30 августа — 18 сентября 2000г.
Посвящается нашим учителям.
…Что есть мера вещей определяющая будущее? И мера вещей, меняющая чётко обдуманные ходы на противоположные с самыми неожиданными поворотами….
…Если сказать по правде, мне казалось, ещё при первой встрече, что я увижу его не раз….
…Чем это можно назвать? Странным поворотом судьбы? Хотя нет, слово судьба, как и само его понятие не относится ко мне и мне подобным, тем, которые сами творят судьбы других…. Скорее это можно назвать непонятным или необъяснимым обстоятельством. Именно так можно, лишь чуть-чуть сформулировать происшедшее….
…В конечном итоге его манеры, поведение, доспехи, оружие и даже некоторые привычки изменились в корне. Ещё бы! Всё это он присвоил себе, отобрав у меня….
…Всё очень сходно с предыдущим?! Хотя нет, немного повернуть ручку привода вот здесь и закрепить горизонтальным держателем вон там. И ничуть теперь не схоже! Главное что к критическим параметрам ещё далеко. А теперь можно левититировать…. Благо на всём циферблате много чёрных указателей….
«Главное понять».
Кажется, эта война будет длиться вечно. По крайней мере, всё идёт в таком направлении с всё возрастающим темпом. Но в общем, если честно, уже довоевались. Всё натянуто тонкой нитью, и все вроде ждут последнего удара, не важно с какой стороны…. Главное, что бы он был внезапным и последним…. Не думаю что кому-либо, ну кто будет во время этого финального действия, сильно понравится вечная без ограничений проклятая тишина. Скорее многие хотят небольшой передышки. Хотя скорее найдётся несколько сотен фанатиков хотящих со всем этим покончить. Опять же, если на них посмотреть, то сразу станет понятно, что абсолютно не от них зависит, будет ли всё или нет. Они, так же как и я всего лишь винтики в большой машине…. Но я то хоть автономный винтик, и осмысляю и осязаю всё вокруг, таким как оно есть на самом деле. И все понимают, что уже брошен первый авангард распада или чтобы лучше понять нечто катастрофическое являющееся чем-то вроде войны продолжается и до сих пор, с переменным успехом,… хотя вражеская сторона всё-таки имеет большие потери. Не знаю, как будет правильно, но лично я считаю эту войну,… или то, что вокруг происходит — механизмом, которому пора, хотя бы на время остановиться и заменить ржавые детали….
Кто-то всё же это завёл…. Неужели Кто-то… или если не он, то мы сами не сможем хотя бы на время сказать: «СТОП!». Хотя возможно этот механизм остановится именно тогда, когда цель его запуска будет выполнена, как полагается, по полной программе — от начала до конца. Если вы подумали о том, что я противник этого механизма, или ещё хуже — бунтовщик, то вы ошибаетесь. Я есть самый…, нет скорее один из тех, кто имеет идеалы и сражается за суть идей тех, служит, и служил всё это время. Я никогда не ставил вопрос зарождающихся бунтовщиков: «Почему?». И всегда делал все, так как нужно. Если всё это вас утомило, и вы строите догадки обо всём этом, то я скажу проще и конкретнее. И в этих двух словах лежит смысл всего пересказанного, и всего недосказанного, говорить о котором можно было бы двадцать четыре часа в сутки, сем дней подряд и все, равно не приблизившись к сути ни на йоту. Я — воин Света….
…Много времени прошло с тех пор, когда я взял в руки вместо древка флага тяжёлый меч и пролил вражью кровь. И всё с той поры было словно по вперёд заданному варианту событий или по не меняющемуся сценарию: изобилие битв, простых драк, одиночных схваток, отчаянных дуэлей, нравоучений со стороны, погони и отступления, всё меньше врагов и всё больше славы и опыта…. В конце концов, меня чуяли за мили и драпали чем подальше. Я был и есть непобедимый, половину этой непобедимости делало моё имя на устах врагов. Позже меня стали катастрофически избегать, и чтобы не умереть от скуки я боролся с природными силами: наиболее мне нравилось за день другой ставить на беспокойных реках плотины и видеть, как река за день другой её рвала, лишь один раз река поменяла русло. Ещё одним моим любимым делом было выслеживать станы врага, его долговременные стоянки и, применяя очень сильную маскировку, отбирающую очень много энергии, бросать туда быстрорастущие семена тюльпанов или мака. Они росли настолько быстро, что уже к утру раскрыв лепестки, цвета алости, цветы тянули свои сердцевины к лучам солнца. Враг всегда наиболее не любил эти цветы, и вообще единственными растениями, почитавшимися им, были,… нет, не кактусы или сорняки, они почему-то всегда любили быстро восходившие сильные побеги бамбука. Тюльпаны и маки, выросшие в стане врага могли восприняться союзниками как оскорбление или бунтом и конечно они между собой конфликтовали. А сколько по их словам «шпионов» они сожгли из своих же, которые как они думали, посеяли цветы, ну, в общем, невинная забава из разряда слабо прогнозируемых. Они сожгли слишком много своих и вроде поняли, что это что-то из вне. Назвали это явление моим именем и сделались, ещё более, осторожны. А я начал придумывать ещё лучшие ухищрения….
Поединка не было уже очень давно, я даже забыл, как правильно держать меч в руках. Но списки поверженных «из далека» очень быстро возрастали. Хоть меня избегали, но это не давало врагу ничего я, так как и раньше приносил врагу ещё больший урон, чем раньше. Кроме прочих хитрых вещей делаемых мною я продолжал бросать семена маков и тюльпанов, добавив сюда еще более ненавидимые семена тыкв с моментальным восхождением после попадания в почву….
Из толпы врагов начал выделяться один рвущий, топчущий, жующий, сжигающий, рубящий, перекапывающий, выкашивающий, засыпающий, обливающий кислотой… мои деяния. Я взял его на заметку. Уничтожать его не было смысла, лишь потому, что против меня сразу бы выступили многие враги и уничтожили бы меня, выработав противодействие. И мой ущерб врагу сразу бы сошёл на нет. Моё же дело — как можно более скрыто сеять, и делать ещё несколько добрых дел, а остальное делали мои враги — сами себя уничтожали.
