Мы живем в годы великих перемен.
Преобразуется все.
Экономические реформы. Политические реформы. Реформа образования. До языка, вот, руки дошли. И только музыку отчего-то боятся трогать. Напрасно: смелее надо быть!
Потому что музыка – это очень важный ингредиент духовного рациона личности. Кроме того, новейшие исследования показывают, что под хорошую музыку лучше вызревают помидоры, бройлерные цыплята быстрее набирают вес, а у коров повышаются надои.
Вывод: мы должны производить побольше хорошей музыки и сторониться плохой.
Что я подразумеваю под хорошей музыкой? Прежде всего – классику. Потому как ясно, что какую-либо дрянь «классикой» не назовут. Да и так всем понятно, что классику слушают самые реально продвинутые чуваки, а ботва и дебилы хавают всякие «Руки вверх».
Поэтому о «руках-вверхах» речи нет: только классика. Ее и будем реформировать: симфонии, балеты, увертюры… и прочие скерцо-меццо-сопрано!
Начать предлагаю с главного: с симфонического инвентаря. Тут, я так мыслю, многое устарело просто безнадежно.
Возьмем, к примеру, ту же скрипку. Как известно, у скрипки четыре струны, а позади у нее длинный гриф. Ну и куда, спрашивается, годится этакая ограниченность? Да в любой подворотне сопливая шпана играет на ШЕСТИструнных гитарах, а неграмотные цыгане – даже на СЕМИструнных. При этом у гитары струны перебираются РАЗНЫМИ пальчиками, по скрипке же просто, в тупую, водят одним смычком. А Паганини, говорят, и одной струной довольствовался: никто разницы не просекал. Ясно, что скрипка в ее нынешнем виде – инструмент совершенно неадекватный и примитивный. Предлагаю довести количество струн хотя бы до шести, а смычков – до двух. Держать можно на манер китайских палочек, пиликать попеременно.
С другой стороны, многие старомодные инструменты, наоборот, непомерно сложны. Самый клинический случай – орган. Невероятное количество клавиш и педалей – на осьминога или даже на кальмара, у которого щупальцев десять. Понятно, что оператор органа просто физически не успевает быстро дотянуться до нужного регистра – и происходит типичная потеря темпа. Оттого звуки органа такие протяжные, а мелодии – медлительные и печальные. По-моему, вообще ненужный инструмент: на пианине получается все то же самое, только живее. Всем великим мастерам-клавишникам хватало пианина: и Чайковскому, и Падеревскому, и Шаинскому. А на органе только Бах наяривал. Ну и кто нам такой этот Бах? И ради какого-то Баха держать столько органов? Неразумно: упразднить – и точка! А в нерусских церквах можно ставить магнитофон и врубать Джизус Крайст, да погромче! И пусть паства прётся без меланхолических всяких загрузов, но весело и радостно!
Еще неплохо бы сократить ассортимент всяческих дудочек. Ну сколько можно, граждане? Инструмент – простейший, пастуший, а напридумывали модификаций: фаготы, тромбоны, гобои, кларнеты, фанфары всякие, флейты, валторны, саксофоны... Да еще бас- и контр- едва не на каждую пищалку… Короче, дело – труба! Тихий ужас! Точнее, громкий…
И под каждое отдельное такое орудие труда готовят специалистов узкого профиля. Расточительство! Мое же мнение такое: если хороший токарь с токарно-винторезного станка легко на фрезерный перейдет, то уж в какую дудку воздух вдувать, коли щеки натренированные, – и подавно неважно.
Отсюда – рацпредложение: половину дудок этих отменить как лишние сущности, а профессиональную категорию под них оставить только одну: «пыхтун-универсал»!
Теперь перейдем к так называемой «теории музыки». Начнем с нотной грамоты. Тут нас ждет поистине сенсационное открытие… Вот скажите, вы знаете, сколько существует нот? Правильно, семь. Так вас учили в детстве на уроках музыки. И меня – тоже. Лишь недавно я узнал обескураживающую правду, старательно скрываемую от нас музыкальной мафией (серьезно: это настоящий заговор!) Друзья мои, на самом деле нот – ШЕСТЬ!!!
Объясню, в чем подвох и какой дьявольский трюк используют эти нечистоплотные дельцы от акустики для раздувания своих нотных активов. Итак, считается, что между соседними нотами – один тон или два полутона. НО! Есть пара исключений. Первое: между Ми и Фа только ОДИН полутон. Второе: между Си и До – тоже только один. То есть, реально получается не семь тонов в гамме, а только шесть. Так зачем, спрашивается, наводить тень на плетень и выкраивать седьмую ноту, сокращая интервалы? Почему честно не признать, что их всего лишь шесть, а не семь? А вот зачем: семь – число магическое. К шестерке – доверия куда меньше. Шестерок никто не любит. Более того, если ноты правильно считать, то три октавы – и нате число дьявола…
А коварным фальсификаторам нотного стана позарез нужно было приписать своей системе какие-то благородные, сакральные свойства. Потому и совершили этот гнусный подлог: выудили из ниоткуда седьмую ноту. Ну, я так думаю.
