. Определиться Ольга так и не смогла.
«Пару часов в ресторане, а там будет видно. На дискотеку я всегда успею», - рассудила она.
Порывшись в кошельке, Ольга насчитала несколько сотен. На ужин вполне хватало.
Ресторан «Европа» в городе был не только центральным по месту нахождения, но и центровым по некоторым определениям. Не сказать, что Ольга любила туда ходить, она, скорее, привыкла к нему. Публика в «Европе» была достаточно однородной. Очеловечившиеся бандиты, ушедшие от контроля за рынками к собственному крупному бизнесу, состоятельная интеллигенция, в основном, зубные врачи и венерологи из частных клиник и прочая клиентура, чьи источники доходов так откровенно не просчитывались, но определялись уже по внешнему виду. В общем, публика все глубоко Ольгой презираемая, но принимаемая ввиду отсутствия другой. Да и в «Европе» Ольгу хорошо знали. (Она частенько здесь бывала с этим козлом.) Факт немаловажный. Во-первых, если что – и в долг могли обслужить, а, во-вторых, можно было не опасаться за свои ум, честь и совесть.
В ресторане Ольга заняла столик поближе к выходу: и улица на виду, да и безопасней. Хоть и чувствовала Ольга себя под прикрытием своего незримого благотворителя, но путь отступления на всякий случай заготовила.
Официантка – худющая брюнетка в черном платье с белым передником, точь-в-точь школьная форма – подскочила, как только Ольга опустилась на стул. Расплылась в улыбке.
- Добрый вечер, Ольга Владимировна! Что будете заказывать?
Ольга смутилась. Официантку она не знала. Так, пару раз видела, здесь же в ресторане, но та обслуживала столики в другом конце зала, и мимо них даже не проходила. Запомнилась же она Ольге своей неестественной худобой. Ольга тогда, после ужина, а ехали в машине, стала со смехом рассказывать Кириллу о том, что ей до таких размеров никогда не похудеть. «Ты ее грудь видел?! – смеялась Ольга. – Даже ноля, наверное, нет. А размер 42-й – не больше, а то, может, и из 40-го не вылезла». Кирилл обнял ее одной рукой, прижал к себе и поцеловал. «Тебе худеть и не надо», - сказал он ей на полном серьезе. Запустил руку в разрез платья, обхватил грудь и стал нежно мять ее. У Ольги голова даже закружилась, как он это делал.
Да, куда все делось? Вся романтика первых встреч и вечеров. Осталась только чертова жердь в черном форменном платьишке, маячившая перед глазами.
- Вы определились, Ольга Владимировна? – все так же терпеливо улыбаясь, повторила официантка.
- А вот торопить меня не надо, - зло сказала Ольга. – Когда вы потребуетесь, я вас позову. Пока ступайте.
Официантка растерянно заморгала, вскинула голову и, почти не меняя тона, произнесла:
- Как вам будет угодно.
Ольга достала косметичку. Ни мало не смущаясь, разложила на столике пудру, тюбик помады и тени для ресниц. Демонстративно припудрилась, подвела глаза, подкрасила губы. Удовлетворенно посмотрела на себя в зеркальце, подправила пальцем контур верхней губы и улыбнулась отражению. Не торопясь сложила все обратно, и поманила пальцем официантку.
- Принесите мне, милочка, - жеманно пропела Ольга, - чашку кофе и две трубочки с кремом. Нет, лучше три трубочки с кремом. Могу себе позволить, - и Ольга смерила взглядом официантку.
Та ответила Ольге тем же, но промолчала, лишь кивком обозначила, что заказ принят.
Настроение у Ольги стало выправляться. До «совсем хорошо» было еще далеко, но некоторое спокойствие она обрела. «Вот ведь и надо-то всего – нахамить кому-нибудь, и сразу все становится на свои места», - довольно отметила Ольга. Ко второму подходу официантки она отнеслась уже благодушно, решила, что даже извинится перед ней или, по крайней мере, спасибо скажет, но эта черная сука, настроилась, видимо, поиздеваться.
- А что это вы без Кирилла Петровича? – вежливо так спросила, отчего Ольгу просто передернуло.
- Какое твое, сука, дело?! – злобно зашептала она, стараясь не привлекать к себе внимания.
Не хватало еще, чтобы завтра в желтой «Губернской газете» написали про этот случай. Тем более, что через столик от Ольги сидел уже хороший, да практически никакой, репортер этой газетенки. Он, не смотри, что пьяный, а уже унюхал скандальчик, аж весь вытянулся в сторону Ольги. Такой славы ей не хотелось.
- Ставь кофе и вали отсюда со своим подносом, - закончила Ольга свою тираду.
Официантка ухмыльнулась, бросила через плечо: «Повежливей бы» и гордо удалилась, покачивая мослами.
Ольга хотела ей бросить вслед что-нибудь обидное, но сдержалась. Репортеришка полез в сумку. Наверное, за диктофоном.
5
Испуга в глазах скрипачки Сергей не увидел. Скорее в них была смесь легкого раздражения и досады от того, что ей помешали. Сергею хотелось рассмотреть в них еще и хоть каплю любопытства, но девушка быстро отвела взгляд в сторону.
- Я сидел за соседним столиком… А вы тут одна… скучаете… Не хочу мешать, но, может, вдвоем будет веселее? - начал неожиданно для себя запинаться Сергей. Получалось, будто он оправдывается, а расчет-то был на бурю и натиск.
- Не знаю, как насчет веселья. Мне сейчас не до него, - спокойно сказала скрипачка.
- Что-то случилось? – Сергей настолько игриво посочувствовал, что даже испугался, как бы скрипачка не обиделась и не ушла вот так сразу.
- Случилось, - сухо ответила девушка. – Я сегодня играла на похоронах, и у меня украли скрипку.
Сергей, не выдержав, засмеялся.
- На похоронах украли?!
- А что смешного?
- Ну я понимаю, если на свадьбе, а то на похоронах. Вроде не до того людям.
- Я тоже так думала. Теперь не знаю, что делать. У меня завтра выступление, финал конкурса, а как без инструмента? На минутку ведь всего и оставила. В туалет пошла. Выхожу, а ее нет.
- А купить новую?
- Что, вот так просто – пойти и купить? А деньги? Да дело и не в деньгах. Инструмент жалко. Такой не купишь у нас. Не знаю, что делать. Что делать? что делать? что делать? – скрипачка пропела все это на одной ноте, грозившей сорваться в завывание.
Сергей испуганно тронул ее за плечо.
- Эй! Спокойно, подруга. Пойдем-ка отсюда, что-нибудь решим.
Девушка послушно встала и пошла вслед за Сергеем. Сделав несколько шагов, она словно одумалась.
- Прости, что загрузила своими проблемами, - остановила она Сергея. – Я немного сорвалась. Обычно я себе такого не позволяю. Спасибо за участие. Больше ничего не надо. Я сейчас сосредоточусь, и все будет нормально. Все, пока. Я пошла.
- Куда? – растерялся Сергей.
- Позвоню родителям и поеду на дачу. У меня, кажется, депрессия начинается. Мне срочно нужно к природе.
- Куда? – удивленно переспросил Сергей.
- Мне надо развеяться. В городе этого не сделать. Слишком много раздражителей.
- А я?
- Ты тоже раздражитель.
- Я не об этом. Я – как же?
- А что ты? Я тебе впервые вижу.
- Почти во второй. Первый раз был в кафе. Меня Сергей зовут, - опережая ее резонный вопрос, выпалил Сергей.
- Меня Нора. Не норА, не норка. Не вздумай даже в шутку так называть, понял?
Сергей кивнул. Девушка задумчиво смотрела на него, потирая кончик носа.