Так было долго, и давно утраченный смысл жизни был обретён вновь. Но всё хорошее всегда кончается…. Маскировка для выбрасывания семян всегда требовала много энергии, а однажды я этим так увлёкся…. Я наблюдал и просто лопал со смеху, как взятый мною на заметку враг, расправлялся с моим творением…. Его собратья давно стали называть его чокнутым, только потому, что он всё более усовершенствовал уничтожение всходов, а они всё так же пользовались старым способом — сжигали побеги.
Я был беспечен, думая, что меня никто, никогда не вычислит. Но враг не дремлет, он ведёт исследования, и вскоре задействовал очень сильную магию, для обнаружения того, кто это всё делает. А я в это время приняв форму камня развлекался наблюдая за косящим цветы косой по среди поля. Да, кстати ни один воин Света никогда, ни при каких обстоятельствах не принимал иной формы, нежели имел. Смена формы — привилегия нечисти. Правда, никто из сил света не умел этого делать,… а я довольно долго наблюдая за врагом, изучил методы смены формы. Возможно, из-за того, что преступил дозволенное я и попался.
В это время обезумевший враг расправлялся с моими посевами, а я наблюдал недалеко от него и время от времени позволял себе хихикнуть или пырснуть от смеха. Этим ещё более разозляя и пугая врага с косой по среди поля из ненавистных красных цветов и тыкв…. В это время я хихикнул…
Меня окружили…. Засёк меня безумный, и позвал всех, кто был рядом. Мне не оставалось ничего, как принять свою обычную форму. Сначала меня не узнали, поэтому набросились все кому не лень. Но через несколько секунд кто-то узнал и прокричал в слух моё имя. Все замерли, и волна врагов отхлынула. Во-первых, никто не мог поверить, что такой знаменитый воин как я обратил своё внимание именно на их лагерь. Во-вторых, не могли поверить, что воин Света уподобился им — принял другую форму. А в третьих, безумный прокричал:
— Бей его! Гада!
И они все ринулись на меня…. Этот безумный…. Я немного недооценил его. Ведь пока они, оцепенев, смотрели куда-то в даль, он оценивал меня. И мне пришлось принять бой…. За то время пока я развлекался и убивал врага исподтишка, мои воинские качества ни насколько не выросли, а наоборот. Как я отвык от этого,… эти мечи, копья, щиты и всё прочее. Хотя меня всё ещё помнили под именем грозного воителя, но мне это не внушало спокойствия. Тем более такого натиска я не встречал очень давно…. Безумный показал себя на высоте, ещё вчерашний сопляк, а бросался на меня словно голодная обезьяна на высоко висящие бананы.
Как завопили их командиры, когда увидели мою кровь из первой раны, полученной мною по растерянности. Они вопили и дальше в радости что наконец тот чьё имя произносилось со страхом пустил свою кровь…. И мне было обидно что такой стойкий и полезный миф о моей непобедимости был развеян. Развеяли,… но заплатили за это своей кровью. Скажу честно, я сбежал. Мне стыдно говорить это слово, но я СБЕЖАЛ.
Моя прежняя слава, хитрость и незабытое мною искусство владения оружием сделало возможным вырваться мне из мешка кобр готового вот-вот закрыться. Да, я вырвался, но был изранен до неузнаваемости.
Два дня ушло на то чтобы поправить свои силы, в этот период я решил вернуться и уничтожить всех кто посмел поднять против меня оружие. Я вернулся, но врага уже не было. Его уничтожили мои собратья. Ну что же война есть война. И всё же мне не давало спокойствия, что это не лично я уничтожил того самого чокнутого. И надежда задушить его собственными руками лопнула как мыльный пузырь….
…Дальше всё начало происходить по знакомому накатанному пути. Война шла себе, нарастая с каждым шагом, а впереди конец всего, вопрос состоял лишь в том: кто поставит точку последним. Возможно, в этом и был смысл «грохочущего», столько времени, «механизма». Поняв это, и ещё то, что я ничего не смогу изменить, решил тянуть, всё как есть. Но врагов не становилось меньше. Во всём этом и была новая проблема, тем более что меня уже не боялись как раньше. А ещё и искали, чтобы убить, теперь от врага не было отбоя. Опять и опять мне приходилось доказывать чего я стою….
…Однажды…. В заброшенном замке я, как всегда, не спеша, перерубил десятка два молодых оборотней, спел погребальный псалом и думал уходить…. Как слышу голос, со знакомым тембром, обзывает меня слабаком и ещё чем-то, сопровождая даваемые мне клички самыми сочными ругательствами. Этот голос! Такой знакомый! Ну конечно! Я оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с тем самым безумным, с того самого стёртого в порошок лагеря, где я когда-то сеял семена…. Так значит, он остался жив!
— Я долго искал тебя воин Света! — сказал он, поднимая свой меч.
«Ну что же ещё один олух, тем хуже для него.» — Подумал я, поднимая свой клинок.
Мы долго молча дрались, пока я его не зацепил, нанеся небольшой порез в области левого предплечья. Он в свою очередь нарушил тишину, оскверняя всё вокруг слишком крутыми ругательствами. После этого в том, что это был Тот самый, не было никаких сомнений, но всё же.
— Неужели это ты, «любитель» быстрых всходов? — сказал я, переместившись в другой конец зала, обдумывая как лучше сделать ловушку.
В ответ он прорычал очередное ругательство и, оскалив клыки, бросился в очередную атаку. Я еле отбил его выпад. Он отскочил и криво усмехнулся, смотря на мою грудь. Я быстро бросил взгляд на поверхностную рану. Боли не было, лишь лёгкое пощипывание.
— Один-один. — Он вновь бросился в атаку.
— Неужели это всё-таки ты? Старый знакомый? — Вновь спросил я, делая ложный выпад. Почему я спрашиваю его об этом? Потому что хоть и голос его был знакомым, форма изменилась, и ничего не осталось от бывшего любителя моих всходов. Теперь его фигура была нафарширована мускулами завидных размеров, на голове красовались небольшие ухоженные рога, а всё остальное было человеческим.
— Да! Это я! Мы меняем форму. Забыл?
— Я помню об этом, и всё же это тело кажется мне наиболее твёрдым. Вроде как ты и не менял форму. И всегда был таким, каким есть сейчас.
— А ты проницательный. Я действительно не меняю эту форму уже долгое время.
