Прирученная радуга, прежде верно открывавшая мне чудесные клады, нежданно погасла и высохла в дождевого червя, тут же скользнувшего в ближайшую лужу.
Там, откуда из-за занавеса тьмы взгляд возвращается голодным (я знаю) – море. Море спит, и снится ему, что оно беспечный пловец, заплывший слишком далеко, потерявший свой берег и тонущий в черном неоне. И тяжело вздыхает море в своем смертельном сне.
Там облака и корабли, меняясь названиями, скованные якорными цепями, скользят к пристани. Тени сходят по трапам, тени повсюду вокруг, кишат как ненасытные падальщики. И шум волн теперь только в изогнутой морской ракушке.
Следующий сеанс – фильм о закате-восходе, прокрученный от конца к началу на зеркальном экране отвесного мрака.