Стеша никак не может угомониться. Ерзает у меня на коленях, ввинчивает в них то одну половину своей худой острой попы, то другую. Потом вскакивает и, вцепившись в оконную раму тонкими пальчиками – крепко, они аж белеют от напряжения – и привстав на носочки, впечатывает в стекло маленький носик. Колёса стучат на стыках рельсов: ту-дук, ту-дук, ту-дук…
– Стеша, отодвинься от окна!
– А почему?
– А потому. Смотри, что ты оставляешь на стекле…
– Ой, это мои сопли…
Дамочки, сидящие рядом, заметно вздрагивают, но быстро берут себя в руки и умиленно кивают головами…
– Представь, поедут в этом вагоне другие пассажиры, захотят узнать, что там делается на улице, а не получится ничего, окно вымазано…
– Да?.. А вон речка, вон речка... Почему в ней никто не купается?
– Девочка моя, но ведь на деревьях ни одного листочка… Что это значит?
– Знаю-знаю, это значит осень!
– Правильно, холодно…
– А вот и нет! А вот и нет! Не холодно! Не холодно!
Подпрыгивает в такт своим словам. И переходя на громкий свистящий шёпот:
– В этой речке живет большая пятнистая акула, помнишь, как в телевизоре показывали, и все ее боятся.
Опять усаживается мне на колени и скрещивает средний и указательный пальцы на обеих руках:
– А ты так умеешь?
Я напрягаю пальцы и старательно делаю вид, что у меня ничего не получается. Она довольно хохочет.
– Мамочка, а я тебе рассказывала стих про кошку, которая порезала лапу?.. А можно, я всем расскажу?.. Несчастная кошка…
– Сте-е-еша!..
Шарф и шапку пришлось снять сразу же, куртку расстегнуть… Легкие пушистые волосы взлохмачены, щёки раскраснелись, глаза горят. Это моя дочь. Мы едем с ней в Москву, в большой «Детский мир» покупать волшебные краски. Какие они, эти волшебные краски, Стеша ещё не придумала, но будьте уверены, найдет то, что нужно.
Вдруг на мгновение дольше, чем это у неё принято, дочь задерживает взгляд на женщине, сидящей против нас. Вся её вертлявость куда-то улетучивается. Она утыкается сопливым носом мне в шею. Шепчет:
– Ма-а-ама…
Вытираю ей нос платком, заодно и шею себе:
– Что?..
– А почему у этой тёти такое лицо?..
Я осторожно поднимаю глаза, но беспокоиться нечего: женщина, похоже, дремлет, я не потревожу ее разглядыванием. Стешка права, с этой женщиной что-то не так. В вагоне светло, и лица остальных наших соседок так и сияют. А у этой на лбу, щеках, подбородке как будто тень. Лицо спокойное, очень печальное, даже скорбное. Синяки под глазами, уголки рта опущены вниз.
Мы начинаем со Стешей секретничать, разговаривать тихо-тихо, шёпотом, я понимаю, что это не совсем прилично, но не хочется, чтобы нас кто-то услышал.
– Знаешь, мне кажется, эта тётя потеряла свою улыбку…
Дочь хлопает глазами, её реснички щекочут мне щеку.
– Как это? Ну расскажи, мамочка…
– Однажды она полюбила красивого доброго юношу. И он её тоже…
– Полюбил?
– Конечно! И вот они уже собирались пожениться, но перед самой свадьбой пришёл к ним волшебник и открыл страшную тайну: юноша оказался заколдован. Как только его поцелует любимая, он превратится в злого уродливого карлика…
– Как в «Обыкновенном чуде»?
– Почти.
– О-о-ой, мамочка… А потом?
– И вот она думает: если я поцелую жениха, он станет уродцем, но разве я смогу любить уродливого, да еще и злого человека? Тогда она последний раз посмотрела в глаза юноше, последний раз улыбнулась ему… И в этот момент улыбка соскользнула у неё с губ… Ветер подхватил улыбку, закружил в воздухе, смешал с листьями, тогда была тоже осень…
– И… фьюить? – Стеша легко взмахнула ручкой в сторону окна.
– И фьюить… Поднимайся, мы подъезжаем, а тебе еще надо одеться…
Когда электричка начала тормозить, женщина с печальным лицом открыла глаза. Поднялась и будто выдвинулась из тени. Она выглядела очень усталой, почти измождённой, но при этом была необыкновенно красива. Стеша таращилась на неё во все глаза.
– Он просто меня разлюбил, – женщина приветливо улыбнулась моей дочери и развернулась к нам спиной.
– Мама, она нашла?!
– Ты же видишь…
На платформе дочь безостановочно вертела головой.
– Девочка моя, что ты ищешь?
– Мамочка, неужели ты ничего не замечаешь, здесь же кругом летают улыбки – вон… И вон… А там сколько!!!
– О господи, не придумывай, я рассказала тебе сказку…
– Ну и что. А сказка это разве неправда?
И вдруг испуганно:
– Ма-а-амочка!
– Ну?
– А что если улыбка устанет и присядет на рельсы, а тут поезд – ты-дык, ты-дык, ты-дык… Он же её раздавит!
И Стеша рванула к краю платформы, я едва успела ухватить её за капюшон.
Каким образом в «Детском мире» она выбрала из всех красок единственные, волшебные, не знаю. Удивительное умение.
На обратном пути была очень тихая, уставшая. Задумчивая…
– Стеша, ты о чем, об улыбках?
– Да, мама…
Когда мы подходили к дому, она вдруг оживилась – что-то увидела на голой ветке сиреневого куста в нескольких шагах от себя.
– Смотри, смотри! – порхнула туда, потом обратно…
Несёт ладони сомкнутыми:
– Держи…
Оставляет у меня в руке… Что бы вы думали? Улыбку?.. Ай-ай-ай, взрослые люди и тоже верите в сказки?
Живую божью коровку. Я положила её в спичечный коробок. Далеко не убираю. Достану иногда, раскрою, загляну внутрь, божья коровка, знай себе, лапками перебирает… А я к компьютеру – сочинять дурацкие истории, подобные этой.