Фак, фак-мачта, фак-марса-рей, фака-рей и шаут-****-аут.
Зимой реки замерзают, яхты не ходят, капитаны сидят в прибрежных сторожках и охраняют себя, привязанных к забору овчарок и бездействующие суда. Все обнесено снегом на четыре километра вокруг. Стены покрыты принадлежностями для скрепления веревок, загибания крюков и растягивания тряпок. На двери мятая памЯтка для входящих: "Не забудь взять шерстяные носки и вязаную шапку".
Стол застелен газетой недельной давности. На ней раскрошившийся при неумелом нарезании хлеб ангарского комбината и тонкие пластики копченой братской колбасы. И сухое молоко. И водка.
Через неделю наступит новый год. И вряд ли удастся отсюда выбраться к домашнему празднику. Во дворе выросла елка - в лесу родилась елочка. Гирлянд нет. Нет надежды вытащить вилку из раскаленной розетки. Красивые искры. В груди жмет и тянет. Надоел новенький, черный - расстегну.
Недавно закончился траур яхтсменов. Умерла самая синяя яхта "Лакриматор". Печалились недолго. Зато искренне. Обычно они плачут, и платят убытки за то, что судно не выйдет участвовать в регате. Шестьдесят один процент - владельцу коттеджей, тоже за убытки.
"Лакриматор" была самой женственной яхтой в клубе. Она поражала стройностью, объемной грудью и количеством косметики на лицевой стороне. На ее пышное тело покушались многие, и перечислять их нет смысла. Зато сама она покушалась на яхту "Полноценность": выходила вслед за ней на воду и давила ее своим неоспоримым весовым преимуществом.
Факин-мачта, факин-яхтсмены, факин-Лакриматор-и-Полноценность. Подготовка к яркому сезону бархатной осени теоретически начинается зимой. Все швартовное устройство - шпили, кнехты, киповые планки и, естественно, вьюшки - изображается на плакатах, зарисовывается перед сном, повторяется утром.
Утром - в снег - мимо овчарок - в лес - от сторожки - к Новому году - домой. И даже через забор без посторонней помощи.