— Возможно по этому такой результат.
Вместо нового вопроса или ответа с моей стороны я толкнул ему под ноги старый стул и нанес удар — довольно таки удачный, теперь его правая рука повисла плетью. Я замахнулся для последнего удара…. Враг же недолго думая пал на колени и завизжав, превратился в молодую свинью, и устремился к выходу.
— Хм, куда спешишь сынок! — я бросил по нему кирпич и заставил остановиться и замереть, кстати, я вложил в кирпич несложное заклинание-замораживатель. Он же закричал криком летучей мыши, но не смог и двинуться и на дюйм, меняя при этом ряд форм. И, наконец, немного притих, видя свою беспомощность, обрёл свою прежнюю форму. Я замахнулся для последнего удара, но… остановился. Меня остановили его широко раскрытые глаза и специфический запах. К луже крои текущей из раны на руке добавилась ещё одна, что расположилась возле его ног. Я опустил меч.
— Я смотрю, в тебе кроется две противоположности соединённые вместе. Часть твоего тела, что расположена выше пояса, не боится стать частью тишины, а та, что ниже, либо сущий трус, либо — очень хочет жить. — В моей речи было сарказма больше чем нужно.
Наконец его тело немного ожило и он смог выдать такое количество магических матов средней силы, что меня стошнило, и я вырвал прямо на него.
— Убить тебя, герой, будет проще простого сейчас. Но раз ты остался жить после уничтожения лагеря, то я оставлю её и сейчас. Лучше будет, если ты испытаешь муки. Думаю, мы ещё встретимся тогда-то я, и отправлю тебя к твоему господину, без очереди и задержки. Хм, герой. Быстрым движением меча вспарываю ему брюхо, кишки выпадают на пол, а он не может подхватить их руками, ведь всё ещё без движения. Он не сдохнет, немного помучится, но не издохнет. Для слуги тьмы это пустяковая рана. И к тому же в округе полно такой же братии, как и он, кто ни будь да поможет. Обязательно поможет. Я вытер руки от крови, и направился к выходу, в сгущающиеся сумерки, под визг и писк поверженного врага.
— Да, кстати, — бросил я ему через плечо, — тебе пора сменить штаны.
Мне было не до смеха, и я исчез в ночи, роняя на землю, с меча капли свежей крови. Если честно то ко всему прочему мне сделалось, просто жаль того придурка, но проучить его было надо. В следующий раз, если конечно его не пришьют раньше, я убью его….
После того случая прошло много времени. Я пережил много сражений как одиночных, против нескольких противников, так и больших, и вы не поверите — всё ещё жив. Признаюсь, теперь после всего что было, мне хотелось умереть, я искал смерти — быстрой и стремительной без лишних вопросов, это связано с тем, что начал всё более и более задумываться над «механизмом» и всем что с ним связано. Между прочим, теперь окружающая реальность сигнализировала о подходе к конечной цели. Но смерть, которую я искал, как назло обходила меня стороной. Тогда я начал нападать ОДИН на большие и средние группы или оравы врагов…. Резня, мясорубка, кровавая баня, бойня вот вещи, понимаемые мною в последнее время. Результатом всего этого стало, если скромно сказать — меня повысили в звании, и я вновь обрёл своё имя, которое произносить вслух во вражьем стане считалось осквернением святых для них мест. Кроме того, я начал специализироваться на оборотнях-медведях и на нечто напоминающее их — эта специализация помогала мне получить отличные ковры с длинным и мягким ворсом совершенно бесплатно, и не теряя оборотов, начал бойкую торговлю шерстяными вещами, коврами и сувенирами, из… сами понимаете из чего. Как? Вы ничего не слышали о бойкой торговли Винсента слуги Света? Но это уже другая история, которую, я даю вам слово когда-то рассказать…. Кроме всего теперь я носил на себе большую чёрную шкуру оборотня, который перед своей смертью не сказал своего имени. Когда мои друзья и знакомые спрашивали меня, где её взял, я говорил что, подарил друг.
Далее я занялся биологической работой и ещё кое-чем, делая поиск эффективного оружия против воинов Тьмы, всегда наносящих нам тяжёлый урон. Проклятые вампиры обнаглели до беспредела. И всё-таки я нашёл, я вырастил одну штуку, именуемую чесноком в честь одного из поверженных врагов. Чеснок не лучшее средство, чем обожжённый осиновый кол, но и не хуже Распятия по эффективности, земля всегда даёт эффективные вещи.
И в третий раз враг, которого я поклялся убить при следующей встрече, напал исподтишка. Только теперь я понял, что допустил большую глупость, не убив его в прошлый раз. Его сила возросла. Мы дрались недалеко от места, где я в последнее время ночевал.
— Теперь ты умрёшь слуга Света, как жалок твой вид. Только ради принципа. — Всё блеяла его гнусная рожа, и меня тошнило от его слов. Лезвия щербились друг о друга, а искры сыпались дождём. Опять начали наступать сумерки, как при прошлой встречи.
— Как твоё имя воин Света? — спросил он после очёредного удара.
— Моё имя?… Моё имя ты услышишь только тогда, когда мой меч войдёт в твоё скверное тело или когда отмахнёт одним ударом твою рогатую морду. Но так и быть я скажу его только тогда, когда ты откроешь своё имя мне. Герой! — Сказал я, и принялся, исполнять мечём танец Веера.
— Мне надо подумать.
— Думай, думай! А тем временем отрублю тебе башку!….
— Ничего у тебя не выйдет. В любом случае ты против меня ничего не сможешь сделать. Даже если узнаешь моё имя. Твои заклинания на меня не подействуют, у меня слишком сильная защита….
— Ну, так скажи его мне. Или ты боишься?
— Ладно. Моё имя Велур.
— Так-то лучше. Хоть буду знать, что писать на надгробии….
— А твоё как?
— Винсент. У меня к тебе один не скромный вопрос.
— Какой?
— Ты когда ни будь, моешься Велур. — От него несло козлятиной и чем-то ещё.
— Я убью тебя Винсент. И твоя душа будет вечно моей. Я буду её истязать такими вещами, от которых ей придётся несладко. Я убью тебя! — Пропищал он и, взвизгнув по-поросячьи, ринулся в новую атаку. Я поставил блок, отлетел в сторону и упал наземь, но быстро поднялся, отбивая очередную атаку. После серии мастерски проведённых атак он нанёс мне рваную рану в области левого предплечья. Я опять упал теперь ошеломлённый и растерянный….
