Рано утром, когда ночная жизнь в городе близилась к завершению и утомлённые посетители казино крохотными группками разбегались по номерам, Томас сидел на берегу и выкладывал из камешков длинное слово. Он мечтал о предстоящей поездке в Лос-Анджелес, куда они вдвоём с мамой должны завтра отправиться.
Весеннее солнце Сан-Франциско ещё вчера поцеловало руку его матери и по-детски улыбнулось Томасу. Сегодня оно на несколько минут выскочило в жёлтой пижаме, выжало из себя сухое «Good morning» и снова улеглось спать. Подул ветер, небо медленно начинало чернеть и передавало тот же оттенок океану, некогда бывшему просто синим. Тучи оккупировали потолок и толстыми слоями нависли над головой мальчика. Сильный порыв ветра подхватил его шляпу, привезённую из соседнего городка, и плавным движением уволок её в чёрный омут.
- Хорошее же начало! – вскрикнул Томас и побежал в отель, к матери, только вернувшейся после азартной игры в Сан-францисском казино, бутылочки вина и небольшой порции опиума.
Что же удивляться – 1906 год, 18 апреля, мы в процветающем и жизнерадостном городе, который спокоен за своё будущее и уверен в завтрашнем дне. Только одна сила – могучая и необратимая стоит на пути его. Сила эта – природа.
По дороге в отель, в его роскошном саду, Томас встретил компанию из миловидных, тощих, как борзые, дамочек и толстопузых, как пивная бочка, мужчин, только расходящихся по номерам, с наслаждением вдыхавших аромат цветов и взахлёб болтавших о процветающем Сан-Франциско. Невнятный гул со стороны океана, напоминающий змеиное шипение, нагнетающие тучи, взволнованный Томас с растрепавшимися без шляпы волосами, слабые колебания земли (едва заметные, тем более в 5 утра) – ничего их не испугало и не заставило встревожиться.
Что же удивляться – со времени основания город пережил уже несколько землетрясений, но о серьёзной опасности никто и не думал.
- Обычная трясучка, – сказал кто-то, вдыхая дым толстой коричневой сигары, - к полудню пройдёт.
- Нет же, - кричал Томас, - вы не были там, - и он указал рукой на побережье.
Вдруг, словно Бог хлопнул в ладоши и где-то под землёй прошла мощнейшая волна, опрокинувшая весь город. Стены отеля задрожали и покрылись трещинами. Через мгновение с шумом отвалилась штукатурка и стёкла из окон стали медленно и пронзительно выпрыгивать. Постояльцы в панике выбегали на улицу – кто в чём – и недоумевающе озирались вокруг. Они не понимали настоящего: дорога покрылась буграми, кое-где крепчайший бетон лопнул, деревья лежали друг на дружке, всё вокруг периодически непроизвольно подпрыгивало, будто в весёлом диснеевском мультфильме.
Через тридцать секунд Бог снова хлопнул в ладоши, а может, это первый хлопок с грохотом отозвался где-то высоко в горах и, как бумеранг, вернулся в тот же город, испуганный и пылающий.
Томас глядел на окно, из которого вчера мама любовалась садом. Стёкла валялись на полу, а трещины на стенах, похожие на зловещую паутину, расползались в разные стороны. Из отеля всё ещё выбегали люди, кто-то даже успел прихватить с собой чемоданчик. Они толпились друг на дружке, что-то выкрикивая, в шоке вертя головой в разные стороны. Через некоторое время они стали осознавать, что происходило, но никак не могли отыскать причину. Они боялись смотреть на улицу, на дома. Ещё больше боялись они останавливать взгляд на океане, шипение которого то усиливалось, то исчезало.
Испуганный и пылающий город ныл. Скорее не от боли, а от неожиданности и обиды: несколько секунд назад он был богат и красив, он с улыбкой распахивал двери толстобрюхим миллионерам и хлопал ими перед носами разорённых за столами казино. Он был добр к одним и безжалостен к другим.
…Где-то лопнул бензопровод, и бензин начал стремительно выливаться на улицу. Возник пожар. Где-то под обломками покоился водопровод, и пожарные никак не могли взяться за дело. В одном из богатых районов города семьи итальянских эмигрантов тушили пожары тысячью литрами вина. Банды грабителей опустошали разрушенные магазины и шарили по карманам мертвецов. Разъярённые жители вешали преступников прямо в городе, на уцелевших фонарных столбах.
И что же удивляться – город показывал свою неподготовленность и неорганизованность. Хитроумные системки охраны человека были за несколько секунд погребены под обломками, а люди лишь вросли в землю с разинутыми от удивления ртами и выпученными от страха глазами. Падали заводские трубы, рушились дома, на улицах возникали глубокие трещины, а гигантское облако пыли мгновенно затмило солнце. Наступила зловещая тишина, мёртвая и бессмысленная.
Томас подбежал к обломкам, некогда именовавшимися «окном» и «комнатой № 18» не дожидаясь, пока пожар сожрёт их, и нырнул в дым, перемешанный с пылью и копотью.
- Мама! – крикнул он с надеждой и прополз ещё метр.
- Ма-ма! – пропищал он заикаясь и остановился. Своей детской ручонкой он нащупал её ещё тёплую руку, которая их последних сил сжала его пальцы и замерла.
Два ветра подули в лицо Томаса: один с океана, который уже успел дыхнуть на мальчика, а другой изнутри отеля, отдающий копотью, удивлением и смертью.
Три последующих дня Сан-Франциско полыхал, как факел, пока не сгорел дотла. Неспокойная Земля доказала, что гораздо сильнее нас. Стихию не приручить, даже иногда и договориться с ней невозможно: не всегда о её намерениях можно догадаться заранее. Дважды в XX столетии, в 1906 и 1989 годах, природа потормошила Сан-Франциско. Само расположение этого города говорит о том, что в один незаметный день он исчезнет в проломах земной коры, сохранившись лишь в памяти людей и истории.
2 апреля 2002г.