Ехал в тот летний денёк Василий Степанович, сидя за рулём своей “копейки” на дачу. Хорошо сказать, в летний денёк: утром на термометре было плюс пять, ещё вчера начавший моросить мелкий противный дождик сегодня превратился в настоящий ливень, небо от асфальта по цвету мало отличалось. И чего это вздумалось жене посылать его в такую мерзкую погоду в огороде копаться? На улице противно, мысли противные, будто кошки на душе скребут. Не то слово.
От этой серой скуки, чтобы хоть как-нибудь скоротать время, захотелось Василию Степановичу радио послушать. Сунул было руку к магнитоле, а там пустая дырка: спёрли столь любимую “музыкальную шкатулку” его из машины два дня назад, когда та у дома стояла. Хорошая была магнитола, японская, “Panasonic”. Купил её Василий Степанович с рук, подержанную и неисправную. Долго возился с ней, паял проводки, транзисторы всякие, резисторы, микросхемы. И, представьте себе, заработала! Радости предела не было. А тогда раз вот, и не стало. Дворник сказал, что это пацан лет пятнадцати постарался, никакая сигнализация не спасла. Где его сейчас найдёшь? Продал, наверно, в тот же день по дешёвке, да купил себе дури. Сидит, может, и сейчас в дурманчике. А плохо ведь без музыки…
Что же поделаешь с этими ворами? Бывает и хуже. Вон соседа прижали двое с ножами поздно вечером к стенке. “Снимай, - говорят, - дублёнку.” Правда, сосед с достатком, он экономистом работает. Не такой уж для него убыток. Да дело не в этом. Тех двух молодцев изловили всё-таки, судить стали. Но пока суд да дело, на стоянке ему тачку разнесли. А что ты им сделаешь, коли у них «крыша» круче.
Не легче и на работе. Так себе фирмочка по оказанию рекламных услуг. Последнее время дела идут плохо, вот и директор лютует. Готов три шкуры гнать с работников, всё валит задания и валит, никакого продыху. А попробуй не выполни. Живо уволит. Зарплату платит маленькую, а жить надо. Не раз уже говорили продавцы в магазине Василию Степановичу: “Бедновато…” И ничего ты этому директору не сделаешь. Сиди тише воды, ниже травы, не высовывайся. Другие сотрудники, однако, знают какой-то особый подход к руководству, а он не знает. В течение дня так на работе нанервничаешься, что хоть волком вой.
Придёт Василий Степанович домой и начнёт с женой перебранку. Супруга-то, надо сказать, у него молодец, лучше и найти трудно. Ты только с работы явился, а на стол уже накрыто, в квартире всё чисто, прибрано. И вдруг оказывается, что суп пересолен, что каша с посторонним привкусом, а чай надо было без сахара. Хозяйка, понятное дело, свою работу любит, ну и начинает защищаться. Порой и до скалки доходит. И знает ведь непутёвый муженёк, что не надо так, что наоборот надо женину стряпню похвалить, от этого только лучше будет. Но как-то вот невзначай срывается.
Глубоко вздохнул после таких невесёлых мыслей Василий Степанович: скучная штука жизнь. Вот сын требует компьютер, а ты ему что скажешь. Учится-то он в приличной школе, хоть и не гимназии-лицее, но всё же. Там дети, в основном, из обеспеченных семей, «комп» практически у каждого есть, да ещё и с Internetом. На переменах только о том и говорят, по слухам, что о своём Counter Strikе.
И вот ещё что бывает. Сынишка, первоклассник подрался однажды с каким-то отпрыском бизнесмена. Стали разбираться. А папаша у того крутой оказался. Сколько унижения и неприятностей испытать тогда пришлось.
Что и говорить. Подобные случаи перечислять можно до бесконечности. Противная и неблагодарная, в общем, эта жизнь. И никакого просвета. Хорошо хоть ещё жена выручает. Что бы без неё Василий Степанович делал? А вот если не вытерпит бесконечных ссор, к другому уйдёт, что тогда?
