ПОСВЯЩАЕТСЯ ПАМЯТИ ЛИДЫ.
С чего начать?
Может быть с того, что существует любовь тела, ума и души. Той самой души, понятие, которой для нас малообъяснимо, это что-то о чем многие говорят, но никто не видел. Есть люди, душа которых не спрашивает согласия своих сегодняшних хозяев, и любит. Любит, не смотря на условности человеческих отношений, не смотря на разницу во времени и расстоянии. Любит и мучает своей любовью тело в котором живет.
***
Я попал в те места случайно, хотел сократить путь и съехал с трассы. Машина заглохла около развалин на мало заметной деревенской дороге. Хозяин ближайшей мастерской никак не соглашался поехать со мной на ночь глядя, сказал место нехорошее. Но пообещал явиться с первыми лучами солнца на следующий день. Я побоялся оставить машину без присмотра и вернулся.
Развалины, которые были когда-то неприступным замком на высоком утесе над морем, привлекли мое внимание. Искателем сокровищ я себя не чувствовал, но надо же было как-то убить время, поэтому я ходил среди камней вросших в землю. Внезапно увидел золотую монету, странно, что никто раньше не нашел ее лежащую так открыто на одном из крупных камней. Долго рассматривал, пытался определить время чеканки, но время стерло все, и я почему-то вернул ее на место.
Закат. Никогда раньше я не обращал внимания, как садиться солнце в море. Оно как бы падает в него, а потом еще долго небо и вода озаряется солнечными лучами, как будто угли сгоревшего костра никак не могут потухнуть.
****
Поль, возвращался домой, его первая война оказалась недолгой, но прибыльной. В сумке лежала пара золотых монет, кусок золотой цепи и колечко для Терезы. Он был счастлив, еще несколько ночных привалов и Поль обнимет свою невесту, они поженятся, теперь достаточно денег и на свадьбу и на хозяйство.
Летние дни казались слишком короткими, цель путешествия приближалась медленно. Это мысли пробегают быстро, а ноги идут в свою силу.
Вечер настиг его под темными стенами замка. Ночевать в нем, значит расстаться с частью сокровищ, но боясь потерять все, расположился недалеко от ворот. Почему-то шальная мысль попроситься в замок не оставляла его, еще дождь стал накрапывать. Спрятаться от мороси и ледяного ветра не удавалось, пара монет в обмен на крышу над головой показались не очень дорогой платой в штормовую ночь. Открыли сразу, ничего не спрашивая, провели в громадный зал, освещенный факелами и свечами. Предложили дождаться хозяев. Такое обращение удивляло, принять его за высокородную особу невозможно, но отказываться опасно, разные нравы у этих рыцарей.
Женщина во всем черном молча заняла место хозяйки. Белое пятно лица, выделялось в ее темном силуэте. Определить ее возраст в сумерках невозможно, и Поль решил ждать, что будет дальше.
Леонидия разглядывала юношу, ее слуги знали, куда ставить свечи, если в замке гость. Он был красив своею молодостью, открытый взгляд и такая же улыбка. Он еще слишком мало жил, чтобы потерять свежесть чувств и простоту мыслей. Он как сама природа, изначально чист и невинен. Леонидия знала, что поступит с ним так же, как и с остальными случайно зашедшими к ней мужчинами. Он никогда не выйдет из стен этого замка. Умрет ли он сразу после их ночи, или чуть позже, значения не имело, ему все равно не жить. Ей не было жаль его, она как хищник изучала свою жертву, раздумывая сразу убить или поиграть. - Сколько тебе лет?
Поль вздрогнул, он так давно ждал, что хозяйка что-нибудь скажет, но вопрос оказался внезапным. – Девятнадцать, - выдавил он из себя. Леонидия отметила, что она старше его на два года, но какая между ними разница. Почему-то он стал ей неинтересен, наверно хищник сидевший в ней был сыт и предпочел оставить добычу при себе на черный день. Вернулась в спальню, не дав слугам никакого распоряжения о предстоящей ночи.
