Я ПОДАРЮ ТЕБЕ ЗВЕЗДУ...
- Ты меня любишь?
- Угу.
- А как сильно?
- Больше всего на свете...
- А-а-а...
Пауза. Странно, неужели случилось чудо, и я впервые дал исчерпывающий ответ на ее вопрос.
- А как это, любить больше всего на свете? - неожиданно поворачивается она ко мне лицом. - Вот я тебя люблю, но, наверное, не больше всего на свете. Больше всего я еще никогда никого и ничего в жизни не любила. Мне кажется, что это очень тяжело...
Опять пауза. Не шевелюсь, чтобы не вытащить ее из раздумий на этот свет. Господи, неужели у всех мужиков также? Как только любовные утехи заканчиваются, начинается какой-то разбор полетов. Нет, видимо, я один такой «везучий». У кого не спрашиваю, у всех без соплей и чувственных признаний. Хотя... В моей ситуации из друзей или знакомых и не побывал никто. Женатым уже разбирать нечего, а тем, кто больше недели, а то и дня, ни с одной, как-то не до этого. Впрочем, может, и врут...
- Нет, - вздыхает она. - Не могу себе представить, что значит любить больше всего. Расскажи, как это.
Ну, все. Обрадовался, ответ дал удачный. Что у меня за язык такой? Как сморожу что-нибудь... Вроде и ничего глупого, а потом сам не рад...
- Ну, расскажи, - тормошит она меня за плечо.
- Ладно, - вздыхаю я и приподнимаюсь на локте. - Вот представь себе ситуацию... М-м-м, ага. Не совсем, правда, в тему, но примерно... Допустим, ты дня три не спала. Когда уже глаза слипаются, сознание, там, мутится, а мысли, если и есть, то только о кровати с подушкой... Да о какой кровати! Ты уже просто готова лечь на пол, на землю и хотя бы минут пять поспать. И в такой момент тебе ничего от жизни не надо. Предложи что угодно, кроме сна, ты скажешь одно: идите вы подальше. А почему? Да потому, что больше всего в этот момент тебе хочется спать. Вот и с любовью примерно также.
Удовлетворенный своим объяснением я откинулся на подушку. Повисла такая тишина, что мне показалось, будто слышен ход электронного будильника. Затем раздались всхлипы...
- Лен, ты что? - дотрагиваюсь я до ее плеча.
- Уходи от меня, - резко сбрасывает она мою руку. - Я так и знала. Какая же ты сволочь!
- Да что случилось-то? - в недоумении сажусь я на кровати.
- Ничего! - встает она, щелкает выключателем и гневно показывает указательным пальцем на дверь. - Уходи! Вали отсюда сейчас же! Я не желаю быть одеялом с подушкой! Понимаешь?! Спустя два года, что мы вместе, это все, что я заслужила?
- Лен, ты белены объелась? - пытаюсь я примирительно дотянуться до нее. - Ну, неудачный пример. Что пришло в голову, сама же попросила. Ну, Лен...
- Не прикасайся ко мне! - отпрыгивает она в сторону с горящими от непонятной ненависти глазами. - Одевайся и чеши! Пример он привел. Спасибо еще, что с расстройством желудка не сравнил.
- Пожалуйста, - растерянно бормочу я, пытаясь попасть в штанину. - Блин, два года одно и то же. Лена, на тебе это, Лена, послушай то. И как на минном поле. Каждое слово по сто раз обдумывать приходится! И все равно: шаг влево и нарвался. Все, хватит! Наверное, ты права. Пойду в ночь. Тем романтичнее будет наше прощание. Пусть вина в этом останется целиком на моей совести.
- Ну, и катись, - неожиданно садится она на кровать и снова начинает реветь. - Давай, шуруй! Спасибо тебе за все!
- Лен, честное слово, что мы, как малые дети? - присаживаюсь я рядом и виновато кладу голову на ее плечо. - Брякнул глупость, прости. Неужели я смог бы с тобой общаться два года, если бы не питал к тебе никаких чувств? Не реви, Лен, улыбнись. Ну, что мне сделать для того, чтобы заслужить прощение? Скажи. Ты же знаешь, я для тебя готов, что угодно сделать.
- А что? - недоверчиво смотрит она на меня заплаканными глазами. - Что ты можешь сейчас мне предложить?
- Ну... Хочешь, я подарю тебе звезду?..
- Леха, привет! Это Сашок!
- Сашок, ты что ли? - хрюкнул из трубы заспанный голос моего друга.
- Нет, Пушкин Александр Сергеевич. Слушай, мне срочно нужна твоя помощь. Ты не мог бы открыть свою лавку?
- Слушай, Пушкин, ты пьяный, что ли?! - взревел Лешка. - Я, конечно, никогда тебе в помощи не отказывал, но и тебе надо бы знать меру. Какую лавку я тебе открою в третьем часу ночи?!
- По поводу первого вопроса отвечаю, ни в одном глазу. По второму скажу, очень нужна звезда. И не ругайся, и не отправляй меня куда подальше до утра. Звезда нужна прямо сейчас. Леха, я тебя не прогуляться зову в это время. Если звоню, то это действительно серьезно. И этой промозглой осенней ночью мне больше не к кому обратиться. Не рискуй потерять лучшего друга.
- Слушай, друг, - бурчит Лешка. - Может, все не так серьезно и можно подождать до промозглого осеннего утра? Завтра я тебе предложу какие угодно звезды, а сейчас давай лучше спать.
- Да какое спать?! - кричу я в трубку. - Звезд утром не бывает! Леха, проснись и подумай! Правда, мне очень нужно.
