Владимир Круглов
Год Большой Медведицы
Повесть
Глава 10 Переправа
… Холод разбудил Бешеного задолго до рассвета. Трясясь от холода, он до одури дул в костер, матерясь, вытирал слезящиеся глаза, пытаясь раздуть огонь. Наконец костер разгорелся и немного согрел его. Поставив на угли кружку с водой - без чифиря ни одно утро не обходилось – Бешеный, делая энергичные движения, стал бегать вокруг костра, пытаясь согреться. Запыхавшись, он присел у костра – закружилась голова - и прикрыл глаза. Еще сутки без пищи, и он где- нибудь свалится без памяти. Закипел чай. Заварив, Бешеный достал кусочек сахара, положил на ладонь и финкой расколол пополам. Обычно он чифир употреблял без сахара, но сейчас требовалось как-то подкрепиться. Обжигаясь, Бешеный допил чай и, не заливая костер, что никогда не сделал бы ни один уважающий себя охотник, закинул мешок на плечо и двинулся в путь. Солнце поднялось над сопками, когда он добрел до паромной переправы. Осторожно, прячась за тальником, Бешеный приблизился к дощатому домику паромщика, одиноко стоящему рядом с причалом. Вода прибывала и подбиралась к фундаменту. Если такие темпы сохранятся, то через сутки этот сарай поплывет…На берегу было пустынно. Противоположный берег, видневшийся в полукилометре, тоже был пуст. Уже не прячась, Бешеный, прежде чем заглянуть в «зал ожидания» - он был уверен, что там никого не было – подошел к груде хлама, лежавшего гораздо выше, чем домик паромщика. Обойдя вокруг дырявого катера и двух полусгнивших лодок, он постучал сапогом по рассохшимся бортам, сплюнул и направился к домику.
« Но должна же быть какая-то связь с райцентром, какой – нибудь катерок или моторка…» Бешеный подошел к домику. Покосившаяся дверь, висевшая на одной верхней петле, прикрывала вход в домик. Небольшое оконце отсвечивало на солнце уцелевшим мутным стеклом. Толкнув дверь, он вошел внутрь. В небольшой комнатенке он увидел «буржуйку», полуразвалившуюся тумбочку у окна и табурет. Заглянув в тумбочку, он обнаружил засохшую буханку и начатую пачку чая. Рядом стояла грязная пол-литровая банка с засохшими остатками от чифиря. Достав нож, он отковырял кусок сухаря и, усевшись на табурет, с жадностью стал терзать его своими металлическими зубами.
Окно выходило на переправу. Сквозь пыльное стекло можно было разглядеть по-прежнему пустынный берег. Поеживаясь, бандит покосился на «буржуйку», но разжечь огонь не решился. Дым мог бы привлечь внимание, нездоровый интерес.
- Вот, сука, дубак! На улице, пожалуй, теплее…
Бешеный, сунув чай и хлеб в рюкзак, вышел наружу. Солнышко поднялось и уже заметно пригревало. Зайдя в кусты и выбрав место посуше, Бешеный улегся на пожухлую траву и задумался. Он не представлял себе, как он выберется из этой ситуации. Деньги лежат зарытые в тайге, под Берелёхом, вторым колымским аэропортом, что рядом с Сусуманом. До него полторы сотни верст. Дороги и попутки исключены… Плюнуть на эти деньги? Тридцать тысяч у него есть, на билет до материка и на первое время ему хватит…А потом? В тайнике оставалось еще восемьдесят тыщ…*)
*) Дело происходило до Хрущевской реформы в 1960 году(прим. авт.)