- Ты не маньяк?
- Нет, только учусь, - засмеялся Сергей.
- Тогда ладно, поехали со мной. Это недалеко. Но – никаких. Понятно?
До дачного поселка оказалось всего пятнадцать минут на попутке. Водитель даже денег не взял.
- Отдыхайте, молодежь. Вам деньги еще понадобятся. Ночь-то бурная будет, - подмигнув, он отстранил руку Сергея, протянувшего ему пару купюр.
Нора недовольно фыркнула, а Сергей про себя ухмыльнулся. От ночи он, на самом деле, ожидал многого, и расчеты его стали подтверждаться самым неожиданным образом.
Едва сойдя с асфальта на проселочную дорогу, Нора скинула с себя туфли.
- Отвернись, я сниму колготки.
- Я и так ничего не вижу. Темнотища здесь.
- Луна светит. Все видно. Отвернись.
- А зачем тебе это? – спросил Сергей, обращаясь к зарослям ивняка.
- Мне нужно чувствовать землю, - объяснила Нора.
Чувствовать землю, прикосновение травы и листьев, росу и воздух - подобные резоны Нора приводила всякий раз, когда снимала очередной предмет туалета. К реке, а она текла в каких-то ста метрах от шоссе, Нора подходила уже в трусах и лифчике. Остальные вещи она, аккуратно свернув, уложила в футляр.
«С головой у девушки непорядок, - подумал Сергей. – А вот со всем остальным – очень даже ничего».
- Стой здесь, - Ольга посмотрела по сторонам, словно что-то искала. – На, подержи, - передав Сергею футляр, она скрылась в кустах возле реки.
Оттуда она вышла, не прикрываясь ничем, бесстыдно голая и бросила Сергею под ноги два комочка.
- Положи это в футляр, - приказала и побежала к реке.
Сергей развернул скомканные трусы и лифчик, уложил их в футляр и уселся на него верхом.
«Девица сумасшедшая, однозначно, - устало подумал он. – Чего я с ней поехал? А сиськи-то натуральные. Кто бы мог подумать?!»
Когда Нора вышла из воды, Сергей не заметил. Увидел лишь, как она промелькнула на фоне камыша и побежала к рощице, черной стеной возвышавшейся на обрывистом берегу. Добежав до деревьев, Нора прижалась к одному из них – самому высокому и крепкому. Обняла ствол и прижалась к нему всем телом. Казалось, она хотела слиться с ним. Так прошло минут десять.
- Отвернись, - наконец услышал Сергей. – Хотя нет, раздевайся.
- Что? – Сергей подумал, что ослышался.
- Раздевайся, пойдем купаться.
Нора насмешливо смотрела на Сергея.
- Совсем раздеваться?
- Совсем. Ты грязный. Тебе нужно очиститься.
- Я сегодня утром мылся, - Сергей пытался отшутиться, но Нора была настойчива.
- Давай-давай, не стесняйся. Это другое. Это как омовение, понимаешь?
- Какое омовение?
- Нужно смыть грязь, - Нора стояла на своем. – И только. Я не могу тебе объяснить, но слушай меня.
Сергей начал раздеваться. Нора целомудренно отвернулась.
- Разделся? – спросила из-за спины.
- Да.
- Давай руку.
Взяв Сергея за руку, в шаге впереди, Нора повела его к реке.
- Я войду первой.
Спустившись к воде, Нора повернулась и помахала Сергею. Тот инстинктивно прикрыл пах ладонью. Нора засмеялась.
Вода была прохладной. Далеко не парное молоко, но вполне приятная для утомленного городской пылью тела. Сергей легко переплыл на другую сторону. Нора уже лежала на берегу. Ее тело матово блестело в лунном свечении. Невысокая трава обрамляла фигуру, и казалось, что вот-вот – и она прорастет сквозь белую кожу Норы. Сергей нерешительно потоптался у кромки воды. Глянул себе под ноги. Взгляд невольно задержался на уровне члена. После холодной воды предмет особой гордости висел маленьким безжизненным флажком. «Не достоинство, а один сплошной недостаток», - усмехнулся Сергей.
- Ложись рядом, - почти приказала Нора.
«Начинается, - мысленно потер ладони Сергей. – Ради этого можно было и дурь ее потерпеть».
Сергей улегся так, чтобы в любой момент можно было одним движением подмять Нору под себя. Правую руку он стал осторожно передвигать к Нориному бедру. Вспугнутый движением, из травы взлетел какой-то жук. Сергей отдернул руку и, уже не скрывая своих намерений, положил ее Норе на живот.
- Посмотри в небо, - прошептала Нора в ответ.
- Почему шепотом?
- Так надо. Смотри. Иногда надо просто упасть в траву и смотреть в небо. Видишь, облака плывут?
- Они практически не движутся.
- Замри и вглядывайся.
Нора замолчала, и Сергей убрал ладонь с ее живота.
По небу плыли облака. Ветер, легкий и почти неощутимый у земли, так же легко подгонял их вверху. Сбиваясь в кучи, облака меняли форму, становясь то злобной физиономией монстра, то парусником, несущимся непонятно куда, то гигантским котом, бродящим по высоткам. Сквозь разрывы огромным желтым глазом выглядывала луна.
Рассматривая этот затейливый калейдоскоп, Сергей понял, что с Норой у него ничего не будет. Не потому, что она не хочет, а оттого, что не может быть по определению. Нора была где-то вне жизни, и половой в том числе. Сергею захотелось вскочить, с разбегу броситься в реку и бешено плыть вниз по течению. Но вставать было лень. Лень было даже додумать эту мысль до конца. Ну встать, ну нырнуть, ну плыть. Только зачем? Он лежал и думал о другом, о том, что иногда в самом деле когда-нибудь нужно просто упасть в траву и смотреть в небо.
6
Настроение было испорчено напрочь. Ольга подержала чашку в руках. Кофе оказался горячим. Надкусила трубочку, выдавив с обратной стороны сгусток желтого крема. Тут же шмякнула пирожное о тарелку, бросила на стол две купюры – слишком, конечно, но пусть подавится чаевыми – подхватила сумочку и, глядя под ноги, выскочила из ресторана.
По улице праздно шатался беспечный люд. Летний погожий вечер, конец рабочей недели. Всем хорошо. Никто не бежит по делам, никто не бежит от дел. Люди наслаждаются жизнью, укладывающейся сегодня в спиртное – для каждого свое, свободный выгул девушки по центральной улице родного города и, кому как повезет, поцелуи у подъезда или что-то большее.
- Леля! Иванова! – чей-то окрик прервал ход Ольгиных мыслей. Она вначале подумала, что ослышалась, что зовут не ее. Лелей ее называли только в семье, в далеком детстве, Ивановой она была тоже в прежней жизни, дотелевизионной, но голос был знакомый, кого-то из тех, старых приятелей, и потому в этот раз Ольга повернулась на него. Будь настроение получше, не случись таких обломов в течение одного дня, она бы ни за что не откликнулась на Иванову. Какая она Иванова?! Ольга Шлиман – и только. Псевдоним так плотно вошел в нее, что с иной фамилией Ольга себя и не представляла.
Костя. Бывший одноклассник. Впрочем, почему бывший? Одноклассники они ведь либо есть, либо их нет. Костя был как раз из категории несуществующих одноклассников. Нет, Ольга действительно училась с ним в одном классе, какое-то время даже сидели вместе за партой, но Кости для Ольги никогда не существовало. Незаметный, худенький, белобрысый, с оттопыренными ушами Костя, влюбленный в нее чуть ли не с первого класса стоял сейчас перед Ольгой, и она его не узнавала. Это был точно Костя, но возмужавший, сильный, мощный. Высоченный голубоглазый блондин. «Даже уши не оттопыриваются», - подумалось Ольге.
