Очередная хитрость, изобретенная на ходу, и мой друг на свободе. Только старушка кричит за нашими спинами: «Кто воду принесет…? Собака голодная…!!!», и еще массу неприятных вопросов и не менее трогательных ответов самой себе. Ну, а легкий удаляющийся свист и хохот, с нашей стороны – мелкие издевки в адрес занудливости старого «Цербера». Проще говоря, и так ясно, что вернемся мы не скоро. …И вода вся убежит, а от голода все собаки в округе перемрут.
Товарищ мой, Серега – простой, энергичный веснушчатый мальчишка, который любит все новое. Как и большинство мальчишек читает книжки о приключениях. И, конечно, фантастику. Но читать он ленится, и я часто пересказываю ему, в самых тончайших подробностях, содержание только что «проглоченной» книжки. А иногда, теша собственное самолюбие, на ходу сочиняю остросюжетные фантастические истории с тайнами и опасностями. Выдаю их за произведения известнейших фантастов, а потом признаюсь, что все выдумал сам. Ему становится только интересней, и Сергей требует продолжения.
Улица, где мы живем, хороша... Тихая, на окраине города. Да и город-то небольшой - со спокойной, размеренной жизнью. Живут на этой улице, если в двух словах - бабушки и дедушки. Бывает, собирается столько внуков, что гудит она вся, как рой пчелиный. Автомобилей, по большей части, ни у кого нет. Так, пару – тройку. Из своих никто детворе не мешает, а чужие мимо проходят. Мимо, это я не просто так говорю. Улица наша заканчивается спуском в лог. Точнее, она в конце раздваивается. Одна дорога вниз ведет, а другая - наверх. И там и там стоят дома. Между ними пологий склон, заросший деревьями и кустарниками – лучшее место для игр. Город построен на холмах, которые делят его на несколько частей. Спуск вниз просто оврагом зовется: он ведет к большому ручью меж двух холмов. Выше по течению ручья - ближе к центру города - он бежит мимо бани, огородов и домов на склонах холмов. Ниже - проходит у кирпичного завода и впадает в нашу речку. Зелени вокруг – море. Липы, дубы, вязы… Много кленов. А у реки – ивы. Красота!!!
…Ну, хорошо. Вырвались мы погулять. Куда теперь отправиться? В центр не хочется, да и делать там нечего. В кинотеатре только вечерние сеансы. Днем только мультфильмы, да кино для детей, которые и так показывают по телевизору все лето. Пожалуй, можно и на речку сходить, но лень: долго идти, а погода сегодня не такая уж и теплая. Можно в городки поиграть, или «за попа», да народу мало. Конец лета и все разъехались по своим домам, которые отсюда очень далеко – по всей стране раскиданы, по союзу даже. Резанулись в карты, расстелив на траве покрывало. Прямо у дома моей бабушки, под большой липой, которую дед посадил лет сорок назад. Вымахала она, дай бог! Дерево-то здоровое, но биты из нее слабые выходят: ломаются сразу. Я один раз сделал, так она и дня не продержалась. Из клена все делают. Вот это здоровские «дубины». Я обычно вырезаю потолще. Такую, что рука начинает болеть после пары бросков. Зато вышибает фигуры в городках, за нечего делать. Если попадешь, конечно. А еще здорово, когда «за попа» играем, если кирпич вылетает за круг вместе с банкой. Я последним всегда кидаю, чтоб пока водящий за банкой и кирпичом бегает, все свои палки забрать успели.
Так вот: в карты сыграли, по оврагу полазили, на Зайчинку костер пожечь сходили - поболтать, помечтать. Зайчинка – это по верхнему ответвлению, в конце улицы. По тропинке, в которую дорога превращается, выходишь на склон ничейной земли, поросший зеленой - зеленой травой. Он, как нейтральная территория меж садами и огородами. И снизу, и сверху хозяева отгородились заборами. Затем на секунду забежали домой. Перекусить слегка и прихватить по бутерброду. Вроде и темнеть начало. Фонари зажглись.
Один фонарь на улице все время мигает. То погаснет, то загорится вновь. Наверное, после того, как мы его зимой снежками обстреляли. Когда он погас, после меткого попадания, мы перепугались и драпанули в разные стороны: кто-то начал в окно стучать и кричать, что выйдет и надерет нам уши. Потом, когда все утихло, мы собрались в кустах на совещание. Как раз напротив потухшего фонаря. Темнота, ничего не видно - “хоть глаз выколи”. Сидим, боимся, что родителям кто-нибудь нажалуется, да еще и ремонт фонаря на них повесит. Затем подкрались к столбу поближе и раза с третьего как “звезданули” обледенелым снежком по плафону! Засветился, как миленький. Видать, переклинило его тогда основательно. С тех пор чуть что “заикается”, бедолага.
