Тимми Болванщик.
Господа Ослеи с Бедламской 12 ненавидели Вредителей. То есть - всё, что имело наглость произрастать, ползать, бегать, прыгать, или летать, не принося им, при этом, сколько нибудь заметной прибыли. Ослеи ни от кого не скрывали своих чувств, напротив, они шумно гордились своими "подвигами" на ниве искоренения Вредителей всё новыми способами, вызывавшими заслуженное восхищение единомышленников и праведный гнев Прогрессивного Человечества, своим изобретательным Изуверством.
Господин Ослей был членом Совета Директоров Гринбаг Инкорпорэйтид, специализировавшейся на новейших биологических, проверенных временем химических и, даже, морально устаревших механических методах Борьбы с Вредителями. В его непосредственные обязанности входил надзор за деятельностью научно-исследовательского отдела - изобретателями компании. Кнутом увольнений и пряником преимущественного финансирования склонял он недисциплинированные умы самых одарённых НС-ов(научных сотрудников) Гринбага к дальнейшему перевыполнению и без того завышенных обязательств по разработке всё более жестоких способов снижения популяций вредителей - вплоть до полного сживания последних с лица планеты в отдалённом и не слишком радужном для Гринбаг Инкорпорэйтид будущем. Впрочем, неизбежный конец Вредителей был не более, как призрачный мираж, зародившийся в раскалённой пустыне кабинетных споров о грядущем всемогуществе различных образцов продукции Компании. Сам Ослей, как никто другой, чувствовал неразрывную связь процветания Гринбага с беспрепятственным распостранением тех самых Вредителей, мучить, калечить, но не в коем случае не искоренять которых и были призваны новейшие патентованные средства. Последовательный сторонник Позитивного Мышления, он не рассматривал все эти тонкости позиционирования и маркетинга "Смертоубийственных" товаров Компании, как предательство всех своих идеалов, но, скорее, как Путь ведущий к причинению максимальных страданий Подлому Врагу, для которого и Смерть слишком хороша.
Столь суровый на производстве, в домашней обстановке Дядя Ослей был на редкость добродушным человеком. Ни разу не позвлил он себе напомнить Тимми про те тысячи фунтов, что он должен был выкладывать ежегодно на содержание Сиротки. Далеко не все проявляют такое великодушие и к собственным детям. Но, всё же, отличала его эдакая бессердечная... наивность, нередко свойственная прирождённым эгоцентрикам. То, что Дядя Ослей видел в Тимми свой крест, символ тяжкого гуманитарного долга, Чужака, чьё присутствие в доме тем более тягостно, что он не является даже слугой, было ничуть не более странным, чем то, что в собственном Сыне Остине он души не чаял. Удивительно то, что он не считал нужным скрывать свои чувства, не боясь ни избаловать Остина, ни ожесточить Тимми. Удивительно, но, в то же время, нисколь не чуждо человеческой природе.
Добавьте сюда то, что Сиротка якшался с Ненавистными Вредителями, не останавливаясь даже перед тем, чтобы разводить в его, Ослея, доме крылатых почтовых Тараканов, в то время, как Ослей Младший шёл по стопам Отца и, уже в столь юном возрасте, проявлял Родовое Рвение в деле посильного отравления существования Вредителей - и вы поймёте, что в сосуществовании Тимми и его Родственников были свои неприятные Моменты. Точнее, только неприятные Моменты, по большому счёту, и наполняли собой всё время их совместного проживания.
Дядя Ослей, как Человек Действия, не одобрял бесцельной рефлексии и даже не отдавал себе отчёта, насколько целесообразней было бы найти благопристойный способ сбыть Тимми с рук. Ведь предпринять какие либо Практические Шаги в этом направлении было бы беспрецедентным нарушением Моральных Норм и Традиций Людей Их Круга. Впрочем, ничто не мешало ему лелеять надежду, что Дорогой Племянник рано или поздно угодит в Колонию Малолетних Преступников, которая давно плачет по этому Другу Вредителей. От тюрем и Закрытых Лечебниц, в конце концов, никто не был застрахован, и такое происшествие только создало бы Несчастным Родственникам романтический ореол Мученичества.