- Я бы тебя не узнала, - улыбнулась вполне искренно она. – Ты так изменился.
- Я так рад тебя видеть! – засмущался Костя. – Ты не торопишься? Может, посидим где-нибудь? Столько лет не виделись.
- Лет пять, наверное? – прикинула Ольга.
- Уже семь, - поправил ее Костя.
Ольга непритворно ахнула.
- Неужели семь? Время летит.
- Вот и я о том же. Давай теперь терять его не будем. Пойдем в ресторан. Отпразднуем встречу.
- Только не в «Европу», - сразу согласилась Ольга и тут же пожалела: надо было хоть немного показать свою занятость.
- Хорошо. Я сам не люблю этот пафосный ресторан. Едем в Пригородный лес. Там есть отличное местечко. За мной – в машину.
По дороге к лесу Костя тараторил без умолку. Ольга только успевала удивляться. Темно-синяя «Хонда» последней модели, во-первых. Прикид не из дешевых, во-вторых. Разговорчив не в меру, в-третьих. Ну, красив – это так, между прочим. А ведь был-то скромен, молчалив, одевался в обноски старшего брата, велосипеда и того не было. Этакий гадкий утенок. Был. Ольга уже собиралась спросить, откуда эта новая шкурка, как Костя сам и объяснил.
- Я после военного училища отслужил три года на Севере. Ни квартиры, ни зарплаты, в общем ничего. Ну, думаю, сколько это может продолжаться? Уволился из рядов и поехал наобум в ближайший Красноярск. Пошел охранником в одну фирму, осмотрелся, а потом предложил боссу несколько ноу-хау. Я же радиоэлектронщик. Так, мелочевка всякая, но нужная в хозяйстве. Сейчас вот зам по технике. Запустили целую линию моих разработок. Я человек пробивной, своего в жизни добьюсь. Ты ж меня знаешь. Ладно, что я о себе все трещу. Ты-то где, как? Небось, в школу пошла? Ты ж, вроде, исторический заканчивала?
То, что Костя – человек пробивной, Ольга даже и не догадывалась. Не таким он был в школе. Но мало ли, что жизнь делает с людьми. Вот и тихий невыразительный Костя стал красавцем с кулаками и локтями, пробивает себе дорогу, и по всему видно – вполне успешно.
- А я на телевидении сейчас работаю, - Ольга кокетливо улыбнулась и бросила взгляд на Костю, чтобы увидеть его реакцию. Костя от удивления присвистнул.
- Хотя чему удивляться?! – сказал Костя. – Ты же в классе самая красивая была.
В ресторане было тихо и спокойно. Никакого нудного пьяного галдежа.
- Здесь ближе к полуночи народ собирается, - пояснил Костя.
- Ну, к полуночи мы уже уедем, - успокоилась Ольга. Ей меньше всего сейчас хотелось видеть посторонние физиономии, из любопытства пялящиеся на нее.
Болтая с Костей, Ольга совершенно успокоилась и расслабилась. Костя оказался хорошим рассказчиком, весь вечер веселил ее анекдотами и забавными армейскими историями, и самое главное – не задавал глупых вопросов о замужестве, детях и прочей ерунде, которые выводили Ольгу из себя.
«Почему я его в школе не замечала? – удивлялась Ольга. – Он такой интересный».
- Хорошо, что ты не пьешь, - смеялась Ольга, отпивая красного вина. – А то как бы мы домой добирались?! Ой, кстати, не пора ли нам?!
Большая стрелка уже перевалила за двенадцать, и только сейчас Ольга заметила, что в ресторане все места заняты.
- Костя, пора, - сказала она решительно. – Жаль, конечно, вот так заканчивать, но мне надо ехать.
- Может, еще минут 20?
- Нет, едем, - Ольга стояла на своем.
Костя вздохнул, но встал.
- Может, в городе посидим где-нибудь? Столько лет не виделись, а провели вместе всего ничего.
- Посмотрим, - уклонилась Ольга от ответа.
По пути к машине Костя продолжал травить анекдоты, поддерживая Ольгу за талию. Первым ее желанием было прильнуть к нему, но тут Ольге показалось, что Костина ладонь медленно, но явно скользит все ниже и ниже. Ольга напряглась. В иной ситуации, с другим человеком это, может, и сошло бы, только не сейчас и не с Костей. Ольге почему-то захотелось показать ему, что она – да, женщина с опытом, однако не настолько богатым, чтобы вот так сразу… Да еще ведь и одноклассник. Почти брат. Но Костя убрал руку, и Ольга растерялась: что это все-таки было? Попытка ухаживать или случайный вежливый жест – поддержать немного хмельную женщину?
В машине Костя замолчал. Включил магнитофон, салон залила громкая музыка, и Ольга поняла: разговор окончен. Ему говорить больше не о чем, ей говорить просто не хотелось. За окнами машины бежала сплошная стена сосен, подсвеченных луной, лишь иногда мелькали небольшие озера, которых в этих местах было множество.
- По-моему, город в другой стороне, - настороженно сказала Ольга.
- Я знаю, - невозмутимо ответил Костя.
- Костя, куда мы едем?
- Я тебе все объясню. Чуть позже.
- Костя, тормози. Мне это уже не нравится.
Костя съехал на обочину, заглушил машину. Молчали оба. Наконец, Ольга не выдержала.
- Ну. Ты скажешь что-нибудь? Объяснишь, может, что это значит?
- Леля! – выдохнул Костя. – Ты знаешь, сколько я мечтал о тебе?! Школу я даже и не считаю. Я ведь со второго класса в тебя влюблен. Ты мне все пять лет военного училища снилась. Одна ты, - говорил он, глядя в темноту перед собой. – Выходи за меня замуж.
Ольга не перебивая слушала. Ей стало смешно, она даже попыталась хихикнуть пару раз, но, увидев, что Костя говорит вполне серьезно, разозлилась.
- Костя, мне сегодня совершенно не до шуток. Я не видела тебя 7 лет. Мы встречаемся абсолютно случайно, и ты начинаешь мне признаваться в любви. Что за дурь на тебя нашла?
- Я серьезен как никогда. Леля, я прошу твоей руки.
- Костя, хватит ломать комедию. Поехали домой. Это уже не смешно.
- Леля, ты меня в самом деле не знаешь. Я привык добиваться своего. Или ты даешь согласие, или…
- Или что?
Вместо ответа Костя схватил ее за плечи и притянул к себе. Ольга дернулась, и его губы ткнулись ей в ухо.
- Какая мерзость!
Она уперлась ладонями в грудь Косте и попробовала оттолкнуть его.
Поняв, что это бесполезно, Ольга решила действовать по-другому.
- Костя, спокойней. Я почти согласна. Давай обсудим это потом. Завтра, к примеру.
Костя ослабил хватку.
- Вот и хорошо, - как можно спокойней сказала Ольга. – Руки убери, и мы с тобой поговорим. Я же никуда не денусь.
Костя облокотился на баранку.
- Костя, договариваемся с тобой так. Я девушка немного старомодная, - затараторила Ольга, стараясь отыскать дверную ручку. – Завтра суббота, ты придешь, как положено, с шампанским и тортом к моим родителям и попросишь моей руки. О’кей?
Костя смотрел на Ольгу с недоверием, и она понимала, что сейчас ее спасение – это говорить без умолку. Нести любую чушь, пока он слушает ее. И искать, искать эту чертову ручку. Где она может быть в этой тачке? Нашарив, наконец, прямоугольник, спрятанный в углубление на дверце, Ольга потихоньку потянула за него и плечом привалилась к двери. Но та не открылась. Ольга замерла от ужаса: заметил ли это Костя?