Одно и то же выходит: букашка ты, таракашка. Ничего никому сделать не можешь, зато каждый, кто посильнее обидеть старается. Нередко хотелось Василию Степановичу заехать крепко по роже директора, но последствия… Он только сильнее сжимал баранку руками. Кровь приливала к голове от напряжения. Охота было послать всех о-очень далеко, сменить эту скучную жисть-жистянку на что-нибудь получше. Какая-то глубоко скрытая тупая злоба сидела внутри и не давала покоя. Злоба от безысходности.
Неожиданно Василий Степанович ощутил страшный толчок сбоку, стекло треснуло, машина круто развернулась и едва не вылетела на встречную полосу. Выскочив из своей “копейки”, он видел асфальт, усыпанный осколками фар и стоящий в пяти метрах “BMW” со смятым с правой сто-роны передом. Из иномарки вылезал мужик с красным лицом, вероятно подпитый, одетый в добротную кожаную куртку, поверх которой вылезала толстая золотая цепочка.
“Теперь будет…” - подумал Василий Степанович.
Хозяин кожаной куртки и золотой цепи поначалу что-то медлил: отряхнулся, расстегнул ворот, хотя было уж явно нежарко.
-Да, не повезло тебе сегодня, мужик, - начал он наконец, нарочно растягивая слова, чувствуя себя, вероятно, на высоте положения.
Ситуация, как во множестве анекдотов про нового русского на “шестисотом”, которому в зад “Запор” въехал. Разница лишь в марках автомобилей и характере аварии.
-Ну и на сколько это … будет, по-твоему?! Сраной твоей “копейки”, в … её, не хватит. Какими бабками за ремонт платить будешь? – пересыпал в общем-то литературные выражения с непечатными словечками водитель “BMW”.
Василий Степанович стоял всё это время, не шелохнувшись. От волнения кровь стучала в висках. Теперь деньги трясти будут, прибить могут. А что ты им сделаешь?! И никуда ведь не денешься.
-Ну что ты молчишь как лох, в конец … оглох, что ли?! - начал потихоньку свирепеть владелец иномарки.
Он подошёл и тряхнул Василия Степановича за плечо. Тот весь кипел. Накопившаяся за долгие голы злоба просилась наружу, затмевая заячий страх перед сильным. Его раздражали, кроме того, невыключенные сигнализации машин и вой гудка “BMW”. В глубине кармана Василий Степанович нащупал нож. Неплохой нож, хоть и турецкий, кнопочный, с остро заточенным лезвием. Носил он его для самообороны, якобы, не предполагая, однако, что им придётся воспользоваться.
В какой-то момент будто ток пробежал по телу Василия Степановича. Он нажал на кнопку, выхватил резко нож, распоров полкармана, и что есть силы саданул им “нового русского” повыше цепи, по толстой волосатой шее. Тот только что-то захрипел. В порыве наконец прорвавшейся злости Василий Степанович ударил ещё и ещё. Обладатель иномарки, куртки и цепи упал на дорогу, кровь стала растекаться по асфальту тёмно-красной лужицей.
Нож выпал. Василий Степанович уже ничего не мог понять, мысли его были кувырком, полный хаос, потом – пустота. Он как будто провалился в небытие.
Наконец стала всё отчётливее проявляться одна мысль, затмившая постепенно всё на свете: “Что я наделал?!!!”
Вдалеке прогремел гром. Дождь начал усиливаться. Холодные ручейки бежали по лицу, одежде, проникали к телу. Но их Василий Степанович почти не чувствовал. Шатаясь, он пошел прямо по шоссе, ничего не видя и не понимая, глядя куда-то в пустоту. Ему кричали и сигналили из проезжавших автомобилей, чтобы он убрался с дороги, но безрезультатно. Наконец водитель чёрного “Nissan Patrol”, не справившись с управлением, со всего разгона долбанул идущего по проезжей части в бок. Тот отлетел на несколько метров, подёргался на месте и затих. Тот, кто сбил Василия Степановича, лишь ещё сильнее нажал на газ, чтобы смыться с этого места поскорее.
Мимо упавшего, быстро-быстро перебирая лапками, пробежал большой тёмный жук-жужелица. Сторонясь красной растекающейся лужицы, он направился к лесу на другой стороне дороги.
Василий Степанович лежал на шоссе и не двигался. Теперь ему было уже всё равно.