— Теперь всё по-другому. Воин Света.
Сумерки полностью укрыли всё вокруг, рана горела и сковывала мои силы, но более сковывала их его уверенность и натиск. Вдруг где-то на западе заскрежетало и там же появилось множество молний, через некоторое время и ударил гром и что-то вроде гигантских барабанов. Велур посмотрел в ту сторону. Я же воспользовался заминкой и вскочил на ноги, готовый к новой атаке. Готов ли? Кровь всё продолжала течь, с ней же уходила и часть моих сил. Перевязать рану, об этом можно было и не мечтать. Теперь мне нужно было напрячь все силы, взять резервы и вложить их в один единственный,… возможно, в два удара — два точных удара. Какое у него наиболее слабое место? Хотя любое. Он, так же как и я не носит никаких кольчуг и лат — единственное, что нас объединяло. Так что удары можно наносить в любое место, главное вложить в них максимум силы. Враг захлопал ушами и вроде как принюхался, расширяя ноздри своего носа.
— Проклятье, ОН уже близко, — сказал Велур. — ладно, я разберусь с тобой потом. Убирайся отсюда. И чем поскорее. Сюда движется сам ОН со свитой, чтобы уничтожить тебя.
— Он? Ну, я, предположим, догадался кто это, но почему ему уничтожать именно меня?
— Потому что, наконец, ожили карты созданные при зарождении Зла и Добра. Они застыли тогда, и были такими до тех пор, пока не приблизился конец всему, а он уже не за горами. Вокруг множество примет этому. Карты ожили недавно, и на них показаны вероятные противники в последнем бою между вами и нами. Чёрная масть все от нас, белая — от вас….
— Я что-то никогда не слышал, что карты имеют белую масть.
— Но ведь я же сказал, они были созданы при зарождении Зла и Добра. В число тех, кого показали карты, вошёл и ты. Теперь у нас есть шанс повернуть всё в выгодную для нас сторону путём устранения тех, кого указали карты, ни смотря, ни на что. Но ты другое дело. Ты мой личный противник. Но если я тебя убью сейчас мне никогда не видать повышения, поскольку сам он хочет убить всех, на кого показали карты. Если уберёшься сейчас, я гарантирую тебе смерть в следующем поединке.
— Твои слова полны особого бахвальства Велур, но я уберусь. Не оттого, что я струсил, просто ранен и не хочу погибнуть от меча самого чёрного и тёмного из вас. Но от, куда ты всё это знаешь?
— Спасибо за похвалу моему Лорду. Я из его свиты, хотя и из низших когорт, но одновремённо я сберёг знак свободного воина. Убирайся!!! — Последнее слово он прошипел. Я уже собрался уходить, точнее уже уходил. — Ей! Постой! Я кое-что забыл!
— Что? — Я повернулся к нему и мой живот…. Я не произнёс и звука, чтобы приближающийся враг не услышал меня.
— Помнишь? — Велур приподнял край рубахи и, улыбаясь, показал мою работу — шрам напоминал открытый рот. — Я лишь вернул долг!
— Мы ещё встретимся! — Проговорил я сквозь зубы, чтобы не закричать.
— Конечно встретимся. Если, конечно ты сейчас уберёшься. Убирайся гад.
Аккуратно придерживая живот с внутренностями готовыми вот-вот вырваться наружу, и шатаясь от потери крови, я направился подальше от «Его мерзости». Погибать просто так у меня нет желания. Я ещё повоюю и, надеюсь, в каком ни будь бою, найду спокойствие, перед этим забрав с собой кучу врагов. Я исчез в густых зарослях терновника, под грохот грома и сполохи молний, оставляя за собой кровавый след….
… Прошло некоторое время, мои раны затянулись. Тогда мне всё-таки удалось скрыться, и долгое время меня никто не беспокоил. Но главный враг, меня искал и, нашёл. Но в одиночку или со свитой он не решался напасть. Только однажды прислал каких-то камикадзе, их быстро устранили хоть они и смогли пробраться к моей палатке. После этого случая вокруг себя я начал ощущать сильное скопление вражеской магии, преимущественно порчи, но умело сделанное противодействие отбивало почти все злые умыслы. Личный враг Велур не появлялся.
И вот пришло время, когда я вновь поднялся из пепла чтобы вердикты Света, и стать вновь в строй и делать свою, может быть, грязную работу, но очень эффективную, по отношению к Тьме. И опять встреча с Велуром не заставила ждать. Велур вновь нашёл меня. Я всегда поражался способностям некоторых из них, то есть служителей злу, находить кого или что-либо, когда им нужно. И конечно мне не хотелось, чтобы эта встреча для меня была последней, да и ему, конечно же, кормить червей не хотелось.
На этот раз он нашёл меня в заброшенном храме зла, там, где я искал новых приключений.
— Привет! А я думал, что тебя где-то доедают стервятники. — Он был в чёрной кольчуге и при полном параде, впервые изменив своим уставам.
— Не дождёшься. Привет, коли не шутишь.
— Закуришь? — Сказал Велур и протянул мне страшно крутую и страшно редкую сигару.
— Не откажусь. — Поддержал я его мысль, взяв сигару. Он присел и положил свой новый широкий меч себе на колени, ну, конечно же, он был в крови, да и кольчуга тоже. Я присел, тоже держа его в поле зрения и наслаждаясь прекрасной сигарой. — Этот жест можно расценить как раскуривание трубки мира? Что ли?
— Времена меняются, не так ли? — Он выпустил кольцо дыма в мою сторону, сверкнув глазами и хихикнув.
— Может быть. Я заметил, что мы всегда встречаемся вечером.
— Я люблю сумерки. — Он докурил сигару и, бросив её на землю, растоптал, я сделал тоже. — Ну что начнём?….
Мы несколько раз скрестили клинки и оба поняли, что раньше умертвить друг друга мы хотели сразу, а теперь хотелось растянуть эту смертельную игру, чем дольше…. Мы дрались до рассвета, не особенно наседая, но каждый из нас честно исполнил свой долг перед врагом. Моё лицо всё вспухло, левое предплечье вновь было рассечено, и было много прочих мелких ран, через которые вытекала кровь. Велур же лишился одного пальца на левой руке, получил колотую рану в бедро и ещё ему придётся поменять кольчугу.