- Знаешь, Сашок, ты мне не друг. Ты редкостная эгоистичная свинья и скотина. Ладно, скоро буду. Но это в последний раз. Никакой радости от такой дружбы, один геморрой, - буркнул незлобно Лешка и повесил трубку...
Кажется, что еще совсем недавно идея со звездами была дорогостоящим удовольствием и воспринималась, как курьез. Но уже лет десять назад звезды прочно вошли в наш обиход. Уверен, что если не сто процентов, то уж точно большая половина мужского населения готова вырвать ноги и оторвать голову этому американскому дамскому угоднику. Изобрел, блин, романтику. Как будто других проблем в мире не осталось. Думал бы лучше, как человечеству жизнь удлинить, или как людей здоровыми сделать. Нет, все в мире придумывается исключительно на потеху женщинам и на истребление мужского рода...
Теперь дарение звезды стало необходимым ритуалом перед вступлением в брачные узы. Даже нет, для узаконивания брачного союза по-прежнему существовали старые добрые кольца. Звезда же, скорее, не что иное, как подтверждение признания в любви и желания быть вместе. Теперь уже не делают замшелых предложений руки и сердца. Все просто. Когда клиент созрел, он произносит предмету своего воздыхания фразу «Я подарю тебе звезду», вкладывая в нее поэтику чувств, томления, искренность, в общем, на что его пробьет. И все. Точнее все, после того, как воздыхатель подарит эту самую звезду, приобретенную в самом обычном магазине. А дальше уже кольца, свадебные фанфары, цветы, пьяные гости. Так-то оно бы все ничего. Вот только после свадьбы начинались проблемы. Хотя, и в процессе дарения порой возникали неприятности...
Как работали эти звезды, понять было трудно. Я лично как-то попытался в умном журнале изучить их устройство, но так ни фига и не понял. Много непонятно-заковыристых слов, а картина почему-то не вырисовывается. Потом с физиком Петровичем за кружкой пива познакомился. Он мне и рассказал, что все нюансы производители держат в секрете. Мало ли народные умельцы в конструкцию влезут, исправят что-нибудь. Петрович с друзьями пытались эти тайны познать самостоятельно. Много звезд перепортили, в том числе и собственных, за что поплатились семейными скандалами. Выяснили же с гулькин хрен. Под третью кружку исследователь Петрович вкратце описал мне на пальцах, что звезда эта из какого-то минерала с добавлением особого вещества, которое светится, но без подзарядки в течение суток тухнет. А подпитывается какими-то лет с двадцать назад открытыми любовными импульсами, которые постоянно исходят между любящими сердцами. И если «плюс» или «минус» не подключен, то импульса нет. А нет этих импульсов, нет питающей энергии, и звезда тухнет. Причем, если муж или жена уезжают, к примеру, в командировку, то при наличии любви с воссоединением счастливой семьи, звездочка опять начинает светиться. В общем, полная галиматья. Зато женщины счастливы. Ромашковый тамагочи «Любит - не любит» им дарят. Сразу видно, какие к ним мужья чувства питают. Не нужно никаких глупых вопросов, чуть охладел, и звезда еле теплится. А если уж совсем разлюбил, то все понятно. И уж тем более до свадьбы ясна серьезность намерений кавалера.
Поначалу это было даже интересно, поскольку такой индикатор применялся и к женской половине. Правда, при этом возникали определенные неудобства, заканчивающиеся разборками. Жена все катила на мужа, а тот на нее. И зачастую каждый оставался при своем мнении. Но уже через пару лет вмешались феминистки. Они утверждали, что, во-первых, женская любовь отличается от мужской, а, значит, звезда врет. Во-вторых, дарить звезды должны мужчины, а причем, мол, тут женщины. И, в-третьих, это вообще ущемление прав женщины и попытка влезть в ее личную жизнь. И эти паразиты поддались на такую провокацию, поскольку в противном случае им грозило резкое падение спроса на еще начинающую взлетать продукцию. Да и количество браков стало резко сокращаться. Если мужики были не прочь подарить звезду, то многие женщины воспринимали этот акт, как недоверие к себе, и могли вместо слез умиления при таких словах спустить с лестницы.
В общем, эти ботаники прыщавые поковырялись и женский «плюс» сделали вечно включенным. Теперь только от мужского «минуса» зависело наличие любовного импульса. А женщина, видите ли, могла и не любить. Главное, чтобы звезда всегда сияла, что для дамы приятно. Как это назвать, если не очередным затаптыванием прав сильного пола?
Правда, в отместку этим твердолобым дамским угодникам количество свадеб так и не увеличилось. Теперь любой мужик сто раз отмерял, а потом уже открывал рот. Беды-то, конечно, большой не было, если звезда и потухнет. Но к чему лишние слезы, скандалы, нервотрепка, переворот привычной жизни? А я нынче не удержался и ляпнул. Нет, к Ленке я действительно замечательно и нежно отношусь, но все равно как-то не по себе. А если это не любовь, а что-то другое? Может, я и не знаю еще, как это любить. А великая веха в моей жизни, при мысли о которой по коже пробегает озноб, словно перед чем-то неизведанным и огромным, уже наметилась...
Из размышлений меня вывел подъехавший Лешка.
- СтоИшь, герой - любовник? - хмуро поежился он, выпрыгнув из машины под слюнявые тучи и достав ключи от своего магазина.
Замок щелкнул, зачем что-то внутри загудело, лампочки сигнализации потухли, и мощные стальные жалюзи на стеклянной двери разъехались в стороны.