- Костя, - с натянутой улыбкой проговорила она. – Прости за банальность, но мне срочно надо в туалет.
- Пойдем вместе, - мрачно сказал он. – На всякий случай.
Выйдя из машины, Ольга огляделась. Местность была незнакомая, но ей в общем-то было все равно куда бежать, лишь бы подальше от этого маньяка. Где-то вдалеке, как показалось Ольге, мелькали огни.
«Если бежать, то только туда», - решила она.
- Не будешь же ты стоять надо мной? – повернулась Ольга к Косте.
- Не вздумай бежать, - предупредил Костя. – Я догоню. Я сказал: ты теперь никуда от меня не денешься.
- Да куда мне деваться? – Ольга сделала несколько шагов в сторону ближайших кустов и присела за ними. – Костя, прости, - закричала оттуда, - но тебе придется подождать. У меня расстройство желудка.
Костя только хмыкнул в ответ.
Ольга прижалась к земле и осторожно поползла вперед.
- Ты скоро? – услышала она Костин голос.
Ольге даже показалось на мгновение, что он, посмеиваясь, стоит рядом с ней и наблюдает, как она, корячась, приминает влажную от росу траву.
- Подожди! – приподняв голову, крикнула Ольга. – У меня понос.
Она вжалась в землю и проползла еще несколько метров. Потом вскочила и бросилась бежать.
7
Ночевали на даче. Оказалось, что у Норы нет с собой ключа, и потому спать завалились в сарайчике, подстелив старые половики и драные ватники. Во сне Нора прижималась к Сергею, и это нисколько – Сергей даже удивился – не возбуждало, скорее успокаивало. Но Сергею не спалось. Было такое блаженное состояние легкости и в то же время сладкой усталости, что спать не хотелось. К тому же Сергей боялся, что заснув, он пропустит что-то важное.
Ночью к нему явился Антон Павлович Чехов. Он не спеша прогуливался по приморскому бульвару. Трость, подбитая металлом, отмечала веселым цокотом каждый шаг.
Под руку Чехова держала дама с высокой прической, едва прикрытой легкомысленной шляпкой.
- Держи девочку на поводке, - сказала она Чехову.
Чехов грустно кивнул острой козлиной бородкой.
Впереди, в шагах трех-четырех от Антона Павловича, на длинном кожаном поводке на четвереньках бежала маленькая девочка. Было ей не больше двух лет.
«Очень удобно придумали, - отметил Сергей. – Ребенок все равно ходить еще не может, а так вот тоже гуляет».
- А, собственно, что я-то здесь делаю? – спросил Сергей у Чехова.
Чехов улыбнулся, чуть приподнял шляпу двумя пальцами и молча кивнул.
- Нет, не уходите, - остановил его Сергей. – Потрудитесь объяснить, что я здесь делаю? – и неожиданно добавил: - Сударь.
- Вот это по-нашему, - засмеялся Чехов. – По-русски. С бурей и натиском. Предполагаю, Вы, Сергей Васильевич, здесь просто гуляете. Так же, как и я с Оленькой. Да, милая?
К кому из двух представительниц женского пола Чехов обращался, Сергей так и не понял, потому что и женщина, и девочка на поводке кивнули одновременно.
- Ялта в августе чудесна, - продолжал Чехов. – Но я посоветую вам еще обязательно съездить в Сочи. Там теперь модный курорт. Молодые люди сейчас туда в основном и едут. Поезжайте. А то в Турцию махните, все дешевле обойдется. Турки, я вам, скажу, по-русски говорят не хуже нашего. А тут…
Чехов снял шляпу и, прикрыв ею правую половину лица, потянулся к Сергею.
- Здесь, честно говоря, хохлы просто достали, - горячо зашептал он. – Напридумывали всякой ерунды, если не сказать хуже. Город вроде русский, а деньги какие-то не наши. Второй день тут, а до сих пор понять не могу, что происходит. Будто за границу попал.
Чехов посмотрел по сторонам: не слышал ли кто?
- Это так – на всякий случай. Конспирация, батенька, - на ленинский манер прокартавил он. Подмигнул и исчез.
Сергей остался один на пустынном бульваре. Где-то недалеко плескалось море, ветер бросал в лицо его запах и легкую водяную взвесь, от которой губы сразу стали солеными.
Мимо, волоча за собой поводок, проползла девочка. Даже не покосилась на Сергея. Сергей проводил ее взглядом до парапета и проснулся.
Нора плакала. Закусив палец, чтобы рыданием не разбудить Сергея, она лежала с перекошенным лицом. Сергей попытался вытереть слезы, но Нора отвернулась.
- Что случилось?
- Не отвлекай меня, - совершенно спокойно ответила она. – Слезы должны выйти. Я восстанавливаюсь.
Сна как не бывало. Сергей вышел из сарая. Туалет был по соседству, но Сергею не захотелось из коробки сарая влезать в еще меньшую коробку. Он дошел до ближайшей яблони и помочился на ствол. По темно-серой коре сбежала струйка.
«Странно, - подумал Сергей. – Утром встаем обычно оба, а тут – ничего. Как будто и не планировалось. Может, это сглаз какой-нибудь?»
Он огляделся – дачники могли и в такую рань выползти в свои огороды – и, зажав щепотью головку члена, подвигал крайнюю плоть. Почувствовав, как головка под пальцами стала увеличиваться, Сергей удовлетворенно хмыкнул и застегнул брюки.
Нора встретила его у входа. Сергей покраснел: не увидела ли? Сделал лицо как можно более равнодушным, но Нора даже не взглянула на него.
- Пора, - сказала она. – В 5.30 электричка. Попутку в такую рань не поймаешь, а ждать мне нельзя. Первое – инструмент, второе – концерт. Побежали.
В электричке Нора молчала. Прижавшись головой к окну, она то ли спала, то ли делала вид, что спит. Сергей не знал, как себя вести. Уж очень разной была Нора в эти несколько часов.
На перроне Нора первой выскочила из вагона, и, не дожидаясь Сергея, практически побежала, отмахивая ритм шагов пустым футляром. И только у вокзала вдруг остановилась, помахала рукой и крикнула:
- Приходи сегодня в шесть на концерт. В музучилище.
8
«Бежать, бежать, бежать», - стучало у Ольги в висках. Она уже не осознавала, сколько времени мчится по лесу, проваливаясь в ямы, спотыкаясь на выступах корней, попадая в густые сплетения кустов. Ей все казалось, что бежит она по бесконечной, протянувшейся до самого горизонта, черной комнате, освещенной лишь слабеньким ночником. И есть ли выход их этого черного пространства – неизвестно.
«Пусть, - подумала Ольга. – Пусть догоняет. Больше не могу».
Она упала навзничь в траву и стала жадно ртом хватать воздух. Сердце отчаянно колотилось во всем теле. Ольга вслушивалась в темноту, но ничего, кроме бешеного биения сердца, не слышала. Наконец она стала различать звуки: где-то пела какая-то птица, скрипели деревья, шуршали… Машина! Ольга вскочила и сквозь просвет увидела, как вдалеке сверкнул фарами проносившийся автомобиль.
На дорогу Ольга выйти так и не решилась. Этот придурок мог сторожить ее в любом месте трассы. До города Ольга шла вдоль лесополосы, шарахаясь за деревья при появлении любой машины.
Домой, к родителям, она попала только утром.
Мать ахнула и всплеснула руками, увидев исцарапанную, всю в кровавых подтеках дочь.
- Оленька, что случилось? Кто это сделал?
Ольга устало отмахнулась.
