Из жизни утюгов Роман в 34 главах.
Глава 1
Три молодых человека шли не спеша по одной из центральных московских улиц. Они резко выделялись из общей толпы гуляк тем, что были одеты в очень яркие, сразу бросающиеся в глаза, одежды. Некоторые прохожие поглядывали на них с презрением, некоторые с возмущением,
а другие, которых было вне всяких сомнений большинство, с завистью, всё больше скрытой, из-под-тишка, но нередко проявляющейся совершенно открыто. К первым, да и ко вторым из них, можно было отнести всяких старушек и старичков, не очень старых, но и не очень молодых людей, сообразно воспитанию которых все сколько-нибудь красивые вещи, между ними говоря, шмотки, попросту были чужды светлому облику честного советского человека, поэтому оспринимались ими никак иначе, как происками загнивающего буржуазного Запада. А третьими из них, то есть завистниками, могут быть преимущественно молодые люди, или помоложе, или
постарше, у которых ничего подобного из таких «шмоток» никогда не было, да, собственно, и не скоро будет. Конечно же им тоже очень хотелось бы иметь в собственности такие куртки, джинсы и обувь. Но где же их взять, когда нет денег, и вообще их не продают. Все магазины были завалены так называемым отечественным товаром. Да, но ведь «советское» же - самое лучшее ! Хотя и абсолютно несовременное и непрактичное. И многие из них, осознав
безысходность своего положения, давно махнули на всё рукой и довольствуются тем, что есть, не предпринимая ничего, чтобы хотя бы как-то улучшить свою жизнь.
Одного из этих молодых людей звали Алексей, другого Евгений, а третьего Вова. Это были фарцовщики, или, говоря на их собственном языке, «утюги». Понятное дело, что именно они здесь делали. Для чего предназначены утюги? Ответ прост - чтобы утюжить. Именно этим они
здесь и занимались. Очевидно, что будь они чайниками, они бы кипятили, сковородками - жарили, стиральными машинами - стирали. Ну а раз уж вы утюги - будьте любезны - утюжьте.
Даже непосвящённый читатель может понять, что «утюжить» значит фарцовать, то есть иметь взаимовыгодные отношения с иностранцами в денежном или вещевом отношении.
Долго ли коротко ли прогуливались три товарища, вдруг в какой-то момент в поле зрения Алексея попали вынырнувшие из-за угла и двинувшиеся им навстречу их, как бы так сказать получше, «друзья» по пестроте одежды.
- О, «фром» - выпалил он.
- «Ало-ора» - протянул Евгений.
- По-моему «стэйц» - высказал свою точку зрения Алексей.
- Какой «стэйц»? Ты чо? - спорил с ним Евгений. - «Стэйц» так не одевается, «макаронники» натуральные.
- Да, есть маза синьоры - начал сдавать позиции Алексей. - Ну, чего? У кого часы? Давай, пойду пробью'. - Молчаливый Вова достал из кармана пять коробочек с командирскими часами чистопольского завода, на чёрных циферблатах которых белели изображения танков. - М-м-м, - протянул Алексей - только с танком? А с парашютом нет? - Вова с сожалением развёл руками. - Ну ладно, и так сойдёт. - Алексей подошёл к итальянцам.
- Синьоре итальано?(Господа итальянцы?) - спросил он.
- Си (да) - ответили те.
(Далее все разговоры на иностранных языках будут даваться в переводе).
- Не интересуетесь командирскими часами?
- Парашют?
- Нет, танк.
- Сколько?
- 20 долларов.
- Не двадцать, пятнадцать - торговались гости столицы.
- Нет, двадцать - проявлял настойчивость Алексей.
- Четверо часов по 15 - предложил оптовую сделку итальянец.
Алексей повернулся к друзьям.
- Он говорит четверо часов по пятнадцать баксов. Ещё есть?
- Не, по пятнадцать мало, чем делиться-то. Дурак что-ль? - возмутился Евгений.
Ну, ладно, фиг с ними - согласился Алексей, после чего опять повернулся к алюрцам? (алюрцы - итальянцы). - Нет, синьоре, не 15. О'К. Деньги меняете? 10 рублей, один доллар?.
Да - живо отозвался ответственный за переговоры с русскими итальянец. - 20 долларов, 200 рублей. О'К??
Они быстро поменялись и, сказав «грация», «утюг» по-имени Алексей, засунул полученную двадцати долларовую купюру в задний карман джинсов и все трое пошли дальше, изредка сопровождаемые всё теми же взглядами прохожих.
- Алексей - после некоторого молчания, первым заговорил Евгений. - Есть маза по сотке наварили?
- Ну ты давай баксы-то, я рассчитаю - подал наконец довольно таки зычный голос Вова и протянул уже руку, чтобы, видимо, заполучить своё.
- Ну ладно, ладно - остепенил он Алексей. - Подожди пока, ща, вот шапки продадим и получишь долю.
