Кусок 15. Западный поход
Жаба прискакал во Львов, европейское пятно на азиатской шкуре Украины. В здании облгосадминистрации, собрал приспешников и сказал речь.
-Хотите ли вы висеть на деревьях со вспоротыми животами, а чтоб ваши кишки жрали собаки! Хотите ли вы потерять всё что имеете, богатства, положение, власть! Хотите ли из первых стать умершими, а из алмазов общества грязью!
Чиновники молчали, боясь ответить не правильно. Тогда Жаба разрешил их сомнения.
-Не хотите!
Но те продолжали молчать, ожидая подвоха. Тишина могла бы и затянуться, как вдруг один находчивый подлиза захлопал и зал тут же сорвался на аплодисменты. Все встали и многие плакали. Стали выходить ораторы и рассказывать, как переживали они за президента и как тяжело переживают они смуту, но надеются, что здоровые силы восторжествуют и порядок в государстве удастся восстановить.
-Установим, так установим, шо, нахуй, мало не покажется! За яйца гадов вешать будем и ножами расспрашивать!
Пакостник клацнул пастью и вмиг все почувствовали знакомый предсмертный холод. Капцы рядом. Многие надеялись, что Жаба ослабел и стал более сговорчив, но теперь видели, что несмотря на потерю большей части страны Жаба по-прежнему в силах и смертоносен.
-Народец держать в кулаке и чтоб не пискнули! А героя этого ****ного, я придумал как устранить. Витю возвращаю я из прямой кишки, будет он мне первый помощник! Ну шо, понялы, блять, кто теперь победит, понялы! Отож. Пыздец герою. Щас прыдумае. Слюни не распускать, чуть шо в морду. Потом награжу.
Жаба ушёл в отдельный кабинет и достал оттуда две коробочки, которые тащил в лапах через пол-Украины. Одну, из которой пахло цветами, мечтательно понюхал и поскрёб пальцем, после чего спрятал. Открыл вторую коробку, из которой сильно пахло говном.
-Выходь, Витька, прощаю я тебя, пидараса такого.
Из коробочки появилась хитрая мордочка зловонного существа, принюхалась. Другой бы кроме вони ничего и не почувствовал, но зверёк хищно оскалился, чуя изменения к лучшему в своей судьбе.
-Если героя замочишь, отдам тебе кусок на выбор. Вдвоём нам не ужиться, а так соседями будем.
-А если не получиться?
-Сдохнешь.
-И что за герой такой?
-Та вроде, ****ь его за ногу, настоящий.
-Плохо.
-Думай Витя, думай.
История Вити Merdeчука
Говорят, что родился он не как все люди. Сперва отошли воды и вместе с ними вышли челюсти. Не простые, а с тремя рядами острейших зубов, гнутых вовнутрь, чтоб уж если вцепятся, то не было спасения. Едва выпав из усталого лона матери, челюсть заработала и вцепилась в ногу акушерки. Пришлось отрезать с мясом. Врач, который принимал роды, был специалист толковый и не без совести, поэтому посоветовал матери от плода избавиться.
-А то может родиться страшное.
Но мать есть мать. Хоть о трёх головах родиться, а родное и замахала женщина руками. Мол будь что будет. Не могла она знать, что появится на свет через несколько дней. Будущий царь Ирод и всеукраинский Иуда в одном лице. Точнее морде хитрейшего хорька, коему для поддержания жизнедеятельности нужно было съедать три собственных веса и при этом ещё испытывал чувство голода. Заранее предчувствуя, где находятся места, достаточные для его кормления, Merdeчук ещё в яслях решил идти по юридической стезе. Уже тогда он был вполне сформировавшимся политиком, заискивал перед воспитателями, науськивал друг на друга обитателей группы, лгал не краснея и мечтал когда-нибудь подняться до таких высот, что отдавать приказания даже директору заведения. Нужно ли говорить, что Витю в садике не любили, но уважали, видя в нём хозяина жизни и того, за которым будущее.
Витя легко шествовал по пути, но годам к тридцати достиг предела, дальше которого законнику в государстве было не подняться. Была попытка добиться партийной любви путём продажи одного диссидентствующего поэта, но власть приняла это как должное, а не как одолжение. Дала Вите конфетку, хотя он жаждал кусков. Merdeчук укусил бы дающую руку, но та была сильна и он затаился. Даже начал подыскивать еврейские корни, чтоб выехать в края, где такие ненасытные и дерзкие имели по его представлениям успех. Здесь для себя вариантов не видел, потому что даже самый хорьковый аппетит не мог подвинуть его на противостояние с системой. К диссидентству склонности не имел, предпочитая идеям гонорары.