- Потом, мам. Отец спит?
- Спит.
- Вот и не буди его. И сама ложись.
- Оля, тебя… изнасиловали? – с испугом спросила мать.
- Лучше бы изнасиловали, - раздраженно ответила Ольга. – Иди спать, мам. Я тебе потом все расскажу.
- Может, милицию вызвать? Или скорую?
- Никого не надо. Ни-ко-го. Все нормально.
- Как нормально?! – вновь запричитала мать. – Ты на себя посмотри. Господи, да что случилось-то?!
Ольга зашла в ванную, открыла на полную мощь воду и замерла, глядя на сильную струю, разбивающуюся о дно ванны. Мелкие брызги, скорее –водяная пыль – разлеталась по маленькой комнатке, обдавая и Ольгу, но она не обращала на это внимания.
Мать не решилась войти следом. Она привалилась к дверному косяку и жалостно поскуливала.
- Перестань скулить, - повернулась к ней Ольга. – И оставь меня одну.
- Оленька!
Мать хотела что-то сказать, но Ольга вытеснила ее из ванной, щелкнула шпингалетом и, сорвав с себя то, что буквально утром называлось костюмом, плюхнулась в горячую воду.
Сквозь дверь, там, где еще недавно стоял глазок, смотрели чьи-то глаза. Большие и голубые. «Говорят, океаны сверху похожи на глаза Земли», - подумала Ольга во сне. И тут она увидела, что стоит одна посреди небольшого голого острова. Вокруг бесконечный океан. И только далеко-далеко на горизонте виднеется неясная черная точка. «Наверное, там тоже есть жизнь», - решила Ольга и прыгнула в воду, чтобы плыть к этой призрачной цели. Плылось легко, словно Ольга всегда только этим и жила. «Я рыба», - поняла Ольга. Она нырнула и присоединилась к стайке мелких желтых рыбешек. Те испуганно прыснули в разные стороны. «Тогда кто же я?» - задала себе вопрос Ольга и стала спускаться глубже. «Может быть, я водоросль?» Но трава расступилась, пропуская Ольгу дальше. «Я морская звезда», - радостно воскликнула Ольга и распласталась по дну, однако вода стала выталкивать ее на поверхность. Ольга подчинилась этому напору. Ей не хотелось сопротивляться, ей было легко от одной мысли, что за нее все решено, и осталось совсем чуть-чуть, чтобы понять, кто она и что делает в этой водной пустыне. Кто-то должен был ей это сказать, и Ольга догадывалась кто, но боялась произнести это имя вслух.
- Да, я здесь. И я скажу тебе, кто ты, - голос доносился непонятно откуда, будто говорила сама вода.
Ольга осмотрелась вокруг, но никого не увидела.
- Ты не сможешь меня увидеть, - произнес тот же голос. – Ты во мне.
- Мама, это ты?! – с недоверием спросила Ольга.
- Я не мать. Я больше, чем мать, - сказал голос.
Голос был незнакомый и приятный. Ольга никогда его раньше не слышала, но поняла сразу, что принадлежать он может только одному человеку.
- Я поняла, кто ты! – закричала Ольга. – Я знаю! Ты – Анна Петрова!
Скажи мне, кто я и что я здесь делаю?
Анна Петрова рассмеялась.
- Легко! – сквозь смех сказала она. – Ты – Ольга Иванова, и сейчас ты плаваешь в моем правом глазу.
От хохота Ольга и проснулась. Бросила взгляд на часы: было уже пять. В соседней комнате заливался телевизор. Отец смотрел какую-то юмористическую программу.
«Милый, а какая у меня фигура?» - услышала Ольга визгливый голос одной из популярных юмористок.
«Сногсшибательная. Ты меня прошлый раз с ног сбила», - ответил ей муж.
- Маразм крепчает, - сказала Ольга вслух, стянула со стола зеркало и стала разглядывать лицо.
От правого глаза к уху тянулась красная полоса. «Сногсшибательно это про меня, - подумала Ольга. – Хорошо хоть легко отделалась. Это и запудрить недолго».
В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в комнату вошла мать.
- Оля, я тебе курочку отварила. Поешь?
Ольга подняла подушку повыше, села и поставила тарелку с курицей на колени.
- Что все-таки случилось? – осторожно спросила мать.
- Все, мам, прошло. Забудем. Шла, споткнулась, упала, очнулась – и вот. Слава Богу, жива-здорова, даже гипс не требуется.
- Ну, не хочешь говорить, не говори, - обиделась мать и вышла из комнаты.
Ольга доела курицу, вытерла пальцы салфеткой, скомкав, бросила ее на тарелку.
«Надо идти», - решила она.
9
В музыкальном училище шел всероссийский конкурс молодых исполнителей. Фортепиано. Сергей прочитал об этом на афише, висевшей у входа. В списке конкурсантов, обозначенных по имени и фамилии, ни одной Норы не оказалось. Даже похожего ничего не было.
«Обманула, - решил Сергей. – Точно наврала. Она же скрипачка, а тут пианисты».
Он потоптался у входа. Заглянул в холл. Вахтерша оторвалась от газеты и приподняла очки.
- На концерт? – строго спросила она.
- На концерт, - кивнул Сергей.
- Рановато, сынок, пришел. В шесть начало, - смягчилась старушка.
- А вы Нору знаете?
- А зачем она тебе? – насторожилась вахтерша.
- Значит, знаете. Это хорошо.
- Так ты на концерт или за девочками нашими охотиться пришел? – вахтерша встала и направилась к Сергею.
- Я друг Норы, - успокоил ее Сергей.
- Нет у нее друзей. Ты мне сказки не рассказывай. Иди, иди отсюда.
Вахтерша перекрыла собой дорогу, бросаться на амбразуру Сергей и не собирался.
- Хорошо, я на улице подожду.
- Вот там и жди. Ходят тут всякие. Нору ему.
Время приближалось к шести, но Норы все не было. Сергей караулил ее у дверей, вглядываясь в лица всех входящих девушек.
- Ольга! – неожиданно вскрикнул он.
Шлиман недоуменно и, как показалось Сергею, несколько испуганно посмотрела на него.
- Я вас узнал, - заторопился с объяснениями Сергей. – Вы Ольга Шлиман. Я вас по телевизору видел.
Ольга пожала плечами, чуть заметно улыбнулась. «Здесь бояться нечего, - сказала она себе. – Здесь такие, как Костя, не бывают наверняка».
Она собиралась уже пройти мимо, но остановилась. Сергей не был похож на докучливых поклонников, знакомых ей по «Европе».
- Вы смотрите наши новости?! – с легким кокетством спросила она.
- Только из-за вас, - польстил Сергей. – А вы на концерт?
- Да.
- Я тоже.
- Вы кого-то ждете?
- Вас.
Ольга засмеялась.
- Ну пойдемте тогда. Как вас зовут?
- Сергей.
- Пойдемте, Сергей.
В первом отделении играли Рахманинова. Сергей никогда не был любителем классики, и потому его тянуло в сон. Ольга сидела рядом с закрытыми глазами, и Сергея это успокоило. «Значит, не я один не понимаю этой дребедени. Можно спокойно спать», - подумал он.
В перерыве, прогуливаясь по коридору, Ольга спросила:
- Вам понравилось исполнение? По-моему, это слишком современно и жестко.
- Да нет вообще-то, - растерялся Сергей. – Мне кажется, наоборот, старомодно.
Ольга посмотрела на него с интересом.
- А вы часто бываете на классических концертах?
- Ну так, бываю, - ушел от ответа Сергей.
- Здесь на следующей неделе будут Вивальди играть. Может, сходим вместе?
Сергей не успел ответить. По коридору к служебному входу шла Нора.