…Делать совсем нечего, в голову ничего не приходит. Скукота! Вика, видимо, в Уты к бабушке уехала. Правда, Валерика вызвать сумели, но он нас младше года на три и с ним не очень интересно. Тем более он рохля какой-то, “мешок”, как бабушка говорит. Тюха – тюхой, ничего никогда не придумает. Слишком спокойный. Растормошить его почти невозможно. Но если никого больше нет, так и с ним веселее.
Уж не помню, тогда или раньше я эту игру придумал… - палки у нас во многих играх участвовали. Я так вообще редко со своей расставался. Специально по кустам лазил, да на деревья забирался, чтоб ветку подходящую найти и новую сделать. А потом на ней всякие узоры пытался вырезать: рожи пострашнее выковырять, да набалдашник в виде головы человеческой. Помню, один раз голову выстругал – очень похоже было на шута в колпаке. Я еще в колпаке дырку просверлил, чтоб шнурок продеть - темляк сделать. Все бабки в округе ворчали, что, мол, хожу, палку кручу, а она из рук вылетает постоянно: “Так и зашибить, кого, можешь!”. Что ж, бывало и так.
Так вот, игра – наподобие догонялок. Обязательно вечером и под фонарем, чтоб тени были. Надо суметь палкой ударить по чужой тени. А тот, по чьей тени пытаются ударить, должен либо убежать, чтоб по ней не попали, либо своей палкой отбиться и самому ударить по тени противника. Самый хитрый под фонарь становился. Там тени нет. Лампа-то сверху светит и выходит, что на своей тени стоишь, ее и не видно. По ногам бить не будешь, да и нельзя. Поначалу в пылу по ним попадало и без рева и драк не обходилось. ...Вот тут и начиналась куча мала, за место под фонарем. Чтоб тень не выступала, надо к столбу прижиматься плотно. Когда тебя сталкивают - обычно Серега - отмахиваешься и с места сходишь. Сразу же Валерка, подлец, по твоей тени стукает. Выждет момент и бьет. Сам не выталкивает, а тыкает палкой в тень исподтишка. Как я его за это тогда ненавидел! Хотя, он же младше – куда ему с нами тягаться. Я за ним сразу бросался с палкой: ноги, руки, что попадет - ерунда, лишь бы по его тени садануть. Серега стоит у столба, хохочет. Мы к нему! И уже вдвоем хватаем, вытягиваем из-под фонаря.
Играли мы у дома Навойчихи. Не любили мы ее, ох, не любили! Вроде сейчас вспоминаешь, так и не за что особо. А тогда…! Часто нас от своего дома отгоняла, а там как раз больше всего игр и было. Ну, не совсем у ее дома. У соседнего, Валеркиного. А дом моей бабули напротив. Навойчиха обычно выбегала, начинала кричать: шумим мы, мол, кричим, палками бросаемся - все стекла поразбивать можем. Хотя, нам что? Мы народ молодой, наглый. В ответ: “Улица общая, где хотим, там и играем!”. Не у нее под окнами, у соседнего дома... C лавки своей нас постоянно прогоняла. “Жалко ей, что мы на ней сидим? Да?”. Бесило и то, что подглядывать любила за нами из окна. И не только за нами. Шторку тихонечко отодвинет и выглядывает осторожно. Как будто ее не видно! А мы как заметим, еще громче кричим, бегаем. Что-нибудь обидное, в ее адрес вскользь откинем… Молодые были, глупые… Одиночество, не только подглядывать заставит…
В очередной раз, когда мы заметили, что подглядывает, решили подшутить над ней. Идея как это сделать пришла в голову, когда я за Валеркой с палкой бросился. Хотел по его тени стукнуть, но досталось ему и по ногам. Так она аж по стеклу начала стучать, кричать что-то. Мы на всякий случай отбежали подальше, собрались и придумали план. Жестокий план, конечно, да что поделаешь… Выглядело это затем так. На дороге перед Навойчихиным домом светло, как днем. Превосходная сцена для нашей постановки. Валерка побежал по дороге наискосок: от ее дома, к дому моей бабушки. Запнулся и упал на траву под липой. Со стороны это выглядело, будто убегал от меня. Я мчался следом с палкой в руке и размахивал ей, словно хотел ударить. За мной бежал Серега. Когда я подбежал к упавшему Валерику, то как-будто стал бить его. Со стороны выглядело натурально. Уж не помню сколько раз я успел его “ударить” палкой. Тут меня “догнал” Сергей и после слабой борьбы забрал ее у меня. Я “пнул” еще пару раз Валерку ногами и “плюнув” на него позволил Сереге, схватившему меня за плечи и отбросившему палку подальше, увести меня со “сцены”. Далее роль Валерки заключалась в том, что он встал с травы, слегка отряхнулся и низко опустив голову изображая рыдания, схватившись за глаз пошел к своей калитке. Громко хлопнул ей, извещая о своем возвращении домой, а сам присоединился к нам. Ох, мы и нахохотались. Повеселились от всей души!
