Смеркалось. Сэр Ланселот велел оруженосцу помочь ему слезть с седла, и приготовить ужин. Пока оруженосец возился с костром, вдалеке послышался топот копыт двух коней. Это ехал сэр Говейн. Сэр Ланселот пригласил сэра Говейна отужинать с ним, чем бог послал.
За ужином рыцари, приняв по чарке, как полагается, стали обмениваться новостями.
- Возвращаюсь из страны Сарацинов, - сказал сэр Ланселот. Везу три драконьи головы.
- Тяжелая была схватка с драконом? – поинтересовался сэр Говейн.
- Дракон – противник опасный. С ним не больно-то повоюешь, – и сэр Ланселот впал в красноречивое молчание видавшего виды воина – победителя драконов.
Ему вспоминалось, как он приобрел за кубок и десять золотых монет эти три головы чудовищного дракона у караванщика. Разумеется, сэр Ланселот одолел бы дракона в битве, если бы ему случилось с ним встретиться, но, сколько он ни ездил по лесам, полям, лугам и пустыням, не встречал он дракона. Прекрасная леди ждала драконью голову, и без нее никак не соглашалась отдать ему руку, сердце и девичью честь. Что поделать – если драконы вдруг переведутся? Не переведется ли из-за этого и род рыцарский – если драконьи головы будут обязательным подарком к свадьбе? Если что-то нельзя добыть в бою, но это необходимо, то это следует купить или отнять. Большинство рыцарей предпочло бы отнять трофеи у бедных караванщиков, но сэр Ланселот был не таков – он был честен и благороден. Никогда он и не утверждал, что сам победил дракона, ибо ложь он презирал. Если же другие полагали, что предъявить головы дракона мог только тот, кто сам его победил, то зачем же с ними спорить? Не его дело – переубеждать других.
- Если у него такие головы, то какое же огромное тело! – проговорил сэр Говейн. – Наверное, и крылья есть! И хвост – огромный и сильный!
Сэр Ланселот развел руками и кивнул, что могло означать и «А вы как думали!» и «А кто ж его знает?»
- А вот мне так ни разу не приходилось встречаться с драконом! – продолжал сэр Говейн.
- Может быть, как-нибудь вместе съездим за новыми головами, - утешил его сэр Ланселот. – Сейчас у меня намечается маленький медовый месяц, но в будущем году, если появятся дитё, то поездка за драконом – будет вполне удачным поводом для того, чтобы несколько отдохнуть от семейной жизни.
- Да, сэр Ланселот, сразу видать человека бывалого, который и в браке уже состоял, и овдоветь успел, и с драконом сразиться. Время даром не терял, как говорится.
- Да уж это так. А ты с чем возвращаешься, сэр Говейн?
- Везу рог единорога, сэр Ланселот.
- Только один?
- На то он и единорог, чтобы иметь только один рог. Говорят, что встретить его – большая удача…
- Но ты же встретил, как я погляжу! Да еще и убил его?
- Нет, что вы, сэр Ланселот! Как можно! Ведь мне он ничего не сделал. Да я, признаться, и видел-то его издалека, даже разглядеть толком не смог. Вроде, как конь, только больше, а на носу – один рог. Но близко подъехать я не успел – он ускакал. Мой-то конь под всадником в полном облачении так быстро скакать не может, как этот единорог скакал. А рог я у сарацина купил, он его спилил с мертвого единорога. Говорят, что этот рог обладает волшебной силой. Сарацин мне что-то втолковывал, ну да ведь они говорить толком не могут – только всякую бессмыслицу произносят.
- Это верно, говорить они не умеют по-человечески, - посетовал сэр Ланселот, вспоминая свои безуспешные попытки выяснить у сарацинов, как же все-таки выглядел дракон, какого он был размера, где обитает. Все, что он смог от них добиться - это указание, что у дракона три головы: сарацин показывал на эти три головы и показывал три пальца, и просил один кубок и десять монет, а потом опять три пальца.
Со стороны Лондона на дороге показалась пыль, и послышался стук копыт легкого коня.
- Мерлин едет, - сказал Ланселот, – Только Мерлин ездит на такой лошадке так далеко один, без панциря, без оружия и без оруженосца.
- Да, это он.
Когда Мерлин подъехал, рыцари угостили его ужином и вином. Он молча посмотрел на три головы дракона и на рог единорога.
- Дракон, - сказал сэр Ланселот.
- Угу, - ответил Мерлин, - три головы.
- Единорог, - указал на рог сэр Говейн.
- Был, - ответил Мерлин.
Помолчали. Потом рыцари поехали в сторону Лондона, показывать свои трофеи, а Мерлин – в противоположную.
* * *
Проехав с полмили, Мерлин задумчиво почесал затылок и произнес загадочную фразу:
- Этак, ведь, и вовсе не останется на земле ни крокодилов, ни носорогов… Из-за глупых предрассудков эти средневековые болваны уничтожают фауну.