ОНА
Лежу, задумчивая и красивая, в новом купальнике и слушаю Армянское радио (FM 104,3). Купальник такой, что Саманта Фокс курит и отдыхает. Но лежу я в нем на диване. По приезду в Одессу мы доволокли сумки, таксу и ребенка до тещи и решили сразу идти смотреть море. Но в первый день до моря мы не дошли. По причине отсутствия у меня купальника. Поэтому вторым утром мы с женой пошли на Привоз — наслаждаться запахами тухлой рыбы, лежащих в парке бомжей и кровяной колбасы. Искали мы нужный купальник всего часа три. После очередной попытки впарить мне купальник на пять размеров больше, я получила-таки результат. Из-под прилавка извлекли переливающееся чудо турецкого завоза - позолоты на верхней части купальника явно было больше, чем на куполах храма Христа Спасителя. После возмущенной тирады продавщицы – «шо вы себе, девочка, думаете?! Таки-да – у нас такое носят. У нас это даже на грудь надевают!», я сникла и отказалась от мысли идти к морю в этом году. Но жена-аборигенка спасла мою честь, самооценку и грудь находкой скромной по одесским меркам вещи с обкуренными дельфинами. Грудь, правда, пришлось немного помять, утрамбовывая ее в тесные чепчики. Но зато без золота и вышивки!Зато теперь я могу лежать на берегу как русалка, демонстрируя не только ослепительное лицо, но и все остальное.
ЕЁ ЖЕНА
После долгого хождения по Привозу, мы увидели афишу – к нам приехал зоопарк!
Любимая женщина решила пойти посмотреть африканских слонов и бенгальских тигров с гималайскими медведями. Правда, в афише не написали, что все эти бенгальские огоньки и гималайские тушки пахнут гораздо ядреней бомжей на Привозе. Ну так и правильно – бомжи все-таки ходят мыться на пляж в Аркадию, а слоники же какают себе на ноги все лето. В тесных клетках 2х2 см.
Кончилось все тем, что жена с воплями бегала по Одессе в поисках Гринписа, ООН и общества «Слонячья радость», но потом устала и стала думать "об выпить пива". Такие мысли сразу привели нас (мы – это спасатели слонов, гималайских мишек и бродячих собак) на Дерибасовскую. Ну конечно, где еще можно дорого и безуспешно ждать заказанного пива?! Официантка долго поднимала задумчивую бровь на наши расспросы об поесть сыру и закусить овощем. Через полчаса было пиво, а через час - закуска. Наивная жена со столичным пафосом намекала официантке о торопливости, положительно отражающейся на сумме чаевых. Но официантка спокойно принесла нам приборы и положила на ейную торопливость еще один. Потому, что чаевые были уже вписаны в счет. А в этом случае – чего зря потеть и суетится?!
ОНА
Суки неприятные!!! Я-то думала – Одесса – это город высокой культуры и красивых девушек, а это сборная наебывающих официанток! Если у девушки грудь гордо выкладывается вместе со счетом на стол, то это еще не повод, чтобы задумчиво смотреть вдаль, пока я зову менеджера. Приходит менеджер разбираться. Она тоже выкладывает свою грудь поверх этого счета и как флегматичная собака хлопает глазами. Я тычу пальцами в цифирьки, ехидно спрашивая – «а что это, а?! А это? А чаевые почему без согласия моего прямо тут вписаны как обязательный элемент наебки?!»… четыре груди колышатся в такт моим словам, но лица непроницаемы.
Через полчаса, устав говорить и заплатив-таки по счету, мы двинулись по Дерибасовской, которая оказалась не широким проспектом с высокими домами, а узенькой улочкой, заставленной столиками, стульчиками, кадками с пальмами и даже байками. Одесские байкеры всем разрешали фотографироваться за деньги на своих доисторических машинках, за что я их прокляла от всего моего нездешнего менталитета и убежала прочь.
Ах, я просто не знала – куда я попала (прямо песня)… Город, где еще сохранились знаменитые стеклянные галереи, где висит табличка «в этом доме жил и работал Остап-Сулейман…»… да, девочка, да! Бендер-таки жил именно в этом доме! А что вы себе думаете – табличку мы от хорошей жизни повесили?" – так отвечают на ваш глупый вопрос «а вы сами ЭТО придумали?».
А когда ты видишь мало-мальски приличный ресторан и пытаешься зайти туда, оказывается, что ресторан гордо именуется «Олимпом», а истерично хихикающий бородавочник показывает мне плакат на фасаде «ПОСИДИМ КАК БОГИ!», явно нарисованный рукой великого комбинатора. На плакате кривенькие нетрезвые жители Олимпа с перекошенными после обеда лицами. И ты грустно плетешься дальше, но через два шага замечаешь название фирмы, торгующей белорусским трикотажем – ООО «МУЗА» и начинаешь нервно хихикать. В голову приходят идеи зарегистрировать ЗАО «ГЕНИЙ» и стать таксидермистом. Про таксидермистов отдельная история. Сходим на море – расскажу. Напомните мне про собак только.