И вдруг началось. Закружило, завертелось, колосс оказался гниловат и грохнулся под тяжестью собственной нестерпимой мощи. Ещё когда шатания были сносны, а трещины не носили капитального характера, Витя понял, что время настало. Ковать собственное счастье и обеспечивать колена потомков. Империя рушится, океан разбивается на моря, с очень мутной водой. Ловить рыбу самое время. Так делали самые деятельные, но Merdeчуку нужно было жрать три собственных веса в день. Никакой рыбы не хватит.
И тогда он придумал захватить всё море. Ещё инстинктивно, без теоретического постижения, Витя пришёл к главному изменению в стране. Раньше партия объясняла, что происходит и формировала реальность. Причём делала это в высшей степени бестолково и спустя рукава. Мало кто верил в обрюзгшую идеология, большинство кумекало что-то на кухнях, показывая верность лозунгам лишь для вида. Но даже одного вида хватало, чтоб власть была крепка. А если реальность формировать толково, что комар носа не подточит? Этакую громадину можно будет создать! И без риска, теперь ведь чистить мозги населению мог каждый. По причине переломного времени, главным ресурсом для этого было желание. А уж тут Вите не было равных. Так, как желал он, не желал ни один человек. Желал власти и широко раскрывал свой рот с рядами акульих зубов, которые если уж во что-то вцеплялись, то намертво.
Merdeчук решил брать страну. Идеи независимости, которые носились в воздухе, подсказали как. Хватит кормить Москву, мы хотим сами, восстань Тарас, точите трезубец, чтоб скинуть им звездную скверну. Ура. Для главной видимой роли был выписан престарелый шут из идеологического отдела. Витя всунул ему руку в задницу, взялся за позвоночный столб и мог теперь полностью контролировать человечка. Которого объявил президентом.
Были идеи насчет императора и повелителя Вселенной, но оба титула Merdeчук оставил для себя. А пока избрали первого президента независимой страны, переквалифицировавшегося из коммунистов в патриоты так быстро, что в его снах встречались Марксы с бандурами, Франко с ленинской бородкой и Мазепа убивающий собственного сына Дзержинского. Впрочем кормили хорошо, иногда допускали пощупать стюардесс и дедушка был доволен, даже несмотря на неприятные ощущения в заднем проходе. Последних было много, потому что Витя усиленно устраивал себе приход ко власти, вертел президентом как хотел и даже вторую руку в задницу дедушке засунул, чтоб гарантированно контролировать.
По планам Merdeчука, клоун должен был побыть президентом второй срок, за который Витя рассчитывал построить крепчайший фундамент собственного благополучия. Но тут в его планы вмешалась неожиданность. Поклонник казуистики, Merdeчук всё рассчитал, учёл все факторы, ликвидировал все опасности, но подзабыл, в какой стране пакостит. Неожиданно и вдруг появился Жаба, непосильный людскому разумению. Ни в каких учебниках про неё написано не было и для человека с прагматическим взглядом на жизнь это был какое-то даже оскорбление.
Как же так, старался, губил людей, рассчитывал, а тут является некий ещё более зубастый реликт и берёт страну на собственное растерзание. Притом тупо, без научного обоснования и понятия об эффективности. Витя попытался было сопротивляться, справедливо полагая, что более достоин рвать страну, так как образован и умён. Рассчитывал на борьбу, размышлял над стратегией, просчитывал ходы. А Жаба взял и явился в президенсткий дворец, схватил с десяток первых попавшихся людишек и сожрал, умильно хрумая костями. А после этого глянул в глаза кукловода. Витя почувствовал, как его очко вмиг размякло и тоненькая струйка поноса заструилась по его кривым ногам.
Он всё понял. Что слаб и даже думать смешно сражаться с Жабой. Это как мышь и гора. Не слон, а именно гора. По сравнению с клыками Мерзавца, челюсти Merdeчука выглядели как игрушки. Витя пал на колени и покаялся. Целовал заскорузлые лапы жабы и клял себя за то, что не разглядел господина. Был так напуган, что говорил почти искренне и был прощён. Изверг приподнял его одной рукой, а другой дал ласковый поджопник от которого Витя катился до самых Карпат.
Там он было хотел забросить всё и поселиться в пещере, чтоб только никогда в жизни больше не видеть глаза Жаба. Но Вите нужно было съедать в день три собственных веса и голод выгнал его на большую дорогу украинской политики. Едва оправившийся от ужаса голос разума гнал его туда, где процесс перераспределения собственности выделял столько питательных элементов. Чтоб приступить к корыту, нужно было чем-то отличиться. И Merdeчук стал президентским псом, выколол возле сердца профиль Жабы и даже пытался возобновить опричнину, чтоб поганой метлой вымести всяческий сор и оппозицию. Усердия было столько, что вмешался Негодяй, приказавший умерить пыл. Жаба хотел душегубствовать исключительно сам и не терпел в этом деле помощников, разве что жертвы были не по вкусу.
