Солнце растворяло горизонт и воспаленным прыщом плыло по клочковатому небу, лишь изредка выдергивая себя за загривок и появляясь в просветах между облаками. Несмотря на столь морозное утро, поддаваясь слепому порыву, Петр шагал в направление платной муниципальной стоянки. Дорога сквозь подмороженный ноябрьский воздух была столь знакомой и однообразной, что Петр проделав ее даже не заметил как оказался стоящим у своей «девятки», ковыряясь ключом в двери. И лишь прыгнув на сиденье и удобно расположив спину, он удовлетворенно вздохнул. «Наконец то!» заведя двигатель он включил обогрев салона и прикрыл заспанные глаза. «Наконец то!» - но внезапное чувство беспокойства не дало должным образом расслабиться. Вопреки всему, Петр ощущал покалывание в затылке и руки его покрылись холодным липким потом.
«Где-то такое уже было. И машина, и это мерзкое дыхание ноября, и чертово солнечное беззвучное бульканье. БЫЛО!!! Надо бы радио включить» Одной рукой вставляя съемную панель в гнездо магнитолы, а другой обыскивая нагрудные карманы, Петр старался отогнать внезапное беспокойство. «Хватит себя накручивать!» - машина наполнилась юным и совсем не мелодичным девичьим пением. «Все же не свидание, и все же не первое. И все же…!?» Обгоняя редко встречающиеся по пути машины, он ехал по Каширскому шоссе в направление дачи. Спидометр показывал сто тридцать. Датчик бензина моргал красным огоньком, а заправка ожидалась лишь километров через семнадцать. Утренние пасмурки, вопреки прогнозам синоптиков, все больше сгущались, что предвещало снегопад. Несильный, конечно, но вполне достаточный, чтобы прикрыть раскисшие проселочные дороги, и поэтому Петру хотелось поскорее добраться до места назначения.
Появился указатель, а потом и заправочная станция стала вырисовываться на горизонте. Петр включил поворотник и собираясь совершить маневр бросил взгляд в зеркало заднего вида. Он увидел сначала клиньевидную бородку, а потом и остальные детали лица Владимира. «Чеширский кот» - мелькнуло у Петра в голове, «только на оборот».
Он притормозил возле колонки и зашел в павильон магазина.
- Двадцать литров на пятую, - рассеянно бросил Петр глядящей в окно кассирше, - и две бутылки портвейна.
- какого?
- 777
- я имею в виду бензина?
- авиационного, - но поняв что шутить в столь серое утро опасно для двигателя, все же назвал нужную марку.
- Портвейна нет. - безразлично произнесла заспанная девушка. Видно ее еще не сменили после ночной смены. И вообще ничего нет. Есть только бензин.
Мысленно послав подальше угрюмую продавщицу, Петр расплатился и вышел. Хлопнувшая дверь вновь вызвала это раздражающее покалывание. Заливая бак Петру не терпелось поскорее уехать с этой недружелюбной территории.
- Портвейна нет! - бросил Петр, заводя двигатель.
Но на заднем сидение уже никого не было:
- Как узнал, что портвейна нет, сразу улизнул. - это прозвучало по-детски обиженно.
Но он знал, что Владимир, коль скоро он дал о себе знать, обязательно появится вновь. Хотя Петр и не хотел признаться себе в этом, но он был рад. Особенно после это неприятного чувства в затылке:
«Взаимосвязь тут определенно есть» - рассуждал Петр - «Может, теперь появление Владимира будет сопровождаться, так сказать, побочным эффектом?» Ища взглядом придорожны магазин, он остановился на мысли, что Владимир появился именно из-за этого. Хотя…
Сельпо не заставило себя долго ждать и оказалось в первом же поселке, где главной улицей являлось шоссе. Ассортимент до безобразия скудный. «А зачем им больше. - Петр щурясь искал цену, - им надо картошку копать, трактора чинить. Некогда по магазинам ходить и прилавки изучать. Трудовой народ должен трудиться! Что им надо: буханка хлеба да водка, - Петя сглотнул, - чересчур праздничные у меня мысли».
- Портвейн есть, - безнадежно спросил он.
- Конечно есть! - радостно провозгласила шаровидная продавщица, - а какой вам?
- Анапа!? - удивлению Петра не было предела?
- вот, двадцать семь рублев.
- мне две. - пораздумав немного он все же решил взять четыре.
Застучали деревянные счеты, Петю всегда интересовало как ими пользуются.
- С праздником! - вручая покупку прокричала продавщица.