Засыпая, в отведенной ему комнате Поль радостно думал о том, что завтра встанет с первыми лучами солнца. Тереза! Представил, как они встретятся, как наденет колечко на ее пальчик…
Леонидии не спалось. Вертелась на громадной кровати, в голову лезли какие-то мысли, они были отрывочны, бестолковы, суетливы. Наконец поняв, что причина в ночном госте, взяла факел, спустилась в его комнату. Осветила лицо и фигуру, но не испытала ничего нового, видя его спящим. Она не понимала, что с ней случилось, почему она не позвала его к себе. Раздумывая, поднялась на башню, с которой сбрасывали в море ее врагов, предателей и мужчин, с которыми она переспала. Отсюда сбросят и его... Жалость? Нет! Это чувство она не знала. Она почему-то захотела, что бы он пришел к ней сам по своей воле, что бы просил ее любви, завоевывал ее любовь. Не соблазном или обманом овладеть им, а чтобы он хотел ее, как желает свою невесту. Она поняла, что еще ни разу в жизни не испытывала страсти любви. Обыкновенной любви, которую ей подарит этот деревенский мальчик.
Поль вскочил, лишь только свет забрезжил на востоке, схватил сумку и поспешил в путь. Булыжник, которым был выложен центральный двор замка, несколько замедлил шаг юноши, но разве это препятствие. Через пару день он встретиться с Терезой! И вдруг застыл на месте с глупой улыбкой на лице, пытаясь понять, куда исчезли ворота. Глухая высокая стена была на их месте. Так не может быть, но так было! Он шел вдоль нее, в надежде найти калитку, или хотя бы лаз крота, или какую щель, но кладка стены из громадных плохо отесанных камней была непрерывной. Юноша не испугался, он еще не понял, что стал узником.
Леонидия наблюдала за ним, усмехаясь каждый раз, когда он проходит мимо открытой решетки ворот, не видя опущенного моста, не узнавая убегающую вдаль дорогу. Она хорошая ведьма, отвести глаз деревенскому простачку много усилий не надо, уткнись он в них носом, все равно не заметит.
Казалось, замок вымер, ни слуг, ни солдат, ни поваров. Поль озадаченно заглядывал во все двери, куда делись люди? Вчера кто-то впускал его сюда, провожал до комнаты. Наконец, он догадывался, что попал в "нечистое" место, холодная дрожь пробежала по позвоночнику. С новой силой кинулся искать выход.
Леонидия хорошо знала людей. Им надо дать намучиться, что бы потом они сами приняли решение, на которое в другое время согласились бы только под пытками.
Вечером Поль забрел в зал, подготовленный к пиршеству. Ноги гудели, волна усталости нахлынула и усадила его на скамью.
- Сытный ужин тебе не помешает, - Леонидия появилась внезапно и грациозно села к столу. Она тянула время, продолжая мучить юношу, он из черни и первым не решится заговорить. В ожидании ответов на свои вопросы он не прикоснется к пище, а голод хороший союзник в подавлении воли противника. О, ей доставляло удовольствие терзать людей, она специально овладела этой наукой.
Ела медленно, смакуя нежность изысканных блюд, сладостно вкушая дурман напитков. Надолго прерывалась, задумчиво глядела на огонь факелов, искоса наблюдая, как юноша следит за каждым ее движением, и как начинает ненавидеть ее. Он должен начать испытывать к ней хоть какое-нибудь чувство, кроме раболепства, а потом оно перерастет в другое, и через пару дней она добьется желаемого. Наконец, она встала, знаком поманила его за собой, они вошли в спальню. Показала на кровать: - Если сам придешь ко мне, я отпущу тебя, - Леонидия лгала, но какая это мелочь, человеческие чувства, юная жизнь, если ей хочется поиграть с добычей.
Поль поперхнулся, он ждал чего угодно, но не этого. У него еще не было женщин, влюблялся в деревенских девчонок, однажды в дочь проезжего купца, но почему-то решил, что первой его женщиной станет Тереза, а ни как не светская дама. Она сказала, что он может подумать, и он пошел бродить по длинным коридорам, пустым залам. Он не верил, что это произошло с ним. Какой грех он совершил? Или бог испытывает его? Нужно всего лишь подчиниться ей, чтобы стать свободным. Разве это так трудно? Он боялся ее, как боятся неизвестности, как боятся наказания после преступления. Все в его жизни до этого было просто, понятно, а тут от него требуют действий, которые все что он знал, перевернут с ног на голову.
Леонидия была уверена, что он придет, придет хотя бы ради того, что бы обрести свободу, но он не пришел. Она разозлилась - жертва сопротивляется. Разбираться ей в чувствах какого-то мальчишки? Да, ради чего? Или его любовь к невесте так сильна? Ну, да от этого есть рецепт, и еще Леонидия решила показаться ему днем, еще ни один мужчина не смог устоять перед ее красотой.
