Описанные события полностью вымышлены, хотя вполне могли бы произойти, и не исключено, что таки произойдут.
Москва. Площадь Борьбы. Бронзовый Веничка прижимается к несуществующему стеклу и простодушно вглядывается вдаль, откуда манят к себе вожделенные Петушки, земля обетованная. Непонятное время года – как обычно в Москве, определенно можно сказать одно – прохладно. На скамейке сидит субъект и старается скрыть напряжение, овладевшее им. Напряжение это легко объяснимо – он ждет человека, которого увидит первый раз в жизни, причем этот человек - мужчина. Такого с ним еще не случалось, к тому же субъект совершенно трезв, так как киосков с пивом поблизости не оказалось, а отходить далеко неудобно – назначенное время встречи уже наступило. С тоской он шуршит пакетом, в котором угадываются очертания бутылок, но сдерживается.
Людей кругом мало, поэтому он сразу замечает того, кого ждет. Ожидаемый приближается медленно, шаря взглядом по сторонам. Наконец замечает сидящего на скамейке, и все более уверенным шагом направляется к нему. В его руках почти точно такой же пакет, с одной разницей – у сидящего девушка, изображенная на пакете, выскакивает из джинсов, а у идущего – такая же девушка джинсы натягивает. Объемы и позвякивание пакетов совершенно идентичны. Он подходит к скамейке, с которой навстречу уже встал ожидающий.
- Павел? который Херц? – спрашивает подошедший с милицейской интонацией
- А ты Федос…в смысле – Федор! – утверждающе отвечает другой.
- Ну, наконец-то! не прошло и полгода! хотя… наверное, уже и больше прошло? - оба трясут друг другу руки.
- Да фиг его знает, я уже и не помню – когда мы первый раз про встречу заговорили?- – пожимает плечами Павел.
- Да какая нафиг разница! портвейн я купил. – Федор позвякивает пакетом
- Ну, так и я не без портвейна! куда двинемся? Здесь менты прохаживаются, я минут 10 уже сижу – два раза появлялись,– озабоченно говорит Павел.
- Сейчас решим, а пока, по-быстрому, за встречу, - Федор достает бутылку, профессиональным движением зубами срывает пробку, и протягивает бутылку Павлу.
- Ну, давай, за встречу – соглашается Павел и с облегчением прикладывается к бутылке. Не затягивая паузу, то же самое делает и Федор.
Москва – не слишком удобное место для распития портвейна на улице, количество милиционеров и их алчность делают этот процесс чрезвычайно рискованным. Но иногда случаются добрые чудеса, вот и наши герои нашли уютный и тихий уголок, где не надо было кричать, перекрывая шум оживленной улицы, не бегали любопытные дети, и не сидели бдительные старушки. Проявим тактичность, и не будем подслушивать беседу двух, не побоимся этих слов, сетевых авторов, а удовлетворимся лишь теми обрывками разговора, которые будут до нас доноситься. Впрочем, в основном до нас доносятся реплики вроде: «Ну е-мое!», «А она чего?» « И что, трех бутылок не хватило?» «Три семерки – вне конкуренции!», «А мне раз бидон «Агдама» привезли!» «Пиво – херня, одна химия!»
Интенсивность разговора нарастает, достигает пика, и плавно сходит на нет, вместе с последними каплями портвейна. Оба наших героя довольны и расслаблены, жизнь прекрасна и все в их руках: можно пойти и добавить пива (ну вы же понимаете, что заявления, типа: «пиво – херня» могут быть сделаны только в начальной стадии распития алкоголя), можно пойти поискать портвейн – хотя в центре Москвы это проблематично, можно и водки выпить – теперь это уже кажется совершенно естественным и логичным шагом, развитием по спирали. На какой конкретно путь пал выбор – не так, в общем-то, и важно, важен результат.
А в результате они оказались на пустынной и темной площади Борьбы, лицом к лицу с бронзовым Веничкой. И это тем более странно, что они совершенно точно помнили, что уже почти поймали тачку, что бы ехать на Ленинградку за проститутками. Веничка легкомысленно смотрит куда-то вглубь и обоим становится вдруг стыдно, что они так и не… А что, собственно, «не»? Не возложили цветы? не налили стакан портвейна памятнику? не написали поэму? что именно «не»…?? А фиг его знает, просто стало стыдно и все.
Тем временем за спиной скульптуры сгустились две неясные тени. Павел снял очки, заляпанные сладкими от портвейна пальцами, и безуспешно попытался их протереть. Но и без очков он совершенно четко разглядел одну из теней.
- Да это же Владимир твой! ну и рожа… - не слишком почтительно охарактеризовал он одного из появившихся.
- А ты на Виталика своего посмотри – скажешь лучше? – также невежливо ткнул пальцем во вторую тень Федор.
Оба переводят взгляды на свои детища и замолкают. Естественно молчат и появившиеся персонажи. Сами, без помощи авторов, они говорить не умеют. Но авторы не то молниеносно трезвеют, не то окончательно теряют остатки здравого смысла, короче – им самим явно нужна помощь.
Я предлагаю оставить их наедине со своими персонажами, пусть разбираются в них, в себе, в жизни. А если неохота им устраивать разборки – хер бы с ними! Пусть валят все вчетвером на Ленинградку. Ночная Москва поможет забыться всем – любящим и ненавидящим, жертвам и преступникам, авторам и персонажам. А я лично никому помочь не могу, самому с собой бы справиться.