«Тоже крохи, - размышлял Бешеный, - что тридцать, что восемьдесят – все равно когда-нибудь кончатся. Но как же выбраться на материк?» Он опять вернулся к вопросу, постоянно мучившего его, как выбраться ? Через Амбарчик? Говорят, там полно бичей, можно затеряться и попробовать на пароход пробраться. А до Амбарчика как добраться? Ведь это… Сколько же будет? Бешеный попытался прикинуть в уме расстояние, но у него ничего не вышло. Получалось много, очень много. « Не менее полторы тысячи… До Магадана шестьсот, а туда дальше…» И снова перед его глазами встало видение: большая лодка, парень рядом с ней… « А куда он направлялся? Наверняка куда-то тикает, на охоту на таких не плавают, только вниз по течению можно…» Тут его осенило! Он даже сел. Ведь Амбарчик как раз в низовьях Колымы! Значит, если по реке спускаться, то он минует все посты! Значит можно добраться до порта…Где же такую лодку взять? Злоба снова охватила его. Бешеный заскрипел зубами с досады:
« Упустить такой случай!» Опустившись снова на землю и немного согревшись, он задремал…
… Вскинув голову, Бешеный прислушался: со стороны реки, словно комариный зуд, доносился слабый звук мотора. Приподнявшись и приставив ладонь к глазам, он напряженно всматривался вверх по течению, откуда шел все усиливающийся звук. Разглядев, наконец, точку на сверкающей глади реки, он припал к земле, продолжая сквозь сетку тонких, переплетенных прутьев полярной ивы наблюдать за приближающейся моторкой. Комариный звук сменился басовитым гудением, и теперь можно было разглядеть, что в моторке сидел один человек. Бандит нащупал рукоять револьвера, чем черт не шутит, вдруг рядом пройдет! Но лодка, слегка сбавив ход, явно направлялась к противоположному левому берегу. Вот звук стал тише и смолк совсем. Лодка подошла к берегу. Из неё выбрался мужичок - на расстоянии трудно было определить его возраст - и немного повозившись, заспешил наверх, в поселок. От напряженного положения у Бешеного занемели плечи. Он глубоко вздохнул и откинулся на спину: все равно он сделать ничего не мог, оставалось ждать…
… Игнат спешил. Он и так задержался… После давнего случая в столовой, когда он чуть не лишился глаза, он избегал пить в общественных местах. Но совсем отказаться от «огненной воды» было выше его сил. Теперь, уж если приспичивало, то пил только дома, у себя или у друзей. Там его, иной раз буйного во хмелю, и успокоят, и уложат спать. После двухдневной пьянки побаливала голова. Однако, он помнил, что обошлось без скандала… Спешил по двум причинам: во –первых, охота в разгаре, окрестности поселка наводнили охотники из райцентра, а егерь отсутствует; во – вторых, Бешеный . Срочно надо сообщить и в Усть-Таскан, и в Эльген, что в этих краях может объявиться бандит. При воспоминании о приезжих охотниках у Игната испортилось настроение. Эти горе - охотники, в основном районное начальство, постоянно были источником различных конфликтов. Приезжая с пятизарядными автоматами, диковинными для поселковых охотников, они, не смотря на изобилие дичи, тем не менее, не могли похвастать трофеями. Сотни патронов они тратили на банки, бутылки. Стреляли по всему, что шевелилось:
по воронам, бурундукам и даже по черно- белым пуночкам, смешным и доверчивым птичкам, стайки которых наводняли окрестности поселка весной. Игнат, как мог, пытался уменьшить последствия этого нашествия, развозя гостей по местам, где они не могли нанести серьезного ущерба местной фауне и , главное, кого-нибудь подстрелить. Эльген,
расположенный в пойме двух рек, славился своими охотничьими угодьями. Цепь озер тянулась по долине на добрых два десятка километров. Весной многочисленные табуны уток, гусей останавливались отдохнуть после длительного перелета с тем, чтобы потом лететь дальше на Север, в тундру, выводить потомство. Уток было так много, что порой они черным покрывалом сплошь покрывали поля с еще не сошедшим тающим снегом. Шум от пролетающих стай напоминал шум реактивного самолета. Масса различных, куликов, бекасов, турханов сновала меж важными утками. Все крякало, свистело, создавая неповторимую картину. Это обстоятельство и было той конфеткой, которая манила
районных «промысловиков». Однако беспечность птиц была кажущейся: при попытках приблизиться к ним птицы поднимались на крыло. Между охотником и дичью всегда оставалась полоса шириной в полторы сотни метров. Конечно, где-нибудь в тундре, под Омолоном, дичи было еще больше, но поди доберись туда! А тут от райцентра каких-то полсотни километров твердой трассы…
…Переправа приближалась. Игнат уменьшил обороты и направил моторку в заливчик, где сутки назад останавливался Колян. Выпрыгнув, он торопливо привязал лодку к свае, достал ружье и заспешил в поселок. Поселок, освещенный утренним солнцем, казался вымершим. Лишь далеко впереди виднелась одинокая фигура мужчины, шедшего навстречу. Бившее в глаза солнце мешало рассмотреть идущего. Подойдя почти вплотную, он узнал участкового Сергея Соснина. В длинном плаще поверх ватника, с ружьем за плечами, Соснин явно спешил.