Витя взял под козырёк и даже набивался взять на рот, но Сволочи претили столь примитивные плотские удовольствия, он был людоед. Зато понравилось, как Merdeчук исполняет поручения. Всегда в срок, без сучка и задоринки, к тому же с горящими глазами. Он действительно боялся, страх жёг его изнутри и оттого глаза казались именно горящими. Витя вдохновенно хвалил жабу и даже завёл для этих целей пару каналов да с десяток газет. Слава Жабе! Он прекрасный президент! Леонид Данилович, вы наше будущее! Многие лета! Жаба не то чтобы верил в словеса, но заметно млел и приблизил к себе Витю. Витя, пребывая рядом с Пакостником, обильно кушал, год от года всё более укрепляясь и матерея. Постепенно его страх перед Жабой стал утихать и вместо этого заколосились прежние мысли о власти, казалось навсегда выжженные взглядом Убийцы.
Merdeчук крепко сжал зубы, так крепко, что пришлось вызывать дантиста, чтобы их разнять, и однажды признался себе, что не боится. То есть рядом со Злодеем его переполняли ужас и преданность, но наедине Витя совсем не дрожал и даже мог шутить про себя о глупостях президента.
Потом он набрался сил настолько, что поклялся себе рано или поздно, но добиться исключительного права на терзание Украины. Это была его главная мечта, спрятанная за вежливой лояльностью перед Жабой. Сначала он думал устроиться наследником, а позже и вовсе видел во сне удачные покушения на Хама.
Не нужно было этого делать. Жаба, как всякое чудовище, был связан с мутным миром снов и что-то заподозрил. Стал принюхиваться к Вите, заглядывать в глаза и откусывать маленькие кусочки на пробу - нет ли вкуса предательства. Чтобы не быть обнаруженным, Merdeчук мысленно твердил стихи о Жабе собственного сочинения. Помогало.
Когда ударил плёночный кризис. Муть какая-то, не то говно, не то майор, но унёс собой несколько памятных тетрадок. Туда офицеры мозга записывали жабьи мысли, заменяя чудовищу память которой, по примитивности строения у чудища не было. Когда надо было что-то вспомнить, давал приказ мозговым офицерам и те рылись в памятных тетрадках, выискивая нужное.
И вдруг один из них сбежал. Ему было спецпитание, зарплата с доплатами, отдых в крымском санатории плюс повышенная пенсия, а он сбежал. Долларов гаду захотелось. А долларов просто так не дают. Поэтому прихватил с собой несколько тетрадок и давай родину позорить и наводить тень на плетень. Жаба приказал его дэлэтэ и возобновил безобразия, когда небо вдруг потемнело. Особенно с запада. Непривычных к матам и душегубуству жителей сытых и развитых стран, тетради поразили. Тут ещё скандал с Гонгадзе. Оппозиция, совсем было загнанная под ноготь, оживилась и стала раскачивать режим. Самое страшное - на Западе вроде стали готовить экспедицию по отлову Жабы и препровождению в секретную лабораторию для исследований. ЦРУ давно знало, кто такой Жаба, но информацию придерживало, из-за её некоторой разсогласованности с научной картиной мира. Кто ж это поверит, что в третьем тысячелетии и в Европе некое чудовище может лопать граждан, получая на это право демократическим путём. К тому же Россия зашевелилась, а Жаба был исключительно послушен в вопросах внешней политики.
Смолчало ЦРУ и в разгар плёночного скандала, но вести про душегубства и прочие безобразия, творимые чудовищем, распространились не только по Западу, но и в самой Украине. Тут об этом и сами догадывались, но одно дело, когда видишь собственными глазами, они и подвести могут, а другое дело, когда об этом вещают голоса. Тут уж верняк. И народ стал шевелиться. Выходить на улицы, устраивать митинги и кричать о свержении Жабы. В самый апогей действа у многих появилось ощущение, что Жаба дрогнул и скоро может быть падёт. Мысли о будущем, как бы там пристроиться получше. Вместо поддержки Мерзавца, неуверенные обещания ближайших сообщников. Merdeчук был один из тех, кто дрогнул. Забыл, что Жаба не просто жаба, а жаба-людоед, хорошо знающий человека изнутри. Такие не падают от манифестаций, пусть и многотысячных.