- Ну, заходи, нетерпеливый Ромео, - с усмешкой кивнул мне Леха, включая в зале полную иллюминацию.
Верх торгового зала был обтянут каким-то черным материалом в виде ночного неба, на котором одновременно зажглись сотни звезд различных размеров.
- Выбирай любую, - небрежно очертил рукой потолок хозяин. - Все, что душе угодно, и на сколько кошелек тянет. Кофе будешь?
- Угу, - промычал я, ошеломленный размахом.
- Как же тебя угораздило? - сочувственно поинтересовался Лешка, доставая из углового шкафчика чашки.
- Сам не знаю, - пожал я плечами. - Вырвалось, как всегда. В первый раз с моим языком такое, что ли?
- А ты ее хоть любишь? А то звезда вещь такая, на кривой не объедешь. Электроника. Деньги выбросишь, и с приветом.
- Вроде бы люблю... Нет, точно люблю, - ответил я, приглядываясь к большим звездам.
- О, уже сомневаешься, - хмыкнул Лешка. - Ты на эти не смотри. Стоят немеренно.
- А тебе-то какое дело? - обиженно спросил я. - Может, мне как раз дорогие нужны.
- Дело твое, - разлил Лешка кипяток по чашкам. - Только эти для дураков, которые деньги считать не умеют. Идея в чем? Подарить любимой женщине звезду. Ну так и дари, только поменьше. Смысл-то не меняется, работают одинаково, а зачем тогда платить больше? Нет, ты не подумай, будто я тебя отговариваю. Сам понимаешь, мне, чем дороже звезда, тем выгоднее. Я просто по дружбе советую.
- Вот потому ты еще и не женился до сих пор, что так рассуждаешь, - назидательно сказал я. - Это же не бутылка пива. Для женщины это событие. Может, один раз в жизни такое подарят. Вот, представь себя на ее месте. Ты, допустим, меня боготворишь, считаешь своим принцем, который все для тебя сделает, а я приду к тебе свататься с малюсенькой фигулинкой. Все равно, что предложить на свадьбу кольца из олова сделать, чтобы не тратиться.
- Это все материальное, - расставил Лешка на стеклянном столике чашки. - Ты вот такой умный, порядочный, а порочишь денежной подоплекой всю чистоту идеи. Звезда дарится, как выражение любви. И если твоя дама сердца смотрит на ее размеры, значит, грош цена такой любви. Ты в нее влюблен по уши, а она, еще не успев под венец, уже твой кошелек оценивает. А то, что я не женат, так и, слава богу. Я, видишь ли, человек влюбчивый. Как ты, два года с одной и той же прожить не могу. Вот иногда кажется, что все, нашел свою неповторимую, а через какое-то время вижу, что ошибся. Угасли чуйства. Опять не мое. Я бы на этих звездах разорился. Поэтому мне уж проще так. Нет, видимо, той единственной принцессы, ради которой я готов был раскошелиться. Ну, да ладно. Чего я тебя лечу? Ты решение принял, теперь выбирай побыстрее и по домам. Может, еще поспать успею. Коньячку добавить?
- Ты же за рулем, - констатировал я, медленно передвигаясь под « звездным небом», задрав голову.
- Так я же чуток предлагаю, - начал оправдываться Лешка. - Понятно, молчание принято за согласие.
- И все же, - вернулся я к центру зала. - Сколько у тебя вот эти здоровые стоят?
- Сто штук, - небрежно ответил хозяин, выставляя на столик солидные стопочки и бутылку «Хенесси». - Предваряя стандартный глупый вопрос, сразу оговорюсь, что в баксах. Брать будешь?
- А чего так дорого-то? - возмутился я. - Красиво, конечно, но за что?
- О, слова мужчины, - завершив нехитрую сервировку, упал в кресло Леха. - Я же тебе говорил. А ты про принцев понес, про фигулинки.
- Нет, но вот у меня на работе наша бухгалтер хвасталась своей звездой, - присел я рядом. - Так там звезда вообще с кулак. А у нее муж явно не Ротшильд.
- Китайская, сто процентов, - знающе пояснил Лешка. - Только у меня магазин цивильный, барахла не держим. Тут только Япония, вон там Штаты, в том углу Италия с Францией. Да, маленькие, но зато как на подбор. Ты на блеск их посмотри. Невооруженным взглядом видно - благородный блеск. А за кулаками ты не сюда зашел. Это тебе на толкучку надо было. Там, если поискать, так и с голову найдешь.
- Странно, - пожал я плечами, всматриваясь в звезды и пытаясь разглядеть некий особенный блеск. - Для меня никакой разницы, если честно.
- Это сейчас никакой, потому что на муляжи смотришь. Они вообще от электричества работают. У настоящих блеск другой, природный. Ну, за твое рабство, - поднял он рюмочку и, осушив ее, продолжил, - Вот сосед мой, Витек, так же, как ты говорил. Ни в какую меня слушать не хотел. Пошел на рынок, купил там звездищу за сто баксов, подарил бабе своей. И что ты думаешь? Через месяц с вещами на выход. А он, главное, понять ничего не может. Без ума от своей благоверной, а звезда даже не теплится. Вот так и расстались. А все почему? Потому, что его чувственное проявление от китайских умельцев приказало долго жить. Он мне ее принес, так ребята здесь выяснили, что вся энергия у нее в одно ухо влетает, а в другое вылетает. Вместе с ним к его бабе потом ходили, объясняли, только без толку. Вот и думай, стоит ли платить за пожизненную гарантию.