- Игнат? – удивленно вскинул кустистые брови участковй, - Ты откуда?
Оглядев Соснина, Игнат, протягивая руку, в свою очередь спросил его:
- На охоту?
- На охоту, на охоту… Что ты тут делаешь в такую рань? Охотничьих угодий у нас вроде нет.
- Я к тебе… Бешеный объявился! Видели его на той
стороне…
- Дела! А я в Эльген, к Жигалову. Сегодня суббота,
договорились поохотиться вместе
- Вот и хорошо, - обрадовался Игнат, - вместе поедем, а то мне страшновато одному: лодка полна боеприпасов. Предупреди поселковый совет и давай со мной, а?
Соснин сдвинул фуражку на лоб и почесал затылок.
- Не прибедняйся! На медведя один ходишь, а тут какого-то бандита испугался…
- То медведь, а это… , - Игнат махнул рукой.
- Игнат, ты же знаешь, что для меня Бешеный! Какая уже охота… Так что, возвращайся на берег, там меня должен дожидаться Костя, наш моторист, и директор школы Стасюк. Директор в район собрался на попутках …Ты их предупреди, пусть подождут, потом с тобой переправятся, а Косте передай, что Соснин сказал готовить катер по полной программе: бензина под завязку и чтобы движок, как часы был!
Участковый передал Игнату небольшой вещь-мешок:
- Захвати, чтоб я с ним не таскался, зайду к Устинову и Васильеву, пусть подымают людей, надо организовать наблюдение.
- Да что он, птица? Через реку не перелетит…
- Он зверь, и этим все сказано!
Год назад этот Бешеный осиротил двух мальчишек, сыновей Соснина, убившего его жену. Сергей Василевич про себя решил: при встрече с Бешеным никакого ареста…
Он повернулся и размашисто зашагал прочь. Игнат повернул обратно. На берегу он увидел
молодого парня, копавшегося в моторе допотопного катера и стоящего рядом мужчину средних лет, в плаще и с портфелем в руках.
- Однако, здравствуйте! – Игнат подошел поближе, - Вы директор?
Мужчина протянул руку и представился:
- Дмитрий Григорьевич Стасюк, директор местной школы. А Вы Игнат? Много о Вас слышал, личность, прямо скажем, легендарная.
Директор школы не был охотником , пути их с егерем не пересекались, и потому они не были знакомы лично. Но слава, шедшая об Игнате по окрестностям, доносилась и до него. Подошел, вытирая руки ветошью, моторист.
- Сергея видел, однако, - от смущения Игнат чаще
обычного стал употреблять это популярное среди якутов слово – паразит, - Сказал, чтобы со мной переправлялись, а Костя пусть готовит катер… И бензина залить под завязку…
- А что случилось, в Эльген на катере двинем, на охоту? – ухмыльнулся моторист.
- Бешеного видели, сюда идет…
- Эге… Дмитрий Григорьевич, может, не поедете?
Опасно… - Костя сразу посерьёзнел.
- Да что со мной случится? Денег нет, оружия тоже…
Зачем я бандиту? – Стасюк развел руками, - А в район мне непременно надо, еще на той неделе просили приехать…
- Хоть ружьё захватите!