Тётя Пестунья, с другой стороны, была Стихийным Солипсистом. Такие люди, как дядя Ослей, не верят в ваше существование, пока вы их не ударите как следует. Нет, видят они вас и без этого, но воспринимают как некий предмет обстановки, который не заслуживает даже и того, чтобы его обойти - ведь гораздо проще просто подвинуть, если уж сам с пути не убрался. Совсем не такой была Тётя Пестунья. Она ни за что не признала бы ваше существование, даже в том маловероятном случае, если бы ваши нервы сдали настолько, что вы избили бы её до полусмерти. Ведь зашибить может и упавшее на голову бревно - и это ещё не повод наделять его разумом и человеческими правами.
Тётя считала себя Столпом Общественной Морали, ничем не отличаясь в этом отношении от знаменитого бандита, прозванного Джо Два Пистолета за Макендонскую двуручную манеру Ведения Огня. Она согласовывала все свои действия с мнением некой абстрактной референтной группы, включая в неё собственное представление о наиболее преуспевающих и голосистых соседках. Этот метод отлично себя зарекомендовал в её не столь отдалённой юности. Со всеми переездами, связанными с изменениями её семейного и материального положения, референтная группа разрослась невообразимо, так как Тётя не могла ни расстаться с идеалами и авторитетами юности, ни позволить себе производить впечатление Старомодной и Отсталой Провинциалки. Отчаявшись прийти со всем этим Бардаком к Консенсусу, Тётя пришла, в результате недолгих мучений и исканий(без Ницше, Гаутамы, Джей Си и Герболайфа дело, как водится, не обошлось), к мудрому решению выбирать из всех референтных мнений наиболее подходящее к случаю - без всяких там Китайских Церемоний.
В результате такой моральной модернизации и перестройки, Тётя Пестунья пришла к неизбежному выводу, что имеет полное право хоть на ноги окружающим наступать, если ей так удобней. Пытаясь её переубедить, Тимми опустился до того, что и сам пару раз попробовал отдавить ей ногу, но в виду вполне очевидных обстоятельств... Впрочем, ничто не бывает очевидным для всех. Так что, давайте перечислим:
- Во первых, Тимми был значительно мельче и легче Тёти, так что, в данном случае, было весьма существенно, кто кому пытается отдавить ногу. Согласитесь, пытаться отдавить копыто корове - довольно бесцельное, даже, можно сказать, безнадёжное времяпровождение, в то время, как сама корова, при случае, не просто отдавит вам ногу, но ещё и переломает лучшую половину костей стопы.
- Во вторых, если бы Тётя и ощутила хоть какое-то неудобство от его жалких попыток, это не доказало бы ей, что подобные проблемы могут возникнуть и у жертв её преднамеренной неуклюжести - ведь их, этих самых, несчастных жертв, конечно, не могло быть в природе, поскольку, на самом деле, существовала лишь она сама.
- И, наконец, мнение этих гипотетических жертв, в любом случае, не могло быть сколько-нибудь существенным, ибо, как должно быть понятно и недоумку, значение имело только её, Тёти Пестуньи, личное мнение.
Будь Тимми хоть немного опытней, в житейском плане и не столь вовлечён во все семейные передряги, ему следовало бы, скорее, сочувствовать Остину, который, до поры, присваивал себе всю любовь и заботу, предназначавшиеся, в сущности, не ему, а некому абстрактному о нём представлению, его идеальному двойнику. Человеку более зрелому было бы вполне очевидно, что "воровство" Остина будет, рано или поздно, обнаружено и жестоко наказано.
После того случая, когда Тимми застукали на нарушении режима и с Узконосых Обезьян сняли двести бананов, его рейтинг на родном факультете закономерно упал. Пострадала, также, его популярность среди Крыс и Тараканов, на чьи исконные превилегии он невольно посягнул. Особенно сильно его, почему-то огорчала ссора с Тараканами. Хотя и мнением Крыс он тоже, как ни странно, дорожил. Лишь немного утешало молчаливое одобрение Котов и Фокстерьеров(эти факультеты никогда не пошли бы на то, чтобы предать совпадение своих оценок огласке), но на общем фоне это была капля в безбрежном океане Общественного Осуждения.