Инок
Snaky
«Жизнь – штука совершенно
загадочная и непредсказуемая»
Нострадамус
…всё было так хорошо! Два оставшихся зимних месяца пролетели двумя минутами счастья. Холодными, ветренными, но наполненными при этом теплом нашей любви. А однажды я проснулся с совершенно отчётливым чувством утраты. Я встал с кровати, подошёл к окну и посмотрел на тающий во дворе снег. Он уходил, обножая голую чёрную землю. Он уходил. Совершенно внезапно, без всякого предупреждения. Уходил, оставляя в душе неясное чувство тревоги. Я не мог понять, в чём дело, но что-то явно было не так. Что? Неужели… нет, этого не может быть!
Я набрал заветный номер… пусть я разбужу её! Пусть! Главное – чтобы она была там, где я ожидаю её застать. К трубке никто не подходил. В десять часов утра в воскресенье никого нет дома. Что же могло случиться? Господи! Это всё такая чепуха, такая ерунда… я просто чёртов параноик! Она могла уехать с утра пораньше к подруге в Домодедово (как уже не раз бывало!), но почему тогда не предупредила меня? Яна… где ты? СМС не отправляется – ошибка номер какая-то. Ещё раз… нет, точно не отправляется. И это щемящее чувство потери…
Что же делать? Искать её? Ехать к ней домой? Что? Кажется, я впадаю в панику. Почему? Просто обычно Яна старается предупреждать меня заранее – я ещё раз посмотрел на экран своего «Сименса» - никаких следов волшебного конвертика. Странно… и так на неё непохоже!
…Когда я, как в тумане, умылся и позавтракал, было уже за полдень. Проклиная работу, я поплёлся к компьютеру – ведь ей, работе, абсолютно наплевать на твои обстоятельства, на усталость и проблемы с личной жизнью. Я включил свой агрегат и сразу выключил – нет, работать я сегодня всё-таки не смогу – позвоню-ка лучше ещё разок Яне. Всё то же самое… неужели… неужели сказка закончилась? Вся эта любовь, понимание, доверие? Вся эта невозможная и оттого такая желанная теплота отношений? Желание доставить другому как можно больше удовольствия? Не верю… не хочу верить!»
Тут я прервался – следующие пять-шесть страниц в тетради были безжалостно, хоть и аккуратно, вырваны, а там, где они должны были быть, остались лишь неровные рваные корешки. Почему-то мне пришла в голову мысль, что пора, наконец, прочесть тот маленький голубой листочек, исписанный женским почерком. Я полистал последние страницы, между которыми я, помнится, его положил, и, найдя его между последней и предпоследней, прочёл:
«Котик! Я знаю, у нас не всё было хорошо… но много ведь было и хорошего, правда же? Я хочу, чтобы ты знал одно – неважно, что ты думаешь обо мне… неважно всё – просто знай, что я тебя люблю и жить без тебя не могу. Я понимаю, что ты сходишь с ума, но для меня это совершенно неважно, знай! Мне ты нужен любой – какой есть. Без тебя я умру. Но я знаю, что ты не хочешь больше быть со мной вместе… как-то сумбурно всё, извини, пишу на коленке, в метро… не могу сосредоточиться, не могу думать ни о чём, кроме Тебя… Целую, твоя теперь бывшая… P.S. Извини, что не смогла тебе этого сказать… не смогла…»
«Любопытно, что это значит… Странно! Чушь какая-то – то любит его, то не любит. То собирается учить крыльями размахивать, то не собирается. Ничего не понимаю!!!» - подумал я и продолжил чтение с первой же страницы после вырванных.