Он исчез на заре, у меня не было сил задержать его. Я побыл на месте боя, немного дольше вернувшись в лагерь только через некоторое время после восхода солнца. После этой встречи мы встречались ещё очень много раз, но так и не смогли решить проблему жизни и смерти. Все наши встречи напоминали тягучий мелодраматический телесериал без конца….
Всему придет, когда ни будь конец…. Война Зла и Добра, Тьмы и Света опять приобрела массовый характер. Сам Главный вёл тёмные легионы на наши сверкающие клинья фаланг. Как и полагается, ревели адские трубы, в ответ им лилась музыка наших флейт. Гремел гром и шёл дождь, а под ногами куча грязи, что мешает бежать. В небе в свинце туч ревели летающие демоны, а их, молча, прикрывшись щитами, разили ангелы. Земля опять выла. А за нами светило солнце. Всё время летели стрелы и копья, а дождь лил не переставая….
Эта битва была за последнее время наиболее громадной, но, как и следовало ожидать, никто в ней не победил, мы одержали над врагом лишь небольшой перевес. Но за день-другой, конечно же, враг сравняет счёты.
Говорят, в этом бою был ранен сам лорд Сет, и убито несколько демонов из командного штаба. Мы тоже не досчитались многих, и… война продолжалась. В этой битве я должен был вести бой, командуя множеством воинов соответственно с моим новым званием, но меня тянуло отыскать и взять живым или мёртвым Велура, мне почему-то казалось, что он хочет того же.
Вскоре оставив за собой звание, я отдал вверенные мне боевые армии моему заместителю и вновь окунулся в поиски приключений. По своей природе я всегда был одиночным воином, дающим самому себе приказы. И я искал….
…Лорд Тьмы делал тоже….
Я совсем забыл о картах, про которые мне рассказал Велур, проклятье.
Сначала была свора злобных гномов, которых мне ну очень захотелось. Я думал, что это отставшие или просто одиночные части сил Тьмы…. Ну почему я сразу не обратил внимания на богатство их убранства и то, с каким щегольством они выхватывали из отделанных рубинами ножен мечи. Такое одеяние носит только авангард разведки самого Лорда Сета. Но ни смотря, ни на что я зарубил их всех, и хотел, было праздновать победу, да я её уже и праздновал — трубя в серебряный горн, я всегда так делал, повергая в вечность много врагов, трубил три раза. Через некоторое время на меня набросились: вовколаки и крокодилы, более напоминающие собак, гоблины с длинными сетями и трезубцами в руке, нелюди с дубинками и какие-то олухи в рванье с арбалетами наперевес. От них всех за милю несло козлятиной и навозом, но их убранство, конечно кроме олухов, было отличным. Им могли завидовать все наиболее богатые ценители одежды. Но хоть эти придурки и были круто одеты, ума имели столько же сколько курица. Они бросались сходу, не защитившись магией. Их побеждала их жадность, каждый хотел лично захватить меня в плен живым и доставить своему лорду. Сеча была жестокая. Не только я рубал их, они рубали друг друга. Место драки укрыл ковёр из трупов, я был неотразим, но они всё прибывали и прибывали, а я уставал. И я вторично убедился, что дела мои плохи. И вспомнил о золотом роге, что висел у меня на груди, с его помощью я мог вызвать воинов, что находились в моём подчинении в любую минуту, и я затрубил в него. Вопрос был лишь в том, когда они придут мне на помощь….
Вскоре задрожала земля, и хлынул дождь, сверкали молнии, и гремел гром. Завыл ветер стенаниями погубленных душ — воинов Тьмы, и все нападающие на меня отшатнулись от меня, падая на колени. Кому я обязан спасением? Кого я должен благодарить? О нет, я сплюнул и позволил выругаться в адрес своего спасителя. Под визг бушующей природы к нам подъехала вся белая, когда-то, а теперь в грязи карета, запряжённая восьмёркой огней-коней. Дверцы кареты открылись услужливыми руками гадких гоблинов, и из неё вышел, в длинной чёрной кольчуге сам Сет с черным, пурпурным рогом, заменяющим ему горн, на груди. Как же он высок и широк. Он посмотрел на меня, потом быстро перевёл взгляд на убитых мною его солдат и дико захохотал. Вместе с ним всё более смелее, под общий накал, рискнули смеяться все его слуги находящиеся вокруг. Вдруг он резко прервал смех. В сею же секунду, все сделали тоже. Лишь один нелюдь немного замешкался и дважды хихикнул, после того как все замолкли. Сет впился в него взглядом, и тот впился в его своим взглядом и тот, исторгая клоки пены и потоки соплей, рухнул на спину, корчась от предсмертных мук.
— Неплохо. — Резко произнёс Сет. — Неплохо. Сколько их здесь лежит? — Спросил он, указывая на поверженных мною своих воинов.
Сначала ему ответил гром, затем я.
— Сколько не считал, но точно не хватает одного гавнюка! — Я сплюнул в его сторону. Он ухмыльнулся и вытащил со страшным скрежетом свой меч.
— Ты умрёшь. Сегодня. Сейчас. Я мог бы застрелить тебя из арбалета. Но я не сделаю этого, ибо ты последний из тех, кого показали карты. Ты знаешь, о чём я?
— Приблизительно.
— Так что последнему и наибольшие почести. И не надо меня благодарить, слуга Света….
Посыпались искры от первой встречи мечей. Танец смерти…. Страшно ревёт ветер, сверкают молнии. А там где ступал Сет, от земли поднимался пар. Дождь продолжал лить. Столпившиеся вокруг нас его воины молча наблюдали за поединком, и могу поклясться, делали ставки.
— Без магии! Только сила мышц и твердь лезвий! — Ревел Сет.
— Без магии! — Вторил ему я и делал контрвыпады.
Мы кружили, звеня мечами и сыпля простыми проклятиями. Да, он был выше и сильнее меня, но моё положение говорило мне: «Дерись, что, было, мочи, дерись!!!». Возможно, он и был тем достойным, от руки которого я хотел бы принять смерть, но это было в прошлом. Теперь же когда он так рьяно хотел моей смерти, то давал мне вдохновение на упорную защиту и нападение.
