По хутору пошла молва, – баба Хока заболела. Никто не помнил, чтобы она когда-нибудь болела и не выходила на улицу. А теперь вот, поди, – с зубом мается…
И пошли её навещать хуторские женщины, одна за другой. Голова старухи была обвязана теплым платком, потом ещё через подбородок перетянута полотенцем, завязанным на темечке. У неё болел её единственный оставшийся зуб.
Пришел наведать её и Иван Нетудыхата. Посидел немного, поговорил «об ни о чём» и посоветовал полечиться свиным салом, свежатинкой. По его словам для этого было необходимо «положить на зуб кусок сала, пожевать чуть и держать в зубах, пока боль не пройдет». Потом попрощался с больной и ушел. Проходя мимо двора Гоя, он увидел, как тот разделывает тушку кабанчика.
- Филь! Ты поличив бы бабу Хоку от зубной боли. Отнысы ей хоть хвист от кабанчика, хай она его посмакует. Люды говорять, шо от зубов помогае.
Филя, долго не думая, резанул тесаком по задней части кабана, отхватил кусок свинины с хвостом и понес бабке. Для неё он после своего «спасения» был готов сделать все, что угодно, и даже больше!
Войдя в хату, поздоровался, для приличия поинтересовался здоровьем и предложил поросячий хвост для лечения зуба. Старуха не возражала. С болезненной гримасой раскрыв рот, она положила кусок свежатины на единственный зуб в нижней челюсти и прижала её губами и голыми дёснами. Изо рта у неё теперь торчал крючкообразный отросток Гоевого кабана.
- Болыть? – спросил Филя минуты через две.
- Му-у – промычала баба, качая головой. От этого движения хвост задергался из стороны в сторону как пружинка.
Он ещё немного посидел молча около старухи, но, чувствуя, что молчание начинает его угнетать, завел разговор:
- Баба Дунька, а чё ты его не вырвешь?
Баба Хока, придерживая рукой висящий изо рта кусок свиного сала, прошамкала ему в ответ:
- Так за ёго треба платить…Шоб выдернуть, люди кажуть, треба тысяч сорок старыми грошами. А де я их визьму? – Она помолчала и добавила:
- Его як вырвуть, тоди язык мий буде вываливаться из рота…А так я его за зубом держу.
- Не, баба Дунька, вырывать его треба. Давай я его вырву тебе, - вырвалось у Фили. Он даже сам испугался такого предложения. Но отступать было уже поздно.
- Я твий зуб выдергну двырями. Да ты сама знаешь, як це робыться, быстро и не больно.
Зубная боль бабу Дуньку настолько измотала, что она уже готова была на всё, что бесплатно.
Филя принес из дома длинный кусок лески от удочки, накинул петлю на зуб старухи, протянул леску от кровати, на которой лежала бабка, до дверей, чуть натянул и привязал леску к ручке двери.
- Баба Дунька, ты полежи чуток, а я вылезу через окно и дерну двери.
В ответ он увидел согласное кивание её головы и свиного хвоста. Гой осторожно раскрыл створки окна и стал пролезать через него. А в это время Иван Нетудыхата, подталкиваемый любопытством, как будет лечить Гой бабу Хоку, резко открыл дверь в комнату старухи. Бабка только ойкнула. А леска с зубом на конце, спружинив, хлестнула Ивана по голове так, что выдернутый зуб своим острым корнем резанул ему лоб повыше брови. Из разреза просочилась кровь.
Филя, сидя на подоконнике верхом, не знал, что делать.
- Заходь, заходь – позвала баба Хока Ивана. – Мени уже полегчало!
- Слава Богу! Последний зуб мудрости тебя, бабка покинув. Теперь, Филя, тоби прийдется кормить бабу Хоку овсяной кашей до самой смерти, - попытался пошутить Нетудыхата, вытирая платком царапину над бровью.
- Шо правда, то правда, Ваня, я всякую кашу люблю.
- Вот же тетеря глухая! – подумалось Филе. Он даже хотел это сказать вслух, но передумал, слезая с подоконника. Кивнул на прощание бабе Хоке и Ивану Нетудыхате и пошел домой с сознанием выполненного долга.