- Нора! – крикнул он.
Нора повернулась, махнула ему рукой, мол, потом, и скрылась за дверью.
- Кто это? – с некоторой ревностью спросила Ольга. – Ваша девушка?
Сергей замялся.
- Так, знакомая одна.
Нора играла во втором отделении. Она вышла на сцену вместе с четырьмя тетками в черном и села в первом ряду. За женским рядом расположились мужики с неизвестными Сергею инструментами.
- Как-то странно, - Сергей наклонился к Ольге. – До этого по одиночке играли, а сейчас целой толпой вывалили.
- В первом отделении выступали победители конкурса. С обязательной программой, - покосилась Ольга. – А сейчас что-то вроде произвольной. Каждый исполняет на свое усмотрение в любом составе.
На первых аккордах Ольга сомкнула глаза, и, глядя на нее, Сергей спокойно заснул.
После концерта подлетела Нора.
- Как я играла? – первый вопрос без всяких там «привет!» или «здравствуй!».
- Отлично! – соврал Сергей.
Ольга деликатно отошла в сторонку.
- Где ты была? Я тебя ждал у входа.
- Я не стала подходить перед выступлением. Чтобы настрой не пропал.
- А я тебя искал.
- Я знаю. Мне Татьяна Степанна сказала. Вахтерша.
- Она меня выгнала.
- Она всех гонит, кто просто так заглядывает. Строго к музыке относится.
- Я уж уходить собирался, но вот Ольгу встретил, - Сергей кивнул себе за спину.
- Я ее знаю, - громко сказала Нора. – Она с телевидения, да?
Сергей повернулся, но Ольги в холле уже не было.
- Она ушла, - Нора пристально посмотрела на Сергея.
- Извини, - потупился Сергей. – Я ее догоню.
- Хорошо.
- Я пойду.
- Да, иди.
- Ну, я пошел.
- Конечно, иди.
- Ты в самом деле хочешь, чтобы я ушел?
- Я же не буду тебя держать.
- Ладно, я пошел.
Сергей повернулся, посмотрел через плечо на Нору. Она была спокойна в своем черном, метущем пол платье.
- Тебе бы на море съездить, - сказала вдруг Нора.
- Зачем? – Сергей все так и смотрел на нее через плечо.
- Помыться, - усмехнулась Нора и ушла, громко цокая каблуками в опустевшем холле.
10
- Вы с ней встречались? – спросила Ольга, когда Сергей догнал ее.
- Так, один раз.
- Знакомство на ночь?
- Я бы не сказал. Она странная очень. Нора.
- Ее еще и Норой зовут?
- Да.
Ольга понимала, что начинает ревновать этого незнакомого, в общем-то, человека к такой же незнакомой девушке. После всех передряг последних двух дней ей вдруг захотелось крепкого плеча, даже скорее надежной спины, за которой можно было бы спрятаться раз и навсегда. Забиться и не выглядывать оттуда. За неимением лучшего сгодилось бы любое, мало-мальски крепкое мужское тело, способное защитить, утешить, приласкать. Способен ли был на такое Сергей? – Ольга знать не могла, она убеждала себя в этом, потому что хотела верить.
- А меня вчера чуть не изнасиловали, - неожиданно сказала она и всхлипнула. – Бывший одноклассник.
Сергей шел молча.
- Тебя это не удивляет? – спросила Ольга.
- Что?
- Что я тебе об этом рассказываю.
- Нет. Тебе, наверное, поговорить просто не с кем.
В другой раз Ольга обиделась бы на такие слова, но Сергей произнес их так просто, как будто именно эта фраза должна была прозвучать сейчас.
- Наверное, - согласилась Ольга. – Да не наверное, а так и есть. Знаешь, с тобой как в поезде: я тебя впервые вижу, ты меня тоже. Случайно оказались вместе, и можно говорить о чем угодно. Все равно выйдем каждый на своей станции и потеряемся.
- Ты же обещала меня на концерт Вивальди сводить.
- Забыла. Значит, встретимся.
- А поедем на море.
- Куда? – удивилась Ольга.
- На море. Сейчас.
- Прямо сейчас? Ты с ума сошел?
- Ну раз ты представила меня попутчиком, в самый раз взять билет на поезд. И – море, море, мир бездонный.
- Да у меня с собой и денег таких нет. А вещи?
- А мы туда и обратно. Искупаемся и домой.
- 12 часов, между прочим.
- Ну, решайся.
- Не знаю даже.
- Значит, рвем.
- Ближайший Москва-Адлер. В плацкарте только два боковых верхних у туалета, - категорично заявила кассирша. – Будете брать?
- А, может, нормальные места найдутся? – Сергей еще не терял надежды.
- Нет, вы чего хотите?! Вагон плацкартный. Сезон в разгаре, - рассердились по ту сторону окошка. – Радуйтесь, что хоть такие места есть. В купейном вон свободно. 9 сотен – и вперед, в отдельной кабинке. Так берете или нет?
- Берем боковые верхние у туалета. До Сочи.
Поезд стоял всего шесть минут. Заскочив в тамбур, Сергей втянул за собой Ольгу. Перрона как такового на третьем пути не было.
В вагоне шибануло крепким застоявшимся запахом грязных носков, дешевого табака и перегара. Ольга недовольно поморщилась. Села у окна, брезгливо отдернула грязную занавеску.
- Да, попали, - протянула она.
- Ничего, - пробурчал Сергей. – Полсуток как-нибудь продержимся.
- Втянул ты меня в авантюру. Сама удивляюсь, что согласилась.
- Надо же когда-нибудь начать безумствовать. А потом, ты же сама говорила, что столкновение двух атомов породило Вселенную. Может, и у нас что-нибудь получится.
- Я об этом говорила?
- Вчера в новостях.
- А-а, было. Читала этот текст. Столько всего произошло за один вечер. Кажется, это было в прошлой жизни.
- А мне иногда кажется, что ее вообще пока не было.
- Вот видишь, ты начинаешь философствовать. Самая вагонная тема.
- А ты философствовать не любишь?
- Какой смысл? Говори не говори, жизнь сама по себе идет. Без моего участия. Практически.
- Как без участия?! – возмутился Сергей. – Ты же можешь сделать так, а можешь – иначе. Не пошел бы я сегодня на концерт, и тебя не встретил бы.
- Вот это как раз и говорит о случайности.
- Это говорит о предопределенности. Но спорить на эту тему бесполезно. Все равно я буду стоять на своем, ты – на своем. Пойду я лучше покурю, - не нашел чем возразить Сергей.
В тамбуре стояли два подвыпивших мужичка. Крестьянско-пролетарского типа.
- Земляк, у тебя закурить не найдется? – спросил один из них.
Сергей молча протянул пачку.
- Блатные сигареты. Я две возьму? С приятелем покурим. Я тебе отдам, не боись. Свои в вагоне забыл.
Мужик вытянул из пачки две сигареты и повернулся к своему собеседнику.
- Закуривай. Чо я тебе рассказывал-то? А, значит, дед мой до 80 лет дожил, при этом и пил, и курил. А я тут в больницу попал, и мне врачиха говорит: бросай пить, а то сдохнешь. А я ей: а чо мне терять, я-то свое отжил уже. Вот ты, Санек, скажи, какого мне хера до 80 лет мучиться? Ходить табаком трясти? На кой оно нужно?
Санек попытался пробиться сквозь алкогольное оцепенение.
- У нас коллектив – сплошные бабы, - неожиданно изрек он. – Одна мне тут говорит: мужик ейный всю силу потерял. Ну, подзадуть ей не может. Так, она ему травы какой-то купила. Как попьет – сразу встанет.
