Если любишь кого...
ЕСЛИ ЛЮБИШЬ КОГО…
«Если любишь кого, отпусти его. Вернется – значит, он твой. Не вернется, значит, он твоим никогда не был.»
Народная мудрость
Вот и ходит по квартире. Все кругом вымыла, вычистила, и сама нарядная. Волосы перекрасила, на затылке заколола. Глаза только припухшие, заплаканные.
Пусто. И в квартире пусто и на душе. Ничто не радует. Даже солнце, заглянувшее с утра. Фотографии на комоде. Вот она – счастливая, с детьми и мужем. Где дети, где муж. Ну, дети, предположим, выросли и разъехались. У них свои семьи. Бабушка она уже. А вот муж…
Всегда подруги завидовали. «Красивая пара» - говорили. Он высокий, голубоглазый брюнет, и она, стройная, кареглазая, русоволосая. Волос солнечно - медовый, свой, от природы, густой – расчески ломались.
Бывало, выйдут на улицу прогуляться, вслед прохожие оборачивались.
Со временем стройность ее переросла в дородность, волос потускнел. И у него в черных прядях, засеребрилась благородная седина. Все больше, словно пеплом порошило голову. Но не перестали быть под стать друг – другу. Этакая благородная красота зрелости сошла на супругов.
И по-прежнему прохожие оборачивались, а подруги завидовали.
Казалось, жизнь так и будет течь неизменно, спокойно, размеренно.
И как это она не досмотрела. Закрутилась. На работе постоянные проблемы, у детей: то внуки, то денежные затруднения…
Он начал следить за собой особенно тщательно. Стал приносить ей цветы и делать дорогие подарки. Частые дела: то у друга, то на работе, то просто, задерживался без объяснений. Взгляд у него стал задумчивым, и по-юношески светлым. А она, в привычной будничной суете ничего не замечала.
Это теперь ходит по комнате, вспоминает: проснулась однажды ночью, а его нет рядом. Странное чувство тревоги заставило ее подняться и пойти в ванную. Он лежал в пенистой воде, закрыв глаза, и странно, загадочно улыбался.
- Ты что? - спросила она.
- Да, так, что-то… - туманно отозвался он, не открывая глаз. Вернулась в постель и вскоре заснула. Это теперь она понимает, что ему невыносимо было лежать рядом с ней и думать о той другой. Вспоминать персиковую кожу и юные пухлые губки, прямую (как выяснилось потом) черную челку над узкими, восточными глазами.
И странные его вопросы о любви и молодости:
- Ты меня любишь? Да?! Неужели!? - саркастически - язвительно. И эти интонации в его голосе смущали, но как-то не было времени и желания задуматься. Да и подустала наверное. Порой не любовь и нежность, а раздражение переполняли ее.
И вот на тебе. «Я люблю ЕЕ». Мир обрушился. Он тогда сидел в кресле и разговаривал по телефону. И обрывки фраз были для нее пронзительно болезненны:
- Да… ну что ты плачешь?.. я люблю тебя…хочешь, сейчас все брошу и приеду?.. ничего ты не разрушаешь… разрушать нечего… какие дети?.. нет никаких детей…
Она сидела на кухне, курила и, ошеломленная, не знала что делать, как можно теперь, после всего услышанного, выйти в комнату и посмотреть ему в глаза. Он добормотал свои нежности, положил трубку, вышел в прихожую и начал одеваться. На ватных ногах добрела к нему, посмотрела вопросительно.
- Ну, мамочка, я пошел? - И в щечку поцеловал. И вышел.
Как в замедленном кино, пошла на звук телефонного звонка. Звонила дочь. Издалека. Из другого города. Из другой страны, из другого мира, с другой планеты. Равнодушным бесцветным голосом поговорила с ней:
- Да… Все хорошо... Папы нет дома... По делам… нет, все нормально… устала просто… давление…да… до свидания… и я тебя… целую… пока-пока…
Долго тогда не могла прийти в себя. Он пришел поздно. Сидели на кухне. Сначала молча курили. Потом он скучно произнес:
— Мамочка, ты ведь и сама все понимаешь? Я поживу пока
отдельно. Я, понимаешь, влюбился.
- Я а?
—Что ты?
—Как же я без тебя? Я тебя люблю…
—Какая любовь? Это у меня любовь. А у тебя
Психологическая зависимость…Вот ключи…
И собрал сумку, и ушел. Снял, действительно, квартиру и стал жить один. Заходил иногда. О здоровье справлялся. И даже ревновал, когда мужчины стали заходить к ней в гости, жалеючи. А мужчины то - все бывшие общие друзья. Оказывается все они давно уже ее любят. А и не помочь ли чем? И, ах! Какой подлец! А еще, вот он говорил…
Ходила тогда по квартире из угла в угол. Еды не готовила. Курила. Много курила. Отпуск за свой счет взяла, чтобы не видеть фальшиво – сочувствующих глаз сослуживиц. Но ведь приходили и соболезновали. Одна рассказывала, как видела эту «сладкую парочку» гуляющую в городе. «Идут, обнялись, и через каждые два шага целуются… аж противно…»
Ну что же противного то? Любят друг – друга. Это у нее зависимость. Психологическая. А у них – л ю б о в ь.
