МАЛЕНЬКАЯ ВЕРА
«…Меня зовут Вера…»
Вероника Засулич
Вагон сильно качнуло, разносчица шоколада на мгновение прижалась влажным животом к моей спине, клацнула пепельница – путешествие началось.
Сосед по купе, бывший милиционер, бывший депутат,
директор некоммерческого фонда, крупный мужик с отвратительным, мертвенно – пепельным припущенным ногтем мизинца, едва представившись, принялся задавать личные вопросы. Пришлось применить старую пошлую легенду. Мент мог насторожиться, но, направляясь на отдых, выключил бдительность – расслабился.
В вагоне – ресторане не вкусно, но дорого поужинали. Борис Николаевич жадно проглатывал коньяк, раскраснелся, агрессивно жестикулировал вилкой. Уронив на грудь ломоть семги, сосед не смутился, напротив, повернулся к пожилой паре, чинно восседающей за соседним столиком. Не встретив радушия, махнул в их сторону пухлой лапой. Я смотрел на пробегающие за окном обломки придорожных галлюцинаций и решал – ИТЬ или не ИТЬ? Данное на кануне обещание не отклоняться от маршрута саднило самолюбие. Люблю выполнять принципиальные обещания. Однако, похоже, сегодня придется сделать исключение. Тем более что более подходящий случай испытать «Джордано» вряд ли мог представиться в ближайшие несколько недель. Выставочный экземпляр хранился в моем старом армейском чемодане и требовал всего несколько минут на приведение в рабочее состояние. Дождавшись, когда Борис, пошатываясь, направился в уборную, я быстро расплатился с официантом.
Он появился на пороге купе, излучая дружелюбное непонимание.
- Ну, ты даешь, Митяй, исчезаешь как английская дама! У научных сотрудников так принято? Что угостил – спасибо, но теперь угощаю я. На столик с достоинством ухнул семилетний «Кизляр». О, а это что за хреновина?
- Камера «Джордано». Названа так в честь великого мистика Джордано Бруно. Выставочный экземпляр. Будет включена в Ялтинскую всемирную экспозицию. А вы… ты, прости, сколько весишь?
- Центнер с гаком, жена говорит – настоящего банкира должно быть много! Ну, за процветание российской научной мысли!
Слушай, а на фиг она нужна, в смысле, что делает?
- Один момент, сейчас продемонстрирую. Та - а - к, настроечка.… Сперва два слова о концепции. Видите ли, Борис Николаевич, во времена священной инквизиции проблемы с не верной трактовкой отдельными представителями социума законов мироздания, решались вполне надежно и весьма изыскано. Смутьяна, поставившего под сомнения общепринятые догмы, подвергали очищению огнем. Еще до начала пыток, что вполне естественно, бедняги отказывались от ошибочных взглядов. Но жесткая терапия предполагала полный курс лечения и пациенты, как минимум, выходили из застенок глубокими калеками. А теперь представьте себе вольнодумца, сознательно обрекающего себя на не человеческие муки, продолжающего проповедовать крамолу, даже находясь в жерле апельсина.
- В жерле чего?
- Апельсина, в общем, на костре, …в шахте, в цеху, на полевых работах,… какая разница.
Вот интересно, существует ли идея, ради торжества которой вы, Борис Николаевич, пошли бы на пытку со смертельным исходом?
- Молодой человек, сосед выдержал патетическую паузу, статус пусть бывшего, но депутата, финансиста, активно участвующего в процессе экономического возрождения родины, уже должен был бы сказать вам о том, что такие вопросы задавать мне как минимум не корректно!
- Вот и чудненько. Резким движением я накинул камеру на собеседника и, крякнув, привел устройство в положение №1. Блестящие туфли, украшенные капелькой майонеза описали широкую дугу. Через секунду я закрыл газоотводящий клапан. Отсчитав минуту, я аккуратно опустил вибрирующий цилиндр на пол купе. К стати вовремя, корпус нагрелся на столько, что стал нестерпимо жечь ладони. Недоработочка.
Снаружи вежливо постучали. Подхватив полотенцем принявшую уже размер средней казачьей подушки камеру, я водрузил ее на верхнюю полку и с лязгом отвел в сторону дверь. Физиономия проводника излучала высшую степень готовности услужить.
- Не желаете чайку или чего еще?
- Желаю…водки.
- Сей момент! Пройдоха, фасонно развернувшись, метнулся в свое купе.
За окном проплывали сторожевые башни Голого Государства. Я с трудом поднялся, пару раз толкнул спящего лицом в пепельнице проводника. Мой прекрасный собутыльник не реагировал. Тогда я снял с полки «Джордано» и, выплеснув на пол остатки водки, слил в стаканы конденсат. Бурая жидкость наполнила воздух запахом фиалок. Искалечили вы мою душу, господа доценты. Пятнадцать лет в профессии, тысячи часов опаснейших экспериментов. Рискованные проникновения внутрь человеческих ног. Экспедиции в Заегорье. Казалось, все делается для какой – то главной, единственной цели, цели не достижимой в пределах человеческой жизни. И вот, как серпом по яйцам, понимание того, что пройденный путь содержал лишь подготовительную процедуру для одного единственного решения, единственного поступка. Будь я хотя – бы соавтором наставника, произошедшее можно было бы отнести на счет психологического теста. Результат получился, безусловно, положительный. Но в данном случае все выглядит как реальная подстава. Еще раз проанализировав ситуацию, я утвердился в мысли, что встретив Бориса Николаевича, поступить иначе не мог. Так, ладно, теперь взять себя в руки и обдумать план действий. Километров через двести начнется промзона. Значит, есть порядка часа на инвентаризацию проводника и одиннадцать минут на смыкание – размыкание. Важный козырь состоял в том, что газет я так и не читал, а жена ушла именно семь лет, полтора месяца назад. С этим можно строить расклады.
Я осторожно запустил пальцы в жирные локоны спящего и, резко запрокинув его голову, что есть силы, гаркнул, в самое ухо: «Полина!!!»
Проводник судорожно вскочил на затекшие ноги и, не открывая глаз, заголосил: « Мой специальный ключ хранится под матрацем, он моя гордость, моя прелесть, кровинка, но мне его не жалко! Для расклада не жалко! Да, для грамотного расклада не жалко!
Пусть распахнуться бета - двери, пусть зачирикает стоп – кран!»
Итак, прежде всего, разобраться с железной дорогой. Порывшись в карманах, я достал свернутую в тридцать шесть раз карту европейских трактов. Расстелив ее на полке, я уколол походным штопором безвольно висящую руку проводника, тот только всхлипнул во сне, затем отметил жирной красной линией предполагаемый маршрут нашего состава. Посолив стены припасенным аммиаком, я почувствовал, что готов к переходу границы. Мартовские таможенники не заставили себя ждать. Разбитые туфли не сочетались с дорогими запонками, безпористая кожа источала резкий запах озона. Взамен на неприятности мне порекомендовали очнуться на 7,54 долл. США и в смысле бонуса намекнули на Татьяну Онегину. Территория чувственности разложила пты. Та самая Татьяна споткнулась о рейку. Гном.
Личная жизнь, рейсфедер, логарифмическая линейка, яблоко. Одно слово чего стоит!? Одно слово чего стоит!? Одно слово чего стоит!?
С. Космич