Неудивительно, что обман прошел. Потому что музыкальные ноты – предмет для простых людей не такой очевидный, как, например, цвета спектра, которых тоже семь – но по-честному семь. Ибо там уж красный с зеленым не спутаешь. Нет, есть, конечно люди, которые путают – ну так то дальтоники, болезнь такая.
А вот выдать ми-диез за фа – это запросто, потому что на слух большинство простого населения и от ля, между нами, фиг отличит! Тем и пользуются! Шулера и фарисеи!
Определенно, пора б уж прекратить этот мухлеж и арапство с нотами: довольно пудрить народу мозги и уши!
Далее. Поскольку назначение музыки - пробуждать чувства добрые и светлые, стимулировать людей к активным и общественно полезным поступкам, - наиболее важными для нас являются мажоры и диезы. А миноры и бемоли необходимо квотировать, утвердить максимально допустимые нормы их концентрации на погонный метр нотного стана. За превышение – штрафовать.
Замечу, что впервые эту проблему поднял гений всех времен и народов товарищ Сталин, упрекнув директора Большого Театра: «Что-то у вас многовато бемолей!» А товарищ Сталин никогда не говорил просто так, ради красного словца. К сожалению, великий вождь не успел реформировать музыку – и теперь эта задача стоит перед нами. Доведем до конца дело отцов: ударим мажорным ладом по минорщине и бемольщине! Даешь диезизацию музыкальной культуры!
Напоследок – об опере. По-моему, этот сорт искусства совсем уж ненатуральный, надуманный и народу не доступный. Вот балет, скажем, это я понимаю: пластика танца, тугие колготки, высокие юбочки комком у самой ватерлинии… Приятственное глазам зрелище! А опера… Туфта какая-то: выходит предпенсионная тетка, размером со среднестатистического бронтозавра – а в буклете написано, что это, де, «юная и прекрасная принцесса». Надувалово беззастенчивое!
К тому же, ничерта не разберешь, что они там голосят: воют громко и нечленораздельно. А еще, как показывает практика, отличить качественного оперного певца от халтурщика-самозванца не-воз-мо-жно! Вот недавний пример: когда на нашем небосклоне вспыхнула звезда Николая Баскова, многие слушатели искренне считали, что пищит он очень хорошо, не хуже Карузо или Витаса. Того же мнения придерживалось и руководство ГАБТа, потому что Басков был у них фаворитом в баритонально-тенорливом весе. Но потом выяснилось, что на самом деле певец он никакой, а только и умеет, что публично заниматься самолюбованием!
И вот вопрос: если бы широкие массы музыкальных эстетов хоть что-то понимали в опере – могло бы возникнуть подобное заблуждение? Нет, конечно. А раз даже заядлые фанаты этого дела ничего не понимают – так кто тогда? И где критерий, где шкала и точка опоры, я вас спрашиваю?
Но даже допустим, что есть какие-то объективные учетные показатели оперного мастерства. Ну, там, сколько децибел выдает на гора из глотки, на сколько октав свой рев растягивает. И что? Получится, что оперный певец – это просто машина, генерящая нечеловеческие звуки! И это искусство? Увольте: нам такой хоккей не нужен!
Вывод: опера, этот бесполезный аппендикс песенного жанра, требует оперативного вмешательства и удаления из нашей культурной программы!
И – самое последнее. Штаты музыкальных коллективов раздуты до безобразия! Это просто какая-то ужасающая синекура, когда для исполнения одной пиесы собирают полную яму народу. Вот почему, скажите мне на милость, в самом захудалом симфоническом оркестре десятки дармоедов, а в Ливерпульской Четверке было всего… Сколько бы вы думали? Всего ЧЕТЫРЕ сотрудника! Нет, еще, конечно, всякие осветители, мастера сцены - но это не в счет: а то ж и в Консерватории всех буфетчиц сосчитать можно! И, обратите внимание, кассовые сборы у «Битлов» были ничуть не меньше, чем у самого пропиаренного концертного учреждения, вроде миланской чего-то там «кала» или Оперы нью-йоркского метрополитена!
Я так себе мыслю: пора б уж поприжать эти несуразные штатные расписания. Распределение ролей и дифференциация труда – это, конечно, вещи понятные и нужные – но до разумных пределов, ребята!
Вот зачем, спрашивается, держать этакую разлапистую струнную артель: и скрипки, и альты, и виолончели? Помните, что я про скрипку говорил? Шесть струн и два смычка! Вот и замена альтам с виолончелями: диапазон ширшее, а одна рабочая единица вполне управится!
С дудочками – то же самое: пара пыхтунов-универсалов, держат необходимый инвентарь в досягаемости, когда надо – меняют. И всех-то дел.
Все же просто, друзья мои – если посмотреть на проблему непредвзято, без неуместного пиетета к традициям!
Ну, пожалуй, пока все. Если у кого еще какие дополнения возникнут – выслушаю с большой охотой и благодарностью. А там составим концепцию реформы – и в Минкульт будем, значица, двигать…