...Ее охватило состояние полного покоя, когда сверху она рассматривала свое тело. Вернее, тел было несколько, и ее ничем не отличалось от других.
Внизу были две разбитые машины и тела... Ощущение легкости толкало ее к свету, от которого исходило тепло и любовь.
Она ощущала, что может двигаться в пространстве. Между ней и светом был длинный туннель.
И вдруг...
Вдруг она увидела карту жизни - необычную, круглую, и плохие поступки там переплетались с хорошими. Причем хорошими считались те, которые совершались без всякой мысли о вознаграждении, а плохими те, что делались умышленно.
Перед тем, как войти или, правильнее сказать, влететь в туннель, она в последний раз взглянула на свое бренное тело - безжизненное и чужое; расставание с ним не приносило боли. Оно уходило в прошлое, и... тут она услышала голос:
- Твой путь не окончен - возвращайся.
Голос не предлагал, он настоятельно требовал - возвращайся.
Она открыла глаза. Вокруг - белые стены и люди. Чужие люди... Они говорили о ней, и она слышала обрывки фраз: "...появился пульс... она открыла глаза... дышит... жива..."
Ей хотелось встать, но тело не слушалось, оно было тяжелым, неподвижным. "Который час?" - собрав все силы, спросила она у людей, которые были рядом. "Без двадцати двенадцать", - ответил стоявший рядом мужчина, и обращаясь к кому-то другому, повторил: "Слава Богу, жива".
Болей она почти не ощущала, но собственное тело казалось тяжелым и неуютным.
Память ее вела себя очень странно, она вдруг выкинула все, что было связано с этой страшной аварией, кроме ощущения полета и света.
Казалось, что кто-то дал команду: "Стереть", и жизнь ее разделилась на две части - до и после.
То, что произошло с Викторией Блиндер, не поддается логическому и рациональному осмыслению. Скорее, объяснение лежит в иной, иррациональной плоскости, в сфере мистики.
Но, что произошло с ней, легло в основу ее книги "Столкновение... с прошлым", которая буквально днях вышла из печати.
В 1991 году Виктория и в самом деле попала в аварию, в больнице пережила состояние клинической смерти. После этого возвращение к жизни шло столь стремительно, что врачи от удивления разводили руками.
По словам Вики, авария, в которую она угодила, как бы разделила ее жизнь на две части - до аварии и после.
Жила-была девочка Вика...
Жила-была девочка по имени Вика.
Жила она в славном городе Тбилиси, в обычной еврейской семье.
Впрочем, нет, не совсем обычной: предки по линии викиной матери жили в Грузии свыше трехсот лет. И потому еврейская традиция воспринималась здесь как нечто естественное, само собой разумеещееся.
Училась девочка Вика, разумеется, в физико-математической школе, училась хорошо и строила себе планы, как она, получив аттестат, поступает на знаменитый мехмат в МГУ.
Увы, в те печально известные семидесятые именно на этот факультет евреев не брали. И ехать в столицу - значило понапрасну терять время.
Родители уговорили Вику сдать документы в Тбилисский университет. Она поступила на экономический факультет, окончила его и работала по специальности вплоть до отъезда в Израиль, в 1989 году.
- Вы были "первыми ласточками" алии, не так ли?
- Ну, не совсем первым ласточками. Знаете, приехали мы летом. И нам рассказывали, что буквально за месяц до нашего приезда газета "Едиот Ахронот" опубликовала сенсационное сообщение: речь шла о том, что установлен небывалый рекорд репатриации - за месяц прибыло 300 человек.
- Да, тогда еще не закрыли Америку, и потому люди ехали в Израиль либо по сионистским, либо по религиозным соображениям. Вы, кстати, ощутили какую-то перемену в вашей жизни?
- Нисколько. Наша семья весьма близка была к еврейским традициям, и никаких особых перемен в жизни у меня не произошло. Более того, через полгода я уже вновь работала по специальности. И все так и шло, ни шатко, ни валко, пока я не попала в аварию. Именно с того времени жизнь для меня вдруг потекла совсем по другому руслу.
По дороге к свету
Как утверждает Виктория Блиндер, пережитая ею клиническая смерть, стремительное возвращение к жизни словно перенесли ее в другую сферу, в иное измерение.
- Я все стала воспринимать по-другому, понимаете! - говорит Вика. - И вообще: после того как человек, проходит какой-то небывалый для него рубеж, он начинает все видеть в ином свете. И мир представляется ему нескончаемой чередой жизней, переходящих из одной в другую.