Утром Поль еще раз проверил, не появились ли ворота. Потом опять бродил по замку, везде было тихо, безлюдно. В полдень ноги сами привели его на башню над морем, там уже была она. Темной тенью стояла на фоне яркого голубого неба, хотел уйти, но Леонидия резко повернулась, и он застыл в изумлении. Это была женщина необычайной красоты. Черный головной убор подчеркивал белизну лица, яркость алых губ и голубизну больших выразительных глаз. Черный шелк платья выгодно подчеркивал фигуру без изъянов, Поль потрясенный попятился, видя совершенство, сотворенное богом.
- Я так ужасна? - рассмеялась она, ничуть не сомневаясь в реакции молодого мужчины.
- Вы великолепны! – это был выкрик восторга, не допустимый для раба.
- Так, почему ты не пришел?
- Я не знаю, - он растерялся и понял, что единственное спасение, это бегство. Летел вниз по лестнице, врезаясь в стены, в перила, ветер свистел в ушах, каблуки громко стучали, и все же он услышал ее.
- Скоро вечер...
Поль не пришел, он не пришел ни в этот вечер, ни на другой. Он никак не мог поверить, что деревенского мальчишку, просит о любви такая красивая женщина. Женщина равных, которой просто не может быть. Он готов был умереть за нее, убить по ее приказу кого угодно, хоть короля. Но прикоснуться к этой женщине, обращаться с ней как с прочими, это выше его сил. Поль никак не мог поверить, в реальность происходящего. Так прошло десять дней. А Леонидия, ждала, впервые в жизни ждала. Она не понимала саму себя. Почему она, "морская ведьма", герцогиня крови ждет, когда к ней придет мужчина? Ждет и от этого ожидания что-то сладко сжимается в ее груди. Почему впервые в жизни она так переживает нежелание мужчины видеть ее?
В полнолуние Леонидия показала Полю в видении его невесту, которая, не смотря на большой живот, кувыркалась с каким-то мужиком на конюшне. Тереза не дождалась. Поль был зол, он был обижен, так спешил к ней, так надеялся, что они поженятся, а она не дождалась. Теперь-то и спешить некуда, разве что к рождению чужого ребенка. В ту ночь Поль пошел бы к самой грязной, самой отвратной проститутке, чтобы заглушить боль измены. Мысль о том, что этим орудием мести может стать Леонидия, у него даже не возникала. Она ждала, она надеялась, что он придет, он будет искать утешения, он будет упиваться любовью с ней, чтоб забыть обманщицу невесту. Хоть таким путем, но Леонидия получит его любовь. Любовь, которая превратилась в страстное желание, мучившее ее. Любовь, которой уже мало было только постели. Какую-то другую любовь ждала Леонидия от Поля.
Он пришел утром.
- Дай мне уйти, - сам не знал зачем просит, может, надеялся на понимание.
- Условие ты знаешь, - Леонидия не упрямилась, что-то появилось в ней, что желало ласкового прикосновения, нежных слов, понимания и сочувствия. Она ждала от него настоящей любви. Любви, где тело, ум и душа сливаются в единое целое.
Поль не пришел, такую боль Леонидия не испытывала никогда. Эта боль в груди, скрючивала ее прекрасное тело, разрывала сердце, сдавливала дыхание. Мука! Какая мука, эта жизнь, когда нет ни одного человека, который любил бы ее по-настоящему. Проворочавшись ночь без сна, не одеваясь, поднялась на башню. Свежий влажный ветер обдувал ее разгоряченное тело. Сознание, что имея все, она не может добиться любви простого человека, который не достоин ее ни рождением, ни умом ущемляло самолюбие.
- Он будет моим, чего бы мне это не стоило. Он будет моим! Слышишь, будет моим, - кричала она в темноту ночи, догадываясь кто может противостоять ее холодному извращенному уму. Искупление грехов – это сказки для черни, чтобы подчинялись таким как она. Она добьется своего, потому что хочет этого, потому что у нее есть право, и никто никогда не посмеет встать на ее дороге.