- А если отечественные взять? - с надеждой спросил я.
- Ты у нас хоть одну приличную вещь видел? - повертел у виска Леха. - Это же звезда, а не кружка алюминиевая, думай что говоришь.
- Ладно, - выпил я свою рюмку и кивнул на более маленькие звезды, - А эти почем?
- Ты, конечно, можешь на меня обидеться, - хихикнул хозяин, - но я, брат, тебя знаю хорошо. Поди, уж двенадцать лет вместе. Со своим достатком начинай сразу с самых крайних. Они от трех до пяти штук бакинских. Три обычные, пять с огранкой и резьбой.
- Не понял, а зачем резьба - то? - удивился я.
- Так это тебе незачем, а народ у нас эксцентричный встречается. Считает, что если уж такие деньги выкладывает, так все эстетично должно быть. А то баксы отдал, а взамен какую - то стекляшку светящуюся получает. А с резьбой красиво и оригинально. За сто баксов можно еще надпись выгравировать «Маше от Васи». Вон ряд в центре видишь? Ну, который как бы переливается, ближе к тебе. О, этот. Тоже с резьбой. По двести штук вообще, а там за пятьсот для особо отмороженных.
- Понятно, - вздохнул горестно я, делая глоток из чашки. - Слушай, а дешевле не продашь? По дружбе. Или, может, в рассрочку? Я со временем отдам.
- Ну здрасьте, - развел руками Лешка. - Приехали. Так все славно начиналось. Настоящий джигит пришел за звездой для своей любимой девушки. Все, сказал, для нее сделаю, никаких денег не пожалею. И на тебе, взор потух, про дороговизну заныл, да еще и базар устраивать пытается. Насчет дать в долг - точно невозможно. У нас тут фирма, а не частная лавочка. Каждая звездочка подотчетна. А лишних денег, чтобы за тебя вложить, извини, но нет у меня сейчас. Только ради дружбы, могу оформить тебя, как постоянного клиента со скидкой десять процентов.
- В смысле, постоянного? - удивился я.
- Ну ты что, не на этой планете живешь? У меня знаешь, сколько таких, кто по несколько раз приходит? Один хороший клиент неделю назад вообще шестнадцатую звезду отхватил. Я же тебе говорю, тут все взвесить надо, прежде, чем красивые фразы девушке говорить. Тем более Ленке. Коньяк будешь?
- Подожди с коньяком, - заходили у меня скулы. - А что ты имеешь против Ленки?
- За твою пропащую душу, - осушил стопку Лешка и бросил в рот кусок лимона. - Ты не кипятись. Против Ленки я ничего не имею. Активистка, хозяйственная, работящая, спортсменка, вах-х! В порочащих связях, возможно, и была замечена, но не при тебе. Однако, на мой взгляд она тебе не подходит. Это не тот образец, ради которого стоит разбрасываться звездами. Нет, нравится, живи, но зачем сразу хомутать себя? Это она сейчас такая замечательная. Сю-сю-сю, Сашенька. А после официальной церемонии знаешь, что из нее получится? Стерва из нее получится. Потому что все женщины по сути своей в замужестве стервы. А ты будешь мучаться, проклинать себя и молить всех святых, чтобы звездочка не потухла. А она все равно потухнет! Ты пить вообще будешь?
- Вот потому ты никогда не найдешь своей неповторимой, - выпил я, - что на женщин смотришь настолько убого. Это же штамп, который выдумал какой-то идиот, и все его дружно подхватили. А как же любовь?
- У-у-у, любовь, - протянул Леха, вытянув губы. - А это не штамп? Где она, любовь? Или ты у нас такой способный к любви, а я убогий? Любовь - это что-то эфемерное, а стерва - понятие реалистичное. Да и с чего ты взял, что ее любишь?
- Как это с чего?! - вспыхнул я. - Ну... Ну... Это... Ай, мне не объяснить.
- А хочешь, я тебе докажу, что ты ее не любишь? Не маши руками, еще по чуть-чуть, - вновь наполнил стопки Лешка. - Вот ты когда-нибудь ей говорил простейшую фразу «Я тебя люблю»? Не «угу», когда отгремят залпы постельной страсти, а просто так, откровенно, со всеми идущими изнутри чувствами и эмоциями?
- Вроде нет, - наморщил я лоб. - А зачем, если я знаю, что люблю?
- Это ты знаешь, а она, к примеру, только догадывается, - хлопнул свою порцию Леха. - А можешь, если потребуется сказать?
- Могу, чего тут такого? - пожал я плечами и последовал примеру друга.
- Ну, так давай, скажи это сейчас. Представь, что я Ленка и скажи мне, если это так просто.
- С чего это я буду представлять, что ты Ленка? И вовсе ты даже не она. И говорить я тебе ничего не собираюсь.
- О! - торжествующе поднял указательный палец Лешка. - Что и требовалось доказать.
- И нечего тут было доказывать, - забубнил я и от волнения хлопнул еще рюмашку. - Такими словами направо и налево не разбрасываются. Такие слова, может, один раз в жизни говорят.
- Ладно, - поддержал мою инициативу Леха. - Закрой глаза и представь, что ты сейчас сидишь с Ленкой. Телевизор смотрите. Ну, скажи ей...
- Пожалуйста, - создал я в голове сцену. - Подожди, а чего это я буду ни с того ни с сего ей про любовь говорить, когда мы телевизор смотрим?
