Vive ut vivas!
Они родились много миллионов эпох назад, он чуть раньше, она чуть позже, и с тех пор вращались вокруг одной Звезды. Однажды они встретились – впервые, очень давно. Она была ближе к Звезде, он чуть дальше, поэтому она с рождения оказалась пригодной для жизни, а он – нет. Тем не менее, он поприветствовал её первым.
– Привет, Незнакомка! Меня зовут Альдемон.
Она улыбнулась в ответ:
– Привет! Меня зовут Уксора!
– Я вижу, ты очень красива! Ты светишься сине-зелёным светом, ты излучаешь тепло! Я чувствую, ты отличаешься от меня.
– Я отличаюсь не только от тебя, холодный Альдемон! Я отличаюсь от всех остальных планет!
– Ты хочешь сказать… – он нахмурился.
– Да, я не просто живая, – она снова улыбнулась, – я дарю жизнь всему миру!
– Это действительно редкость, – хмыкнул он и задумался.
Уксора лукаво посмотрела на собеседника:
– Ты удивлён, я вижу? Ты ещё не встречал подобных мне?
– Да, ты права. Но зачем? – он недоумённо пожал плечами.
– Я такой создана. Таково моё предназначение. Я не знаю, что значит «зачем», – ответила она.
– Вот что я тебе посоветую, Уксора. Как только на тебе появится жизнь – убей её! Поверь мне, я старше и мудрее тебя. Послушай мой добрый совет – и тебе не придётся потом жалеть.
– Но почему, Альдемон? Я не смогу, тогда я просто убью себя!
– Ничего подобного. Всё как раз наоборот, милая. Приютив другую жизнь, ты убьёшь себя. Сперва тебе будет весело и хорошо, но на много эпох это не затянется. Ибо там, где появляется любая жизнь, сразу же появляется смерть. Жизнь несёт смерть, дорогая Уксора!
– Нет, Альдемон, ты не прав! Жизнь несёт только жизнь! Я буду цвести, излучать ещё больше света и кормить своей жизнью новую!
– Идеалистка… – вздохнул Альдемон, – придётся тебя спустить с небес на землю. Мы с тобой – живущие разумные создания. Любая альтернативная форма жизни является для нас паразитирующей. Кто бы не поселился на тебе – он воспользуется твоей добротой и щедростью… взамен ничего тебе не предложив. Он выкачает из тебя все живительные соки… он даже попытается подчинить тебя себе, и тогда ты, как существо разумное, будешь сопротивляться. Сама понимаешь, к чему это приведёт – ты избавишься от паразита, но… серьёзно подорвёшь своё нравственное, а может, и физическое состояние. В лучшем случае ты станешь такой же, как я… а в худшем ты просто погибнешь сама, нарушив гармонию нашей планетарной системы.
– Красиво излагаешь, – Уксора перестала улыбаться и стала серьёзной, – а всё потому, что ты никогда не испытывал это великое чувство – дарить жизнь другим! Ты, Альдемон, живой, но в то же время – мёртвый. А ведь одно-единственное мгновение этой радости, радости отдавать жизнь, стоит всех твоих мёртвых эпох! Ты просто завидуешь мне, и ты никогда не поймёшь меня! Я тёплая, нежная, горячая, я дышу жизнью! Моё счастье – счастье стать матерью живого, а твоё… в чём твоё счастье, скажи!
– Жить, милая Уксора, просто жить – вот моё счастье.
– Жить ради себя?
– Да, жить ради себя. Объяснить? Ты думаешь, я мёртвый… тебе так кажется. Я переполнен жизнью. Неужели ты этого не чувствуешь?
– Ты холоден… ты как лёд. Я не чувствую тебя, – она поёжилась.
– Ты слишком поверхностна. Ты не можешь разглядеть то, что внутри, ты не умеешь глубоко чувствовать… ты живёшь своей периферией… и привлекаешь лишь паразитов, которые скоро прилетят к тебе. Ты слаба. Что ж, твоей вины в этом, наверно, нет, но у тебя есть шанс стать сильной. Как я.
– Как все? Быть как все? Нет, Альдемон. Я уникальна.