Улыбнувшись, Дмитрий Григорьевич сказал:
- Для бандита ружье только приманкой будет, да и нет его у меня, так что обойдусь.
Прислушивающийся к разговору Игнат не выдержал:
- А как до райцентра, на попутках?
- Да.
- Они почти не ходят, за Эльгеном трассу вот – вот зальет!
- Ну, кто-то прорвется, колымские шофера народ
отчаянный…
- Опасно торчать одному на трассе однако…
- Обойдется…
… Соснин нетерпеливо ходил из угла в угол. Рядом в кровати лежал Анатолий Иванович Лукьянов, председатель поселкового совета, обездвиженный радикулитом. С трудом поворачивая голову за мечущимся участковым, он кусал губы, перебарывая стреляющую боль в крестце. У двери в напряженной позе сидел младший лейтенант Юра Устинов, вызванный по телефону.
Участковый, только что рассказавший о последних событиях, предложил организовать команду из бывалых таежников и прочесать правый берег Таскана от переправы до устья, на что не соглашался Лукьянов.
- Да ты пойми, Сергей, - с трудом говорил председатель, - ты здесь нужен! А группу Чертов поведет. Он бывший опер и участковый, справится!
- Пойду я! У меня с Бешеным личные счеты! А здесь
Устинов с Чертовым все как надо организуют, их не надо учить.
- Ну, хорошо, - Лукьянов устал спорить и откинулся на подушку, - звони Чертову… Телефон там…
Подождав, пока Соснин переговорит по телефону, он озабоченно сказал:
- Пока они команду собирают, ты бы сходил на причал да отговорил бы директора…
- Попробую… Но ты же знаешь его, раз роно пригласило, он вплавь через Таскан попрет!
- Ты все-таки попробуй…
Снова приподняв голову с подушки, Лукьянов пошарил по комнате глазами и, подняв руку, показал на вешалку:
- Там одностволка и патронташ, возьми, отдашь директору, если не уговоришь остаться… Все, иди. И не волнуйся, Чертов людей лучше знает, подберет ватагу…
- Пока… - Соснин, схватив ружье и патронташ, выскочил из квартиры…
… На берегу Константин с молодым задором доказывал Игнату преимущество обычной мелкокалиберной винтовки по сравнению с игнатовской « Белкой», комбинации дробовика с «мелкашкой» ( так местные называли мелкокалиберную винтовку).
- Ерунда это, а не оружие, - молодым петушком
наскакивал Костя на егеря, - Вот винтовка - это вещь…
Чувствалось, что Игнату весь этот спор надоел, но из-за прирожденной вежливости вынужден был отвечать:
- Все зависит от прицела и глаза…
Очевидно, использовав все аргументы, Игнат, подобрав валявщуюся под ногами консервную банку, решительно направился к причалу. Поставив банку на деревянный причальный брус, он отсчитал сто шагов, быстро прицелился и выстрелил. Банка жалобно звякнув, улетела в воду…
- Ну, словно дети, нашли время!.. - Соснин сердито смотрел на Игната.
- Да вот Константин мою винтовку ругает, - виновато
улыбнулся Игнат.
- У мастера и рогатка в цель попадет,- Сергей
Васильевич подошел к мотористу. - Будь здесь. Моторка должна быть заправлена и готова к отплытию.
- Куда?..
- Вверх… Сейчас подойдет Устинов с командой, пусть
размещает людей и ждет меня, а я с Игнатом - на ту сторону. Вот Дмитрия Григорьевича провожу…
Подойдя к директору и протянув ему ружье, он спросил :
- Может быть, передумаете? Нет?.. Давай Игнат, заводи.
Соснин и директор забрались в лодку. Игнат отвязал ее, оттолкнул от берега и неуклюже перевалился через борт. Течение подхватило, закрутило и вынесло из заливчика. Игнат пробрался в корму, завел мотор, и лодка, постепенно набирая скорость, направилась к противоположному берегу…
Конец 10 главы
(продолжение следует)