- Вот! - сокрушил воздух перстом Лешка. - Это ты потому так говоришь, что ни фига не скажешь! А, значит, Ленку ты не любишь. Когда человек любит, он не станет выкаблучиваться, отговорки искать. И слова произнесет не в мычащих муках после пытки каленым железом. Если бы ты ее любил, то уже все уши мне прожужжал об этом. Потому, что тебя бы пучило от переполняющих чувств. А ты? Кажется, люблю... Чего я перед телевизором?.. Это ты тут геройствуешь. Как два пальца мне сказать. А ни хрена ей не скажешь на деле. Тебя не прет от любви, потому что ты ее не испытываешь.
- Наливай, - приказал я, с ужасом сознавая, что нахожу в словах друга толику разумного.
- Будем тепленькими. Э-э, нет, без чоканий. Мы провожаем твою бесшабашную бурную молодость, а на поминках не чокаются, - влил в себя порцию Леха и зачавкал лимоном. - Я вижу, что ты все еще не веришь мне. И, как настоящий друг, не обижаюсь, поскольку понимаю, как трудно навести порядок в одурманенном женскими чарами сознании. Потому привожу последний довод. Вот куда ты, такой пылкий влюбленный, пошел посреди ночи? За звездочкой ты пошел. Но не вернулся, поскольку сидишь за коньяком и размышляешь. А Ленка волнуется. Но она гордая. Смешно разыскивать мужика после подобных заявлений. Потому сидит тихо и волнуется. За тебя дурака, да и вообще, придешь ли ты. Так позвони ей, успокой. И заодно признайся в чувствах.
- Вот черт! - хлопнул я себя по лбу и стал набирать номер на мобильнике. - Совсем меня запарил! Алло, Лен! Это я... Все в порядке, скоро буду... Конечно, со звездой. Трудно найти достойную тебя, но я обязательно найду!
- Не ври, а лучше скажи «Я тебя люблю», - прошипел Леха.
- Да, целую...
- Ну, скажи!
- Лен, это, - замялся я. - Послушай... Я хотел тебе сказать, что... что...
- Я те-бя люб-лю, - по слогам прошептал Лешка.
- Ну, в общем, это... скоро буду, жди, - дал я отбой и злобно зыркнул на аплодирующего довольного придурка. - Чего скалишься? Ну, не сказал. Дело интимное и при тебе изъясняться не собираюсь.
- Все, все, - наполнил снова стопки Леха. - Умолкаю. Сижу тут, как искуситель, сбиваю человека с пути истинного. Пьем и вперед, к звездам. Если, конечно, не передумал.
Мы приговорили бутылочку, и я бодро встал. Оказалось, что меня изрядно пошатывает. Видимо, сказалось пьянство вне графика без закуски.
- Ну, вот! Еще и нажрался. Слетал, бля, за звездочкой, - горестно констатировал Леха. - Вообще, я тебе так скажу. На мой гнилой базар ты внимания не обращай. Это так, для отвода глаз. Ну, позвонил, не сказал. Хрен с ним. Был не в творческом ударе, с кем не бывает. Еще коньяк будешь, у меня вторая бутылка есть? Вот и славненько. Так, значит... О чем это я?.. Ах, да! Вся моя болтология сводилась к простому тесту, результат которого неутешителен: ты ее однозначно не любишь. А знаешь почему? Потому, что люби ты ее хоть на столечко от мизинца, то весь этот диспут пресек бы на корню. Когда любят, не оправдываются и не спорят. Люблю, и пошли все к черту. Никто тебе не указ. А ты пыхтел, пытался что-то доказать. Ай, да ну тебя...
- Мы за звездой-то пойдем? - мрачно спросил я, наблюдая, как остаканивается Лешка.
- А ты и сейчас уверен, что она тебе все-таки нужна? - посмотрел тот на меня слегка расфокусированным взором.
Я молча хлопнул свою стопку, выставил вперед ногу, подобно поэту Маяковскому, и высказал личную гражданскую позицию: - Уверен!
- Так иди, выбирай, - горестно вздохнул Леха и лениво махнул рукой в пустоту. - Цены примерно знаешь. Давай, ткни пальцем, быстро оформим и закруглимся. Объяснять тебе еще что-либо, считаю, смысла нет. Проще пень лесной убедить. Иди, а я еще выпью за то, что когда-нибудь между нами все-таки наладится понимание...
Я обиженно фыркнул и с гордо поднятой головой отправился на поиски «небесного» дара. Лешка сопровождал меня бормотанием, изливая кому-то жалобы: на непутевого друга, разбрасывающегося деньгами, на стервозных женщин, которые каким-то образом доводят мужика до дебилизма, и на непонимание его этим обществом в целом. В перерывах он опрокидывал стопки и успел выпить за то, что он никогда не скатится до брачного дна, за любовь, и за то, чтобы я приполз к нему на коленях в покаянии. При последнем тосте он даже изобразил театр одного актера, разыграв в лицах сцену горького раскаяния блудного друга, то есть меня. По сценарию, я бухался лбом об пол, дергал его за штанину и со страшными завываниями умолял простить за то, что когда-то не прислушался к мудрому совету.
- И я, как друг, тебя все же прощу, - закончил представление окосевший Лешка. - Да ты, блин, не обижайся. Я про раскаяние в лучших намерениях. Дело не в том, чтобы вы с Ленкой разбежались, а в том, что правда восторжествует, и ты поймешь, сколь был наивен.
- Ладно, кончай, - изобразил овации я. - Выбрал, заверните вот эту.
