Прозвенел будильник. Он еще в объятиях сна ждал, когда жена встанет и пойдет доить корову, потом процедит молоко, поставит разогреваться что-нибудь на завтрак, а потом Она должна прийти будить его. Спросонья он ждал, когда ее тяжелые ноги начнут неторопливо и осмысленно шагать по комнатам. Но… в ответ кралась лишь тишина… Часы все отчетливее отбивали такт. И он завороженно слушал его, постепенно выходя из сонного состояния. НЕТ… Её больше нет… Эти страшные слова оглушили его в очередной раз. Каждое утро он забывал, что ее уже нет. И старался продлить эти сны, и момент после сна. Ему казалось тогда, что все в его жизни идет по старому. Обычно, и как всегда. Они как всегда встанут утром, и начнется суетливая беготня. За собранность каждого: дочки в техникум, сына и его на работу, отвечала она. Она всегда знала, кому и что надо напомнить, кого и куда организовать, как направить домашние дела. Она умела всё. Умела разговаривать с людьми, договариваться о том куда реализовать мясо, с кем отправить детей на машине на учебу... Он, не смотря на свой солидный возраст, уже обязывающий мужчину уметь заботиться о семье, этому так и не научился… Договариваться с людьми для него всегда было болезненным процессом. Он не умел перешагнуть через себя, чтобы продать свой труд: оценить его и реализовать. Этим всегда занималась она. Но он всегда ворчал на нее, был недоволен ей. Ему казалось, что Он бы сделал это лучше, выгоднее и быстрее. Он часто ссорился с ней из-за этого. Психовал, нервничал, швырял вещи, говорил резкие слова. Какая она все-таки глупая и неповоротливая. Надо было договариваться с Кузьмичом, а не с Савельичем, тот за мясо дал бы раза в полтора дороже, и мясо реализовал бы быстрее. Из-за неё все будет тянуться медленнее и денег опять не будет. Да и корову она могла бы подоить пораньше. Ему на работу надо идти, занести бумаги для Тимофея. Он забыл ее вчера предупредить об этом, а теперь сердился, что она не смогла угадать и напомнить ему об этом деле с вечера. Утром провозилась. Он опять вспылил и начал говорить ей несправедливые и колкие слова, злясь на себя, осознавая, что не прав, но не желал признавать это. Ему казалось, что она уже настолько долго его знает, что должна догадаться сама, что ему нужно сделать и когда что подсказать. Она возражала резонно, немного отрывисто, привычно и нервно отвечая на его нападки. Она вроде бы даже не волновалась, зная его причуды. Мелкая ругань всегда перерастала в бурную перебранку, и когда она, наконец, выходила из себя, он успокаивался, удовлетворенно хлопал дверью и уходил на работу…
Как ему хотелось вновь услышать эту перепалку, с возрастающей волной напряжения… А может зря так доводил её все время? В ответ были лишь тишина и тикание часов… Он закрыл глаза. Жена представилась ему большой, теплой и нежной. Он вспомнил праздники. Она всегда организовывала встречи многочисленных родственников, помогала родителям мужа. И благодаря этому все разношерстные родственники, собиравшиеся из разных уголков страны, чувствовали себя действительно родственниками, а не чужими людьми. Она умела разговаривать и с городскими, и с деревенскими, всегда знала, о чем поговорить, где пошутить, где сказать веское слово, и всюду она оставляла тепло. Казалось она заботой окутывала все, к чему прикасалась. От нее шла тихая сильная аура любви, действия, движения, жизни… Да ЖИЗНИ… Он забыл, что это такое. Время остановилось с ее уходом и лениво шагало на одном месте изо дня в день, напрягая Его непривычными и неприятными заботами. Дети… Заработок… Опять дети… Забота о доме… Все теперь легло на его плечи. Дочка росла умницей. Но после смерти матери стала жестче относится к нему, к внешним проявлениям нежности. Заботливо и любяще воспитанная неженкой, она превратилась в ежика. А сын… Сын жил с невестой. Та им крутила, как хотела. Сын вырос похожим на него, таким же неуклюжим, не желающим принимать собственные решения. Порой Ему неприятно было смотреть на самого себя со стороны. Но наблюдая за сыном и невесткой он вспоминал о Ней. И на душе становилось теплее… И голос дочери, так напоминал её… Вот и сейчас Настена встала и пошла тяжелыми шагами матери, но чуть легче топоча пятками пошла доить корову. Она очень напоминала её в молодости. Красивая, стройная, высокая, с вьющимися волосами. И душой пошла в неё: добрая, нежная, умелая.
Он опять закрыл глаза… Вспомнил последние дни, когда всё началось.