На это предложение Вова как всегда смолчал, подумав, что «Рыжий» (прозвище Алексея) как всегда прав.
- Не, Лень, ты чо, офигел? А мою долю когда? Хрен с твоих шапок наживёшь. Дай мне мою сотку - не унимался Евгений.
- Ну ладно, Жень - Рыжий лениво достал из другого кармана сто рублей. - На тебе сотку. И тогда с тобой всё. А шапки продадим и тогда с Вовчиком разойдёмся.
Вова молчал, трусливо поглядывая на Рыжего и Ганса (кличка Евгения). Они шли дальше. Театр Вахтангова, «Самоцветы», видеосалон, «Воды Лагидзе», Больше никто из нужных людей им не попадался.
Ну, ладно - сделал умозаключение Рыжий, - тут чего-то гимор один, пошли на Калину. - И процессия медленно двинулась в сторону проспекта Калинина.
- Кругом одно быдло, где мы живём? - первым заговорил Алексей.
- Где, где - вставил Ганс - в стране дураков, не знаешь что-ли?
- Ну ясное дело, - согласился Алексей - быдло и есть дураки.
- Ну а чего спрашиваешь тогда - где живём? Ясное дело где.
- Не, без мазы тут жить, надо в «Бундес» перебираться - разглагольствовал Алексей.
- Давно бы перебрался. Только всё болтаешь - Бундес, Бундес - остепенил его Евгений.
- Ладно, Ганс, не пантуйся, жопе слова не давали.
Здесь в разговор вступил Вова, который кроме этого имени имел ещё два, но это, как говорится, между собой, то есть для узкого круга дружков, напарников, дольщиков, одним словом фарцовщиков, с которыми он имел дело. Одно из них довольно странное - Балда. Его он приобрёл, наверное, за чрезмерную простоту души, благодаря которой ему частенько приходилось быть обманутым в вопросе честного распределения чистого навара. А другое наоборот, весьма солидное - «Коммерческий директор». Это, по-видимому, за его неугасаемое стремление производить финансовые расчёты после проведения любого рода операций между их участниками. А также превосходное знание английского языка притягивало к нему как магнитом разношерстных утюгов, типа Лёхи и Жени, так как на многое за своё знание языка, он не претендовал. Вовино лицо аккурат под носом украшали большие со слегка закручивающимися концами усы.
- Лёш, а Лёш - сказал он - куда это мы всё идём? Чего-то нету сегодня никого. Фиговый какой-то день, по мнению.
- Ой, Вовчик. - начал успокаивать Директора Алексей, жестикулируя руками с растопыренными пальцами - щас кого-нибудь встретим, немного осталось. Ща по Калине
пройдёмся, Толя сказал щас на Калине много фирмы.
- Да, Толя - трепло. Вечно у него везде фирма есть, а как сам придёшь, так нету никого.
Тем временем самый современный в городе Москве проспект имени Калинина уже обрушился громадой своих незамысловатых высотных зданий на наших пешеходов и понёс сквозь толпу вечно спешащих куда-то зевак, гуляк и просто прохожих по направлению к центру города. Алексей предложил зайти в первый из наиболее посещаемых интуристами по направлению их движения магазин под названием «Подарки». Что они и сделали.
- О, гляди-ка, вот и твои люди, Вовик - воскликнул Алексей, едва завидев группу иностранцев, судя по всему американского происхождения, которые суетились около отдела по продаже значков. Вовчика долго уговаривать не пришлось. Он подошёл к одному из молодых людей, который стоял около стенда с выставленными на всеобщий обзор советскими значками. Здесь были и значки с изображениями советской государственной символики - красными флагами
серпом и молотом; с головой советского вождя Ленина в профиль и в анфас; и даже с изображениями городов и их названий.
- Ду ю спик инглиш?? - спросил он одного из них.
- Ес? - ответил тот, кивнув головой.
- Вы из США?
- Да - кивнул американец ещё раз и сосредоточенно посмотрел на удивление хорошо говорящего на его родном языке, но довольно странного молодого человека. - А вы откуда?
- Я русский? - объявил Директор.
- Вау! Рилли? - воскликнул американец. Что означало: «Вот это да, правда что ли?». - Вы говорите по анклийски очените? - продолжал восклицать он. - Хау мэни иарс ду ю стади инглиш??
- О, - расплылся в улыбке Вова - ай бигэн то стади инглиш вэри лон эгоу. 12 еас олрэди?.
- Оу, ес?? - опять воскликнул америкэн бой. Он тут же сообразил, что этого будённовского типа рашн гая с успехом можно использовать для разрешения одного изрядно измучившего его за последние пять минут вопроса. И он не преминул воспользоваться этой возможностью, на мгновение предвосхитив намерение Вовы.