Поначалу я чуть было не поддался на провокации продавца, решив выбрать подешевле и без огранки. Но потом взыграло самолюбие, зашептавшее «Не срамись перед Ленкой». В такт ему бухали Лешкины слова насчет любви и посылания всех подальше. В итоге я остановился на итальянском варианте за десять тысяч долларов. Точнее за десять тысяч сто долларов, поскольку пьяный мозг настаивал на надписи «Леночке от Шурика». Выбранное доказательство любви было с изящной огранкой и, как мне показалось, светило несколько ярче, чем соседи. А если Ленка захочет похвастаться перед подругами, то бирку можно не отрывать. Пусть знают, что ее жених не дохлый мерин, а что-то в этой жизни может, и не обязательно китайское.
- Выбор одобряю. И не убого, и в меру, - заговорил Леха, после того, как минут пять с закрытым правым глазом тупо смотрел в потолок по направлению моего пальца. - Выпьем за правильный выбор?
Мы выпили.
- Слушай, - виновато вздохнул Лешка. - Вот только, извини, но с надписью сегодня ничего не получится. Нет, я могу сделать. Вот только глаза что-то не очень видят. Старость, видно, подкатывает. Неудобно с иероглифами-то дарить. Так что, либо бери без надписи, либо приходи со своей звездой завтра, когда мастер по гравировке будет.
- Хрен с ним, давай без эпитафии, - махнул я рукой. - Только это, у меня сейчас таких денег нет. Будь другом, вместо скидки лучше с оплатой подожди до завтра. Я к обеду соберу и принесу. Никто тебя за это время не поймает. Если уж надпись не нацарапать, хотя бы самую малость ты можешь для меня сделать?
- Извини, друг, - почмокал губами Леха и виновато похлопал меня по плечу. - Мне так неудобно... С надписью нехорошо вышло... Да, вот так настоящая дружба и проверяется. Другу надо, а я ничего не могу сделать. Хотя, хочешь, я сейчас мастера вызову?
- Время, - показал я на часы. - Скоро светать начнет.
Лешка кивнул, икнул и, неожиданно выпятив вперед грудь, проорал: - Директор я, бля, или нет, в конце концов?!
После чего тихо добавил: - Бери, Сашок так. Завтра деньги принесешь. Или нет, не торопись особо. Можешь после выходных. А со скидкой ты зря. Что я, дерибас какой? Ах ты, черт, не смог оказать мелкую дружескую услугу. Что я за человек такой?
Он вздохнул и, пошатываясь, ушел в кладовку. Минут через десять, когда я уже собрался отправиться в поисковую экспедицию, Леха вернулся с бархатной коробочкой и подошел к прилавку.
- Ну, вот оно, твое выражение любви, - открыл он крышку, под которой покоилась пока еще мертвая звезда. - Давай сюда свою руку, сейчас мы ее раскочегаривать будем.
Я протянул ладонь, на которую Лешка положил холодную стекляшку. К моему запястью он со второй попытки привязал электрод. Другой провод, идущий от «плюса» страшного на вид огромного агрегата, он прислонил к звезде и застыл подобно сторожевому суслику.
- Ну, что теперь? - нетерпеливо спросил я.
- Блин, этот алкоголь долбаный вообще все из башки выбил. Не могу вспомнить, какой ток пустить надо для разряда. Тут, понимаешь, таблица специальная есть. Рост, там, возраст, вес, ну все такое. От этих параметров величина тока зависит. Раньше вообще караул был. Ну, когда от женщины тоже что-то зависело. Придет такой воздыхатель, и давай на глазок размеры своего цветочка давать. А бывало, что и предмет обожания ему наврет с весом или возрастом. Столько возвратов было, скандалов. Ну, я отвлекся. Так вот, таблицу эту Семеныч в сейфе запирает. Сколько говорю, оставь на месте, вдруг, что случится. А он, сволочь такая, все равно запирает, как материально за нее ответственное лицо, - пояснил Леха. - Да ты не скисай. Я на глазок попробую. Примерно я величины помню. Только давай, сначала на пробной болванке проверим, а то спалим дорогую вещь.
Мы выпили еще за успех эксперимента, после чего Лешка заменил мою звезду на пробник, что-то выставил на аппарате и нажал на красную кнопку. Агрегат загудел, и стекляшка в моей руке засветилась тусклым голубоватым светом.
- По-моему, темновато, - вынес я заключение. - Не очень жизнеутверждающе.
- Жрать меньше надо. А на вид и не подумаешь, что гиппопотам, - огрызнулся Леха. - Но все понятно. Сейчас параметры прибавлю. Можно было бы еще болванку испортить, но у нас их мало. Точнее, одна только осталась. Мне Семеныч башку за нее свинтит, даже не посмотрит на то, что я директор. Думаю, с твоей звездой все будет нормально. Эх, такой бы агрегат в миниатюре каждому мужику. Видишь, что звезда тухнуть начинает, подзарядил и дело в шляпе. Нет, не выпускают, сволочи, в бытовых целях. И наши физики - ядерщики до сих пор ничего толкового придумать не смогли. Так, вроде бы, порядок. Короче, думай о Ленке, и с богом.
- А если я в этот момент подумаю, к примеру, о своей соседке, Марии Петровне?, - хихикнул я.
- О Марии Петровне? - задумался Лешка. - И что, хороша собой?
- Да нет, ей уже под восемьдесят.
- Ну и чего ты мне голову морочишь?
- Так, с познавательной точки зрения. Я просто сейчас подумал, если женский «плюс» все равно закорочен, то какая разница о ком думать? Главное кому подарить, чтобы от меня чувственные импульсы шли к этому человеку.