Теперь для Поля готовили еду, добавляя специальный отвар. Сонный он оказывался в ее власти. Стоило Леонидии позвать его, он приходил. Любил грубовато не умело, но Леонидия наслаждалась этой любовью. Жадно ловила его ласки, отвечая еще более горячими страстными поцелуями. Днем Поль ничего не помнил, он так же сторонился ее, и по своей воле ни за что не делил бы с ней постель.
Леонидия радовалась целую неделю, и вдруг поняла, что счастья эта любовь ей не приносит, что ее грудь болит еще сильнее от этой украденной любви. Он ее не любил, это его тело, его мужское "я" взбудораженное отваром следовало зову природы.
В один из дней, Поль опять пришел к Леонидии, достал из сумки монеты, цепь, хотел отдать колечко, но передумал.
- Дай, мне уйти.
Леонидия бы рассмеялась, если бы не было так больно. Он откупается от нее золотом! Зачем ей золото? Ей нужна его любовь, его чувство. Она повела его в спальню.
- Ты не помнишь, тебя опаивали отваром, - Леонидия почувствовала сильную усталость, в груди горел костер, который почти сжег ее душу, чтоб не упасть присела на край кровати. - Уже месяц каждую ночь ты здесь занимаешься со мной любовью. - Поль растеряно смотрел на Леонидию, шутит ли она, или говорит правду. - Я отпущу тебя, но только повтори это сейчас, когда ты понимаешь кто я.
- Я не могу, - Поль действительно не знал, что мешает ему полюбить эту женщину. Что отталкивает его от нее.
- Уходи, - она упала на кровать и заплакала впервые за свою жизнь. Душа болела, эта боль рвала грудь, скрючивала тело, мир вокруг стал черно-белым. Одна мысль, что он не любит, причиняла столько страданий, что едва ли это можно было выдержать. Душа умирала не успев начать жить, тело не могло перенести причиненные ему муки, ум не прощал пренебрежения. Палач понял хозяйку с полуслова.
Поль впервые за долгое время увидел людей. Его стащили в подземелье, приковали к стене, пытка началась. Он не пытался понять, почему это произошло с ним, он терял сознание и снова приходил в себя. От него ничего не требовали, ничего не ждали, его мучили ради боли, ради криков измученной плоти.
Леонидия не выдержала, спустилась вниз, увидела его молодое обезображенное пытками тело, кровоточащие раны. Содрогнулась, хотя не в первый раз видела пытаемых, и никогда не испытывала жалости. - Полюби меня, - взмолилась она, заглядывая в его глаза, надеясь увидеть в них что-то обнадеживающее.- Полюби, пусть не сразу, пусть потом, но полюби. Хотя бы пообещай…
- Я не могу, - Поль говорил правду. Из-за таких как она происходят войны, из-за таких мужчины сходят с ума. Он преклонялся перед ее красотой, уважал ее высокородное рождение, но полюбить ее не мог. Ему не дано было ее любить.
Леонидия ушла, в ушах стоял звон, глаза почти ничего не видели, и нескончаемая боль в груди. Она не понимала зачем ей нужна эта любовь. Умом не понимала, а душа умирала, причиняя мучение телу. Она родилась в знатнейшей семье, в ее жилах течет королевская кровь. Родилась от греха в семье грешников. По жестокости превзошла своих предков, а что бы зло было ужасней, научилась колдовству. Она не прощала ни косого взгляда, ни слова, ни мысли. У нее не было тюрем, ей не нужны узники. И вот в двадцать один год, бог дал ей то, чего лишил ее род. Бог дал ей любовь.
На следующий день ей доложили, что узник умер. "Ну вот и хорошо. Вот все и закончилось. Я не верю в тебя, господи, и не подчиняюсь тебе. Я поступила так, как посчитала нужным, ты мне не указ".
- Нет - кричала ли это сама Леонидия, или это был крик ее души. Она неслась по коридорам: - Нет! - Впервые в жизни она готовила снадобье для оживления, надо было только успеть, пока не остыло тело. Господи, как она хотела, что бы он жил, пусть не любя ее, но жил. Она смазала его раны, потихоньку влила волшебный отвар, и ждала - ждала, когда он придет в себя. Умом она согласилась со своей душой, если господь дал ей любовь, то значит он прав, он знает лучше, что ей надо.
- Зачем? - Поль очнулся. - Зачем, ты избавила меня от смерти? - Она хотела уйти молча, потом спросила.
