Я думаю о своих неродившихся детях. Не о тех, которые мною были убиты в чудовищном сговоре с женщиной – о них моя кощунственная фантазия молчит, потому что есть в нашем сознании запертые двери, куда воспрещен вход, если ты хочешь остаться в здравом уме.
Слава Богу, что нас с тобой миновало такое испытание, впрочем, для многих вполне обычное.
А я занял какую-то вялую, выжидательную позицию. С одной стороны, я не мог представить тебя в роли моей жены. С другой, если бы ты за... Гм! «Залетела» – слишком вульгарно. «Забеременела» – отдает позапрошлым веком.
Если бы это случилось... Я именно так и представлял себе будущее. Допустим, это случилось. Я не обсуждаю с тобой трудности предстоящего аборта. И не настаиваю, чтобы ты оставила ребенка. Я жду.
И если бы я почувствовал в тебе хоть малейшее сомнение, хоть малейшее желание остаться.
Наш мальчик мог быть умным, талантливым, высоким и красивым. Это был бы счастливый мальчик. Наша девочка могла быть тоже умницей и красавицей. Это была бы несчастная девочка.
Почему я не сделал тебе предложения? «Руки и сердца...» Ведь у нас было столько времени.
Скорее, я просто боялся. Потому что если бы ты сказала «нет», то что бы нам было делать дальше? Продолжать встречаться, как раньше, как будто и не было этого разговора? Нет, невозможно. Пожать плечами и уйти?
А если бы ты сказала «да»?
Вряд ли... Все-таки я достаточно узнал тебя, чтобы понять, что тебе нужен не такой муж, как я – некий легкий беспроблемный человек, с которым приятно было провести несколько месяцев своей жизни. Потом оставить его и забыть.
И все же, и все же... Вряд ли ты можешь представить, как я благодарен тебе. Это трудно объяснить, но это так: «За наше негулянье под луной, за солнце не у нас над головами». За то, что ты бросила меня на этой черной дороге, в этой ветреной ночи. За то, что нет у нас детей. За надежду и отчаяние. За такую любовь, которая бывает только в детстве.