- Вот блин, - запыхтел Леха, почесал в затылке и налил в размышлениях еще по стопке. - И что тебе всякая пакость в башку лезет? Ты у нас влюблен или нет? Теоретически, наверное, правда в твоих словах есть. Но на всякий случай думай про Ленку. В инструкции написано, что о ней думать, вот и думай. И пожилых соседок не примазывай.
Опыт с моей звездой прошел успешно. Она вспыхнула ярким завораживающим голубым светом, переливающимся в инкрустации. Я смотрел на нее, открыв рот, и чувствовал внутри себя непонятную гордость, будто только спустился с неба и действительно достал для Ленки звезду. Мне показалось, что внутри сияния я вижу ее лицо, которое подпитывает меня необъяснимой энергией.
- Слышь, зритель, рот закрой, - подтолкнул меня Леха. - Чего ты на нее вылупился, как на мамонта? Звезд никогда не видел?
- Видел, но личной никогда, - смущенно улыбнулся я. - Тут совсем другое.
- Да ладно, пойдем лучше обмоем и выпьем за успешное окончание трудоемкого процесса, - развернул меня к столику Лешка...
Это были последние слова, которые я помню. Потому, что до роковой стопки мы больше ни о чем не говорили. А потом меня вырубило. У меня всегда есть эта роковая стопка. До нее уверенно держусь на ногах, а потом все. Тут, видно, разволновался и потерял контроль над собой. Ничего больше не помню...
Хотя нет, помню еще сам великий момент. На воздухе прогулялся и смог на время отключить автопилот. Помню, что меня почему-то распирало от непонятного счастья, и я летел к Ленке в меру своих на то время способностей и возможностей. Помню себя перед ее дверью. Помню, как пытался звонком сыграть свадебный марш. Помню, ее счастливые глаза, когда, открыв дверь, она увидела меня на коленях, протягивающего звезду в бархатной коробочке. Помню, что начал терять равновесие... Больше ничего не помню...
- Ты меня любишь?
- Угу.
- Честно?
- Угу.
- Сильно?
- Сходи в другую комнату и посмотри.
- Вот пойду и посмотрю.
Счастливая Ленка вскакивает с кровати и несется в гостиную, где в серванте на самом видном месте торжественно покоится звезда.
- Горит, - возвращается она и прижимается ко мне. - Уже сутки прошли. Правда, если бы ты меня не любил, она потухла?
- Конечно, - с гордостью отвечаю я и мысленно показываю Лехе фигу. - И сильно светится?
- Угу. Еще сильнее, чем когда ты ее принес, - нежно шепчет мне в ухо Ленка и засыпает.
Я мысленно показываю Лехе вторую фигу и закрываю глаза под посапывание рядом...
Проснулся я от жажды. Было еще темно. Я прошлепал на кухню, хлебнул воды, и собрался завалиться обратно, но, проходя мимо гостиной, решил полюбоваться своим даром. Сияние меня не ослепило, да и коробочки со звездой на месте вообще не было. После непродолжительных поисков я обнаружил свой подарок наглухо закрытым и задвинутым за сервиз.
- Вот, черт, - с досадой прошептал я, открыв крышку.
Звезда не светилась. На бархатной подушечке лежала блеклая темная стекляшка. Я зажал ее в кулаке и вернулся на кухню.
- Вот и все, - обреченно закурил я. - Леха оказался прав. Видимо, это не любовь, а привычка...
Настроение было препаршивым. Внутри как будто что-то оборвалось. Словно меня отхлестали по щекам, оплевали, вытерли об меня ноги и втопали в глубокую грязную лужу, где нет воздуха. Нет, конечно же, данные сравнения в таком случае неуместны, но именно так я себя чувствовал. Пришлось даже затушить сигарету, поскольку, казалось, что нечем дышать...
Я снова и снова сжимал изо всей силы в руке злополучный стеклянный осколок, а потом распрямлял пальцы в надежде увидеть хотя бы какой-то отблеск. Но эта звезда навсегда превратилась в мертвого небесного карлика...
Я понял, что такое пустота вокруг. Это черное невидимое нечто, которое идет изнутри и обволакивает тебя снаружи, пыльной ватой забиваясь в нос, уши, застилая глаза. Я ничего не видел, и лишь где-то в черной кромешной пелене незримо ощущал удаляющийся образ Ленки...
- Как же это? Не может быть? - стучали молоточки в моей голове. - Если я не люблю Ленку, то что со мной сейчас происходит? Мне плохо... Нет, мне совсем хреново... Нет... Не выразить словами... Но, если человек не любит, то он не может испытывать чего-то подобного. Ему должно быть все равно...
Не знаю, сколько проходит времени. На кухне появляется Ленка. Она садится рядом на табуретке, поджав колени к подбородку, и молчит. Я вновь разжимаю руку и кладу на стол между нами недействительное счастье. Оно лежит такое маленькое и жалкое, но мы словно ощущаем исходящий от него барьер, не позволяющий нам приблизиться друг к другу.
- Почему ты мне не сказала? - спрашиваю я.
- Зачем? - пожимает плечами Ленка. - Если честно... Знаешь, я просто представила, как приношу тебе эту потухшую звезду... Будто приговор, который холодно щелкает «Пошел вон!». И ты уходишь без каких-либо компромиссов. Ничего не объясняя и не доказывая, поскольку, вроде бы и так все видно... И я остаюсь одна, без тебя. И тут меня словно пробивает насквозь. Знаешь, как говорят в пошлых книжках, я в этот момент понимаю, что не смогу больше не видеть тебя... А еще я вспомнила, что звезды лишь предполагают. И подумала, а вдруг это как раз такой случай, когда все неправда? Помнишь, как в сказках, когда нужно слушать сердце, а не какое-нибудь волшебное зеркало? В общем, я решила ничего тебе не говорить, а попробовать проверить... Глупо, конечно... Ты бы все равно это узнал, как не скрывай. Но я не хотела, так вот, обыденно...