- Ну, Санек, не глупи. Какая еще поебень-трава?! Чтобы я всякую херню пил! Слава Богу, табак еще держится. Один раз, правда, попил с неделю водяры, домкратом поднять не мог. Потом само заработало. А ты говоришь – трава. Вон у земы спроси. Ты, зем, слыхал чо про траву-то?
Сергей не поворачиваясь помотал головой.
- Во! – обрадовался мужик. – А ты говоришь! Парень городской, и то не слыхал.
- Зем, может, водки с нами выпьешь? – предложил Санек.
Сергей вновь отмахнулся и погасил сигарету.
- Не русский, что ль какой? Иль брезгует? – услышал Сергей за спиной.
11
Ольга смотрела в окно.
- Скудный пейзаж, - повернулась она к Сергею. – Я всегда мечтала жить где-нибудь у моря. Вода, горы и бешеная растительность. И домик почти у самой кромки воды. Давай снимем комнату ближе к морю. Денег хватит?
- Хватит, - успокоил ее Сергей. – Спать?
- Пора?
- В 9 утра будем на море.
Ночью Ольга почувствовала чье-то прикосновение. Открыв глаза, она увидела Сергея.
- Ты что?
- Можно к тебе?
- Куда? – не поняла Ольга.
- На полку.
- Господи, второй день маньяки преследуют. Чего я не лесбиянка?!. Нас же увидят. Люди кругом.
- А я к стеночке прижмусь.
Ольга села на полке, втянув голову в плечи, натянула на себя простыню. Сергей подтянулся и ловко проскользнул к стенке. Лежали на боку, лицом друг к другу.
- Ну и? Что будем делать? – улыбнулась Ольга.
- Целоваться до рассвета, - ответил Сергей.
Ольге вспомнилась первая любовь. Ей было 13 лет, и в деревне у бабушки, куда ее привозили на все лето, белобрысый соседский мальчишка впервые поцеловал ее. Они сидели на лавочке перед домом, болтали о школьных приятелях и подругах, и неожиданно Сашка чмокнул ее в щеку. А спустя год она поцеловала его первым. В зарослях черемухи, заполонившей бабушкин палисадник. Было очень удобно: и не видно, и рядом с домом. Опять же бабушка спокойна. Хотя она и так-то окриком проверяла – на месте ли Ольга? – каждые полчаса.
Проснувшись в семь, Ольга толкнула Сергея в бок.
- Иди к себе. Неудобно.
- Можно уже и совсем вставать. Скоро приедем.
- Сереж, я посплю еще немного. Разбудишь попозже?
Сергей соскочил с полки. Окинул взглядом вагон. Народ еще спал. В проходах торчали желтые пятки и носки.
В половине девятого он разбудил Ольгу.
- Сдаем белье. Через полчаса мы на море.
- Чего торопитесь? - зевнула проводница, сваливая в общую кучу простыни. – Еще ехать и ехать.
- В смысле? – не понял Сергей.
- Задерживаемся. Уже на два часа.
Сергей присвистнул.
- Ничего себе задерживаемся.
- Где-то на участке сель сошел. Расчищают, - равнодушно объяснила проводница.
В Сочи попали около двенадцати. На вокзале к Сергею, не успел он сойти на перрон, подлетели две шустрые бабульки. Ольгу они проигнорировали, даже попытались оттереть ее от Сергея. Затараторили наперебой.
- Комнату не желаете?
- У моря? – поинтересовался Сергей.
- Рукой подать, - ответила одна, другая молча отошла и бросилась к выходящим из соседнего вагона.
- А вы без вещей, что ли? – заподозрила неладное бабка.
- Мы на день. Вечером уедем.
- Ростовские?
- Почти.
- Тут много таких приезжает. На выходные обычно. Приедут, покупаются и домой. А я дешево беру. У меня всегда постояльцы. Вчера вот одни съехали. Обещались москвичи приехать, звонили даже, да запропали где-то. А комната пустует. Пенсия сам, знаешь, сынок, какая. Сотня-то лишней не будет.
- Значит, по сто берешь?
- По сто пятьдесят, сынок. Сезон ведь. Вот приехали бы в июне, там и по 80 могли сторговаться. А сейчас 150. У меня ведь и сад свой. Яблоки подошли, груши. Это ж бесплатно все. Да вы, наверное, и своих наелись?
- Не успели.
- Вот и поедите. Даром. Я их все равно выбрасывать не успеваю. Год такой урожайный. В прошлом-то почти и не было, а в этом – прям осыпные яблоки.
Бабка жила на втором этаже сталинской двухэтажки. Из окна комнаты разглядеть море можно было, видимо, только при сильном ветре, когда размыкались наконец-то верхушки высоченных деревьев на склоне.
- Это была шутка? – Сергей грозно посмотрел на бабку.
- Чего ты, сынок? – бабка сделала вид, что не понимает.
- Где море? Где яблоки? Где домик?
- Все есть, сынок. Все есть. Ты не думай. Море вон внизу, за деревьями. Тут спуститься недолго. Комната у вас отдельная. И яблоня во дворе растет. Рвите яблоки спокойно, вам ни слова никто не скажет.
- Зачем врать-то надо было?
- Какое ж это вранье, сынок, - бабка сложила руки на животе. – Ты прям несовременный какой-то. Это ж реклама.
Ольга рассмеялась.
- Останемся, Сереж. Реклама так реклама. Купились. Бабуль, у тебя вода горячая есть?
- Чай пить или купаться?
- Фокус покажу.
Ольга вынесла вперед кулак и кокетливо спросила:
- Что у меня там, как думаешь?
- Наверное, яблоко из бабушкиного сада, - улыбнулся Сергей.
- Почти угадал. А если еще подумать?
- А если еще подумать, то груша. Мелковата, правда. С кулачок всего.
- Не попал. Сдаешься?
- Сдаюсь.
- Ладно. Смотри.
Ольга раскрыла ладонь. На ней лежал темно-коричневый изогнутый конус улитки.
- Нашла по дороге, - радостно сказала Ольга. – Пока вы о яблоках говорили.
- Это садовая, - встряла бабка. – Тут таких, особенно к вечеру, по траве стаи ползают. Вишь, сынок, красота какая.
- Что ты будешь с ней делать?
- Оставлю на память о нашей встрече. Я классе в пятом была в лагере на море. И мы собирали там ракушки. Правда, другие. Их кипятком обдашь, и они из раковин сами выпрыгивают. Я тебе покажу, как это делается.
Ольга сняла с плиты чайник, налила воды в тарелку, окунула палец, отдернула его и бросила туда улитку. Из отверстия высунулись рожки.
- Вода не очень горячая, - озабоченно сказала Ольга. – Бабуль, подогрей чайник.
Улитка выбралась почти целиком. Она пыталась цепляться за борта, но Ольга пальцем придерживала ее за раковину.
- Вот ведь живучая. У меня палец почти сварился, а она пытается ползти.
Бабка плеснула в тарелку кипятка, и улитка сразу обмякла. Ее светло-коричневое тельце с желтоватым брюшком выпросталось наружу.
- Как она там помещалась, длинная такая?!
Ольга осторожно подхватила улитку двумя пальцами и попыталась вытряхнуть ее из раковины. Тельце болталось из стороны в сторону, но свой домик не покидало. Ольга подцепила покрывшееся белой слизью тельце ногтями и попыталась выдернуть улитку из раковины.
- Смотри, какие мышцы крепкие, - кивнула она Сергею. – Ничего, сейчас вытащим ее.
Ольга дернула сильней, и улитка порвалась на две части, обдав красно-коричневой жижей Ольгу.
- Почти получилось, - не сдавалась Ольга. – У меня есть щипчики из набора, попробую подцепить.