- В вашей книге вы описываете картину клинической смерти героини. То же самое переживали и вы?
- Пожалуй, да. Более того, я не открывала Америки - в конце концов, во многих книгах можно найти описание состояния людей, испытавших клиническую смерть. Они все практически похожи. И я могу сказать на собственном опыте, что и я испытала это ощущение, стоя на пороге жизни и смерти.
- Это проходит после того, как человек возвращается в реальность?
- Нет, что вы! Это ощущение очень долго не покидает человека, а может быть, и вообще остаются рядом с ним. Знаете, что происходит потом? Ты в какой-то момент начинаешь ощущать легкость вне тела и постоянное желание вернуться в эту легкость.
- Скажите, Вика, вы целиком списали с себя героиню книги?
- Нет, конечно, я не писала автобиографию.
- С чего началось ваше вхождение в ирреальный мир?
- С ощущения, что у меня вдруг появились какие-то знания. Но я не могла объяснить, откуда они появились. Их не было...
- Вначале было слово?
- Вначале была инкарнация. Это понятие для меня определяюще. Я не использовала свою инкарнацию во время написания книги, но могу сказать точно:
сегодня я знаю, где я была когда-то, в ином времени, и кем была.
- В тот момент, когда вы это почувствовали, вам, признайтесь, не хотелось вначале обратиться к психологу?
- Мне показалось, что происходит некое раздвоение личности. И я действительно обратилась к психологу. К сожалению, ничем он мне помочь не смог, пришлось разбираться самой. Из чего я сделал вывод: человек в итоге должен разбираться в происходящем сам; сам должен докопаться до сути. Это очень долгий и непростой процесс.
- Вика, вы, по сути, человек рациональный, вы даже выбрали себе сугубо рациональную профессию. И вдруг такой поворот в сторону мистики. Вдруг столь резкая смена обстоятельств, появление мистики в вашей жизни. Как вы себе это объясняли?
- Вначале все это воспринималось как нечто, что вмешивается в жизнь и всячески нарушает ее. Хотелось упорядочить обстоятельства, внести хоть какой-то элемент ясности. Прошлое бунтовало, сталкиваясь с настоящим, и только потом все это постепенно стало входить в гармонию между собой. И гармония эта наступила тогда, когда стало очевидным: к былому образу жизни, образу мыслей не вернуться. И не надо об этом жалеть.
- В вашей книге много исторических ракурсов. Это не простые догадки; чтобы к ним придти, следовало поработать в архивах, в библиотеках. Как вы строили свои исторические исследования?
- Когда я писала эту книгу, я четко знала, где и как и какие документы я должна искать...
Когда дело коснулось Вагнера...
Сюжет книги Виктории Блиндер вкратце таков. Героиня попадает в автомобильную катастрофу, во время которой двое ее спутников гибнут. Она переживает клиническую смерть и, вернувшись к жизни, вдруг начинает ощущать в себе какие-то новые, доселе неизвестные ей знания. В частности, в ее сознании вдруг все чаще и чаще возникают жизненные подробности женщины по имени Рут, которая жила в Вене в тридцатых-сороковых годах прошлого века.
В книге очень много изысканий, касающихся, в частности, и судеб таких известных личностей, как Владислав Ходасевич и Рихард Вагнер.
- Когда дело коснулось Вагнера, - говорит Виктория, - я уже твердо знала, что я должна искать. Это не значит, что поиски мои моментально увенчались успехом. Мои "библиотечные походы" успехом не увенчались. Тогда я взяла свою подругу, которая хорошо знает языки, и отправилась в архив музея Яд ва-Шем. Перелопатили там уйму документов и груду литературы. И в конце концов нашли, что должны были найти; то, что упорно подсказывало мне сознание. Я имею ввиду документы, касающиеся Вагнера и документа, связаны с оккупацией Вены.
- А что связано с Веной?
- Понимаете, я не знаю, откуда у меня появилась такое знание, но в книге был эпизод, как во время оккупации венских евреев вывели на улицы и заставили их чистить эти улицы зубными щетками. В конце концов, этот эпизод можно было и счесть художественным вымыслом. Но что-то мне подсказывало - так было и на самом деле. И не просто подсказывало, а заставляло найти подтверждение. И в Яд ва-Шеме я нашла документальное подтверждение этому факту. Оказалось, что в Вене действительно евреев заставили чистить мостовые зубными щетками.