- Скажи, неужели так сложно полюбить меня? - боль в груди Леонидии нарастала, голос стал глухим, слабым. Она провела рукой по его ранам. – Тебе больно? - она знала, что его истерзанное тело саднит будто с него сняли кожу, но как передать свою муку. Она взяла в руку раскаленный уголь, сжала кулак. Поль видел, как пошел дым, как обуглилась кожа на красивых пальцах. - Тебе больно? - переспросила она, - мне нет,- уголь упал на пол. Она прижала руку к груди: - Мне вот тут больно, и поверь мне, ни одна пытка не сравнится с этой болью.
Поль не мог понять, о какой боли говорит эта женщина, но почему-то верил ей. За ним пришли, сняли с цепей, оставили двери открытыми, но уйти из замка сразу он не смог.
У нее больше не было сил терпеть боль. Господь бог не смог отвратить ее от греха, и дал ей любовь. Что это, наказание или благо? Леонидия не хотела в этом разбираться, она приняла этот дар. Утром пошла в деревенскую церквушку, по дороге увидела то, что ей было нужно, маленькую рощицу на вершине холма.
Бедность прихода была заметна издалека. Да и что могли нести сюда люди, если Леонидия, ради развлечения напускала на них то засуху, то ураганы. Священник очень удивился, увидев хозяйку замка. Герцогине достаточно было быстрого взгляда, что бы определить в нем истинного слугу господа, от него веяло смирением и покоем. Такой пожертвует собой, но все исполнит, как положено.
- Освяти его, - приказала она, протянув золотой кинжал в виде креста. Священник хотел что-то сказать, но она опередила: - После этого церковь будет осквернена, заранее собери все самое ценное. Я укажу новое место для храма господнего, все золото замка ваше".
- Но это грешное золото...
- Если вы его используете для служения господу, то оно станет исповедью и отпущением грехов каждого смертного, кто касался его.
Священник боялся перечить хозяйке земель его прихода, быстро собрал вещи в узелок и принялся за дело. Леонидия терпеливо ждала, когда он закончит. Вместе они вышли из церкви. Сзади раздавался грохот и треск. Не надо было оглядываться, что бы понять, что церковь превращается в руины.
Леонидия шла к замку, уверенная, что деревенский священник не потратит напрасно ни грамма ее золота, он воздвигнет храм своему богу, - наверно, и моему, - усмехнулась она и посмотрела на небо, - ведь одарил же ты меня любовью.
Ночью Леонидия сняла свои черные одежды, надела длинную белую рубаху, распустила волосы. На башне долго смотрела на звезды, на черные отблески волн. Она знала, что все будет именно так, как должно быть, и по-другому ни сейчас, ни потом, быть не может.
Поль то же не спал, почему-то ждал Леонидию, она пришла на рассвете в красном плаще с глубоким капюшоном. Не объясняясь, не сговариваясь, они пошли по замку, как будто прощались с ним. Так же молча дошли до небольшой поляны в маленькой роще на холме. Женщина сняла плащ, опустилась на него коленями. Поль увидел ее иной, как будто это была другая женщина, теперь к ее красоте присоединилось ощущение, что она спустилась с небес. Легкая ткань рубахи не скрывала ее фигуры, длинные рыжие волосы струясь, окутывали хозяйку до пят. Маленькая девичья грудь, плоский живот вздымающийся ровно от сдержанного дыхания. Огромные глаза полные тоски, одухотворенные мягкие черты лица. Она протянула Полю раскрытый футляр.
- Прошу тебя, помоги мне. Я совершила много грехов. Помоги мне...
- Нет, - он с ужасом смотрел на острый клинок кинжала, - нет!
- Хорошо, - она одарила его долгим взглядом, и в тоже время Полю показалось, что она не видит его. - Я не держу тебя. Иди, ты свободен, - он попятился, желая не видеть блеск кинжала, пытаясь не думать, для чего он нужен ей. - В твою сумку я положила прядь своих волос на память, - она вздохнула. - Сожги ее, если решишь забыть меня.
Он ринулся в чащу спотыкаясь, стараясь не оглядываться, и все-таки не выдержал. Сквозь тонкие веточки молодых берез он увидел рыжеволосую женщину, стоящую на коленях. Склонив голову, она смотрела на острие кинжала, который держала перед собой. Кажется, она молилась...
