Было все непросто. Видеть каждый день сны, от которых становилось не по себе... Душа словно отделялась и существовала в ином измерении. То, что снилось, никак нельзя было совместить с жизнью во время бодрствования. Все равно что равнинная река со спокойным потоком на сотни дней пути, внезапно в середине обрывается, падая в бездну свистящим, пузырящимся, беснующимся потоком воды. Воды, что пронизывает собой каждую частичку воздуха и становится чем-то другим, непривычным для самой себя.
Он в этих снах соединялся с воздухом и становился чем-то и кем-то иным. Потоком среди неподвижности. Имеющим свой характер и свои желания ветром.
Долгая прогулка его утомила и он, решив отдохнуть, привалился к огромному гранитному валуну. Валун, тонувший в море высоких трав, весь оброс зелеными пятнами мха. Лесная поляна была окружена молодыми елями, прикрытыми листвой редких берез. Несмотря на конец лета и прохладную погоду, солнечные лучи еще хорошо пригревали. Подложив под голову шапку, он уснул.
Проснулся он не от холода, хоть начавшийся дождь и намочил его куртку, и не от сильного, пронизывающего ветра. Даже гром, который смог бы поднять и мертвого, не был причиной его пробуждения. Его сон был прерван каким то ударом, словно молнией попавшей в него и разрывающей тело на мелкие клочки. В широко раскрытых глазах отражались ели, на мгновение приблизившиеся настолько, что пожелай, он смог бы их обнять, не поднимаясь с камня. Умом он понимал, что это невозможно, что до них идти и идти, но руки, вздрогнув, потянулись сами собой, пытаясь до них дотронуться. Вокруг все окрасилось в желто-алые цвета. Гроза бушевала совсем рядом, казалось, над его головой. Стволы берез светились голубоватым светом. Мягким, ласкающим, не слепящим. Попытавшись подняться на ватных, дрожащих ногах и сделать шаг, он упал. Обрушившаяся тьма принесла забвение.
Казалось чудом, что он очнулся в этой комнате. Не в лесу, не дома, а именно в этой комнате. Громадные потолки с лепкой, почти такой же высоты окна, портьеры: тяжелые, атласные. Словно играя с ними, их раздувал ветер. Отведя их в сторону, ветер кружил по комнате и вылетал в другое окно, почти напротив. Комната была угловой.
Голова раскалывалась от боли, но освеживший поток воздуха загнал всю боль в левый висок, что немного облегчило его страдания.
Он чувствовал, как кто-то к нему подлетает и смеясь, спрашивает:
- Эй! Ты кто? Как тебя зовут?
И ему тут же кто-то весело отвечает:
- У него нет имени. Он еще не заслужил. Он просто ветерок.
Вот кто-то серьезно произнес:
- Вставай, свой камень ты оставил в лесу, - и, помолчав, добавил: Твоя боль – это уже не ты. Для тебя она не существует, как и твое тело. У ветра нет крыльев, чтобы они могли устать или болеть от меткого броска камнем какого-то мальчишки. И ты не душа, что бы страдать. Взлетай, словно ты не птица и не душа. Ты будущий ветер.
И тогда он встал, потянулся, истома судорогой скрутила его тело. Он сжал кулаки, приподнялся на цыпочках и... забыв о теле, как и обо всем остальном, что было в его прошлой жизни стрелой рванулся вверх. Даже не заметив, как в клочья разметал потолок: лепнину, балки, жестяные листы крыши, он взмыл к небу. Звезды уже не были далекими планетами, а облака - кусочками неба. Все стало таким, как он и ожидал.
- Он может стать ураганом, - произнес все тот же серьезный голос, - а сейчас, пусть летит, ищет будущее и придает забвению прошлое.
Сертолово - С-Пб - Байкальск
1999 - 10.2003 г.