ЕЕ ЖЕНА
Когда я жила в Одессе, я, как любой нормальный абориген, считала, что Москва – это такой филиал нашего города. Только там шумно, грязно, народу много и шутить не умеют. Ну как в КВН. Одесса – это город высокой культуры и высшая лига, а Москва – это так. Даже на премьер-лигу не тянет. Одесситы, надолго оседающие в столице, теряют свое обаяние и скукоживаются. Мегаполис обязывает шутки рецензировать, а поутру бриться.
Так вот. Я несколько ошибалась. И Москву я полюбила светлой и высокой любовью, не позволяющей мне плевать на ее прямые проспекты. А особенно я полюбила Москву, снова соприкоснувшись с местной (приморской) тематической тусовкой. Когда мы жили в столице, невероятная энергия любимой женщины и ее жажда общения со всем, что проявляет признаки жизни, позволили мне оценить красоту и ум москвичек. Правда, каждая вторая москвичка оказывалась приезжей, но это не суть. И здесь я гордо повела любимую женщину обозревать окрестности, беспрестанно бормоча «вот счас-счас… вот увидишь… здесь такие девушки!». Мы прогулялись по Приморскому бульвару, обошли весь центр, сходили на выставку в Музее литературы на Ланжероновской, полюбовались на всех встречных барышень. И я оху... уживилась я, дорогая редакция. Мы не увидели ни одной местной … ммм… девушки!!!
Я загрустила и на ехидные вопросы жены - «бородавочник, как ты тут жил? где же они - одесские лесбиянки?!» — не отвечала. Хотя нет, одну колоритную пару мы все-таки видели. Когда мы присели на бульваре выпить кофе, я долго и вдумчиво любовалась на завитые локоны одной барышни. В сочетании с ее рассказом о Привозе, где она выбирала себе нижнее белье, громким мелодичным смехом и небритыми ногами, локоны были незабываемы. Ее мужественная спутница вызвала у моей любимой женщины нервный смех с последующей икотой. Маленький, но очень серьезный буч, трогательно брал барышню за подбородок, иногда клал голову ей на грудь и на все ее жалобы отвечал сурово и кратко - «забей». Выбритая клочками голова на груди шестого размера смотрелась вообще сногсшибательно… ну, примерно, как недозрелый кокосовый орех на двух астраханских арбузах.
В общем, мы вернулись домой несколько озадаченные вопросом дальнейшего общения с тематическими одесситками. Где они, а?
ОНА
Спасибо, милая, спасибо. Прогулка была изумительной. Теперь в активе у меня колики, дикое ржание и неудержимая икота каждый раз при употреблении словосочетания «одесские лесбиянки». Хотя, надеюсь, мы просто в самом начале поисков.
С горя пошли вчера в Музей литературы. Ведя меня по улице с поющим названием Ланжероновская, жена вдохновенно махала руками, доказывая аксиому - «Одесса - культурный центр планеты». На подходе к Музею руки нервно затрепыхались и опали. Единственная выставка называлась «Кунсткамера. Аномалии человеческого тела и мутанты Чернобыля. Татуировки советских заключенных.». И огромный плакат зазывно приглашал «посетить две выставки по цене одной». Чтой-то у вас нынче распродажа культуры, дорогая, – заметила я бородавочнику, растерянно ищущему ростки духовности в Музее литературы. В ответ она пообещала показать мне настоящую культуру и даже памятник одесским лесбиянкам. Пройдя мимо фаст-фуда по-одесски (процветающая даже рядом с Макдональдсом пирожковая «Скороежка»), мы вернулись к теще, ребенку и собакам. Да! Кстати, про собак!…
ТАКСА
Не буду писать ужасы, не буду пугать вас рассказами и жалобить стонами. Сами все поймете по голым фактам. Я в Одессе.
Поезд, попытки всучить меня провожающим под предлогом «подержите собачку, чтобы она не срала от волнения в купе» и прочее – пропускаю. Да, я оскорблена. Да, я расстроена. Да. Была. ПОТОМУ ЧТО СЕЙЧАС Я ПРОСТО В УЖАСЕ!!!!! Дом, в котором меня поселили, содержит кошку (слава богу, она на даче!) и ДРУГУЮ СОБАКУ! Нет, я не кричу и не бьюсь в истерике. Я даже не возражала, когда меня обнюхали, потрогали лапой и дружески двинули хвостом по морде. Толку-то от моих криков? ОНА ЖЕ ОГРОМНАЯ!!!! У нее абсолютно лохматая шерсть, которая страшно лезет и падает прямо мне на голову, непропорциональные прямые ноги, странная морда и удивительный пофигизм.
Я в шоке.
Я в панике.
Я почти умерла. Но! Здесь есть то, ради чего стоит жить!
Боже мой. Как жаль, что я, в сущности, сука, и мне придется когда-нибудь иметь детей. Мы живем с мамой моей главной хозяйки (той, которая Кормящая и Ласкающая), и я вижу как ей нелегко! Убирать лезущую шерсть лабрадора, воспитывать своих и чужих детей, выгуливать собак три раза в день и заботится обо всех сразу. Так вот эта мама еще все время шутит и улыбается! Нет, я, конечно, понимаю, что юмор – единственное средство выжить в таком дурдоме. Но ни разу не гавкнуть на окружающих? Да еще выводить нас гулять по часу и давать бегать где угодно, не крича «сволочь! Куда?!!!.. ушастая тварь!!», а потом кормить (не гречкой, а МЯСОМ!)…
Она - святая. Или мазохистка. Или помнит прошлую жизнь, когда она была собакой. Других объяснений нет!