«Ни пяди родной земли врагу!!!» — почему-то вспомнился мне лозунг, часто повторяемый нашим верховным главнокомандованием, и я продолжил драться с ещё большим упорством. И вскоре я заметил, что вроде равен ему по силе и даже возможно сильнее его. Мы дрались уже очень долго, но ни один не одержал перевеса. Когда я теснил его, стоявшие вокруг воины охали и ахали, а некоторые даже закрывали лицо. Когда я его ранил, то загремели тысячи лезвий готовых вонзиться в меня. Но сет своим громоподобным голосом проревел, чтобы даже в случае его смерти никто не тронул меня. И мы продолжили поединок. Вдруг он начал теснить меня и даже ранил, все вокруг осыпали меня ругательствами. Я уже готов был сдаться, но вспомнил о тысячах тысяч погибших с нашей стороны от рук слуг Зла, и это дало мне сил. Бой продолжался.
Хищная ухмылка и чёрное лезвие противника, который наседает…. Я споткнулся и упал. Подняться уже не было силы, тело отказывалось повиноваться мне. Моих воинов не было. Лапа Сета наступила на мою грудь. Почему так всё туманно? Сет развёл руки в стороны, и все затихли.
— Я и не мог подумать, что всё будет так легко. Может, карты соврали?… Скорее я немного засомневался в своей силе. Но я действительно силён!!! — Он занёс меч почему-то слишком медленно. Тяжёлое, чёрное лезвие взвилось вверх в могучих руках. С его лап стекает вода, дождь ни на миг не прекратил идти, лишь немного утих.
Вдруг под десяток молний, что засверкали в небе одновременно, завыли трубы, их подтянули своим захлёбом адские волынки, да, это именно они. Сет замер, его горящие глаза повернулись в сторону доносившихся звуков. Где-то слева в предсмертных агониях закричали воины Тьмы. Началась суматоха. В нескольких метрах от нас вверху зависли два летающих дракона, их тяжёлые арбалеты в когтистых конечностях тяжело ударили зажимными рамками, и в каждом свистнула тетива. Сет выругался и попытался расправить крылья, но стрелы из арбалетов вошли в его тело по самое оперение. Он выругался вновь, но всё ещё продолжал стоять. Арбалеты драконов щёлкнули опять.
— Лучники…. — Крикнул Сет, обращаясь к своим воинам, но вторая пара стрел прошила его опять, на этот раз стрелы прошли насквозь. Я приподнялся на локти, и не понял того, что творилось вокруг. Свита Сета, и другие воины Тьмы дрались друг с другом…. И не было пощады в последний день, день крови….
— Лучники…. — Опять произнёс Сет еле слышным голосом, ему было очень больно. Кровь покрыла его доспехи. Драконы опять перезарядили арбалеты и уже были готовы выстрелить, но в них вонзились копья и они попадали вниз. Ближайшие телохранители Сета, запоздало, опомнившись, ринулись к своему господину. Бой вокруг уже почти угас. Насколько я понял то, выиграли другие воины Тьмы, не из свиты Сета. Они окружили раненого Сета и горстку его недобитков. Вдруг ряды расступились, и к нему вышел… в доспехах из высшего командного состава Велур. Старый знакомый Велур. Я пошарил в поисках своего меча. Ещё немного отдыха и я смогу опять стать на ноги. Казалось, это отродье вокруг не замечало меня.
Велур подошёл к охране Сета и пристально посмотрел им в глаза, те мгновенно расступились. Израненный Сет сплюнул кровью и прорычал ругательства, жизнь покидала его. Велур вытянул меч.
— Сет, ты обвиняешься в небрежности при подготовках и ведении нескольких последних операций и прочих махинациях, что пагубно повлияли на общий ход войны. Вместо атак и хитрых манёвров ты отступал и оборонялся. Больше отступа. Также своими многонедельными пирами и развратом ты деградировал в глазах многих и к тому же заразил этим наши силы. Все бароны и лорды очистились от клятвы верности тебе. Ты низложен Сет. — Произнёс Велур и поднял меч. — Наступило время смены.
— Когда-то и ты сдохнешь так же!…. — Успел гаркнуть Сет. Резкий свист и блестящие латы Велура заляпаны красным. Велур повернулся ко мне. Он не забыл обо мне. Всё ещё слабой рукой я ухватился за саблю, валявшуюся на земле, и потянул её к себе. Велур подошёл близко и посмотрел своими красными глазами на меня.
— Теперь твоя очередь, Винсент, слуга Света….
Вдруг издали и близко одновременно проревели лёгкие трубы, а вслед за их звучанием с перерывами то, заходясь, то, надрываясь, разлили свои звуки флейты. Они не могли принадлежать никому другому. Единственная вещь, чем отличались мои войска от всех остальных.
Они прибыли на мой зов, и успели в самую последнюю минуту. Раздались испуганные окрики воинов Велура, где-то справа разразилась новая рукопашная.
— И так всегда. Как только один из нас по закону и просто по антипатии хочет сразить другого, то что-то или кто-то обязательно мешает. Ладно, я дарю тебе жизнь. Нет, нет. Не радуйся во мне столько же добра, сколько в тебе зла. Я делаю это не ради того чтобы ступить на ваш путь. Всего лишь потому, что выбираю поединок. Один на один. Когда ты будешь, здоров и в полной силе, как раньше. Помнишь? — Он прищурил глаза и тронул лезвие своего меча большим пальцем. — Но если ты очень хочешь умереть именно сейчас?…. За мной не постоит. Может мне именно это и сделать?
— Не думаю, что ты выиграешь. Моих воинов больше. Ты тоже будешь мёртв. И какой в этом смысл? Ведь кто-то должен из нас остаться. Я выбираю поединок. Всё же лучше победа кого-то одного, нежели проигрыш обоих.
— Хорошо! — Он всадил свой меч в ножны. — Ты дашь мне возможность уйти мне сейчас?
— Как в старые добрые времена? Да? Велур. Один на один, поединок настоящих джентльменов. Я дам тебе уйти. Помоги мне подняться.
Велур протянул мне свою руку в тяжёлой рукавице и резким рывком поднял меня из грязи. От белых лат моих воинов всё белело, враг был искромсан. И я сделал, так что он сможет уйти невредимым.
