Переставляя утренние ноги по проспекту Вождя, Василий совершал возвращение с ночной смены. Отдежурил – можно и домой... Заспанный воскресный город чудился ему красивым и родным. Город обновлялся и подкрашивался по случаю приближения даты – ну прямо как при добром старом режиме. По проспекту давно и уверенно шел ремонт. Меняли плиты тротуара у магазина, что рядом с площадью Металлолома. Все здесь было засыпано песком – пляж натуральный. Прямо посередке проезжей части наблюдались трамвайные рельсы. Их обваливали щебнем, чтобы потом спрятать в асфальт. Но местами они еще торчали железными ребрами, мешая развороту автомобилей, напоминая железную дорогу паровозных времен. Там дозревала межрельсовая трава, высокая и колосистая.
Освежившись в магазине пивной парой, Василий бодро продвигал себя по тротуару. На противоположной стороне обозначилась качающаяся пьяная фигура. Мужик был нормального небичевского вида, хоть и с глазным фонарем на лице, но чисто одет – то ли врач на пенсии, то ли военный в отставке. Пластично покачиваясь, он дошлепал подошвами до раскопанного в проспекте трамвайного пути, прицелился ногой над рельсом и... Да, равновесие – дело тонкое, не всем дается. Когда оно есть, человек на дороге не валяется. Но этот с вертикальной постановкой тела не справился – уронил себя промеж рельсовых железяк. Поползав на карачках, поднялся над землей, выровнял позу и... уже не целясь, ступил через следующий рельс, где артистично завалился на спину, раскидывая в стороны руки, ноги, сумку... А ведь здесь вовсю ходили грохочущие трамваи.
Василий, с интересом наблюдавший сюжет, неожиданно почувствовал к упавшему эмоцию сострадания. Представил он себя в подобном неловком положении – жалко стало... ну и мужчину тоже. Сердобольное милосердие побудило его подойти. Протянув руки помощи, поставил опустившегося на ноги.
Выпроваживая на тротуар, задал чисто психологический вопрос:
– Дом-то свой найдешь?
– Гу... вот он, – махнул мужик носом на ближайшее здание и «на автомате» двинулся вперед.
Взгляд его был стеклянен.
«Да, отшумела пьянка удалая... Но к завтраку успеет. Закусит...» – посочувствовал Василий и пустил ноги дальше по проспекту. Он давно осознал, что по утрам пить можно только пиво, в отличие от глупых водочных людей, не понимавших этой банальности.
Заглянул во двор. Там двое вонючих бомжей интеллигентно беседовали у мусорного ящика о погоде и ценах на стеклопосуду, почтенно ожидая утренних жителей с ведерными выбросами, при этом курили по очереди сигарету с фильтром. Культурно так... «Просыпается город», – логично обобщил Василий увиденные факты людской жизни и доброжелательно подмигнул прищурившейся скульптуре Вождя на одноименной площади.
На перекрестке двух проспектов подставил челюсти ласковому утреннему солнцу. Взгляд его упал вверх направо. «Красиво жить стали – есть, что иногородцам показать», – подумал он же, разглядывая синеву крыши, а еще желтизну и крутизну куполов строящейся церкви. «Правильно строят, из кирпича – не сгорит, как предыдущая во время воскресной проповеди... У, как сильно та горела... Если, конечно, террористы не прилетят и не навредят», – осмыслил Василий возможную судьбу архитектурного строения.
Улицы стали постепенно заполняться проснувшимися людьми. Они вылезали из городского транспорта и, как муравьи, спешили куда-то с котомками, ведрами, тяпками и рюкзаками. Летний воскресный инстинкт гнал их на дачи и огороды, чтобы попотеть на солнышке и поправить свое здоровье, подышав свежей загородной пылью и навозом. Заездили туда-сюда машины, залетали голодные голуби и воробьи, солнце поднималось над городом все выше и выше, сжигая росу на траве.
Василий же все стоял на перекрестке, любуясь обновляющимися проспектами, и никак не мог решить, где ему еще пива выпить. А может, и не пива... может, ему просто не хотелось уходить. Ведь все время приходится куда-то торопиться, бежать, скакать... Некогда остановиться и оглянуться на жизнь вокруг себя. Не по-пивному это...