Только вот у него, у «молодого» грыжа поясничная разыгралась, в больницу его положили. И девочка эта с восточным лицом, молоденькая, свеженькая, этакий розанчик, к нему не переехала, на его холостяцкую квартиру, и в больницу только один раз пришла. Говорят, посидела брезгливо на краешке кровати, чмокнула его пару раз и ушла.
«Господи!» - Взывала мысленно к этой девочке (фотографию видела в его бумажнике): «Чего же тебе надо? Милая? Неужели настолько сладок плод запретный? Посмотри, ходят мальчики молодые. Кожа атласная, мышцы трещат. Здоровые, красивые, сильные. И посмотри, на моего то: гофрированный весь, храпит ночью, и проплешина на макушке, обрюзг за последние годы, и тяжести поднимать ему нельзя, грыжа у него… зачем тебе? А я его и такого люблю. Сколько прожито? Целая жизнь. Сколько трудностей вместе перенесли. Нас даже не дети связывают. Мы ведь с ним одним воздухом дышали. Мы с ним клетками столько лет обменивались, что теперь уже как одно целое. Что же ты, глупая по живому-то режешь?..»
Детям она ничего не сказала. «Все хорошо», - стало дежурной фразой.
А он после больницы несколько раз заходил. То за курткой теплой, то просто так проведать. Беспокоился даже: «Дети как? Кран не течет?»
Боже мой! Нормально дети! Какой кран? Жизнь прохудилась и вытекает по каплям в никуда.
Похудела. Даже не похудела, а высохла. Лицом потемнела. Все думала: «Жизнь прожита. С кем? Предал. Ради смазливенькой экзотической рожицы. Сколько лет отдано. Все кончено. И что теперь? Ради чего теперь быть на этой земле? Детям она не нужна, у детей свое… и ему не нужна, у него седина в голову, а бес, соответственно… Любовь у него… Для кого теперь обновки? Если все наряды покупала для того, чтобы он ею гордился. Чтобы поймать его взгляд восхищенный.
Ничто не радует теперь. Ничего не нужно. Ждет когда придет он, со своей дежурной вежливостью. Не нужно ли чего? «Нужно. Ты нужен». Однажды так и спросила:
Когда возвращаться думаешь? – Не ответил.
О девочке своей все рассказывал. Переживал. Она, видите
ли, замуж за него вовсе и не собиралась. И даже удивилась, оказывается, когда узнала, что он из дома ушел.
Ты бы поговорила с ней?
То есть поговорить с этой… о том, что она, эта… жизнь ее
супругу разбивает. Убедить ее, значит, любить его преданно и вечно!..
Нет. Наотрез, конечно, отказалась, а у супруга глаза, как у побитой собаки...
Время - оно как песок. Утекает. В горсть возьмешь, а на
ладони не удержишь. Не заметила, как полгода прошло. Успокоилась как будто. Мужа встречала приветливо. А он все с подарками, и про свою Шахерезаду – ни слова.
А она снова:
Ну что, не надоело тебе? Когда нагуляешься?
И чтобы ты меня всю жизнь попрекала?
Ой, да что там той жизни осталось?
Возвращайся?!
Нет. Я еще не готов.
Ну, не готов, так не готов.
Все стало, в какой то момент, все равно. «Ступай, милый и будь счастлив».
Только попросила его:
Уходи тогда. Захочешь вернуться – вот ключ. Твой.
А время шло. Молва на сорокином хвосте приносила вести о бывшем супруге. Почему о бывшем? Развода они не оформляли. Знала о нем почти все. Болел. Через друзей подарки для нее передавал. Плащ кожаный, цветы, сладости… друзья приносили и сладко сплетничали с ней о его проблемах. А он, идиот, им доверялся… С пассией своей не знался. Более того, эта шустренькая, уже с его начальником мосты навела. А она все одна, ждала, надеялась. На что?
Вот и ходит по квартире. Все кругом вылизала, вымыла, вычистила, и сама нарядная. Волосы покрасила, на затылке заколола. Глаза только припухшие, заплаканные.
Пусто. И в квартире пусто и на душе. Ничто не радует. Даже солнце, заглянувшее с утра. Фотографии на комоде. Вот она – счастливая, с детьми и мужем. Где дети, где муж… задумалась глядя на снимок, где они смотрят друг на друга и улыбаются. Забылась. Не сразу услышала, как повернулся ключ в замке входной двери. Вздрогнула. Сердце забилось. Опустилась без сил в кресло. Руки на колени положила. И вот он. Вошел в комнату. Похудевший, осунувшийся.
- Здравствуй. Ты сказала, если захочу вернуться…