Подлец устоял. Метнулся по заграницам, поработал с оппозицией, где посольскими местами, где яйцами в дверных проёмах и устоял, став ещё крепче, чем был. А когда уверился, что шатания позади, принялся за тех, кто сомневался. Витя пал одним из первых. Как очень сильный и с тремя рядами зубов. Жаба представлял каковы аппетиты при таких зубах. Опасен. Однако убивать не стал, жопой чуял, что Merdeчук ещё пригодиться. Туда и поместил. В коробочке с зарешеченным окном без стекла, чтоб знал чем пахнет и делал соответствующие экзистенциальные выводы. Витя висел, подвешенный за ноги и отмечал лицом каждое говно, томно проходившее жабьим кишечником.
И вот теперь настала пора, когда Витя пригодился, был извлечён и пущен на белый свет для усмирения оного в интересах Жабы. Будучи по природе существом кипучей деятельности, сразу же к ней приступил. После длительного смотрения, как проходит говно Мерзавца, новое положение Витю устраивало, тем более что бороться с героем было в прямых его интересах. Если Жаба его сберёг для невнятных пакостей в будущем, то Тугарин быстро бы разрешил от жизни, отправив уникальные челюсти гнить под землёй, что Merdeчуку не нравилось. Зато нравилось отдавать приказы, добавлять в голос железо и вызывать у подчинённых дрожь в коленках.
(Скоро умру. И страшно мне, но не смерти, а того, что поздно пришёл я к Богу. Бродил годами и вовсе не думал, гнил потом здесь и всё про месть Жабе рассуждал. Крохам отдавал предпочтение перед хлебом цельным, за каплями метался, не замечая сосуда полного. И теперь страшно мне глупости своей и того, что уж не пожить по другому. Только одна надежда - на милосердие Господне. Протянул он руку помощи народу моему, оказавшемуся на дне пропасти. Разве не чудо, что нам, заблудшим и предавшимся Жабе, послал Героя во спасение! Разве не означает это, что Господь, по безмерному милосердию своему, снизошёл и вместо наказания дал надежду!
Плакать и благодарить Господа, радоваться и соответствовать! И никакой теперь слабости, никакого потакания! Восстать и сбросить с себя хомут грехов и победить во славу Господню! Слава ему! Преклоняемся и благодарим! Спаситель! Вернул погибшему жизнь, воскресил народ украинский! Совершил милость огромную! И для себя о милости своей прошу. Понадобится она скоро, потому что уж прирос почти и головой вертеть затрудняюсь. Так что прекращаю писательство своё и ложись ожидать, когда вздрогнет земля от радости и смерти Жабьей и начнётся покаяние народа моего. Сеял слова и сам в подземелье заперт. Зерном ли, половою, божье на то разумение.)
Свою деятельность по вреду герою, Витя сразу разделил на два составляющих: экспортную и местную. По первой стал пугать сытых европейцев и империалистических американцев, тем что грядёт нечто невообразимое. Почти Средневековье, со всеми его ужасами, начиная от колов Ивана Грозного и до костров инквизиции. Попрание науки и прогресса, торжество тёмного фанатизма, махрового национализма и пещерного сексизма. Университеты распустит, промышленность отменит, пидарасов в лагеря, женщин на кухню, хорошо хоть негров нет, а то и их бы обидел.
-Помните господа, что этот герой, который заслужил право называться антигероем. Он хочет разрушить плотины и гидроэлектростанции, потому что видите ли они солевые отложения, зажимающие хребет Украины - Днепр. Герой хочет закрыть шахты, забрав оттуда шахтеров под тем невообразимым предлогом, что счастье украинское под синим небом, а не в подземных могилах. Макдональдс разгромлен по той причине, что там, видите ли, в еду подмешаны споры грибов, которые прорастают в человеке и постепенно заменяют его в телесной оболочке. Гомосексуалистов он собирается отстреливать, ибо считает их жизненную позицию грехом, больных СПИДом сгонит в гетто, женщин отвадит от образования, заставит всех отпустить бороды и соблюдать посты, после чего все несогласные будут истреблены под предлогам народного самоочищения.
Американскому послу Витя так и сказал:
-Предупреждаю вас, это новый Талибан. Его нужно остановить. И тут все средства хороши, потому что это свет цивилизации будет бороться с темнотой прошлого. Пусть летят самолёты, бомбите, запускайте ракеты, мы согласны даже на ввод сухопутных войск, лишь бы спасти нашу родину от этой дикости.
Когда Merdeчук говорил слова "родина", его слюнные железы начинали работать с максимальной силой, подозревая приближение кусков. Во время одной предвыборной компании Витя даже заработал язву из-за обилия патриотических речей.
Теперь пришлось заниматься тем же для внутреннего потребления. Merdeчук обратился к населению Львова и окрестностей с призывом ещё раз стать тем спасительным островком, где в буре гибельных революций спасётся украинская сущность и язык. Он призвал не верить пагубным речам героя, распространяемым некими предателями, которых усиленно вешали.
