Оно ждало их терпеливо и грустно. Оно тихо напевало блюзы и старые мелодии. Оно каждый вечер в нетерпении дрожало бликами свечей по стенам. Оно засыпало закрытой крышкой пианино, дымком от затушенных фитилей, поворотом ключа в замке двери. Оно ждало.
Они вспоминали его. Вспоминали с легкой улыбкой. Они говорили о нем, когда изредка писали друг другу письма. Каждое письмо было освещено странным светом, пронизано звуками пианино, пропитано табачным дымом. В каждом было оно. Они вспоминали его.
Они познакомились в апреле. Даже не так. Они появились вместе в апреле. Оно приняло их и не хотело отпускать. Они растворились в нем и не хотели уходить. Они сплелись в триединое общее под звуки пианино. Оно обнимало их и грело теплом, накопленным за долгие годы. Они благодарно улыбались друг другу и ему. Это был апрель.
Они ушли в ветреную ночь, а оно осталось их ждать. Прошли шумные праздники мая. Мягко подкрались белые ночи. Мимо него проходили пары. Оно сначала вздрагивало при каждом звуке шагов, но потом наступила жара июля и оно впало в полудрему. Незаметно прошел август. Они так и не приходили. Сентябрь раскрасил деревья, и вдруг оно заплакало. Оно заплакало вместе с дождями октября в такую же ветреную ночь.
Он появился в начале ноября. Оно встретило его закрытой дверью и темнотой. Он задумчиво перешел дорогу и остался стоять на набережной. Через какое-то время появилась она. Она опоздала, занявшись какими-то своими ненужными делами. Она подбежала к двери и остановилась в растерянности. Оно не впустило их. Оно болело. Оно было слишком старое для таких ожиданий. Он подошел к ней и, постояв немного вместе перед закрытой дверью, они ушли в вечер в начале ноября.
В декабре оно снова откроется. Помолодевшее, подлечившееся оно с нетерпением будет ждать их. И они рано или поздно придут. Придут навестить старое кафе, как старого друга. Они будут греться его теплом, накопленным за долгие годы, и, в благодарность, рассказывать друг другу как им было грустно без него. В декабре…