И то же было и с Вагнером. Я очень много времени посвятила поискам антисемитских статей Вагнера. Оказалось, что сегодня они практически не печаются. Я нашла их только в одном месте - в библиотеке Яд ва-Шема. И сделала потрясающее открытие...
Из книги "Столкновение с прошлым"
Мы с психологом тоже заговорили о Вагнере. Я призналась, что никогда не слушала его музыку. Для меня она всегда ассоциировалась с гибелью людей в концлагерях. Я слыхала, что немцы проводили под нее массовые казни. Больше, пожалуй, я ничего о нем не знала.
Я решила почитать о Вагнере. Честно говоря, я не предполагала, что он сам писал статьи. Первый раз я услышала об этом от Ильзе, во сне. То, что я прочитала, поразило меня. Оказалось, что Вагнер свои мысли по еврейскому вопросу изложил в памфлете "Еврейство в музыке", напечатанном в журнале "Нойе цайтшрифт фюр музик" в 1850 году под псевдонимом "Вольнодумец". В 1869 году он выпустил его отдельной брошюрой с приложением
"Информация о еврействе в музыке". Вкратце ее содержание укладывалось в одну фразу - все беды от евреев. Это был настолько неприкрытый шовинизм и антисемитизм, что некоторые театры Австрии и Германии отменили объявленные ранее постановки Вагнера.
Я узнала, что творчество Вагнера и его мировоззрение произвели глубокое впечатление на Гитлера. Некоторые фразы из статей Вагнера и "Майн кампф" Гитлера были удивительно схожи. "Еврей - гибкий демон упадка человеческого", - писал Вагнер. "Евреи - это паразиты на теле нашего народа", - вторил ему фюрер.
Оказалось, что Вагнер гораздо раньше Гитлера выдвинул идею "окончательного решения еврейского вопроса" и требовал "насильственного устранения евреев из жизни Германии и Европы". Правда, некоторые апологеты Вагнера, утверждали, что он не имел в виду физическое уничтожение, а всего лишь ассимиляцию. Однако Гитлер не случайно числил Вагнера среди своих "духовных вождей".
Я узнала, что после "Хрустальной ночи" в Германии Палестинский филармонический оркестр отменил исполнение произведений Вагнера. Негласное табу на публичное исполнение музыки Вагнера сохранялось в Эрец-Исраэль и после окончания Второй мировой войны. Я вычитала, что попытка нарушить его в 1983 году закончилась неудачей из-за протеста израильтян, в частности тех, кто пережил Катастрофу. И тут же вспомнила скандал, разразившийся после того, как в июне 2001 года еврейский дирижер, Даниэль Баренбойм, живущий и работающий в Германии, нарушил обещание не исполнять Вагнера на "Фестивале Израиля". Оправдываясь, Баренбойм объяснял, что искусство неимеет национальности, и что Вагнер не виноват, что его музыку использовали в концлагерях. Неужто он не знал о статьях Вагнера, прямо перекликавшихся с практикой будущего фашизма? Или ему захотелось стать человеком по Вагнеру, писавшему: "Для еврея сделаться человеком - это, прежде всего, перестать быть евреем". Так завтра кто-нибудь захочет ор
ганизовать в Израиле и выставку акварелей Гитлера, объясняя, что искусство превыше личности...
Все, что я узнала о Вагнере, было для меня неожиданным. Я вычитала, что его мать, Иоханна Розина, урожденная Бейтман-Хольвейг, скорее всего, происходила из семьи евреев, перешедших в лютеранство. Сам Вагнер с точки зрения еврейской Галахи был "мамзер" (ребенок, прижитый замужней еврейкой в результате связи "на стороне"), ибо его отец, поэт Людвиг Гайер, был любовником его матери и смог жениться на ней только после смерти ее мужа. До пятнадцати лет Вагнер носил фамилию Гайер.
"Мамзер" обычно несет на себе тяжелое бремя греха родителей. Считается, что его карма сохраняет всю тяжесть проступка матери...
Между прочим, при Гитлере Вагнеру составили новую родословную.
"Со мною вот что происходит..."
- Виктория, мы все время говорим о знании, которое вдруг каким-то образом к вам приходит. Как это происходит в режиме реального времени, каким образом? Какой-то голос что-то нашептывает, находит озарение, появляются видения, как?
- Нет-нет, все куда проще, без всяких знаков и знамений. Вдруг, ни с того ни с сего появляется некое смутное ощущение, что ты уже знаешь, о чем сейчас пойдет речь; ощущение, что ты все это уже проходил. Это не поддается логическому осмыслению, это нельзя объяснить в доступных нам понятиях. Просто, повторяю, возникает зов: вы должны узнать что-то для вас важное. Или наоборот, вас вдруг начинают одолевать сомнения в истинности вашего того или иного знания, в верности той или иной знакомой вам информации. Появился пробел, который нужно обязательно восполнить.