Перед его уходом я спросил:
— И когда же будет наш поединок.
— Мы найдём друг друга, как в старые времена. Судьба сведёт нас сама.
— Судьба?…. Ты сказал судьба?
— Да! — Подтвердил Велур.
— Но ведь именно её мы и создаём для других.
— Мы?… А кто же её готовит для таких как мы? Для всех нас? — Он уже собрался уходить, но задержался и произнёс. — И ещё одно. Теперь нет Велура. Больше нет.
— Нет? Как это? — Я вспомнил о том, как он помог мне подняться с грязи, и во мне вспыхнула искра надежды…. Тем более Сет мёртв. Но он быстро развеял надежду. — А кто же теперь ты?
— Я? — Он засмеялся. — Теперь нет Велура. Его никогда не было. Есть только Сет. — И он исчез, а я пожалел о том, что отпустил его….
Мои воины бросившиеся на мой вызов доказали верность мне но они оставили поле боя что повлекло перевес в том месте фронта на вражескую сторону. Я был вновь разжалован, но, помня моё героическое прошлое, верховный совет сил Добра не осудил меня, за сей проступок. Я вновь превратился в одиночку. И я искал встречи с ним для последнего поединка….
…сколько я не задействовал защитных экранов, амулетов и прочего, мой личный враг отыскал меня всё же первым.
Это было в пасмурное утро, воздух был тяжёл для дыхания, а после восхода образовался густой туман. Было холодно. Яркие сполохи в юго-западной части неба говорили о новом сражении.
…Его шар с шипами прошёлся по моему шлему и сбил его. Глаза начала заливать тёплая жидкость, странно, но я не почувствовал боли. Ответом его шару был мой меч, но я промахнулся. Он ловко отступил в сторону и ударил меня по нагрудному панцирю. Я упал на спину.
— Без магии, только сила мышц.
— Велур ты прекрасно вошёл в свою роль. Поздравляю, не только слова, но и силу ты взял от Сета. Тебе что пластическую операцию сделали не только на мышцы он и на мозг?
— Не ехидничай. Я очень долго тренировался. Ещё до смерти Сета. Тем более Сет, как и те, кто был перед ним, были почти одинаковы. Как никак глава всех войск Тьмы.
— Как это никак?
— Поднимайся, развалился как толстый кнур. Кстати, убив меня, ты имеешь шанс,… хотя нет, меня заменит другой.
Я уже встал и провёл атаку французским контре с фальшь рывком. Но ничего не вышло. Ведь он Сет и может читать мысли. Я опять был отбит. Моя кровь мешает мне смотреть.
— Ты истечёшь кровью. — Он сделал ложный взмах шипастой булавой, и резко вынув из ножен длинный кинжал, атаковал с низу вверх, следуя приёму «шотландская уловка». Кинжал прошёл сквозь кольчугу — небольшой четырехугольник, соединяющий квадратные пластины и засел в кожаных доспехах. Кинжал так и остался там, потому что я ударил ему по руке державшей кинжал.
Мы долго кружились, падали, поднимались. Он ругался, я молчал, стиснув зубы. Изредка мы обменивались некоторыми фразами. И продравшись несколько часов, были измотаны до того, что попадали на колени и поочерёдно ударяли друг другу в морду. После сцепились, стараясь выдавить глаза. Казалось у него вместо глаз тоже упругие мышцы. А вот мои он чуть не выдавил. Обменявшись ещё парой другой тумаков, мы расцепились и отползли в противоположные стороны. Вдруг он немного поднялся на локти и произнёс:
— Слушай! Винсент, враг из врагов, у меня на груди висит рожок. Я могу протрубить в него, и сюда прибудет моя свита. Я нарушу слово. Да, и вообще чего стоит моё слово? И слово подобных мне? Ведь я же зло. Они прибудут, и с тобою будет покончено раз и навсегда.
— Что ж, твоя власть. Труби. Мне плевать.
— Ха!!! Ты что действительно подумал, что я сделаю так? Может, кто-то другой на моём месте так и сделал. Да, я зло, но на первом месте у меня стоит гордость и принципиальность по отношению к данным мною словам. Я уважаю настоящих джентльменов. Но, наверное, в другой раз я всё же тебя прикончу.
— Или я тебя Сет-Велур.
— Знаешь, мне всё более кажется, что мы связаны какой-то невидимой нитью и стоит одному прикончить другого, как оставшийся в живых скоро подохнет.
— Странные у тебя мысли. Но нет ничего не возможного. Давай в другой раз во всём разберёмся. А сейчас….
— Знаешь, а у меня с собой есть очень хорошие сигары. — Сказал Сет.
— Как в старые добрые времена Сет. Да?….
…После последнего боя я понял, что почему-то не готов убить его, да и раньше тоже был не готов. Но почему? Я всячески пытался спрятать эту мысль где-то в подсознании и искал выход из этого состояния. Обдумывать этот вопрос не было смысла, ещё один парадокс в череде других схожих на него. И всё-таки, во-первых, это дело принципа. Во-вторых, должен же остаться лучший. В-третьих, зло есть зло, и я должен его уничтожить. Наверняка он думает так же? Немного наоборот, но смысл почти тот же. Я думал и нечто придумал.
…Перед тем как вновь встретиться с ним, я пошёл во вражеский лагерь без оружия…. Меня схватили, били, пытали, жестоко мучили. Мне нужен был гнев перед очередной встречей, и я его набрался. Воины сил Света уничтожили лагерь, где находился я и вовремя. Меня откачивали несколько недель. И когда туман спал с моих глаз, я горел местью. Я помнил плевки и ругательства, хулу и удары батогом….
…И вновь мы встретились. Я удивился, поскольку его глаза горели злобой, настоящей злобой как в самые первые разы. Мой гнев взорвался, и мечи скрестились вновь….
…И вновь мы лежали друг напротив друга, и кровь вытекала из рваных ран. Мы оба истекали, но он ко всему прочему пытался засадить обратно свои горячие внутренности. Мы, вроде, добились того, чего хотели, оставался вопрос: кто умрёт первым? Наши глаза встретились, и он смог победить меня взглядом, но я смог подняться, а он нет.
— В другой раз Сет?
Он сплюнул в мою сторону и выругался. Ну, совсем как в старые времена.