- Ты знаешь, - говорю я наконец после долгого молчания. - Там, в магазине, мы с Лехой долго говорили... Хотя, зачем я это рассказываю?.. Можешь мне не верить, но я люблю тебя... Вот, наверное, и все, что хочу сказать...
Я чувствую, как барьер между нами рушится. Видимо, такие же ощущения возникают и у Ленки. Она подходит ко мне, садится на колени и крепко прижимается...
Так мы сидим до утра, пока...
Пока в дверь не начинают настойчиво звонить.
- Это к тебе, - возвращается на кухню испуганная Ленка, но я и так это понял, поскольку в кухню ворвался Лешка.
- Сашок, блин, куда ты провалился?! - возбужденно орет он и, тяжело дыша, приземляется на табуретку. - Я тебя ищу все это время! Дома нет, труба отключена! А Ленкин адрес пока я узнал...
- Мы просто решили отвлечься от этого мира и побыть вдвоем, - хмуро отвечаю я. - Ты за деньгами? Извини, что так вышло. Я приготовил, только вот пропал слегка. Ты зря испугался.
Я выхожу в комнату и возвращаюсь с пачкой купюр.
- А, спасибо, - не пересчитывая, сует Лешка в карман пиджака деньги. - Только дело не в деньгах. Я, как бы это начать... Хотел спросить... Как, отвлеклись-то?
- Лучше, чем ты думаешь, - невесело хмыкаю я.
- А чего так грустно? Звездочка не работает? - состраивает озабоченную гримасу друг. - Ай-я-яй. Деньги на ветер.
- Чего ты скалишься, придурок? - огрызаюсь я. - Мы любим друг друга. Понял?! И иди ты к черту со своими стекляшками! Светится, не светится, какая разница?! Понимаешь, ты можешь торговать чем угодно: звездами, луной, журавлями в небе. Да, в этом мире можно сейчас продать и купить все, особо не утруждаясь. Но ты пока не научился продавать чувства. Звезды что, обычная электронная безделушка. А вот душу не обманешь. Вот так ты лажанулся в своих пророчествах. Звезда не горит, а я ее любил и продолжаю любить...
- Да подожди ты тарахтеть, страдалец! - перебивает меня Леха. - Кстати, я, кажется, начинаю верить в твои чувства после такого эмоционального выступления. Послушай, а ты что, ничего не помнишь?
- Нет, - торможу я поток красноречия и хлопаю глазами. - А что я должен помнить?
- Ты пьяный идиот, - хихикает Лешка. - Я отрубился, а ты уперся домой с пробной стекляшкой. Вот и все. Я проснулся, гляжу, мать моя, а твое небесное светило лежит на прилавке. Как надо нажраться, чтобы перепутать? Ну, я сразу тебя искать, а мы, видите ли, романтические выходные устраиваем, от мира отключаемся. Ты-то сам куда смотрел? Твоя звезда с резьбой, а пробник - обычное голое стекло! Ослеп от своего счастья?
Я тупо смотрю на потухшую стекляшку. Действительно, она ничего собой не представляет и напоминает маленькую лысую голову.
- Твою мать, - ругаюсь я. - Смотрел всю ночь и не обратил внимания.
- Держи, блин, новобрачный, - достает Лешка из другого кармана пиджака мою «небесную добычу» в полиэтиленовом пакетике. - Больше всего боялся, что не успею. Думаю, выгонят жениха к черту. Но, вижу, что успел, и вроде не все так плохо. Хорошо, что Ленка у тебя баба не глупая.
Я извлекаю свой неврученный подарок и с опаской кладу на ладонь. Внутри звезды вскоре что-то начинает теплиться, а потом она ярко вспыхивает.
- Лен, это тебе, - виновато бубню я и протягиваю руку.
- А, может, без нее обойдемся? - улыбается Ленка, прикрывая звезду своей ладонью. - Звезд нынче много. У каждого. От романтики ничего не осталось. Будем оригинальными и обойдемся одними кольцами. Пусть наша звезда останется в небе, а не в серванте. И без нее, кажется, все ясно.
- У-у-у, - тянет Лешка. - Пошли лирические возвышенности. Ну, я побежал, а вы тут воркуйте. Мое дело было вручить товар, а дальше заботы ваши. Да, а насчет луны, Сашок, ты хорошо придумал. Позвони, если хочешь, когда освободишься. Могу взять в долю, как идеолога...
Вот так с Ленкой и живем. Уже десять лет. И друг без друга до сих пор не представляем жизни. У нас двое детей, все хорошо. Словом, счастливое семейство. Я, конечно, не стал вмешиваться в Лешкин бизнес. А он сейчас стал настоящим магнатом. Открыл уже целую сеть магазинов по продаже звезд, лун, синиц и журавлей. Производятся где-то у нас в области на построенном заводе, совмещенном с птицефермой. Весь товар пользуется огромным спросом. Все бы у него было хорошо, только он так еще и не женился.
Звезду мы все же не стали выкидывать. Так и лежит в серванте, светится. Леха был прав, благородный блеск. За все это время нисколько не потускнел. Звезда, как новенькая. А я и Ленка периодически садимся на диван, берем ее в руки и рассуждаем о том, хорошо все-таки или плохо дарить любимым звезды...