- О, хорошо, так, пожалкста, не могли бы вы объяснить мне что это значит? - он привлёк внимание Вовы к стенду со
значками, ткнув пальцем в тот из них, на котором на четырёх языках было написано одно единственное слово - Москва. - Смотрите, что это, что это такое? - Сначала он с непревзойдённой ловкостью начал читать это слово на трёх известных ему языках, по крайней мере буквы были
латинские: «Москоу, Москау, Моску, но?....» - здесь он предпринял попытку прочитать слово Москва написанное русскими и незнакомыми ему буквами, по-своему, по-английски, - но, Мо-к-ба, Мок-ба, что это такое??
- О, ок, - начал разъяснение Вова - это значит Москва. Смотри, это слово Москва, написанное по-английски, это Москва, написанное по-немецки, это - по-французски, а это -по-русски?.
Американец сделал удивлённое лицо.
- Неееет! Ты не понял меня, парень. Смотри: Москоу, Москау, Моску, но Мокба, Мокба, что такое Мокба??
- Хорошо, хорошо, - слегка растерялся бестолковостью американца Вова, - смотри, это слово Москва по английски. Да? Понимаешь?
- Да, да, конечно? - ответил американец.
- Это - по-немецки, понимаешь?
- Да, да, понимаю.
- Хорошо, это - по-французски, а........?
В этот момент Директор ощутил резкий толчок в спину, поэтому осёкся и повернул голову. Сзади него стоял закативший глаза Алексей, который сквозь плотно сжатые зубы прошипел: «Ну ты чо, Дурачина, время теряешь, пробей его и усё. - он окинул взглядом помещение магазина - Спецы кругом, уходить надо».
Здесь надо заметить, что Лёша был просто помешан на «спецах». Они ему могли почудиться в любом простом работяге или даже пенсионере; они могли находиться за любым углом, деревом или шваброй; они могли прятаться под любой скамейкой на улице или лавкой в метро; ну и, конечно же, любой, присевший на корточки, чтобы завязать шнурки, человек уж точно был спецом, или, как их ещё называли в этой среде, конторским. На его выпад Директор проявил лёгкое возмущение: «Ну, ща, Лёш, дай поговорить-то». Он повернулся обратно к американцу.
- Итак, это по-французски, а это по-русски. Это слово Москва написано русскими буквами?.
Казалось тупость этого америкашки не имела границ. Он опять обвинил Вову в недопонимании.
- Нет, нет, парень, - воскликнул он - ты опять меня не понял! Москоу, Москау, Моску, но Мокба, Мокба! Что такое Мокба?
Неизвестно как ещё долго продолжалась бы эта дискуссия, если бы Лёха не решился таки вступить в разговор.
- Короче - сказал он, обращаясь к растерявшемуся американцу - деньги менять хочешь? - На что тот как-то весь встрепенулся и вроде даже испугался.
- И-извините - ответил он, глядя в лицо Алексея, снизу вверх - н-нет, у меня нет с собой долларов - он развёл руками - я уже всё поменял. У меня только рубли. - Тогда Алексей расстегнул свою зелёную итальянскую сумку и слегка вытащил из неё чёрную кроличью шапку.
- Кроличья шапка?
- Нет, нет, извините - ответил и на этот раз американец, после чего засунул руки в карманы и с так и нерешённым лингвистическим вопросом, присоединился к остальной группе своих соотечественников, копошащихся несколько в стороне от стенда со значками.
Стоявший всё это время рядом в полном молчании Ганс, решил нарушить данный обет:
- Ну, что, пошли остальных пробьём, вон сколько их ещё.
- Да ты чо, - цыкнул на него Алексей, - чего, не видишь, контора здесь, спецы одни кругом, сваливать надо. - При этом Лёха торопливо поглядывал по сторонам и, так как, из-за своего высокого роста он в прямом смысле слова возвышался над многими людьми, смотрел он на них несколько свысока. - Всё, уходим - он задрал нос и, скроив на лице выражение полной невозмутимости, двинулся к выходу. Увлекая за собой и Балду, и Ганса, который был в замешательстве от тщетных попыток увидеть воочию хотя бы одного, как выразился Рыжий, «спеца». Когда они вышли из магазина, Ганс сказал: «Лёх, ну ты чо, офигел что-ль? Какие спецы? - Ганс крутил головой в разные стороны, выражая крайнее удивление, - Такой стэйц был классный!
- Стэйц классный - невозмутимо повторил его слова Рыжий, оглядываясь на магазин. Затем опять посмотрел на Ганса. - Ну усатый же пробил их, сказали «нет» и усё.
- Ну так часы можно было предложить - не унимался Ганс. - Стэйца тоже берут.
- Ну ладно, всё, поздно, уже ушли.
- Ну так давай обратно зайдём, я пробью.
У до этого сохранявшего полную невозмутимость Алексея, сдали нервы, и он повысил голос:
- Ну ты чего, Гансина лопоухая, хочешь что б тебя забрали что-ль, спецы же там, говорю, пошли дальше.
В последующие десять минут никто не проронил ни слова.