1.
- Это ведь только на неделю. А потом я приеду к тебе, и мы будем вместе. Навсегда.
Он поцеловал ее и весело пошел на кухню ставить чайник. А она осталась стоять посреди комнаты, обняв себя за плечи. Даже не осматривая квартиру, она вобрала ее всю с первого взгляда и теперь чувствовала себя бесконечно грязной и одинокой.
Еще в подъезде она тоскливо узнала темноту и запах многих человеческих страхов. Когда он распахнул дверь квартиры перед ней, в ее голове билась только одна мысль – я здесь сойду с ума...
- Ты будешь кофе или чай?
Его голос вывел ее из заторможенного состояния.
- Кофе! – крикнула она и оглянулась.
Слева от двери стоял старый, низкий сервант, бокалы внутри него были покрыты толстым слоем пыли. Следом за ним возвышался огромный шкаф, будто проглотивший половину стены. Напротив него стоял диван, все остальное она не могла уловить – взгляд терял сосредоточенность.
А потом они пили кофе на кухне. Горела свеча, и место уже не имело никакого значения. Она с наслаждением слушала его слова о том, как он будет скучать по ней, что он вернется только ради нее, что он никогда больше не оставит ее наедине с осенними призраками…Ей было грустно, но она упивалась этой грустью, как в последний раз.
Утром они молча встали, оделись и поехали на вокзал. Да и что говорить, если все уже сказано? И только когда поезд уже тронулся, он вдруг выбежал в тамбур и, оттеснив проводника, стал кричать, что любит ее, что будет звонить каждый день и что она должна только дождаться его. До этого она с рассеянным видом стояла у поезда, не зная, прилично ли уходить с платформы до отправки. Но все провожающие стояли, переминаясь с ноги на ногу, в последний раз говорили отъезжающим, чтобы те не высовывались из окна, позвонили «по приезде»…но в этих наставлениях уже не было азарта. Слова лились вяло, мягко стучали в окна вагонов и падали к ногам. И тут, среди всего этого полусонно тревожного затишья раздался его крик. Она как будто оказалась под лучом прожектора, как будто весь перрон рассматривал ее с наглым любопытством. Наконец-то поезд тронулся, она махала ему вслед уже с ненавистью и ко всем окружающим и к нему за то, что он выставил ее на всеобщее обозрение.
Она почувствовала, что озябла, и поспешила домой…впрочем, какой это дом? Так, ночлежка. Но по крайней мере там стояла чашка с остатками его кофе, а простыня и подушка еще хранили очертания его тела. Поэтому она почти не обратила внимания, что ее забрызгала грязью проезжающая машина, а подростки, стоявшие в переходе, засвистели ей вслед, когда она, не вписавшись в поворот, ударилась плечом в стену. Она даже не расплакалась, когда в метро ее обругали за то, что она не умеет пользоваться карточкой для прохода, а в вагоне молодой человек, пристально смотревший ей в глаза, разрезал ее сумку и вытащил кошелек. Она молчала, ей казалось, что все это дурной сон, просто она не может проснуться почему-то уже несколько месяцев.
Торопливо она открыла дверь, заскочила в квартиру, зажмурившись, и поспешно заперла ее за собой. И только после этого открыла глаза. Дверь в ванную он оставил открытой. Она машинально закрыла ее. Ладонь задержалась на ручке…всего час назад он еще был здесь. Она зашла в комнату и прямо так, не раздеваясь, в пальто и ботинках, рухнула в постель. Обняла подушку и тихо завыла. Тишина в квартире только подхлестывала ее – она ревела самозабвенно, когда уставала – засыпала, потом просыпалась и снова плакала, плакала.
Когда она, наконец, очнулась, было уже темно. Она встала, голова болела и была тяжелой, как все мирские проблемы. Пошатываясь, она прошла в кухню, опираясь о стену. Фонарь на улице освещал эти 3 квадратных метра, отбрасывая на стены странные тени голых ветвей. Она налила в чайник воды, потом остановилась у плиты, долго тупо рассматривала ее, но так и не смогла вспомнить, что надо сделать раньше – зажечь спичку или включить газ. Поэтому в конце концов просто закурила, но вкус сигареты на пустой желудок был отвратительным. Она заглянула в холодильник, в нем было пусто, также как и вчера. Добрый фей не купил ничего. Она допила остатки холодного кофе. Потом долго смотрела в окно, пока не уснула там же в кухне на стуле.
2.
- Надюша, ты спала? Извини, что разбудил.
- Нет, я не спала уже…почти.
- Я только-только приехал, гостиница отвратительная. Разве что клопов нет. Ребята сразу же, конечно, попробовали сменить номер, а разницы никакой.
- Миша, ты не обращал внимания? - в соседнем квартале стройку затеяли.
- Честно говоря, нет…а что? Тебя бетономешалки разбудили?
- Нет, любимый, просто я почти не вижу закат. Здесь нет горизонта.
- Милая, закат – это слишком грустно…Мне пора, я перезвоню. Не скучай!
* * *
- Надя, здравствуй, как же я по твоему голосу соскучился.
- Ты не звонил вчера.
- Нет, извини, но нам прием устроили. Вместо документации бокалы подсовывали. Я и сейчас плох.
- А я догадалась, что они там строят.
- Где?
- Его видно из окна кухни. Они, пытаются спрятать его за домами, но силуэт уже ясно виден.
- ЧТО видно? Надя, я тебя не понимаю!
- Корабль. За лесами я вижу корабль.
- Тебе показалось, это дом. Я живу в центре города, до реки даже на автобусе час.
- Когда ты приедешь? Миша, я боюсь.
- Я не могу приехать раньше, любимая, не могу. Надо разобраться с заводом. И выспаться…
- Спи, любимый.
***
- Здравствуй, Наденька! Прости, что не звонил! Но эти идиоты…Я устал от человеческой глупости. Я так устал. Я тебе только и жалуюсь, ты заметила? Но это не командировка, а кошмар.
- Миша, я туда ходила.
- Куда?
- На стройку. Они говорят, что строят дом. Но я же не слепая. Они строят корабль.
- Надя…
- Даже не просто корабль! Они строят ковчег!
- Ну что за странные фантазии? Я же говорил, что от моего дома до воды километров 50!
- Ты меня не слушаешь! Это КОВЧЕГ! Для него не нужна река.
- Давай поговорим об этом завтра. А то все, что ты говоришь как будто продолжение сна. Я этой ночью почти не спал. Скажи, что любишь меня.
- Погода портится…
***
- Надя, как ты там? Я вчера звонил весь вечер!
- Дождь идет уже третий день.
- Осень, это нормально. А здесь уже снег выпал.
- Мне страшно. Почему нас не зовут на ковчег?
- Мы живем с тобой в грехе.
- Не смейся…я начинаю уже забывать твои глаза…когда ты приедешь? Помнишь, ты рассказывал о соляных статуях? Я хочу умереть в твоих объятиях.
- О господи, я еще не готов умереть. Милая, прости, но этот мелодраматизм…Я должен здесь задержаться, приеду через 4 дня.
***
- Надюша, прости меня, любимая, что я вчера так грубо бросил трубку…я приеду завтра.
- Миша, я дождусь тебя, не спеши.
- Эй, что случилось? Только вчера ты хотела меня видеть…не понимаю, ты уже не боишься умереть одна?
- Нет, родной, просто я кое-что поняла за этот день.
- Интересно, что же?
- Ну во-первых, ты скоро станешь отцом, а именно месяцев через 7. А во-вторых, наш ребенок не появился бы в мир, обреченный на гибель, правда? Миша?!