- И вас! - от радости он чуть не запел «Интернационал»
Спускаясь по обледенелым ступенькам и бережно сжимая в руках свое приобретение, Петя задумался. И если б не поджимающее время он обязательно вернулся и уточнил с каким именно праздником его поздравляют. «если революции, - размышлял он, - то хорошо. Ну а если с «днем примирения и согласия», то ну ее к черту. Даже не смотря на то, что в закромах нашелся портвейн. Я еще не намерен примиряться и соглашаться».
Бережно положив на переднее сиденье пузатых зеленых подруг и обходя машину, Петя бросил удовлетворенный взгляд в сторону растекающегося розовым светом горизонта. «Надо поторапливаться, - подгонял он себя, - а то приеду когда все съедят и выпьют. Что тогда толку, мне их тогда ни за что не догнать!» Поэтому до съезда на грунтовку он даже не курил. Но стоило машине ступить на глиняную почву и в силу особенностей пришлось сбросить скорость, он решил для себя, что притормозит на пригорке и обязательно выпьет;
- А я уж стал полагать, что ты так до конца и доедешь не остановившись. Дай и мне глотнуть. - Владимир улыбался в зеркало. С последней их встречи он где-то успел раздобыть себе золотой зуб, которым вульгарно сверкал. Петр не сразу среагировал. Он все еще не мог привыкнуть к это странной манере своего знакомого, которая выводила его из себя и заставляла волноваться за чистоту брюк.
- Послушайте, Владимир, еще одна такая выходка и во рту у вас станет на один золотой зуб больше.
- Полноте, Петя! Хотя природу металла ты точно определил. Но не подумай, с кулаками на меня никто не бросался. Я имел неосторожность шепнуть одному знакомому на ухо, когда тот нагнулся подобрать найденный стольник, не рублей конечно. Не знал, что люди могут так высоко прыгать. - Владимир довольно рассмеялся, - Так я получу выпить? Тем более, как я понимаю, одна из бутылок, безусловно, для меня!
Не поворачиваясь, Петя передал назад зеленую тару.
- Вот спасибо. Смотри, я даже открою ее по всем правилам, как ты любишь. - Владимир вновь рассмеялся, - Зубами.
Зуд снова возобновился, но теперь с большей силой и не прекращался. Дабы заглушить его, Петр резко запрокинул голову, и портвейн, жгучим водоворотом, понесся по горлу.
- Будем считать, что это за встречу. - Владимир укоризненно качал головой. - Все болит? Еще сильнее? А я ведь предупреждал!
Дабы выиграть время и вспомнить, о чем же таком его предупреждали что может вызвать головную боль с мерзким покалыванием, Петя стал усердно раскуривать сигарету.
- не мучай себя, - оборвал его раздумья Владимир, - вспомнить не вспомнишь, только хуже станет.
И действительно, не успели отзвенеть слова, как боль значительно усилилась.
- хотя ты конечно можешь попробовать. Раз уж тебе удалось добиться уже третьей попытки, но… в случае неудачи салон придется менять.
- Так что это? - в Петином голосе звучали истерические нотки.
Я же сказал, - не думай об этом. Лучше давай за твою любимую, за революцию выпьем. Как там говорилось: «Революция в умах!». За то, чтоб и в твоем уме произошла революция!
Петр долго глотал, пока не подкатило чувство тошноты. Боль явно уменьшилась, и на нее можно было не обращать внимания.
- Ты про дежавю слышал? - на лице Владимира заблестели очки - верный признак серьезности разговора.
- Не только слышал, но и испытал за сегодня раза три-четыре.
- Ровно три! - безапелляционно произнес Владимир.
- Ну.. - протянул Петя. И собираясь разразиться тирадой, вновь основательно приложился к бутылке.
- Не надо говорить. Все равно скажешь не то, что надо.
- А что надо?
Владимир допил свою бутылку и бросил ее в лобовое стекло. Но на удивление Петра стекло не разбилось. Бутылка пролетела насквозь, словно никакого стекла и не было
- Ладно Петр, устал я. Не знаю как это у тебя так долго получается, но, надеюсь, следующий наш тост будет «за примирение и согласие». В буквальном смысле.
Владимир вышел из машины. Вдохнув подмосковного воздуха и довольно поморщась, он наклонился к приоткрытому окну Петра.
- Пойми Петя. Я не знаю как тебе это удается, но если примирения и согласия не произойдет, то будет и четыре и пять.
И он зашагал в противоположном Петру направлении.
Припарковавшись на подъездной дорожке и заглушив двигатель, Петя с двумя бутылками в руках взлетел по крутым ступенькам.
- эй, черти пьяные, - стараясь переглушить гам доносящийся из дома Петя стал колотить ногой в дверь. - пора бы уж и открыть.
Но тут затылок его закололо, и в голове опять зазвучали слова: «Было, Было, БЫЛО!!!»