— Да. Похоже на то. В другой раз.
Он потянулся к серому рожку висячему у него на груди.
— У тебя несколько минут. — Сказал Сет мне уже в спину и поднял рожок….
…Я успел.
Теперь после этого боя это дело не просто принципа, а чего-то большего и я твёрдо решил, что в следующий раз его…. Уверенность в том, что он будет один, была стопроцентная, в нём было что-то джентльменское.
Битва на фронтах была ещё более ожесточенная, ибо приближалась волна нечто, которая должна была сделать всё по-новому, и естественно в живых должна была остаться лишь одна сторона….
Мы встретились опять, и был страшный поединок. Наконец мне удалось оглушить его и взять живым. Размазывая слёзы радости и своей и его крови по своему лицу. Я думал, как бы его мне казнить, но не мог этого сделать и просто тянул время. Мне казалось, что если я его уничтожу, то нечто из тонких материй что кроются в каждом из нас, уничтожит и меня. Но вот плюя на эти мысли, я вспомнил кто он, что делал всю жизнь и представил, что он ещё сделает. И имя ему Зло. Я поднял меч над головой остается только резко его опустить. Но нет, он же без сознания, этот поступок будет нечестным с моей стороны. Приведя его в сознание, опять занёс меч. Он ничего на это не сказал, за него сказал другой.
— Стойте! Винсент, не делайте этого. Он нужен живым. — Так сказал воин в одежде, которую носит верховный совет. — Стойте!
Я опустил меч.
— В чём дело? Фетк. — Я уже знал воина стоящего рядом с верховным.
— Мы разбили врага, но они захватили в плен троих. Цена возвращения их этот. — Фетк пнул ногой Сета.
— Как вы узнали, что мы здесь?
— Не знаю. Лунар откуда-то узнал. — Фетк указал на верховного.
Я вернул меч в ножны. Подошли другие воины Лунара и, подняв Сета, повели в наш лагерь.
— В другой раз Винсент. — Радостно произнес Сет. А остальные его слова заглушил звон цепей.
— В другой раз. — Сказал я сам себе, и упал на траву и завыл не-то от безумия, не-то от парадоксальности….
… Сражения шли своим чередом, я искал его, но не отыскал. И нас и врагов становилось всё меньше. Однажды я проснулся и увидел за окном нечто, что всё разрушает и создает. По-моему работа механизма создавшего когда-то всё подходила к концу. Уже несколько дней о враге не было слышно. Магия как это не странно бездействовала.
Я решил, что не буду дожидаться, пока ЭТО уничтожит меня и всё вокруг, а лучше пойду к горе и попытаюсь переждать всё это безобразие в её гротах. Так решили многие, и думаю враг, если он ещё есть, думал так же.
Если враг ещё жив, то последняя стычка состоится именно в этой пещере. Когда волны перестроения мироздания захлестнутся вокруг горы, должен остаться один из Тьмы или Света. Во всех книгах пророчеств сказано, что если останутся две противоборствующие стороны то следующий мир опять будет в страданиях, предательствах, войне, короче ничего не поменяется.
С горы было видно волну Ничто. Проклятье. Волны Ничто двигались со всех сторон. Мы, я и несколько солдат — слуг Света, должны успеть. Ещё несколько метров и мы столкнулись с нелюдями, небольшой отряд. Все нелюди был уничтожены….
…Что дает силы? Ромашки и маргаритки, склоняемые ветрами которых коснулось Ничто поедающее всё на своем пути? Или радость что я всё ещё жив? Мёртвым воинам, лежащим вокруг уже всё равно, как и мёртвым нелюдям. Что же дает мне силу? Кровь врага кровь врага на моём лице или остатки принципа?
Вперёд, я карабкаюсь вверх, посмотрев вокруг, я понял, что также делают многие, некоторые сражаются друг с другом. Значит, ещё не все погибли. Вверх….
…Волна Нечто охватывает всё и очень близко. Я делаю шаг в открытую пасть пещеры. Она освещается чем-то непонятным. Несколько шагов вперёд и нет….
— Опять ты?
— Как видишь, Винсент. Я собственной персоной. А ты говорил, что судьба это чушь. Похоже, мы не можем управлять ею.
— Ты оказался здесь первым и у тебя больше силы Сет.
— Конечно. Ведь мы мастера искушения и подлости всегда впереди вас слуг Света. Иначе нельзя.
— Как в старые времена. — Я сплюнул и протёр левый глаз….
…
— Начнём. — Он бросился, в сею же секунду.
— Надеюсь, нам не помешают. Там на подступах к пещере ещё много ваших и наших.
— Они не успеют. — Констатировал он. — А если и успеют, то не смогут войти. Дальше никто не войдёт таков закон. Только двое.
Я отвёл левую руку для удара и заехал правой, он ответил шестивариантной восьмеркой. И боль в моём левом боку сделалась невозможной. Сет начал наседать, после очередного удара я упал на спину. Нагрудная пластина спала. Он замахнулся для последнего удара.
— Нет! — Всё что мне оставалось это прикрыть голову правой рукой, и ожидать смерти. Но вместо удара я услышал ругательство, и увидел Сета, что споткнулся о мою нагрудную пластину, и полетел в сторону, выпуская меч из рук.
Что помогло? Случайность?
Во мне проснулось нечто, и я вытянул свой кинжал….
… Мы вновь лежали друг напротив друга, истекая кровью и гневно сверкая глазами. Мы оба чувствовали, как Ничто остановилось у входа в пещеру. Его волны сомкнулись вокруг пещеры со всех сторон, не смея проникнуть внутрь.
— Мы имеем шанс. — Сказал он.
— Мне кажется, что так же было и раньше. Те, кто были на нашем месте, когда-то, тоже имели шанс.
— Как в старые добрые времена? — Сказал Сет и достал крутые сигары.
— Как в старые добрые Велур. В добрые….
…
— Слушай. А может, покончим со всем? Раз и навсегда. — Я вытянул из левого сапога два ножа для метания. Он тоже уже держал ножи. Один бросок и….
Я посмотрел ему в глаза, а он в мои.
— Помнишь? Как в старые добрые времена. — Мои ножи выпали из рук, его сделали тоже.
— Как в старые добрые. — Повторил он. — По-другому не может быть….