-Герой самозванец! Никакой он не спаситель Украины, он марионетка России, выкормленная бывшими кагэбэшными корифеями в кремлёвских подвалах. Сами подумайте, разве придёт что порядочное с Востока? Азиатская жестокость, коварство и дикость, вот что представляет из себя этот так называемый герой. Бойтесь и избегайте его. Потому что если придёт он, то заставит вас забыть язык отцов и веру дедов, насадит москальских попов и вновь пойдут эшелоны в Сибирь, увозя непокорных. Помните печальные уроки прошлого и не поддавайтесь на искус нового красножопого. У вас есть законноизбранный президент, поддержим же его, как основу демократии и движения в Европу! А кацапа из-под Курска, возомнившего себя спасителем Украины и не знающего даже языка, долой!
Витя исходил от вдохновения, но своего задора населению передать не мог. Уж и подточил напильником зубы, чтоб не выглядывали клыки, уж лёг на операцию, чтоб растянули морщины, опытные советники научили по-доброму улыбаться, но народной любви так и не получил, от чего ещё больше осатанел и обещал, дайте только с героем разобраться, всё припомнить.
И плевать ему на этих бандеровцев, главное, чтоб тихо сидели. Вся надежда у Merdeчука была на международное сообщество и его городничего в виде США. Впрочем его речи слабо трогали американцев, которые за ситуацией наблюдали, но понять её не могли, в очередной раз поставленные в тупик здешними краями, гораздыми на опровержение закона сохранения материи. Ведь всё было ясно. Загибающаяся страна, коррупция, народ бежит или мрёт, дивный гибрид латиноамериканских безобразий с азиатскими. Но главное, что всё тихо и президент на всех углах квакает, что приверженец демократии и украинско-американской дружбы. Корпорации довольны, гражданам и дела нет.
Вдруг на тебе - герой. Не было, не было и явился. То есть даже не подпольная сеть оппозиции, не партизанское движение, а один человек, вооруженный, смешно сказать, холодным оружием. И этот человек заварил вдруг невиданную кашу, захватил больше половины страны и грозился захватить всю. Сначала донесениями агентов не поверили. Чепуха, как такое может быть, чтоб один человек захватил огромные территории многомиллионной страны. Но захватил. И сам. То есть народ встречал его радостно и с цветами, но никакой силы за героем не было. И даже не было ясно, кто его спонсировал, ведь не могло же событие такого масштаба обойтись без крупных вложений. Впрочем никаких следов вложений в проект героя найти не удалось. Агентов меняли несколько раз, но новые говорили тоже самое, что и предыдущие. Явился, вытворяет, прошлое неизвестно, будущее туманно, сам. Некоторые появляющиеся рядом фигуры быстро исчезают. Сам. Такая вот пощечина здравому мышлению. К тому же пули его не берут.
Последним фактом очень заинтересовались военные, предлагали героя похитить и разгадать его тайну в интересах национальной безопасности. Согласия на операцию не получили, потому что власти побоялись ввозить героя на территорию страны. Вдруг это заразно. Решили наблюдать повнимательней и в чужих пределах. Спутники, так и посматривали теперь за ранее малоизвестной страной. И генералы в штабах видели, как идёт по дороге на Львов человек с мечом, идёт и поет песни, чтоб не скучно. В населённых пунктах его встречает радостное население, забрасывает цветами, норовит усадить за стол и тут же наваливается с вопросом, что дальше. Как оно будет. Герой вежливо отодвигал встречающих и говорил
-Потом. Жабу сокрушу и всё устроиться, потом.
Уходил, даже не притронувшись к еде. Тугарину было стыдно есть, когда тонконогая Юлия Владимировна голодала в темнице Злодея. В том, что голодала, сомнения не имел, потому что не могла Юлия Владимировна брать еду из рук Жабы, а никого другого чудовище к ней не допускало. Чтоб излить свои чувства, Тугарин сочинял гимны посвященные возлюбленной и однажды спел 132 куплета, посвященные губам лепестковой Юлии Владимировны. В приятных мыслях время текло быстрей и путь казался короче, когда путь герою преградили неизвестные, со слюной переполнявшей рты и косами вываливающейся на землю. Пали ему в колени, стали благодарить бога за посланца спасению, играть на бандурах и махать флагами. Тугарин цирка этого не понял и хотел уйти, но люди объяснили, что они из оппозиции и готовы.
-К чему?
-Взять власть. Мы справимся!
Он раздвинул толпу мечом, он спешил во Львов, западный кут, куда был загнан Жаба и откуда ему было уже не убежать. Но почувствовал от них запах неспешной Юлии Владимировны и остановился. Потом схватил парочку, пахнущих наиболее сильно и встал вдыхать.