Утром жена занемогла, схватило сердце, не смогла встать на ноги... Шутила, не хотела ехать в больницу. Он понадеялся в очередной раз на неё и ушел на работу. Подумал, что отлежится и все пройдет. Так уже бывало. Но придя на обед, обнаружил, что ничего не изменилось, Она кривилась от боли, но шутила. Подумал везти ли ее в больницу, машина не совсем на ходу, да и стоит ли торопиться? Всё пройдет, ведь она улыбается и шутит. Сама медик должна знать, что с ней. На работе надо отпрашиваться. Решили, что посмотрят, как будет к вечеру. Когда он пришел с работы,она все так же пыталась шутить, но уже решила ехать… Его немного беспокоило её состояние, но раздражало, что поедут вечером, неизвестно как доедет машина. Увидев раздражение она, решила потерпеть до утра. С облегчением он вздохнул и разделся, поел, пытался поддержать ее шутки, смотрел телевизор. Ночью чувствовал, просыпаясь, что она не может уснуть и ворочается, но не в силах оторваться от сна вновь засыпал.
На следующий день он позвонил на работу и сказал, что жена болеет, нужно отвезти её в больницу. Собрались, поехали. Она еле дошла до машины, уже меньше улыбалась. Тут он начал немного тревожиться. В больнице, осмотрев её, врач сказал, что нужно лечь на обследование, поскольку причина болезни не совсем ясна.
Он вернулся домой один, беспокоясь, но надеясь на врачей. Всё будет в порядке.
В больнице к ней отнеслись невнимательно. Она ходила на процедуры держась за стенку, иногда теряла сознание, но казалось это никого не волновало. Ей кололи лекарства, от которых становилось только хуже. Он работал, делал домашние дела, звонил в больницу и разговаривал с ней. Она говорила, что всё хорошо. Дочка училась в том же городе и заходила к матери в больницу. На выходные и он собрался, поехал с сыном навестить жену и за одним за дочкой в училище. Беспокоился о Ней. Соскучился, да и дел домашних много, пора бы ей выздоравливать. Когда приехали, Она не вставала, но улыбалась, шутила. Ей вроде стало лучше. Но почему то странные слова Она говорила… “Дочку я всему научила, теперь я за нее спокойна. Самостоятельная, все умеет по хозяйству.”… “Димка, пусть женится на Ленке.”… А ведь она изначально активно была против их отношений с сыном, считая Ленку беспутой… “Я думала, что, все беды закончилось для нашей семьи. Да видно не все. Не зря видно бабушка мне снилась.”… Среди родственников у них было 5 похорон. И все за один год. Везде она помогала, организовывала, делала, все считали, что можно бы сделать лучше, но почему то никто не делал... Он тогда как то не придал значение этим фразам, которые как бы между делом вставляла она… Беспокоился, но она же Медик, она все всегда знает. Да и врачи тут. Знают же, что делают… Надеялся… Уехал успокоенный её улучшением.
Работал, звонил в больницу, наделся на дочь, что та позвонит, если состояние матери ухудшится. И вот в среду раздался звонок. Он работал. Звонили с больницы. Он даже не сразу понял, кто это, и зачем они звонят Ему. “Ваша жена умерла. Сегодня днем. Вы можете забрать её завтра утром.” Как забрать? Почему умерла? Он вчера разговаривал с ней. И она шутила, что-то советовала ему. Почему? Как? За что? НЕПРАВДА… Жизнь оборвалась… Он не поверил. Он просто боялся этому верить. НЕТ… Так не должно быть. Они наверно ошиблись. Они что-то напутали, ведь так бывает. Да наверно… Тут что то не так… Но вскоре позвонила дочь. Плакала. Сказала, что скоро приедет. Сомнений не осталось. Правда… Что делать? Куда идти? К кому? Он просто сел и тупо смотрел в одну точку на движущегося по стене паука. Язык онемел. Слезы так и не показались в Его глазах. Просто тупо заныло сердце и как то темно стало кругом. Оглушенный, он наблюдал, как паук медленно поднимается по стене, и принимается за свою паутину. Мрачно застыл. Уснул?… Почему Он не слышал ЕЕ слова, когда она практически прощалась с ним? В душе нарастала обида на дочь, почему она не сообщила, что матери плохо? Он бы смог, он бы отвез её в другую больницу, он бы горы свернул… Он бы настоял, чтобы ее лечили как надо. С горечью он осознавал, и в то же время боялся себе сознаться, что нет, не настоял бы, не перевез… Он надеялся… Нет, это происходит не с Ним. Сердце опять защемило, настойчиво напоминая, что он жив, что он не смотрит дурной сон, что теперь все ушло… Всё ушло вместе с ней разом, вся его жизнь, он сам...
В больнице он узнал, что её лечили не от того, не теми лекарствами. Что у неё обнаружили диабет, но поздно. Они лишь ускорили ее смерть. Её и Его…