ОНА
Теперь у нас ДВЕ собаки!!! И - ни одной той породы, которая мне по душе. Маленькая ушастая кривоножка, первые два дня мечущаяся по углам и шарахающаяся от всего живого. И белый лабрадор с любимым еврейским именем Соня. Той Соне же все пох, ибо она ленива, огромна и любит дзен. Из состояния медитации она выходит на прогулке и у миски с едой. Любимая теща водит собак гулять по часам, кормит как положено и чешет им за ушами. Она разрешает им гавкать, бегать как суслики в траве и моет в жару под душем. Собаки считают ее богом, ходят за ней, стукаясь хвостами, по всей квартире, а мелкая тварь уже спит рядом на диване. Я в трауре.
К тому же, сходив первый (и последний) раз с собачками погулять, я оказалась перед выбором:
1. убить их сразу
2. убить их силой мысли
3. превратить в лягушек и зажарить, отрезав лапки
4. придумать медленный, мучительный способ казни и получить удовольствие по полной программе
5. заказать оптом убийство всех собачников в наше дворе
6. просто никогда больше не гулять с ними
Пока я остановилась на п.6.
А из дому я выхожу, только если никто не гуляет со своими толстыми перекормленными (Одесса!) жучками. Потому, что самое популярное имя у собак в этом городе – Ника. И когда постоянно кто-то кричит – «Ника!! Ника!! я сказала!! иди, дура, сюда!» - мне лично обидно и неприятно. Я оборачиваюсь и тихо говорю – «сама, дура, иди», а потом вижу очередную собачку, которую оттягивают от помойной кучи. А дети во дворе, задрав головы, кричат одесским мамам на балконе – «Ника опять жрет говняшки!».
Как жить?
ЕЕ ЖЕНА
Мы ходили с женой на кладбище. Не на еврейское, правда, как я ей давнообещала, а на обычное — которое за нашим домом. Это была экскурсия с намеком на культуру. Собак мы не взяли, чтобы потом не закапывать за ними весь некрополь, зато взяли выпить. И правильно сделали.
Я, конечно, люблю свою жену, но не настолько, чтобы просить ее умереть вместе со мной. Зато ей эта идея очень понравилась. Особенно, когда выяснилось, что половина памятников на кладбище стоит живым людям. Мы прошли целую аллею семейных могил, где на памятнике висят трогательные портреты супружеских пар, ниже – выбиты даты рождения и смерти одного из супругов, трогательная эпитафия в стихах, и дата рождения второго супруга. Живого. Как правило, это прикол живучих одесских жен, заранее прикинувших, что памятник надо ставить и себе тоже, хотя жить можно после этого долго. А я еще долго смеялась над газетными объявлениями «гробы в рассрочку», «скидки на ограды и памятники. Мелкий опт.»
Страшно подумать, мы считали это образчиком одесского юмора и несерьезно относились к гробам в рассрочку. А ведь именно скидки и мелкий опт на памятники позволил многим живым позаботится о всей семье сразу. Когда мы наткнулись на могилу двух мужей одной предприимчивой женщины, до сих пор живой и здравствующей, любимая пробормотала – «а ведь у нее, наверное, уже есть дисконтная карта». И посмотрела на меня оценивающим взглядом. Вопрос «что написать на твоей могилке, дорогая?» вывел меня из ступора, а за ответ «уж лучше я на твоей слезы лить буду!» меня ударили легкой байкерской рукой.
Потом любимая читала вслух эпитафии и собиралась быть могильным поэтом. Но таких шедевров ей все равно не придумать.
«ушел от нас ты в мир иной.
Уйдем и мы. Ты нас дождись.
Пока мы будем жить, скорбя.
Семья любимая твоя.»
Или же –
«Он был отец, он был доцент,
ученый был и муж хороший.
Теперь его уж с нами нет.
Жена Ирина, дочь Маргоша.»
И надпись на полпамятника – «ДОЦЕНТ ШМАКОВ».
Вообще же любимая билась в припадке на аллее доцентов и к.н., все ученые степени и опубликованные работы которых перечислены на памятниках. Но когда мы увидели гранитный обломок с лаконичным «ПОЭТ. Иванов Дмитрий Петрович.»… Боже!
Жена припадала поочередно то к бутылке, то к оградке, крича «я тоже поэт! Я тоже хочу, чтобы ни у кого не возникло сомнений! Мася! Поставь мне такой памятник!». Пришлось пообещать. И отвести ее к могиле Павлика Морозова. Где она ох**ла окончательно. Потому, что рядом была могила Васелины Стефак, с табличкой от жены Шурочки. Таки да. Видимо в 1969 году одесские лесбиянки сделали свой прорыв. Пришлось еще идти за коньяком.