Сегодня я впервые в жизни испытала оргазм.
С одной стороны, совершенно несерьезно получить столь серьезный опыт первого апреля. А с другой - с началом апреля каждый год все ощущаемое становится острее. Острее и слаще. И не впитывается, а выплескивается. Из ровных тихих омутов пережитой зимы. Вскрываются льды (в марте они еще целы: только внутри, глубоко начинает передвигаться вода, застоявшаяся от морозов) и окончательно тают, исчезают. Апрель - месяц взрывов: ледовых, почечно-кустарных, чувственных. Поэтому я взорвалась в самый первый его день.
Странно было понять, что все испытанное мной ранее удовольствие при помощи разных людей и благодаря им же оказалось столь малым и несущественным в сравнении с пережитым сегодня. И та, чьи старания послужили причиной для достижения совсем не ожидаемого результата, непременно запомнится мне ярче, чем остальные случайные люди. Но мне хотелось бы оставить ее безымянной героиней достаточно громкой истории. Безымянной и даже беспортретной. Хотя, я в состоянии описать словами не только ее лицо, тело, взгляд, голос, но и жесты, мимику… Дыхание. Биение ее сердца. Запах. Вкус. Я могла бы. Обязательно именно так, как надо… Но… надо ли? Она дополнила мою жизнь необходимым элементом и поэтому сама стала необходимой, пронзительно и резко, слившись с шагами песочной весны, небом сквозь тюль, лучами солнца вовнутрь.
Это был день-вечер с прибавлением светлого часа. Была открытая форточка: участки облупленной краски путались местами с закрашенностью, растекались, светились, преломлялись во вкусных щедрых слезах. Не знаю, почему мой взгляд зацепился за форточку. Наверно, я искала небо - в который раз…
А потом я закрыла глаза. Чтобы запомнить этот момент таким: влажная соль, мягкая теплая кожа, самое начало жизни (любой жизни!), воплощенное в красоте женского тела, кадры напряжения и нервности, перешедшие в усталое расслабление, и параллельные звуки настоящего, раздающиеся из окон, через стены от соседей, утверждающий движение гул лифта. И она: дошедшая до финиша, до пика, до победы, до раскрытия, до моего взрыва.
Спасибо ей.