Поль бросился бежать. Он бежал по берегу моря. Прочь от замка, прочь от нее... Падал, поднимался и снова бежал. Прочь! Прочь! Наконец упал, подняться не было сил. Все закончилось, все осталось там в замке, он свободен. Свободен от всего, даже от обязанности помнить ее. Достал из сумки шелковый сверток, бросил на песок в надежде, что волна смоет последнее напоминание о ней. Ветер отдул ткань, и локон Леонидии вспыхнул отблеском огня в лучах заходящего солнца. Все закончилось. Неужели все закончилось? Больше никогда эта женщина, похожая на богиню, не позовет его? Больше никогда! Что-то больно кольнуло в груди, и Поль не поверил тому, что он чувствовал. Он хотел ее видеть….
Теперь он бежал еще быстрее, крылья выросли за спиной, потому что он спешил к ней, потому что без нее не было смысла ждать рассвет. В темноте наступившей ночи он вернулся в замок, звал ее, искал, но молчанием ответили холодные стены. Обессиленный стоял посреди двора, в груди невыносимо болело. Неожиданно он понял, что повторяет ее имя: "Леонидия, Леонидия". Вспомнил, что оставил ее в роще, бросился туда, но запах пепелища и черные головешки встретили его. Какие-то люди с факелами ходили вокруг пожарища, тушили то тут, то там вспыхивающий огонь.
- Зачем? Зачем, вы это сделали? - спрашивал Поль, люди молча обходили его. Наконец он увидел священника, - Зачем?
- Это была ее последняя воля, - священник был спокоен и умиротворен.
- Но, что теперь делать мне? - Поль спрашивал ответ на вопрос, который никто не мог ему дать.
- Молись, сын мой. Молись, - священник благословил его. Поль упал перед ним на колени, поцеловал руку, но боль в груди не уменьшилась, она нарастала.
- Что же мне делать? - священник уходил, когда Поль выкрикнул свою боль, - Я люблю ее...
***
Где-то затарахтел мотор, я проснулся. Автомеханик быстро подчинил машину, странно поглядывая на меня. Я не смог уехать сразу, все вспоминал сон. Что это было: быль, или моя фантазия? Вдруг в развалинах что-то сверкнуло, я бросился туда, думая о рыжем локоне Леонидии. Но это оказалась вчерашняя монета, стало обидно, внутри что-то опустилось и заболело.
Мне нужно было узнать правду, я поехал в ближайший храм. Настоятель долго не хотел меня понять, он привык к любопытным туристам и их глупым вопросам. Наконец я решился, - Имя Леонидия, вам что-нибудь говорит? - Он внимательно посмотрел на меня, не знаю, что он увидел, только протянул мне старинную книгу с золотым теснением на обложке "Леонидия".
Там была записана дата смерти герцогини, перечислены все имена ее высокородной фамилии. Далее сообщалось о ее завещании и полный отчет, сколько и куда потрачено денег.
Между пустыми страницами я нашел рыжий локон, там же стояла дата смерти, которая на тридцать восемь лет отличалась от предыдущей. Это была дата смерти Поля. Мой сон - правда! Давно прошедшая жизнь, явившаяся ко мне во сне.
Я гладил золотистый локон Леонидии и не понимал Поля, почему он отказался от этой женщины. Что мешало ему воспользоваться дарованным шансом? Всю оставшуюся жизнь он любил Леонидию. Она снилась ему, и он был счастлив этими снами, а потом днем тоска и боль потери. Он видел рыжеволосых женщин, бежал за ними, душа возносилась до небес в надежде увидеть ее, но он заглядывал в их лица и душа его разбивалась об очередное разочарование. Он мог сжечь ее локон, и забыть ее, но Поль предпочел тридцать восемь лет неземной любви - тридцать восемь лет душевной боли...
Я закрыл книгу, решил никому ничего не рассказывать, да вряд ли кто-то мог спросить о тайне замка над морем. Дома меня ждала жена и две дочки, я поспешил к ним. Я был счастлив предстоящей встречей, счастлив сегодняшним днем.
На очередном повороте промелькнуло случайное лицо, сверкнули рыжим отливом длинные волосы струящиеся по изящной девичьей фигуре. Я оглянулся, резко вдавил тормоза, но это было лишь видение из сна. Мне показалось. Странная давящая грудь тоска заползла в душу, в глазах стояли рыжие отблески не гаснущего пламени давно сгоревшего костра: - Леонидия. Где же ты, Леонидия? В каком времени, в каком пространстве, мы встретимся снова? Леонидия...