- Да уж, точно: "Со мною вот что происходит...". Когда вы решили написать книгу о том, что с вами происходит?
- Я не решила написать книгу о том, что я пережила и о том, что испытала. Скорее всего, мои переживания понадились мне как фон - только для того, чтобы донести до читателя в легкой популярной форме историю антисемитизма. Именно это одно и есть одно из магистральных направлений книги.
- Кто, по-вашему, стал первым теоретиком антисемитизма?
- Павел. Или, как его звали, в еврейской жизни - Шауль из Тарса. Очень странная, очень загадочная фигура. Вначале проповедовал иудаизм. Затем был послан в Дамасск для подавления христианского бунта. По дороге ему, дескать, было видение Христа, который и привел его к христианству. Павел - натура очень властная, личность весьма жесткая. Так следует из истории.
- Где сегодня находится Тарс?
- На территории Турции. Кстати, в переводе с армянского "Тарс" означает нечто вроде
"Все не слава Богу".
- Но, Вика, как мне кажется, ваша книга - не только об истории антисемитизма, но и о превратностях судьбы, о человеке, который, переживя клиническую смерть, получил возможность познакомиться с жизнью другого человека, из другого времени.
- Книга и о том, что мы решаем кармические проблемы. Мы приходим из другой жизни и исправляем те ошибки, что допустили в прошлой жизни. Героиня книги несколько раз оказывалась перед дилеммой - изменить своей религии, чтобы добиться чего-то для нее очень важного или остаться чистой перед собственной совестью. Она не смогла решиться на отступничество. Потому что в ней жила кармическая память - о том, что в прошлой жизни изменение религии привело ее к гибели.
- Скажите, Вика, Рут из Вены, она плод вашего воображения или реально существовавший человек?
- У меня появились некие знания об этой женщине, и эти знания я использовала при написании книги. Признаюсь, у меня было желание проверить, существовала ли такая женщина в реальности. Но я не знала, к чему это приведет. Хватит и того, что она закончила свою жизнь в концлагере.
- Кстати, о концлагере. И у вашей главной героини, и у вас самой после аварии через какое-то время на кисти появилось подобие стершегося концлагерного номера.
- Вначале у меня было ощущение какого-то воспаления на коже, которое появилось и которое к тому же еще и болело. Но когда боль прошла, остался след. Этому объяснения нет. Появилось пятно, которое напоминало концлагерный номер. Я свыклась с ним и не хочу ничего объяснять.
- Сколько времени у вас ушло на написание книги?
- Три месяца, я закончила ее прошлым летом. Но одиннадцать лет ушло на то, чтобы осмыслить всю свою жизнь после девяносто первого года. Я поняла, что человек должен быть всегда готов к встрече с Творцом. Никто не знает, когда наступит его час.
- Что вы сейчас делаете; работаете по той же специальности?
- Нет, я занимаюсь экстрасенсорикой, лечу людей.
- Вы получили возможность считывать информацию. Скажите, она не касалась, скажем, будущего Израиля?
- Касалась и неоднократно. Я до сих пор вспоминаю любопытный случай, произошедший в сентябре девяносто четвертого года. Я сказала своим коллегам по работе, что в ноябре в Израиле будет новый премьер-министр. Они меня подняли на смех: дескать, как так, у него еще не закончилась каденция, ты, наверное, как новый репатриант просто еще не разбираешься в реалиях.
- Вы знали, каким образом это произойдет?
- Нет, не знала. Но знала, что это в любом случае произойдет. И это произошло.
- А что вы можете сказать по поводу "Дорожной карты"?
- Она ни к чему не приведет, бессмысленны все потуги политиков, стремящихся доказать нам, что это и есть панацея от палестинской проблемы.
- А какая дорога могла бы привести Израиль к решению палестинской проблемы?
- Чтобы выстоять, надо быть сильным, потому что слабый всегда проигрывает. В этом мире слабость не уважается и желание интеллигентного человека поделиться своей собственностью во имя мира воспринимается как вид импотенции. Слабых всегда бьют.
- Книга закончена, она появилась на прилавках. Вы работаете над новой книгой?
- Да, действие происходит в конце двадцать первого века.
- Фантастика?
- Скорее, некий вид предсказаний.