На этом день для нас, пожалуй, и закончился. Еще подождали немного, осмотрев улицу - вдруг она выскочит, а затем разошлись по домам. Валерка к себе зашел осторожно скрипнув калиткой, чтоб не тревожить Навоеву лишний раз. Серега - к себе, а я к бабушке.
Посмеялись мы и позже. Когда узнали, что Навоева ходила к Валерке домой, выспрашивать у его мамы: “Не побил ли кто Валерочку? Не ударился ли он обо что ни будь? Не упал ли он вчера случайно?”. Меня бабушка тоже спрашивала: “Вы с Галановым Валерика не били? А то слухи нехорошие ходят! Уж дюже ты палкой горазд махать!”. Но мы, кто бы нас ни спрашивал, широко раскрыв глаза от удивления и пожимая плечами отвечали: “Да что вы говорите? Надо же? Вот бабки сплетницы – юбочное радио. Первый раз слышим! Ничего не знаем”.
Да-а-а.… Пошутили! Жестоко, конечно. Но невзлюбили, так невзлюбили. Это еще не самая жестокая шутка была “в ее огород”. Помнится, мы: Сергей, я и Вика, ей в почтовый ящик то ли желудок кролика, то ли гусиный зоб подкинули. И письмо сопроводительное написали: “Так будет с каждым, кто…”, или “Родина не любит врагов…!” А ниже надписи - оттиск герба, снятого с помощью фломастера с пятикопеечной монеты. Это было после того, как она схватила чью-то курицу, выбежавшую на улицу, и заявила, что это ее. Тогда у Вики из курятника пропала одна, и ее родители утверждали, что это их курица. А может это гусь был…? Не важно. У Викиного дома забор на улицу без щелей - не выскочишь, а вот выход на огород без забора. А дальше там овраг и ищи-свищи… Кто прав? Может и Навоева. Тогда то мы не задумывались, что шутки разные бывают. Черта везде есть, а мы ее, бывало, переходили. Виктория - она вообще с небольшим сдвигом была. Помнится, даже с топором за нами бегала – так разозлили ее. Даже швырнула вслед. Слава богу, мимо просвистел! Вот такая девчонка. Младше нас с Серегой года на два – три, а спуску никому не давала. И как ни удивительно, но является моей троюродной теткой.
…Что-то я Навоиху забыть не могу. Судьба у нее тяжелая получилась. Муж был, двое сыновей - уже взрослых, женатых. Пока жив муж был, сыновья все время к ним захаживали, проведывали. С женами. Но только умер отец, отписав им мотоцикл, да машину, так они только и заезжали машину в гараж поставить, да подремонтировать ее. А это - в неделю раз, в две. Сами-то в центре жили, в квартире. Она держалась, хоть тяжело было. И за живностью ухаживать надо, и за огородом, и по дому дел хватает. Дом свой, хозяйство большое, а старела она на глазах. Бабушка моя говорила: “Ты посматривай за ней, память плохая, забудет газ выключить – дом сгорит. Да и вообще, смотри хоть вечерами, свет у нее горит или нет? На улицу выходит за продуктами? Помрет, и не заметим”. Сыновья-то совсем дорогу к ней забыли, как гараж свой отдельный в другой стороне города построили. А затем и вовсе старуху в дом престарелых сдали. Помешалась она, говорили. Да от такой жизни не то, что помешаешься – помереть захочешь побыстрее. А в доме-то том что? Денег персоналу, можно сказать и не платят. Потому его и нет почти. Кто за стариками приглядит? Да даже если кто и есть из обслуги... Нужны им эти старики и старухи, за которыми собственные дети отказались присматривать? Своих забот хватает. То не покормят, то простыни не сменят...
Вся улица сыновей да невесток укоряла, в глаза тыкала. Да все одно… Ясно уж, чем все закончилось. Не помню уже, забрали ее оттуда сыновья и дома одну оставили, или там она умерла, только умерла она так, что и не заметили сразу. Наверное, домой забрали. В том доме, хоть соседи по палате заметили б.… А здесь она одна была. Привезли и одну дома бросили. Все слышали, а кто обмывал ее, то и видели… Нашли ее мертвой через день – два после того, как смерть к ней пришла. В доме крысы были…, хрящи погрызли: нос, уши, да и руки – ноги покусали. Вот такая жизнь, а точнее смерть…
Все это было много позже наших игр. Мы повзрослели, стали сообразительней. Жизнь то мы и так с изнанки видели, да вот серьезно ее не воспринимали. Все шутки, да с шутками… Дети. Чудесное время невинности.
95. – 00. – 03.
СПб. – Б.