Сергей брезгливо поморщился.
- Да-а, - протянул он. – Не ожидал.
- Чего не ожидал? – Ольга все еще была довольна.
- Что окажешься такой способной.
- А, ерунда, - отмахнулась Ольга. – Я многое умею.
12
До моря было и вправду недалеко. Сергей спускался первым, иногда останавливаясь, чтобы подать руку Ольге.
- Что-то не так? – прервала молчание Ольга.
- Все так.
- Я же вижу, что-то случилось.
- Я бы тебе объяснил, - замялся Сергей. – Но объясняльщик из меня плохой.
- Да. Мне тоже ясно, что ничего не ясно.
Море штормило. Волны, собираясь с силами где-то в невидимом глазу месте, набрасывались на берег, унося с собой целые пласты гальки. Шурша, галька лавиной стекала в воду, чтобы через мгновение быть выброшенной на источенные в песок камни.
- Ты будешь купаться? – прокричала Ольга.
Сергей посмотрел на нее с недоумением.
- Быть на море и не искупаться?!
- Опасно же. Может, ближе к вечеру? Ветер стихнет. Поезд все равно ночью.
Сергей скинул ботинки, закатал брюки и вошел в воду. Сердитое море тут же окатило его по самую грудь, отбежало назад и с новой силой ударило, сбило его с ног и потащило за собой. Ольга испуганно закричала, бросилась к Сергею, но того уже выбросило на берег.
- Ты в порядке?! – Ольга наклонилась над ним.
Сергей устало отмахнулся.
- Пойдем к бабке. Вечером вернемся. Сейчас сражаться бесполезно.
- Как водичка?
Хозяйка встретила совершенно сырого Сергея хитрой улыбкой.
- Теплая, - съехидничал в ответ Сергей.
- Не штормило? – не успокаивалась бабка.
- Тишь да гладь.
- Я ж забыла сказать, сегодня шторм обещали. Да вы и слушать не стали бы. Знаю я вас, отдыхающих: вам бы к морю сразу. Идите пока на постели отдохните. Я вам чай сейчас заварю.
- По десятке?
- Обижаешь, сынок. Что ж я совесть совсем потеряла?! За десятку – два стакана.
К чаю бабка насыпала еще и мелкого печенья. Принесла на тарелочке в комнату.
- Это от меня. Бонус.
- Что? – засмеялись одновременно и Сергей, и Ольга.
- Бонус, - несколько обиженно повторила старуха. – Слова не слышали ни разу?
- Слышать-то слышали. Вы откуда его знаете?
- А ты, сынок, меня за дуру не держи, - совсем обиделась бабка. – У меня, между прочим, институт лесотехнический за плечами. Рассказала бы я вам свою жизнь, вы такого детектива не читали.
- Но это за отдельную плату, - пошутила Ольга.
- За отдельную, - рассердилась на шутку старуха, развернулась и ушла.
- Обиделась, - растерянно развела руками Ольга. – Ну и ладно. Пьем чай?
Сергей не спеша снял с себя рубашку, брюки, аккуратно развесил их на стульях.
- Трусы тоже сырые? – скосила глаза Ольга.
- Угу, - кивнул Сергей.
- Ну снимай. Чего стесняешься?! В полотенце завернешься, и никто ничего не увидит. Я отвернусь, если хочешь.
Ольга демонстративно разглядывала потолок, пока Сергей снимал трусы.
- А где полотенце? – Сергей застыл посреди комнаты, держа в руках серые боксеры.
- Какие у тебя трусы смешные, - повернулась Ольга. – А полотенце надо бы у бабушки спросить, но ведь это опять за отдельную плату. Черт с ним, с полотенцем, да, Сереж?
Ольга подошла к Сергею и обхватила его за шею.
- Хочешь, будем с тобой наравне? – и Ольга скинула с себя платье.
На столе остывал забытый чай. В открытую форточку доносились глухие раскаты безумствовавшего моря.
- Что-то не так? – наконец спросила Ольга.
Сергей молча перевернулся на спину и уставился в потолок. Возможно, в ту самую точку, куда несколько минут назад смотрела Ольга. Он увидел черные трещинки, ломаными линиями разбегавшиеся от центра комнаты, который обозначала старая трехрожковая люстра.
- Я тебе не нравлюсь?
Ольга лежала на животе, повернув голову к Сергею. Она приподнялась, пытаясь заглянуть ему в глаза, но он перевел взгляд дальше по линии трещин, пока глаза не уткнулись в стену.
- Давай еще раз попробуем. Может, я что не так делала?
Сергей потер лоб, потом нос, большим и указательным пальцами помассировал глаза.
- Я посплю. А потом пойдем на море. Шторм как раз стихнет.
У берега гигантскими презервативами болтались медузы.
- Откуда их здесь столько? – вяло поинтересовалась Ольга.
- Из моря, вестимо, - ответил Сергей, даже не посмотрев в ее сторону.
Ольга обиженно закусила губу.
- У тебя на все такие объяснения? Или ты из-за того, что не получилось, такой?.. Это ж ерунда все. С кем не бывает. Подумаешь.
Сергей не ответил.
- Сереж, я так и не поняла, чем я тебя обидела?
- Меня, собственно, ничем.
- А кого я обидела? Бабку? Или, может, ты из-за улитки? Ну не глупи. Ерунда какая-то. Я только порадовалась, что встретила…
- Пойдем купаться, - перебил ее Сергей. – Нам обоим надо помыться.
- Я здесь в воду не полезу, - решительно отказалась Ольга. – Эту гадость разгребать надо.
- А я уже там! – Сергей скинул рубашку, брюки и стал осторожно – мокрые после недавнего шторма камни скользили под ногами – спускаться к морю.
- Что-то не видно особого желания, - крикнула вслед Ольга.
- Мне ноги еще пригодятся, - пробурчал себе под нос Сергей и нырнул.
Тело плавно вошло в воду. Разгребая кисель из медуз, Сергей поморщился и вынырнул. Подгребая одной рукой, второй он попытался снять трусы, освобождая себя от последней условности. Но плотная ткань не поддавалась. Она словно вросла в тело, войдя синтетическим нитями в ягодицы, и стала второй кожей. Сергей шумно вдохнул, задержал дыхание и вновь ушел под воду. Только со второй попытки удалось сорвать с себя фиговые листы эластана. Над морем Сергей размахнулся, и трусы, взмыв на мгновение серой птицей, ушли в воду. «Свобода, - подумал Сергей. – Полная свобода». Перебирая ногами, чтобы удержаться в вертикальном положении, он стал поглаживать член, пока не появилась эрекция. Слабая, но вполне допускающая некоторого действия. Особого наслаждения от мастурбации Сергей не испытал. Впрочем, это и не было его целью. Когда сперма желтоватыми сгустками пошла ко дну, Сергей довольно улыбнулся.
Оплодотворенное им море, как показалось, успокоилось окончательно и притихло, словно ожидая продолжения. Но продолжения не последовало.
«И не надо, - сказал Сергей морю, проведя рукой по поверхности. – Мне хорошо с тобой. Это главное». Он проплыл еще немного и замер. Прямо перед ним в море падало солнце, окрашивая красным горизонт и воду далеко впереди.
«Доплыть бы туда, - подумал Сергей, - до горизонта. Интересно, там море на самом деле такого красного цвета?»
Он перевернулся на спину и, раскинув руки, застыл. Далеко, на тонкой полоске пляжа одиноко маячила скорбная фигурка Ольги.
«Нет, не доплыву, - сказал он кому-то в небо. – Ну и ладно».
17 июня – 2 сентября 2003 г., п. Небуг – г. Югорск