– Да, Уксора. Творец создал мир сильных – он глядел в зеркало. Твоя уникальность – не в том, чтобы быть слабой. Ты неверно трактуешь это понятие. Я уникален, ты уникальна, все другие планеты… тоже. Спроси кого угодно, вон, хотя бы моего младшего брата, спутника Палантина. Но, боюсь, ты всё равно ничего не поймёшь…
– И не надо, Альдемон! – обиженная Уксора скривила лицо, – ты просто пессимист, неудачник и пытаешься оправдаться передо мной! Ты подтасовываешь очевидные факты, оскорбляя самое прекрасное, что создано Творцом, а именно, жизнь. Почему ты решил, что любая форма жизни, кроме нашей, является паразитирующей? Это противоречит самому закону жизни! Я создаю условия – отдаю – и любая жизнь, принимая это, будет отдавать мне себя в ответ! Существуя таким образом, мы будем жить… гораздо дольше, чем ты в своём одиночестве! Так что продолжай вести умные беседы со своими угрюмыми друзьями… а я буду жить так, как я хочу, пусть это и не нравится таким, как ты!
– Эх, Уксора, Уксора! – Альдемон тяжело вздохнул, – во-первых, и я, и ты погибнем одновременно, как только погаснет наша Звезда. Этого ли тебе не знать, мечтательница! Во-вторых, ты убьёшь себя ещё раньше… благодаря той глупости, что собираешься сделать, и, может, убьёшь всех нас, нарушив планетарную гармонию!
– Так ты просто трясёшься за свою серую шкурку? – Уксора ехидно улыбнулась, – ты ещё собери консилиум всех планет по этому поводу! Ты ещё спроси совета у каких-нибудь пилигримов вроде комет, а затем уточни у Звезды, когда она собирается кувыркнуться в чёрную дыру!
– Всё, хватит! – Альдемон рассердился и надулся, – не смей оскорблять тех, кого даже не пытаешься понять!
– А ты меня пытаешься понять? – Уксора не сдавалась, – хоть бы на чуточку попытался, прежде чем обзывать глупенькой!
– Ты не одна такая… есть ещё выскочки в других системах… – задумчиво произнёс Альдемон, – что ж, я не могу ждать, пока ты сама поумнеешь. Когда-то я тоже так думал… как и ты… и тоже мечтал, что когда-нибудь на меня обратит внимание другая форма жизни… и мы с ней договоримся по-хорошему и будем счастливы. В те времена тебя, наверно, ещё не было в природе, а может, Творец ещё не оживил тебя и не вдохнул в тебя разум. И ты знаешь, Уксора, такая форма жизни нашла меня.
– Это правда?! – воскликнула она.
– Да, это правда. Я прошёл через это… и поэтому мои убеждения – следствие моего печального опыта. Та, иная форма жизни, а именно маленькие существа, созданные Творцом, прилетели из космоса, расплодились на мне и сперва решили погубить мою внешнюю оболочку. И мне пришлось погубить её самому, так было легче и так я испытывал меньше боли. А потом они вымерли сами по себе – я просто не стал препятствовать этому, а лишь пресёк все их попытки выжить. Только так я сам остался в живых – и с тех пор больше ни одна иная форма жизни не прельщается мной, понимая, что я не позволю ей безнаказанно паразитировать и пользоваться моей добротой.
Альдемон умолк, а поражённая рассказом Уксора прошептала:
– Ты… ты правда добрый, Альдемон? Ты правда совсем не холодный… живой?..
– Если бы я был злой и не желал другим добра… милая Уксора, я бы не стал давать тебе своих советов.
– Ты знаешь… я поняла тебя, – Уксора закрыла глаза, – теперь я знаю, что мне делать.
– Что же?
– Я поняла твою ошибку – ты изначально не хотел гармонично существовать с иной формой жизни, ты позволил ей губить себя… а спохватился, когда было уже поздно. Ты был юн и неопытен. Спасибо тебе, друг, я не повторю твоей ошибки. Я научусь жить так, чтобы дарить жизнь другим, и при этом не страдать от этого самой. Не бойся за меня! Я обязательно научусь!
– Умный знает, как решить проблему, мудрый знает, как её не создавать, – тихо произнёс Альдемон, – эх, Уксора, Уксора…
– Я не расслышала, что ты сказал, – она надула губки.
– С другой стороны, пока сама не испытаешь на себе… ничего не поймёшь! Надеюсь, ты будешь мудрой, Уксора!
– Обязательно буду! – заверила она, – обязательно!
Однажды они встретились – впервые, очень давно. Она посчитала его несчастным, потому что глупо, пройдя однажды через печальный опыт и сделав верные выводы, испугаться нового опыта. А он посчитал её несчастной, потому что она, зная, что выбранный путь – неверный – собиралась идти по нему до конца.
Прошло много миллионов эпох. Звезда по-прежнему сияет и Уксоре, и Альдемону… а они до сих пор не знают о своём несчастье.