-Аромат солнечной Юлии Владимировны от вас!
-А как же, мы ведь её соратники.
-Она ждёт меня во Львове.
-Украина ждёт повсюду.
-Я убью Жабу.
-Нужно дать людям власть. Мы пришли, потому что болеем за страну. Режим почти пал, но нельзя, чтобы на его место пришла анархия! Во многих местах жабьи ставленники сохранили власть! Их нужно вычистить! Поставь нас на области и дай нам сформировать правительство. Мы сделаем всё как надо!
-Вы хотите, чтобы я дал власть вам или людям?
-Нам, а мы принесем её людям.
-Я не ношу с собой власть, со мной только меч, которым я сокрушу Безобразника.
-Ты сам власть. Мы привезли с собой телевидение, они тоже хотят, чтобы к власти пришли патриоты. Заснимут, как ты даешь нам в управление территории и министерства, после этого покажем по телевидению и никто не осмелится пойти против нас! Сделай так, тебе ведь нужен надёжный тыл!
-Мне нужна цветок полевой и голубок нежный Юлия Владимировна!
-Мы поможем тебе!
-Мне не нужна помощь!
-Ты рассуждаешь легкомысленно!
-А вы пахнете подозрительным!
Тугарин ухватил одного седого говоруна и сжал со всей силы. С того закапало и вмиг аромат розовопятой Юлии Владимировны был завонян жабьей слизью. Она всё текла и текла, образовав порядочную лужу.
-Вы были с цветком, но вы полны Жабой! Вы были при солнце, а от вас тхнёт сыростью праха! Вы просите не Украину, вы просите куски, чтобы снова терзать их, как терзали Негодяй с приспешниками! Но вместо кусков, получите вы то, чего достойны - смерть!
И взметнулся меч и легли первые головы прихлебателей, вившихся возле украинской Девы лишь по недостатку при дележе. Многие погибли, некоторые спаслись, разбежавшись по кустам. Тугарину было некогда их ловить и он продолжил путь свой на Львов, где должна была состояться последняя битва за украинское счастье.
Меж тем, Merdeчук готовился к обороне и каждый час докладывал Жабе о том, что шансы растут. Пусть даже американцы отказались вводить войска или хотя бы точно ударить парочкой межконтинентальных ракет по шагающему на запад герою. Витя переходил на ор, силясь доказать, что Тугарин не остановиться во Львове, а пойдет дальше, до Берлина, а то и Парижа. Поэтому нужно остановить его здесь, пусть даже путём ядерной войны, иначе хуже будет. Американцы нагло улыбались и говорили, что вопрос в стадии обсуждения. Тут ещё местное население саботировало все призывы к обороне и отказывалось участвовать в рытье огромных траншей коими хотели опаясать Львов. Более того, каждый день ловилось по нескольку десятков предателей, писавших на стенах: "он уже близко" или рисовавших жаб, подвешенных за ноги.
Merdeчук осадил горячие головы, запретил расстрелы и дневные аресты. Он знал, что время тупого насилия ушло. Не из-за каких-то там вымышленных этических проблем, а из-за низкой эффективности. Это как продолжать пахать сохой. Сейчас время других технологий. И человека совсем не обязательно убить или до смерти запугать, чтобы сделать лояльным. Телевидение и газеты делают это куда более аккуратно и действенно. Конечно, если там работают профессионалы. А на них Витя денег не жалел.
И в новостях пошли ролики с захваченных территорий. Якобы присылаемые группами смелых журналистов, не боявшихся работать среди смерти и анархии. Преобладающей цвет этих новостей - красный. Огни пожарищ, кровь невинных жертв, потроха политических противников. Мать, убитая над трупом собственного ребёнка. Свадьба перебитая только за то, что пела украинские песни. Разрушенные церкви с иконами вымазанными фекалиями. Для западных зрителей ещё добавляли историю о сотнях домашних котов и собак, пошедших на одежду, вырезанных повсюду зоопарках и женщине убитой лишь за то, что попросила развод. Журналисты не давали оценок, они лишь излагали факты, дрожа при этом голосом и вытирая слёзы. Крупные планы, сменялись панорамными изображениями горящих городов.
Начинало действовать. Американцы сообщили, что вопрос с высылкой войск уже в стадии решения. Появились добровольцы в антинавальные бригады, которых спешно обучали ходить строем. Витя придумал сделать так, что когда герой подойдет ко Львову, выпустить на него несколько десятков тысяч безоружных людей. Чтоб перед ним стоял живой щит, желательно из пенсионеров, детей и женщин. Будет громко играть патриотическая музыка, чтоб не влил им заразы в уши и пусть попробует выкрутиться. Merdeчук был уверен, что очень хитёр и этим собирался побеждать, уже подходившего ко Львову Тугарина.
