Её любовь разгоралась всё сильней, и всё большие действия могла вершить внутри них. Оказалось, что, отодвигая судьбу, вошёл какой-то жар в них самих и, охватив их, пылающе выделил облако, и оно шло около судьбы. Облако сжигало выделяемое судьбой неприятие. И это топило ещё большее. Ещё большее стремилось унести всё неприятное старание судьбы. И тогда судьба как бы скрывалась в пару этого жара. Они могли делать всё, что угодно.
Любовь светила им, они делали только то, что сближало их. Они подстраивали свои меры так, чтобы не обременить друг друга, и одновременно разжигалось сексуальное чувство (судьба хотела возобладать).
О, чувственное тело, не хозяин человек тебе. О, если ты излучаешь, насыщая, то всё твоё. О, если ты, обладая, не выпустишь жертвы, она будет биться в руках судьбы, которая приведена тобой.
Так чувственное начинало сначала.
Но, если выпустишь, будешь само бито судьбой. Поэтому человек мечется, бьётся о забор любви и хочет и сломать и не сломать его.
Сломал раз, два, потом всё равно, всё равно судьба будет толкать, посылать отбивать от любви. Так ты будешь наказание для недостойных.
Но "недостойные" имеют свою судьбу.
Сомкнувшись в сексуальном порыве, вы гоните две судьбы. И если сексуальной силы хватит, вы свершите начало сексуального движения, которое не сильней любви, но сметает всё, что идёт против, это называется "делать дело". Получилось, получите поблажки. Не получилось, лучше сексом не заниматься. Сексуальная женщина любит, чтобы партнёр задел её тела, тогда потечёт смесь на тела нелюбви, они будут мешать не нам (хочет сказать она). Но как скажешь, если уже всё началось? Она бьётся в сексуальной истоме. Бьётся, чтобы любили её целовать. Тогда разжигается вновь чувство, но сексуальную женщину целовать не всегда можно. Она высосет сама то, что вы обязаны хранить. Поэтому одна сексуальная женщина наполняет вас силой, другая стремится опустошать.
Две сексуальные тропы тел женщины делают её привлекательной или отталкивающе противной. Для этого есть все основания. И какая есть где?
Это не затронуло их. Поцелуи разжигали любовь. Ещё ни одна эротическая струна не звенела, ещё рано говорить о сексе, но что-то сближает их? Сливаются какие-то тела.
Сколько у вас тел, какие могут слиты быть? Сколько для одного или для одной? И останется ли другим?
Так мы самонадеянны, а жизнь вытащит из нас всё.
Пустышки идут сталкиваться друг с другом. Нет слияния, есть столкновение. И жизнь ставит рога. Эти рога не снять никому. Если что, с головой. Но труп не может быть сексуальный.
Сексуальное тело не может быть без этой головы. Поэтому голова прячет свои участия. И если вы рассказали своей любимой, что не надо рассказывать, она сама будет искать повод открутить голову или сбросить на рога дьявола. Это как президема, муж которой ославлен на весь мир, старающаяся скрыть своё тело, которое добивается мести. Но месть есть, даже в её мыслях.
Правда, сексуальное тело уже покороблено, её муж побит другими, и скрывает себя
Сергей ещё больше прижал её. Настя, Настя моя.
-Что, что?
Но больше слов не надо. Они перекликнулись собой даже иентально и теперь ментальный Мир, просветлея, откроет для них проходы. Они будут знать о любви. Они будут готовить себя жить на славу любви. Намерения их будут искренни. И когда они лягут, уже всё готово.
Так, добиваясь любви и отплачивая собой, мы думаем, кому дать почувствовать тело, которое слилось бы?
Много механических людей. Людей, которые не имеют тела. Модифицированные люди. Модифицированные так, что опасно даже подходить.