Пройдя тысячи километров по дуге, войти в дом, стукнув подковками о жестяной порог, скинуть шинель, стряхнуть в прихожей шапку, смахнуть с лица иней и стянуть сапоги. В аккуратном спокойствии ночи появятся свежие запахи морозного воздуха и авиационного керосина. Случайно я увижу свое отражение в узком пыльном зеркале.
На незнакомой кухне будет мирно постукивать крышка кастрюльки, будет уютно светить желтый свет и чуть слышно скрипнет дверь, пропуская сонную хозяйку.
В темной гостиной будет спать муж, раскинувшись в одиночестве на скомканной простыне. Механические часы и нафталин, платяные шкафы в углах комнаты и сервизы, угадывающиеся за стеклянными дверцами полок.
Я зайду в детскую, посмотрю на самодельную двухъярусную кровать, на каштановые локоны, выбившиеся из-под одеяла, на загорелые нос в точечках зеленки, и отвернусь к окну.
На улице - ветрено и лунно. Одинокий фонарь, раскачивающийся в завываниях вьюги, бесшумно передвигает по сугробам эллипс света. Снежинки, как миллиарды хвостатых комет, пересекают освещенную область и исчезают в космическом мраке.
Я вернусь в прихожую. Там будет стоять хозяйка и изумленно вытирать красные и разбухшие руки о серый передник под неторопливый перестук настенных часов.
Я снова загляну в гостиную, наткнусь взглядом на круглый циферблат и на храпящего мужа. Из-за окна будет доноситься негромкий гул телеграфных проводов.
Я оденусь, выйду, тихо прикрыв дверь, проведу на прощание рукой по дерматиновой обивке и никогда не вернусь.