Как вдруг герой исчез. До города оставалось не больше сотни километров, а он пропал бесследно. Ни спутники, ни соглядатаи не поняли куда он делся. Вроде видели, что говорил с какой-то бабой, а потом исчез. Куда и что за баба неизвестно, но не стало его. Все окрестности объехали, под каждый куст заглянули, а Героя нет. Подхалимы тут же давай победные речи произносить, что убоялся решительного сражения с паном президентом и бежал неизвестно куда. Теперь нужно на Восток идти, власть восстанавливать и карать возомнивших. Хотели даже салют утроить из всех имевшихся артиллерийский орудий, которые собрали в окрестностях Львова на последнюю битву.
Жаба торжества запретил, сказал, чтоб были на чеку и здорово погрустнел. Понимал то, что пропавший герой ещё хуже. Так то он хоть в наличии, следить за ним можно, пакости творить, слабые места выискивать. Теперь же невидим стал. Откуда его ожидать и чего опасаться. Ведь может также в любую минуту ниоткуда выискать и мечом изрубить. Может. Появился же хрен знает откуда, чего ж не повторить такого фокуса. Merdeчук сразу про землю подумал. Ходили разговорчики всякие сомнительные, будто сама земля украинская произвела на свет этого Тугарина. И в примерном месте, где он исчез, найдена была воронка, вроде бурили чего.
Витя, хоть прагматик и здравомыслящий человек, но после жабьего явления стал поправку на особенности страны делать. Коли безумное чудовище тут народ бестолку кушает, то чего бы земле и героя не родить. Откуда пришёл, туда и ушёл. Может навсегда, но скорей всего на отдых. Или схитрить решил, подобраться внезапно, под земляным покровом. Тут же приказал Merdeчук сделать вокруг Львова канавищу, чтоб везде докопано было либо до глины, либо до камня. Подозревал в содействии герою именно гумус. Этим несколько успокоились, но не расслаблялись ничуть. Меж тем Герой вовсе не отдых пошёл, а отправился в одно из самых грустных своих путешествий.
Спор со смертью
Произошло это так. Чуял Тугарин, что уж недалеко любимая Юлия Владимировна, с глазами цвета морской волны и волосами с запахом степных трав. Стенал по своей ненаглядной Герой, левой рукой прикрывал свои губы, чтоб не огрубели они до будущих задушевных бесед с возлюбленной. И не было Тугарину остановки и вмиг сокрушал он хитрейшие ловушки, расставляемые Жабой, но вдруг услышал плачь. И так был этот плачь чист и силён, что остановился Герой.
-Кто плачет здесь? Утешься. Скоро сокрушен будет Мерзавец и растоптан Негодяй. Мечом преострым срежу я кровососущий горб со страны моей и станет всем облегчение. Затопчу я костры безобразий и каждому будет дадено жить по-людски. Скоро будет сие и будет то праздник. Так что затвори уста печали своей и готовься к радости великого освобождения. И можешь плести свадебные венки для хрустальной невесты моей Юлии Владимировны, которую освобожу я из лап Подлеца. Будет праздник!
Но не умолк плач и не ослаб после этих слов. Отвечала плакавшая.
-Нет мне больше праздников и нет будет. Забыто для меня утешение и заказано попущение. До конца жизни лить мне слёзы и пребывать в боли, а другого нет. Так что иди человек и неси радость тем, кому она в радость.
-О чем же плачешь ты, если не о родине нашей и что ж тебе утешение, если не освобождение её?
-О себе плачу.
-Чего ж тебе плакать, если ты девка молодая, симпатия в тебе есть, конечности в комплекте и коса до пояса. С жиру ли плачешь или с дуру?
-По смерти.
-Чьей?
-Своей.
-Так вроде жива ты.
-Частью.
-Частью долги отдают, а жизнь, она либо есть, либо мёртвый.
-Просто думаешь. А ведь может так быть, что половиной ты жив, а половиной ты мёртвый.
-Ты вроде обеими половинами жива.
-По чём делишь?
-Да хоть вдоль, хоть поперек.
-Глаза есть, а видишь мало.
-Мне видеть много и не надо, только бы Гада истребить да припасть к медовой моей Юлии Владимировне. Уж извини. Расскажи чего не вижу, ушами я пристальней.
-Чего рассказывать. Наполовину живу, наполовину в могиле. И больно так и страшно мне и надежды никакой. Сестра у меня померла. Были мы с ней сироты, одни на белом свете и только тем и жили, что вместе. Как одна были, а тут умерла. Аппендицит у меня оказался, охала я, терпела, не хотела в больницу ехать, чтоб сестру бросить. Тогда и она охать начала, у неё тоже аппендицит воспалился. Говорю же, как одно мы были. Отвезли нас в больницу, сделали операцию, зашили животы, только ей плохо. Затемпературила, дурно ей, зубы сцепила и не стонет, чтоб меня не пугать. Я к врачам, а оно так вышло, что праздник свой отмечали. Закрылись, чтоб не мешали, на две двери. Ну и не достучалась я. Побежала на улицу помощи просить. За дурочку приняли, потому что в пижаме бегала. Пока пришли доктора, а сестре совсем худо. Новую операцию стали делать, под ножами и померла. Я думала, что тоже следом. Мне смерти не страшно, лишь бы с сестрой. А не умерла. Погано мне, тошно, больно и одиноко, а живу. Будто каменная. Думала, может со временем прободится крепость моя. Ничего такого, существую. И главное, что от сестрички ни весточки. Хоть бы раз приснилась, хоть бы на минуточку, чтоб повидаться. А то ничего. Уже два года как умерла и всё, как отрезало. Оно и отрезало, потому что больно мне, будто по живому пилено, а не снится. Я ж о ней всё время думаю, но нет сна. Оттого ещё хуже мне и тоскливей. Хоть на самое малое время увидеться нам, даже говорить не надо, только переглядеться и то б мне было облегчение. Только нет пути к мёртвым и не под силу человеку. Плакать остается да надеяться, что не задержусь одна и коль нет пути живому, так пройду мёртвой.
И снова заплакала горестно. Тугарин стоял и думал такое, что пришло ему в голову впервые. Про смерть. Ведь Жаба то может убить волшебную Юлию Владимировну. Разверзший море крови лишней лужицы не убоится. И как быть тогда. Видел герой много смерти, но никогда про неё не задумывался. Таков человек, что из виденного думает о немногом. Сейчас ужаснулся. Ведь если нет пути в царство смерти и нет оттуда вызволения, то может потерять он хрупкую Юлию Владимировну. И как эта несчастная, бродить потом по белу свету с незаживающей раной, тоскую по той, кто была драгоценной частью его и жизненным утешением.
-Не плачь девка. Помогу я тебе. Хоть и времени у меня нет, но должен я смерть прощупать и разузнать, так ли уж она тверда да непобедима.
-Не под силу человеку смерть щупать.
-А я герой, сильней я всякого, кроме владычицы мыслей моих и украшения снов Юлии Владимировны. Пойдём со мной, коли повезёт, увидишь сестру и утешишься.
-Куда идти то?
-Куда все покойники уходят. Вниз.
И взмахнул мечом и засверлил почву, углубляясь всё глубже. Печальная девица следом за ним. Так и удалились они отыскивать царство мертвых, оставив в тревожном недоумении злодеев из Жабьих прихвостней и самого Подлеца. Не знали они что думать и думали гадости, полагая, что если долго про говно думать, то говно и будет. В этом деле опытные были.
А Тугарин был силён и упёрт. Долго рыл он и уж давно сомкнулась почва над ними, много дней не видели солнца, пока не послышался вдруг тоскливый свист. Герой тыкнул мечом и почувствовал пустоту.
-Пришли, кажись.
-Темно.
-У меня и спичек то нету.
-Это кто тут? -старый, дребезжащий голосок.
-А ты кто?
-Смерть.
-Чья?
-Твоя.
-Моя только соловьиная Юлия Владимировна, а ты уж сама по себе будь.
-Дерзок ты.
-Дело у меня к тебе. Забрала ты пару лет назад девку, сестра у неё осталась.
-Ну и что?
-Плачет, убивается, повидаться хочет.
-Много то хотящих.
-Уж подсоби.
-Подсоблю.
Да как замахнётся косой своей, чтоб срубить героя украинского и девку заплаканную, чтоб повергнуть их в погибель наглую. И убила бы, потому что против смертельной косы ни меч бы тугаринский не устоял, ни даже тело его каменное. Но случилось тут чудо. Откуда не возьмись, появился тут шестикрылый ангел, предводитель небесных сил архистратиг Михаил и дланью своей остановил смертельный бег. Подхватил Тугарина со скорбящей и вернул на земную поверхность. Пал герой перед ним на колени и поблагодарил слёзно. А Михаил отвечал.
-Не нужно мне слов твоих, главная благодарность от тебя в делах, иди же и сверши, к чему предназначен.
-А как же смерть? Какой же я герой, если и смерти не могу усмирить?
-И никогда была смерть герою не под силу. Бери себе врага по зубам, в гордыню не впадай. Иди.
Поклонился Тугарин неожиданному своему спасателю, попрощался с сестрой безутешной и помчал ко Львову, чтоб уж окончательно разделаться с Жабой и пригорнуть к себе светлую Юлию Владимировну.